Как только микроавтобус отъехал от отделения, сидящий внутри человек достал телефон и набрал только одному ему известный номер. Дождался ответа абоненту, сказал в трубку: - У меня есть фотографии свидетеля. Я их выслал вам на личную почту.
И повесил трубку.
Через несколько минут раздался сигнал входящего звонка. Сыщик ответил, поднёс телефон к уху.
- Да, у меня есть контакты в полиции. Я свяжусь с нужным человеком, и он сообщит мне всю нужную информацию. Делом занимается Рябов, к нему просто так не подъедешь. Но мой человек должен помочь. Как только станет что-то известно, я позвоню.
Через несколько минут он уже изучал информацию, пока еще скудную, открывая для себя подробности ночного происшествия. Заказчик не ставил его в известность, требуя лишь сбор информации, оставляя себе проводить её анализ. Но человек в фургоне тоже был не лыком шит, и хотел сам знать, над чем он работает.
Заказчик хотел узнать, с кем разговаривал Рябов ночью, и кого он вызывал сегодня днём. Как оказалось, в данный момент следователь работал над делом о недавно совершенном убийстве. И как выяснилось чуть позже, основным подозреваемым был сын заказчика.
Сыщик уже раньше работал на этого человека. Персонажем он был серьезным, дела обычно поручал сложные, но и вознаграждение было соответствующее. А теперь вдруг позвонил и велел понаблюдать за каким-то человеком, который ему вдруг понадобился. И вроде бы задание было плёвое, но человек в фургоне насторожился. Он не подал виду, но почему-то углядел в этом задании связь с ночными событиями.
Официального заявления еще никто не делал, да и вряд ли оно вообще появится в широких кругах, максимум на закрытом выступлении представителя прокурора, или что-то подобное.
А о ночных событиях человек в фургоне уже кое-что знал. Это было его работой - узнавать то, что другим было неизвестно. Он всегда держал руку на пульсе города, постоянно вчитываясь в криминальные хроники в газетах и новостях по местным каналам. Но это было не так информативно, как радиопереговоры по защищенным полицейским частотам. За этим занятием он проводил почти всё свободное время, разве что не засыпал с наушниками на голове. И поэтому, когда посреди ночи до него донесся голос патрульного, искаженный помехами, он понял, что завертелось какое-то дело. У него был нюх на такие повороты, и дальше всё развивалось намного стремительнее. Он продолжал сканировать частоты, отсекая бесполезные данные, и наконец наткнулся на еще одно сообщение. Очередной патрульный сообщал, что проверил некое предполагаемое место преступления, и нашел орудие убийства. Он кратко описал его, размер и внешний вид, и ему ответил другой человек, представившийся лейтенантом Рябовым. Он сообщил, что сейчас вышлет группу специалистов, и специально указал, чтобы никто не приближался к ножу.
Сыщик снял наушники и крепко задумался. Описание ножа, хоть и малословное, вызвало в памяти события не таких уж далеких дней. Он занимался «исследованием» одного судебного дела, в котором фигурировал некий особый человек. Выделялся он из окружения не потому, что обладал какими-то редкими талантами. Скорее, это было его крестом, но он его так не воспринимал. У этого молодого человека была патологическая тяга к убийству ножом, причем именно таким, как описал полицейский. И таких ножей было всего ничего, они каждый раз изготавливались на заказ, у одного и того же мастера. И заказывал их один и тот же человек, тот самый, который любил убивать.
Но загвоздка с его осуждением была, всего одна, но серьезная. Он был сыном одного очень влиятельного человека, и только это служило причиной того, что он еще на свободе. Возбуждалось несколько следственных процессов, и уже почти доходили до того момента, когда подозреваемый вдруг превращается в обвиняемого. Но как раз перед таким моментом всегда происходило что-то, что перечеркивало всю работу следователей. То пропадал состав преступления, потому что у обвиняемого появлялось вдруг алиби, то куда-то исчезали улики или важные листки с заключениями экспертов, что еще что-то подобное. И каждый раз этот молодой человек оказывался на свободе, пусть и не идеально безгрешным, но не заслуживающим хоть какого-то наказания.
И вот теперь человек в фургоне, сидя за складным столиком в салоне, просматривал только что полученные данные. У него был свой человек, который сообщил ему, над каким делом сейчас работает Рябов, и кто от него только что ушел. И человек в фургоне уже примерно представлял, как будут дальше развиваться события. Рябов был довольно несговорчивым, когда речь заходила о прекращении заведомо выигрышного дела. Поэтому, когда он узнал, чьи отпечатки были найдены на том самом ноже, он несомненно должен был вызвать ночного свидетеля. И всё неприятное воздействие теперь будет направлено именно на этого юношу.
Человек в фургоне еще раз посмотрел на фото того парня, сравнил его с некачественными снимками с камер внутреннего наблюдения из отделения, потом вслух прочитал его имя. Парня ждали неприятные события, о которых он будет вспоминать еще довольно долго. Если вообще он будет способен что-либо помнить.