Сегодня он встал раньше обычного. Прошёл на общую кухню коммунальной квартиры, почерпнул из ведра воды и наскоро умылся. Позаимствовав с соседней плиты кипятку с заваркой, позавтракал сдобной, сладкой булочкой, которой его вчера угостили соседи в день поминовения их усопших родителей.
Затем вернулся в свою девятиметровку, достал из-под кровати футляр с трофейным полуаккордеоном, надел на себя баз срока ношенный пиджак, на котором выше орденской планки блестела новенькая юбилейная медаль. Взглянув на неё, он отчётливо вспомнил, как на¬кануне ему пришло приглашение на торжественное вручение награды, на участие презентации Книги Памяти, где всех ветеранов в торжественной обстановке горячо поздравил с праздником Великой Победы сам глава Администрации. Было очень приятно.
Даже его тяжёлый недуг - результат и последствия полученных им ран при освобождении Будапешта, отошёл на второй план. Правда, он никогда не забудет той большой человеческой заботы своих соседей (родных и близких он растерял в военное лихолетье) оказанной ему в те дни и месяцы, когда он не мог встать со своей скрипучей кровати. Они жили друг у друга навиду много лет и, соседи постоянно оказывали ему как моральную, так и материальную поддержку. Однако в последнее время и им стало трудно: пятеро из них остались без работы и каких-либо доходов, остальные - дети и пенсионеры, во время не получающие свои скудные пенсии.
А старые раны открывались всё чаще и чаще и, он постоянно боялся того положения, при котором уж не хватит ни его собственных сил, ни его мизерной пенсии на лекарства и мало-мальское пропитание. А попади он в больницу, то это конец. Исключительно благодаря соседям, он сегодня на ногах и на душе у него было сейчас светло и радостно.
Взяв свой музыкальный инструмент, он вышел из подъезда и прихрамывающей походкой направился хорошо знакомым ему за последние годы маршрутом. Он шёл на городской курортный бульвар.
Подойдя к “своей” скамье на бульваре, сел поудобнее на неё, достал аккордеон, "прошелся" старческими пальцами по клавишам с верху вниз, как бы настраивая инструмент и заиграл. Репертуар его был не хитрый, все мелодии песен из тех, которые всегда распевал народ когда-то в любое застолье, однако отдавал предпочтение фронтовым и послевоенным. Сам пел не важно, но мысленно исполнял постоянно всю песню одну за другой. Вот и сейчас его воображение, его внутренний голос под аккомпонимент поёт:
" Я люблю тебя, жизнь, и хочу, чтобы лучше ты стала." Прохожие, а в большинстве случаев это отдыхающие, подходили к нему, не стесняясь клали деньги в открытый на асфальте футляр, некоторые останавливались, слушали мелодию и было видно, что они вспоминают каждый о своём заветном. Ветеран не вглядывался в лица прохожих, а наклонив правое ухо к аккордам, старательно выводил мелодию за мелодией. Сегодня он делал это с особой ответственностью и гордостью за всех ветеранов как живых, так и мёртвых. Его душа рвалась наружу, потому что в песнях и сегодня он вспоминал свое далекое прошлое фронтовое время. Слёз его не было видно, но он плакал за суровую правду, которая была отражена поэтом в песне:
“Он пил - солдат, слуга народа, и с болью в сердце говорил: Я шёл к тебе четыре года, я три державы покорил…”
Да, слова проникнуты глубокой печалью. Но ветерану сегодня вспоминаются другие слова песни, в которых он понимал как твердые обещания Народу-Победителю в прекрасной послевоенной жизни, а именно:
" Мы тебе хороший дом построим, чтобы было видно по всему -здесь живет семья Российского героя, грудью защищавшая Страну".
Но, увы! Всё тщетно. Лучшая жизнь будущего осталась в "мечтах не сбывшихся надежд".
Он плавно раскачивался в такт музыке, и медаль ослепительно сверкала на лацкане его старого пиджака... Ветеран обвёл взглядом стоящих около него людей и с придыханием заканчивал песню:
“И на груди его светилась медаль за город Будапешт”.
Затем, сведя мехи вместе, прекратил игру. Стянул ремень с плеча, поставил аккордеон на скамейку, нагнулся к футляру и стал вынимать из него деньги, аккуратно складывая и бережно пряча их во Внутренний карман.
Сегодня он был доволен всем: и день чудесный, и радость за великий праздник, и вот денег сегодня у него намного больше собралось - хватит и на молоко с булочкой и на корвалол, и ночевать он будет не как какой-то "бомж" на вокзале или в пустом вагоне электропоезда, а в своей девятиметровой комнатке законной коммунальной квартиры, пусть даже, дом которой вот уже восьмой год по всей технической документации числится в домоуправлении как “находящийся в аварийном состоянии”.
И ему вновь подумалось: - " Да ведь жизнь действительно хороша. Ведь все у него СЕГОДНЯ есть. Что же ещё нужно ветерану, фронтовику и пожилому человеку? А что ждёт нас завтра в нынешней кипучей жизни?... А завтра - Бог не выдаст, свинья не съест, - махнул он рукой, - куда кривая выведет!”
Он не торопясь уложил инструмент в футляр, поднял его, резко поправил картуз, как бы по военному отдавая присутствующим честь и походкой усталого человека зашагал вдоль улицы, а прилипчивая фронтовая мелодия не отставала от него:
“Куда ж теперь идти солдату, кому нести печаль свою?”