Отдельной темой в школе стояла геологоразведка — небольшой поселок, находившийся недалеко от самаркандского аэропорта. Своей инфраструктурой поселок геофизиков напоминал маленький городок с современными строениями, не похожими на остальные. Выбрав обучение в нашей школе, одной из лучших в городе, администрация поселка организовала бесплатный автобус, возивший учеников на учебу.
Отдаленность очагов культуры или завышенная планка родительской интеллигентности выделяли молодежь этого поселка из основной массы учащихся. Это сейчас мы с долей иронии слушаем песни о косматом геологе, а тогда я стоял и внимал Аркаше Усманову, который хвалился коллекцией природных минералов и рассказывал о поездках в поле.
Прозвище «Заяц» к Старкову Андрею приклеилось после нарисованного им полинявшего животного на уроке рисования. За рисунок преподаватель рисования Леонид (в миру «Леня лысый») поставил ему четверку, но народ не обманешь. Нарисован он был с душой и, похоже, с зеркала. Подрисуй ему очки — и вот тебе фотография на комсомольский билет.
Перед уроком рисования на перемене, преподаватель выстраивал нас вдоль стены перед дверью. Кабинет располагался на первом этаже школы рядом с библиотекой. Все вокруг бесились, бегали по портфелям, а мы стояли, как перед расстрелом.
Игорь Ч. выделялся на фоне геологоразведчиков своей массой, обаянием и остроумием. Иногда на перемене мы слушали его монологи на тему русско-узбекского фольклора. Рассказывал он за двоих: за Карабаса Барабаса и Саксаул-болу (Буратино). Представить его в роли Карабаса — куда ни шло, а в роли Буратино с тоненьким голоском — это надо видеть.
Вечерело, в каморке папы Карло сидел Буратино. В очаге, нарисованном на холсте, потрескивали дрова. Постучали в дверь.
«Тук-тук-тук» (Стучит ногой.)
Буратино: «Ким бу?»
Карабас: «Мен Карабас Барабас, папа Карла кани?» (Грубо.)
Буратино: «Папа Карла бозорга». (Пискляво.)
Карабас: «Мальвина чи?»
Буратино: «Мальвина театрга».
Карабас: «Сен чи? Сен ким?»
Буратино: «Мен Буратино».
Карабас: «Сен Буратино? Мана сенга, мана сенга».
Буратино: «Ой-ой-ой, скотина». (Очень пискляво.)
Его репертуар на днях пополнился еще одной басней «Стрекозешка и муравьяшка» по мотивам одноименной басни Крылова.
Однажды на хлопке девчонки пожаловались учителям на силуэт и шум на дереве возле туалета. Разобраться с данным фактом доверили самому мужественному представителю мужской половины — преподавателю физкультуры Ильдару Мунировичу. Только у него висел на шее свисток. Неслышным шагом Чингачгука в спортивном костюме он подкрался к дереву. Выходящих из туалета препод встречал, прикладывая палец к губам и произнося: «Тс-с-с». Народ шарахался в сторону, думали, допился.
К тому времени силуэт заметил рекогносцировку противника и, меняя позицию, с грохотом упал с дерева. «Какого х*я ты там делал?» — интеллигентно поинтересовался физрук, подходя к лежавшему на земле Игорю. Вытаскивая из задницы застрявшую иголку и пнув огрызок яблока, Игорек ответил: «Плоды собирал». Внимательно оглядев «плодовое» дерево и не найдя на нем ничего, кроме иголок,
Ильдар Мунирович оценивающе посмотрел на сто двадцать килограмм живого веса и вопросов больше не задавал. Нам Игорек рассказывал что-то про звезды и кометы, пролетающие над нашим туалетом. Мы слушали его улыбаясь и, хлопая по плечу, успокаивали: «Звездочет ты наш дорогой».