Московское метро - это место, где за короткий срок можно подсмотреть много разных человеческих историй. Как только рядом с домом открылась станция метро - машина окончательно встала на стоянку. Смысл тратить столько энергии на передвижение и стояние в пробках пропал. Гарантированные час пятнадцать.
На каждой вылетной ветке своя жизнь, свои потоки людей. Как-то привыкаешь к публике, ее энергетике. Когда уезжаешь на конечные другие ветки, физически чувствуешь, что там другие люди, как будто другой город. Особенно тоскливо поздно возвращаться из старых районов Москвы. Коренные жители уже спят, в метро редкие пассажиры. Тревожно.
У нас молодой район: по утрам и по ночам много спешащих мам с детками. Три станции на один район дали им возможность в том числе возить детей в школу на метро. По дороге к нам расположен большой концертный зал, и иногда поздно вечером с удивлением видишь большое количество нарядной публики.
Есть своя энергия у кольцевой ветки: люди заскакивают на минутку, на несколько станций, не успевая адаптироваться к вагону. Похожие на стайку птиц, при первом громком звуке они вспорхнут, вернее, выпорхнут из вагона.
Поездки у меня длинные. Зачастую начинаешь приглядываться к людям, додумывать их жизнь. На кольцевой это невозможно. Слишком быстро меняются персонажи, да и я сама еду всего две станции и обычно балансирую без поручней в районе двери. Народу много, выковыриваться из дальних уголков вагона не хочется. Окружающие порыкивают, стиснутые чужими спинами и плечами. То ли дело, когда по дороге домой удается найти свободное место, устроится на нем и наблюдать за маленькими эпизодами чужой жизни.
Есть еще особенность: возвращение домой вовремя. Московские работодатели не очень любят нормированный рабочий день, особенно для руководителей и начальников разного уровня. В регионах немного иначе. Жизнь течет медленнее. Основной персонал без пяти минут до окончания рабочего времени уже толпится на проходных, всевозможных вертушках и выходах. Бывая там, даже неудобно просить сотрудников задержаться подольше. Не принято.
Кто все же выбирается вовремя и ныряет в метро, преодолевая напряжение на входе, втиснувшись в вагон, стоят. Все «счастливчики» едут стоя. Почти до конца. Когда стоишь около часа, устаешь от постоянной балансировки, толчков, и думаешь: «лучше бы вышла на час позже, но с комфортом бы добралась». Да, для многих альтернатива машина: на машине всегда сидя, с полным физическим комфортом, что не скажешь про эмоциональный накал на наших настрадавшихся от бесконечных строек мостов, туннелей.
Вчерашняя вечерняя поездка ничего не предвещала. Ничего особенного и не произошло. Но как-то запомнились люди и остались в душе, за ночь никуда не ушли. Остались в мыслях.
Интересно, когда о нас продолжают думать незнакомые люди, мы это чувствуем? В том энергетическом мире, о котором мы знаем, или не верим, или переоцениваем его возможности? А если влияет, то какой пресс чужих мыслей ловят наши энергетические тела? А как мы защищаемся? Как отличаем хорошее от плохого? И почему, спустя сутки, они продолжают жить в моей голове?
Вчера, повиснув одной рукой на поручне, второй просматривая ленту в телефоне, я вдруг получила существенный толчок в плечо. Мимо моего лица со спины стремительно пролетела женская рука в белом пальто и захлопнула окно. Рефлекторно повернувшись, я встретилась с хозяйкой руки. Светлое пальто, лет сорок, уложенные, но небрежно схваченные заколкой волосы. Абсолютно мелодичным голосом она произнесла: «Я вас задела? Извините, пожалуйста». Я вернулась в ленту. «Под вечер у многих движения становятся плавными, походка и жесты осторожны и легки», - словами из песни подумала я. У этой барышни, видимо, еще хватало энергии.
Передо мной сидела пара. Сначала я обратила внимание на женщину: темные волосы собраны заколкой на затылке. Я люблю, когда так собраны волосы, они как будто немного приподнимают свою хозяйку. На шее аккуратно лежало украшение из серебра: достаточно крупные кольца с вкраплением красных бусин. Маленькие божьи коровки, разбежавшиеся в районе шеи. Рядом сидел пожилой мужчина, не старик. В ослепительно начищенных ботинках, аккуратном свитере, с немного застиранным горлом.
Они вели неспешный диалог, не ругались, но каждое тихое слово было отчетливо слышно, припечатывая к месту окружавших.
- Дочка, да ты не думай, что я сильно протестую. Я просто не очень хочу в дом престарелых.
В этот момент я еще раз взглянула на него. Нет, ну не старик и вроде подвижность не ограничена.
- Папа, тебе там будут мерить давление каждое утро, - прозвучал, как гром, ее тихий голос.
- Да я и сам могу, - слабо протестовал он. Своей рукой он тихонько поглаживал руку дочери. Рука не носила следов тяжёлого физического труда: длинные пальцы, ухоженные, аккуратные ногти.
-У тебя там появятся новые друзья, ты им расскажешь все свои истории, мы будем приезжать, - продолжала она. - И это не совсем дом престарелых. Это как санаторий с проживанием.
Я тихонечко их рассматривала. Никакого напряжения в диалоге. Одеты оба добротно. Что же их заставило обсуждать эту тему в метро? Было очевидно, что решение принято ими обоими, и этот диалог, как роль, которую нужно исполнить до конца для зрителей, которые отлично знают сюжет.
На «Кунцевской» они вышли. Место освободилось, я присела. Место справа пустовало несколько секунд. Отталкивая девушку, в него энергично прорвалась женщина в светлом пальто. Та самая, которая захлопнуло с треском окно. Минуту спустя, повернувшись к девушке, которую оттолкнула в битве за место, она спросила своим красивым голосом: «Я кажется Вас задела, извините, пожалуйста».
Весна в Москве затянулась, нервы у всех истощились без солнышка. Порывы, отстаивание своего места в пространстве. И она тратит свои силы на определение своего места, как бы заявляя миру: «Я тут, я успела, я живая!»
Сидеть спокойно ей тоже не удавалось. Боковым зрением я отмечала ее порывистые движения: руки в сумку, из сумки. Нашла ключи. Зажала в кулаке, переложила в пальто. Через мгновение достала. Вернула в сумку. Я украдкой посмотрела на нее: красивое лицо взрослой женщины, не потерявшее свои контуры. Глаза были аккуратно и тоненько подведены ярко синим карандашом. Я никогда не умела рисовать такие тоненькие стрелки.
По диагонали освободилось место. Она порывисто поднялась и ринулась туда. Зачем, я поняла чуть позже: она села туда, где видно карту метро. Она ехала по незнакомому маршруту, сильно волновалась. Она не подходила к темпераменту нашей ветки, везущей в район, как будто перескочила с кольцевой станции метро и застряла во времени.
Я вышла из метро, очередной раз отметив, что в нашем районе нет позднего вечера. Подростки, машины, огни, родители с детьми. Около метро стояла свежеокрашенная трансформаторная будка. На ней неожиданно ярко красной краской сияла надпись: «Я тебя ненавижу. Возненавидь меня соответственно!!!» Красивые красные буквы с завитушками. Я даже остановилась сфотографировать. Что двигало этим человеком? У нас в районе много молодежи, граффити встречаются часто, существует жесткая иерархия и правила, кто и где может оставлять надписи. Пишут в основном подростки тринадцати-пятнадцати лет. Содержание и стиль написания этой надписи не был похож на подростковый порыв.
Уже подходя к дому, продираясь сквозь по-осеннему пронзительный ветер (еще одна особенность нашего района), я встала, как вкопанная. При почти нулевой вечерней температуре назло позднему апрелю расцвела вишня. Ее открывшиеся лепестки трепал мелкий дождь, а она стояла красивая, гордая, проснувшаяся. Мимо проходила пара: папа держал трехлетнего сынишку на руках. Вдруг он произнёс в адрес сына: «Смотри, как цветет сакура!»
Утром, проходя мимо вишни, стойко терпящей холод и все еще моросящий дождь, я поняла, что вчерашние попутчики не выходят у меня из головы. Что за ночь не стерлось впечатление, что я продолжаю думать о них.
Мне начало казаться, что решение с домом престарелых было временным, что через пару месяцев он сможет вернуться в отремонтированную свою комнату. И в ней будут светлые обои, на полу взамен старого линолеума будет лежать теплое пробковое покрытие, его старое кресло отреставрируют. Рабочий стол дополнят полки для многочисленных книг. И лампе перетянут абажур. И что он действительно найдет новых друзей, и они будут изредка встречаться и гулять по летнему теплому городу.
И женщина в светлом пальто, промокшая и напуганная, все-таки найдет в незнакомом районе нужный дом, подъезд, квартиру. И поколебавшись перед дверью, также порывисто нажмет кнопку звонка. И в открытой двери увидит его, такого близкого и родного. И услышит слова: «Давай же скорее, ты вся продрогла. Я тебя столько лет ждал».
И в промежутках между тревожными красными буквами появились слова: «Я же люблю тебя».
И в нашем районе действительно цвела вопреки всему сакура и мы, жители, приходили полюбоваться на ее красоту и стойкость.