Сергей вошел в мастерскую, огляделся. Кажется, все на местах, ничего не пропало. Впрочем, охрана обязательно проверила девицу на выходе. И- прочь эти мысли. Теперь стоило заняться делами. И Сергей двинулся в дальний угол комнаты. Взгляд настолько целеустремленно зацепился за шкаф, что не заметил кусков гипса, рассыпанных под ногами. Хруст заставил снова осмотреться. Статуя каменным взглядом сверлила своего творца. Словно бы даже с некой мольбой, просясь, наконец, стать законченной, живой. Откуда такие мысли? Сергей удивился самому себе, а вслед и разозлился. Казалось, внутри что-то основательно пошатнулось. Конечно, это злило. Столько времени, потраченного на владение собой, и все напрасно из-за одного непутевого, расслабленного дня. Рука уже листала взятую с полки книгу, однако бестолково. Мысли никак не приходили в привычную норму. Страницы часто шелестели под нервными движениями. Каждая из этих страниц была усеяна новыми строками, сотворенными почерком Сергея. Они вмещались между книжных строк, поверх их, поверх новых и даже поперек. Буквы, цифры, слова и строки сливались в общую хаотичную массу. Не смотря на то, что теперь книга походила на размалеванную жертву детского творчества, Сергей понимал здесь каждую закорючку. Любой кусочек этого скопища страниц нес информацию, дарящую надежду обнаружить что-то новое в окружающем и привычном мире, или не новое, однако конкретное и логичное. Формула жизни, формула тела, формула… Впрочем, остальное незамедлительно обнаружится тоже. Вот только бы за что-то зацепиться. И Сергей настойчиво искал ответ в открывшихся недрах скрытого пространства вселенной или своей собственной головы.
Сегодня ночью он читал очередную книгу. Последнюю из принесенных, что была взята в экране, расположенном еще ниже. Опускаться в этот раз Сергей решил максимально долго. Теперь оставалось аккуратно внести те особенности, что обнаружились там. Сергей взял ручку, открыл нужную страницу. Итак, в той книге отсчет времени от Рождества Христова. Там на данный момент 22 век. Ток, имеющий абсолютно идентичное определение, называется постоянным. Постоянный… Странное название. Что-то начеркав в правом углу и без того испещренной страницы, Сергей отбросил ручку, захлопнул книгу. Информация снова пустая. Она незначительна. По-прежнему ничего о четвертом и пятом измерении! По- прежнему никакой разницы в развитии! По-прежнему болеют, умирают и летают на железе!
Сергей давно сделал вывод, что приносит книги из неких параллелей человеческого бытия. Словно одна и та же цивилизация, одни и те же, или, может быть, немного другие ученые, те же и немного другие открытия, и идущие от этого параллели вариаций в развитии. Однако, другое название в определениях или другой отсчет времени ничего значительного не совершали. Это была всего лишь игра слов, которая, казалось, к тому же тормозит, запирает внутри набора цифр, букв, звуков.
Но однажды ему удалось почувствовать кое- что еще. В очередном путешествии канал с квадратами словно раскололся, перенося в новое видение. Планета Презерпина, миниатюрная, холодная, открытая давно. Она впечаталась в человеческую науку определением таким же безжизненным, какой по сути и являлась- «не имеет техногенного значения». Атмосфера ее была пустой и бесполезной, не смотря на красивое название. Но Сергей ее увидел другой. Перед ним раскинулись широкие лесные просторы, поднимающиеся для взгляда ввысь по гористой поверхности. Удлиненные, сочные иглы букетами распахивались на ветвях, зацветая крупными шишками, и сливаясь в хвойную зелень. Это были кедры. Истинно кедры. Те самые или очень похожие, постепенно утерянные Землей ввиду значительного потепления. Искусственные кедры Сергей создавал в корпорации по эскизам истории. И уж определенно не видел живыми. На Презерпине часто шел снег. Крупные хлопья падали на сочные верхушки, задерживались на размашистых лапах. Сергей никак не мог оторвать взгляда от этих стройных и аппетитных деревянных фигур. Как человек, знающий толк в накоплении денежных знаков, умеющий видеть выгоду, он мысленно уже налаживал доставку экологически- чистой продукции на Землю. Обещался крупный доход, убирающий необходимость этих мелких и давно избитых торговых перелетов. А если к тому же сыграть на разыгравшемся недавно общественном резонансе… Измененные до неузнаваемости генно- модифицированные растения и животные, став причиной таких же изменений вредителей и зоонозов, явили дальнейшую гонку в борьбе за урожай, в борьбе с эпидемиями. Хемофобия, как противовес, получила билет на развития с той же скоростью. Все вокруг подозревалось в непоправимом вреде- и мебель, пусть максимально функциональная, и пища, пусть максимально питательная. Затаенным оставался лишь воздух. С ним трудно было что-то сделать.Так почему же не усилить слухи о вреде доказанными научными трактовками и предложить альтернативу?!…
Сергей был уверен- увиденное существует, пусть и становится доступным лишь в путешествии на кресле. Отправляясь туда снова и снова, он знал наизусть рельеф поверхностей, да даже количество камней, будь они неладны… Но научные и торговые полеты возвращались ни с чем. Доклады утверждали общеизвестное- жизни там нет, тучный Степан все больше потел от волнения, а Сергей снова проводил пальцем по голограмме Прозерпины, узнавая просторы, где бродил ночью меж бесценных кедров, а вот на этом камне сидел, а где-то… там скала словно нависает полукругом… да, вот здесь! Здесь огромный кедр растет. Да, это целое состояние, которого хватит на вечность! И Степан начинал жмуриться от капающей со лба влаги. Предложить Сергею Сергеевичу самому слетать и посмотреть он не решался. И правильно делал, ведь дело было в постыдных фобиях.
Сергей сел в кресло, захлопнул книгу на коленях и попытался расслабиться. Иногда все казалось бессмысленным. Это чувство накатывало стихийно, внося мысли о глупой возне, однако уходило быстро под весом работы или движением рук по скульптурам. И вот снова почувствовалась эта тоска. Она привычно защемила в груди, однако неожиданно в голову ворвались и яркие воспоминания... Мария рисует. Ее босые ноги словно танцуют, поспевая за руками и кистью… Желтое пятно. На волосах выглядит утренним желтком солнца. Оно согревает вне зависимости от чьего-либо желания. Оно само по себе… Тонкие руки падают на пухлое прохладное кресло. Кресло согревается от горячих эмоций. Эти слезы раскалены… Она поклялась не допустить еще одну смерть. Ее кулак по-прежнему сжат в готовности бороться, глаза горят… Сигарета в пальцах стремится упасть на подоконник. Даже когда эта девушка спит, вокруг остается хаос. Хаос из ее горячей энергии. Той самой, которая называется жизнью.
Откуда такие мысли? С ощущением озноба по всему телу Сергей вскочил с кресла, уронив книгу. Страх тотчас явился, как всегда бредущий на привязи зверь, ждущий волнения. Грохот от упавшего куска гипса отвлек от всего разом. Статуя по- прежнему умоляюще глядела на своего творца, правда, без одного уха. Осколки от этого каменного органа лежали на полу, как брызги слез. Брызги слез? Странной, очень странной была и следующая мысль, посетившая некогда покорную голову. Выбросить делами или тренингом эту мысль не удалось. Как, бывает, чувствуешь настроение близкого человека, или другой пример- как, бывает, ощущаешь на некие мгновения нутро другого человека, просто скопировав его походку и мимику, так Сергей в то утро настойчиво и резко чувствовал присутствие Марии в себе и окружающих предметах.Мысль, что девушка ушла, но оставила себя виртуальную, походила на ноющую занозу.
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2016/05/25/1423