Чудо в пустыне

               
Другие иллюстрации см. на сайте http://olgutsol.livejournal.com/2016/04/30/



 Мы долго ехали  по раскаленному  Марракешу. В окна  такси виднелись сплошные голые стены кирпичного цвета. Ограды, за которыми скрывалось что-то, что не положено видеть непосвященному. Скрадывая унылое  впечатление вдоль этих стен  цвели  кусты  роз  и кое-где давали резную тень  пальмы.
    Такси остановилось возле одной из таких непримечательных глухих стен. Я до сих пор жалею, что не сфотографировала ее. Через крохотное  окошко в этой   стене продавались билеты. Мы купили их и зашли за ворота.
Через небольшой  дворик ( бредбанник?) с фонтаном посередине прошли в следующий проем  в точно  такой же красной стене. И здесь…
    Я остановилась, как вкопанная. Через минуту почувствовала, что  в глазах щиплет. Я быстро- быстро стала моргать, чтобы не увидели люди. Ведь никому же не объяснишь, что тебе плакать хочется  от красоты.  Она  нахлынула вдруг так внезапно, что  показалась  невыносимой,  невозможной и слишком  совершенной в этом  выжженном и безводном мире.
         До сих пор сад Мажореля в Марокко для меня остается одним из самых сильных впечатлений жизни.
   Французский художник Жак Мажорель в 30 лет заболел тяжелой формой туберкулеза, врачи прогнозировали не более  двух лет для его жизни.  Но он предпринял попытку  вылечиться и для  этого уехал в Маррокко с его сухим, жарким климатом, которое тогда было французской колонией.  В 1924г. приобрел участок в  Марракеше и построил на нем виллу.  Вокруг дома  разбил сад.  Видимо, туберкулез отпустил его, так как он смог увлечься  ботаникой,  спонсировать  экспедиции и много  путешествовать. Из каждой поездки он привозил ценные экземпляры растений и обменивался ими  с другими коллекционерами. Так что в его саду оказались собраны  растения с разных уголков земного шара. Естественно, только  те, которые могли расти в пустынном климате северной Африки.
           Через 30 лет его  сад открылся для посетителей.  А в начале шестидесятых Мажорель попал в автомобильную аварию, от которой уже не смог оправиться. Для лечения он вернулся во Францию, где и  умер в 1962 году в возрасте 56-ти лет.
Территория его любимого сада  постепенно пришла в упадок, и виллу предназначили под снос. Но в 1980 году сад с домом увидел известный модельер  Ив Сен-Лоран со своим другом  Пьером  Берже.
Mногие постройки к тому времени пришли в негодность, редкие растения погибли, цвета потускнели. Но все же, видимо,  что-то оставалось в саду и доме, что   очаровало   этих людей. В 1980 году они купили его и начали восстановительные работы.
Их усилия увенчались успехом.
 И вот сейчас этот сад как удивительный оазис в пустыне  поражает чистыми цветами виллы, вазонов, водоемов. Тот синий насыщенный цвет, который смотрится грубо  у нас в Сибири, в Марокко потрясает своим вкусом и совместимостью  с вечно безоблачным небом. То же самое можно сказать и о  желтом цвете.
А сочетание белого дна в фонтане  с синими бортами производит впечатление воздушности и бездонности. И надо очень сильно вглядеться, чтобы заметить, что воды в фонтане совсем чуточку.
          Но больше всего, как  я уже вычислила позже  по фотографиям, поражает  в  саду тонкая перекличка форм и деталей  между растениями  и зданием виллы. Ее голубоватые тонкие колонны перекликаются с высокими  кактусами, а завершения этих колонн –   с веерами  пальм.
     Мелкий дугообразный орнамент  на арках  и тень от зубчатого навеса  над ними  своим узором  напоминает узор, который образуют колючки на кактусах.
«Как же я раньше не замечала, что кактусы тоже красивые растения?» - думала я, глядя на это  буйство растительных ежиков.
    «Как же я не замечала, что в  марроканском стиле есть своя прелесть?», удивлялась я, уже забыв, что ничего подобного  пока в Морокко не видала.
       И только вернувшись  в  Сибирь, я алгеброй поверила свои тогдашние эмоции и догадалась, что все открытия, которые я сделала подсознательно там, были хорошо продуманы талантливыми людьми. А кто внес в эти придумки больший вклад – художник Жак Мажорель или дизайнер Ив Сен - Лоран,  а может и еще кто-то, чье имя не зафиксировано в истории,  я  не знаю: популярные тексты не пишут об этом, а до поисков каких-то особых, естественно, у меня дело не дошло.
      Но может быть этого и не нужно? Пусть этот  сад останется неразгаданным, таким вот чудом в пустыне,   шедевром, которое резко подняло  для меня планку искусства, которым занимаюсь и я.  Ведь нет-нет, да и подумаю: если в пустыне можно сделать такое, то чего ж можно добиться в сибирском  климате? Ведь после   марроканского  кажется очень даже и очень. Пригодным для жизни. Удачным для творчества. Ждущим  своих, особых, только Сибири свойственных, но еще  не созданных здесь шедевров. 

 Опубликовано в журнале "Проект Байкал № 42 в 2014г.