Прошел год как мы впервые посетили Вилково. Увидев однажды его красоту, я не могла забыть её и очень желала побывать там ещё хотя бы раз. Возможно, те же чувства испытывала и мама, потому что она опять собралась проведать брата. В этот раз она взяла с собой в гости не только меня, но и младшего братика.
И вот, я снова вошла в знакомый двор. Здесь всё так же росло много цветов и даже какие-то новые появились. Только куст гортензии оставался на старом месте. Он меня приятно удивил и в этот раз, потому что на одной ветке были два бутона различного цвета! Я не понимала, как это может быть, что один цветок - белый, а другой - розовый.
Дома остался папа и средний брат, а также вся домашняя живность, которую невозможно было оставлять надолго без присмотра. Поэтому мы приехали всего на один день - завтра должны возвратиться домой. И тут Акулина Васильевна неожиданно предложила маме: « Настя, ты оставь Валю погостить у меня, а потом я её привезу!». (Я теперь, без сомнения, знаю Кто тогда угадал мое самое сокровенное желание.) О, какое это было счастье! Мама спросила, хочу ли я остаться и буду ли во всём слушаться Акулину Васильевну. Конечно, я ей пообещала быть послушной.
Дом Акулины Васильевны был разделен на двух хозяев. Во второй половине жили её родственники. Их семья состояла из шести человек: папа и мама, трое детей и бабушка. Старшая девочка Наташа, которую ласково называли Натка, года на три старше меня, мальчик Василий - мой ровесник и младшенький Илюшка лет четырех.
В первый же день я обратила внимание на младшего мальчика. Он играл во дворе, вокруг него было много игрушек, но он… был привязан длинной веревкой вокруг пояса в то время, когда другие дети купались в ерике за невысоким забором! Меня привлек его жалобный плач. Он не кричал, а как-то обреченно «скулил». Мне стало невыносимо жалко смотреть на малыша и я развязала его. Малец сразу же побежал к группе детей, бултыхавшихся в воде, но бабушка вовремя заметила это и поймала его на краю ерика, а мне строго запретила развязывать ребенка. И эту ежедневную картину несвободы я наблюдала до самого отъезда. (Когда я возвратилась домой то, к удивлению мамы, попросила опоясать меня веревкой и привязать к железной подпорке под навесом. Я её очень просила сделать это и она, найдя толстую короткую веревку, выполнила мою просьбу. В это время маму позвала соседка и она ушла. Я же походила привязанная минут десять и решила развязаться, но, не тут-то было! Узел оказался сильно затянут и мне никак не удавалось с ним справиться. Мама вернулась почти через час и, найдя меня зарёванную, начала хохотать: «О, Господи, прости меня, я и забыла, что у меня дома привязанный ребенок! Но ты, же сама напросилась!». Господь дал мне возможность в полной мере «насладиться» несвободой! Оказывается, в Вилково так оберегали детей от утопления.)
Акулина Васильевна познакомила меня с детьми и попросила Нату играть со мной и даже брать к своим подружкам. Когда мы с Наташей вошли к ним в дом я увидела, что в каждой комнате были иконы. Лики святых смотрели печально и строго и это пугало меня. Папа Наташи был служителем в липованской церкви, поэтому они всей семьей, каждое утро и вечер ходили туда на молитву. Мне почему-то было жалко этих детей, которые оставляли игры и, нарядно одетые, уходили на встречу с Богом. Для меня, воспитывающейся в атеистической семье, их религиозность была непонятна и воспринималась как насилие над свободой человека. Как-то вечером Акулина Васильевна предложила мне перед сном помолиться. Она попросила меня повторять за ней такие слова: «Господи, Иисусе Христе Сыне Божие, прости меня грешную!». Я покорно повторила за ней несколько раз эту молитву, она поцеловала меня и пожелала спокойной ночи. ( Так я выучила первую свою молитву, которой потом спасалась, когда мне было страшно.)
Вот уже целую неделю, как я гостила в Вилково. Наступила суббота и вечером Акулина Васильевна натопила русскую баньку. По субботам и мама дома устраивала банный день, купала, нас детей, на кухне в небольшом оцинкованном корыте. Перед тем, как мне раздеться, я всегда тщательно проверяла все занавесочки на окнах и дверях, чтобы там не оказалось ни одной щелочки, через которую за мной можно было бы подсмотреть. На каждого ребёнка доставалась небольшая кастрюля горячей воды. ( Разве в таком количестве можно было распариться?! Смывалась грязь, но не так, как в этой бане). Здесь же было невыносимо жарко и, вместо воздуха, висел густой пар. Акулина Васильевна окатила меня водой и, намылив мочалку, стала усердно тереть. Потом ополоснула и опять намылила. Её цепкие руки держали меня крепко, казалось, что она хочет не только смыть грязь, но и содрать с меня мою греховную натуру. Всё это я мужественно вытерпела. Но, когда она начала мыть голову и мыло попало мне в глаза, то тут я уже визжала и вырывалась, совсем забыв, что обещала быть послушной.
В воскресенье утром Акулина Васильевна повела меня в церковь. Это была та церковь, на крест которой я пошла, когда заблудилась в прошлом году. В церкви было много блеска и горело большое количество свечей. Священник что-то пел, и порой, его голос звучал так устрашающе, как раскаты грома. К нему в очередь выстроились люди, к которым присоединились и мы. Каждый человек подходил к священнику, наклонял голову и церковный служитель закрывал ее своим темным передником, а затем ему подавали ложку вина. Мне было очень страшно и хотелось убежать, но Акулина Васильевна крепко держала меня за руку. Состояние мое было полуобморочным и мне казалось, если мою голову накроют черным покрывалом, то я умру. Из последних сил я наклонила голову и на секунды очутилась в кромешной тьме… А затем мне влили в рот ложечку вина и тут же вложили кусочек хлеба, пропитанного маслом. Я еле пережевала его и проглотила. Мне кажется, что я до сих пор помню этот приторный вкус.
Я в то время так и не поняла, в чем принимала участие. И только через годы, поверив в Иисуса Христа как своего Спасителя, и, наученная Словом Божиим, знаю, что это был обряд причастия. ПРИЧАСТИЕ - интересное слово. Давайте выясним его смысл. Корень слова «част», от которого и слово часть, частичка, счастье, соучастник. Итак, причаститься в церкви - значит стать частью общины, принадлежащей Христу. Ибо Сам Иисус Христос заповедал, таким образом, христианам вспоминать Его страдания на кресте.
«И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается». ( Луки гл.22 ст.19-20)
Я приведенная насильно, в страхе склонившая голову и проглотившая кусочек хлеба, интересно, стала ли я тогда частью Христа, родилась ли свыше и записал ли Спаситель мое имя в Книге Жизни?! О, если бы всё было так легко и просто, исполнив обряд, проглотив ложку вина и кусочек хлеба, человек становился бы совершенным (святым), то, возможно, уже не осталось бы на земле ни одного грешника. Прежде чем приступить к Причастию, необходимо осознать свою греховность, покаяться перед Богом, исповедуя свои грехи, принять решение всем сердцем, слушаться Христа и исполнять Его заповеди, посвятить свою жизнь Богу и только тогда, с чистой совестью, вкусить «Тело» и «Кровь» Христа.
« Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьёте чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны, и немало умирает.» ( 1-е Коринф. Гл.11 ст. 26-30)
Это одни из самых строгих Слов Божьих, но как мало людей их прочитали, слышали и знают. Вот поэтому и я тогда испытывала такой страх, так как была в неправильном состоянии перед Богом.
Во имя Иисуса Христа прошу тебя, друг мой, пока ещё есть время, примирись с Богом и стань счастливой частью Его Тела, достойно впитывая в себя Его Святыню. Да принесет Она тебе жизнь!