В далеком детстве Советского времени мы, обычные городские девчонки и мальчишки, листая журналы про артистов, спортсменов и других знаменитых людей нашей страны, если удавалось и остального мира, мечтали быть похожими на них, хотели стать взрослыми, красивыми, сильными и знаменитыми. С удовольствием по выходным ходили в кинотеатр с друзьями и родителями и, смотря на большой белый экран, «перемывали кости» этим самым знаменитостям, считая их какими-то небожителями, но подспудно мечтая хоть на минутку попасть на их, небесную, жизнь…
В более позднем времени, закончив учиться и начав работать на флоте, приезжая к Оле в Москву, мы часто посещали концерты рок-звезд и поп-див, когда в перестроечное пространство их вторглись целые отряды, полки, армии, на все тембры и манеры оповещая нас о новой эпохе народного искусства. Теперь они стали ближе, в большом концертном зале или на стадионе, не только на белом полотне экрана, а здесь, рядом, можно дотронуться рукой и пощупать этого самого небожителя на прочность, живость и действительность существования. И моя Оля, даже, к этому прикоснулась, в восторге бренькнув однажды своими студенческими пальчиками по гитаре Владимира Кузьмина, когда на Малой спортивной арене Лужников мы, молодые и задорные, стояли в танцевальном партере на его умопомрачительном попсовом концерте. Мечты детства начинали сбываться и тогда, когда нас московская подруга Юля водила на вечера встреч с артистами в Дом Актера, куда ее мама имела персональный абонемент и мы, как «эта девушка с Урала» глазели, разинув рты, на стоящих на сцене живых российских артистов. И все равно они оставались Богемой, неприкасаемыми, теми, кого надо было просто Любить за творчество и сказку, которую они нам преподносили своей жизнью…
Шло время и это стало приедаться, стало обыденным, ежемесячным и не таким ярким, как-то на экране и в залах многие из них приелись, примелькались, надоели одними и теми же ролями и песнями, имиджем и заносчивостью, перестали быть кеми-то из ряда вон выходящими, а тут вдруг такое…
Очередная ранняя осень на Дону вместе с урожаями хлеба, подсолнечника, бахчевых и садовых культур, принесла с собой в станицу Клетскую веселый и разухабистый праздник «Дни Шукшина» с его звездами и их фильмами, рассказами, стихами и встречами с Любимыми зрителями. С этим самым приятным осенним праздником приехали в станицу и родственники Василия Макаровича, жена Лидия Федосеева-Шукшина, известная в то время артистка с дочерью Марией, совсем молодой талантливой и начинающей звездочкой. А с ними на самодельной разукрашенной сцене появились и друзья семьи, такие же горячо нами Любимые и хорошо всеми узнаваемые люди, артисты Игорь Бочкин и Наталья Егорова. Находиться в станице пришлось всей труппе ни много, ни мало, дней пять, сколько местные казаки и казачки пожелали отпраздновать и повспоминать Любимого писателя и актера. Все бы хорошо, да вот времена в стране не из легких, особо не разгуляешься в глубинке России, жить-то им в станице негде и пришлось нанимать белый теплоход под названием «Волна», что катал начальство нашего Волго-Донского канала на различные встречи и комиссии, с осмотрами и инспекциями. Судно вполне комфортабельное, питание хорошее, жилье современное, команда профессиональная, живи и радуйся, а они и радовались, эти наши самые звезды кино и театра.
А мне в ту пору, ранней осенью, надо было попасть домой для сдачи документов и ведомостей, заодно и проведать жену, которая лежала в больнице, ожидая второго ребенка. Земснаряд стоял в паре километров выше Клетской паромной переправы, на которой базировалась плавучая гостиница «Волна» с артистами, приезжающими в нее только отдохнуть после утомительного дня выступлений перед местным населением и позавтракать утром перед новыми встречами. Я по радиостанции вызвал капитана теплохода, хорошего моего знакомого:
- Владимир Николаевич, привет, это Климов с «Донского». Когда отправляешься домой?
- Да, вроде завтра утром отпускают, артисты заканчивают праздновать и машина их должна в Волгоград увезти на самолет, - ответил он мне.
- А мне можно с вами до дома. Вы же быстро бежите?
- Да, пожалуйста, приезжай утром, часам к восьми и поедем, - удовлетворительно ответил он.
Сентябрьское утро высветилось пасмурным и прохладным, с тучками, плывущими по небу и небольшими волнами на воде, как-то не пахло ранней сентябрьской осенью, больше было похоже на вторую половину октября. Ровно в восемь утра я, как и сказали, был уже на борту теплохода и увидел интересную картину, в которой участвовала вся труппа московских артистов во главе с самим Бочкиным. Он, веселый и покрасневший от погоды, купался в уже прохладном потоке Дона, громко кричал на всю округу, видимо, восторгаясь нетеплой водицей, а все остальные стояли на берегу и палубе судна и подбадривали его, закутавшись в пледы и шали.
- Что за утренний осенний маскарад? Откуда моржи взялись? – спросил я у старпома Андрея Юрьевича, перейдя с мотозавозни на белый теплоход. Сам же во все глаза разглядывал людей на палубе и берегу, постепенно узнавая в них живых и настоящих артистов, узнавая их лица по художественным и телевизионным фильмам, а так же по картинкам из журналов.
- Слушай, Юрич, а это же Шукшина собственной персоной, дочка старшая ее и Наталья Егорова, да? – чуть не заикаясь, спросил я, блеснув хорошей памятью на лица и фамилии киношников женского пола.
- Да, они самые, - коротко пояснил старпом, - а купается кто, знаешь?
- Да, знакомая личность, только фамилию не помню, - растерялся я, с мужскими-то фамилиями у меня было потуже.
- Игорь Бочкин, он часто в фильмах про деревню снимается, - с щегольством знатока ответил он.
- А они у вас долго живут? Я слышал «Дни Шукшина» уже неделю гудят в станице, – не унимался я от своей любознательности, думая, что будет, о чем жене рассказать в больнице.
- Не то слово, гудят, трубят! - отозвался Юрич. - Вчера отвальная была, салют видели? Так Бочкина после сабантуя еле-еле занесли втроем на теплоход, здоровый ужас.
- Надо же, артисты, настоящие и живые, так же едят, пьют и курят, как мы, - все не унимался я.
- Да, гуляют похлеще нашего и пьют больше флотских. По правде сказать, Бочкин и на гитаре отменно играет, Серега, наш моторист, ему в подметки не годится, здесь он мастер. Такие нам песни за ужином пел, романсы, баллады, класс! А историй сколько знает, уйма и рассказчик отменный, так заворачивает! Одним словом артист! - пояснил Андрей, хотя, я знал, что он сам хорошо играл на этом инструменте и анекдоты травил знатно.
- Так они сегодня уезжают? – опять задал вопрос я, - мы-то тронемся на Калач?
- Да, сейчас Бочкина в чувства приведут и поедут, вон, видишь перед паромом «УАЗик» администрации стоит, их ждет. У них после обеда самолет на столицу.
- Понятно, и то хорошо, а то домой охота, да и жена в больнице уже месяц лежит, - вздохнул я, - покажи мне, где я буду спать, я с ночной вахты, устал.
Юрич проводил меня до каюты, предоставленной капитаном и я завалился спать, вспоминая на сон грядущий лица артистов, живых и таких же, в сущности людей, как и мы сами, вспоминая свое детство и байки об их бестелесности и необычности...
Детский миф о небожителях и их красивых жизнях там, на облаках роскоши и славы, в золоте и бриллиантах, во всеобщей Любви и недосягаемости нами, земными и смертными, рассеялся, как утренний густой осенний туман над водами Тихого Дона. Они в сущности своей такие же люди, из плоти крови, из положительных и отрицательных черт и эмоций, такие же…
А, впрочем, все равно, приятно, что это случилось…