Тусклое солнце лениво поднялось над горизонтом. Багровый диск, словно осрамленный заключенный, проглядывал сквозь множество прутьев-небоскребов. Один его луч все же достиг цели – проник в глубину жилых кварталов, где десятилетиями не росло ни одного дерева, скользнул под лобовое стекло припаркованного автомобиля и зацепил темные ресницы человека, который мирно спал в парах спирта и еще не выдохшегося парфюма.
Ян зажмурился и потер глаза. Он полулежал на водительском сидении в авто своего друга. Теперь уже в его авто. Несколько секунд он вспоминал события прошлой ночи, но так и не смог сплести их в единую цепочку. Рядом с ним оказалась девушка... то есть, как это оказалась? Она была... Вчера была точно... и позавчера – тоже, кажется... странная какая-то. Типа с головой не дружит... ой, а у самого-то голова... Ян подпер кулаком
лоб, проклиная про себя это слепящее солнце, которое насмехалось над ним, будто веселый дворник. Минуло 10 секунд и светило скрылось под толстым слоем свинцовых туч, оставив перед взором Яна лишь сгусток фиолетовых светящихся точек. Сразу же стемнело. Он еще раз протер глаза, потянулся, зевнул. Поднял сидение и завел мотор. Машина проехала 300 метров и остановилась. Несколько секунд Ян фокусировал взгляд и, наконец, смог прочесть на вывеске то, что ему было нужно - «Аптека».
Корней почти никогда не спал. Да и отдыхать ему было не выгодно. 20 часов в сутки он готовил «лекарства» и отпускал их «страждущим». Аптекарь отдыхал только 2 часа перед рассветом, когда поток желающих кайфануть и оторваться плавно сходил на нет и после обеда, когда утихал утренний наплыв потребителей, желающих «раздуплиться» и облегчить отходняк дабы доползти до кровати.
Было 7.30 утра. Корней как раз успел потянуться, облачиться в белый халат и полирнуть десна порошком. Он собрался принятья за изготовление новой партии препаратов, когда тишину медицинского музея разорвал звонок. Аптекарь встрепенулся, колбочка в его руке дрогнула и мутноватая жидкость окропила стол. Он поднял голову, боднул указательным пальцем очки на переносице и посмотрел в монитор. Черно-белый экран показал парня, одной рукой он опирался на косяк, вторая безуспешно дергала ручку двери. «Типичный раздуплежник» мелькнуло в голове. Корней откашлялся, и сделав свой фальцет как можно ниже произнес:
- Чё надо?
- ас-спирин – пробормотал Ян и, пошатнувшись, прислонился к стене.
Корней бегло вытер стол, проворно достал два бутыля и ловко набрал обе жидкости в шприц. Решительно направился к дверям, по дороге приостановился, пощупал карман. Пистолет был на месте.
Дверь открылась до половины, дальше ей препятствовали ноги «клиента»: тот уже сполз на пол. Корней бесцеремонно пнул его, открыл двери, вздохнул и опустился на колени. Привычным движением взял шприц в зубы, натянул перчатки, нашел на шее парня вену и ввел раствор. Пациентам в отключке он обычно вводил только треть дозы, когда те обретали способность хоть как-то соображать и понимали насколько им на самом деле хреново, то готовы были отдать последние деньги и имущество за долгожданное облегчение. Очень часто у раздуплежников не было наличных, только ценные побрякушки, часы или машины. Корней не пренебрегал и этими благами. Сначала он честно брал имущество под залог, но когда понял, что пациенты приходят изо дня в день, забывая про долги, негласно решил, что золотая цепочка дарует 10 бесплатных визитов, часы из ценного металла – 15, автомобиль – 500. Но и тут ему помешали вести честную бухгалтерию. Как правило, на третий визит клиент забывал об оплате наперед и снова шарил по карманам в поисках «подарка» для аптекаря. Признавшись себе в том, что ему просто некогда вести подсчеты, Корней уже перестал напоминать нерадивым клиентам о переплате. «У меня самый качественный сервис в городе» - искренне считал он, - «даже самому конченому наркоману, я никогда не продам бодягу».
«этот проживет еще года три... а может и пять» - подумал Корней глядя на парня, которому только что ввел вакцину. Парень зашевелился, открыл глаза. На лбу его выступила испарина. Корней взял запястье и нащупал пульс: «похоже, уже начинается ломка». Он встал и отошел на пару метров. Редкий клиент понимал, что к чему и сразу выворачивал карманы. Иные же просили, умоляли, что, надо сказать, не меньше грело тщеславие аптекаря, нежели сиюминутная оплата. Встречались и такие, кто выкрикивал проклятья, а то и бросался с кулаками, но Корней безошибочно определял этих экземпляров и сразу после введения вакцины закрывался от них в аптеке. Через несколько минут те переставали колотить в бронированную дверь и переходили с крика на стоны, доставая из-за пазухи последнюю ценность.
Прогноз аптекаря оказался точным. Ян затрясся, как в лихорадке, затем его стала колотить дрожь, минуло несколько секунд и все его тело стало извиваться в неестественных позах. Корней подошел, одной рукой схватил парня за подбородок, поднес к ему лицу шприц и произнес:
- Здесь – твое облегчение. Но это стоит денег.
С пятого раза Ян наконец попал рукой в карман, но он оказался пуст. Исследование других карманов увенчалось находкой какой-то мелочи. Корней терпеливо наблюдал за тщетными попытками. В такие моменты он ощущал себя чуть ли не всемогущим. Наконец произнес:
- Твоя машина?
Ян обречено кивнул.
- Ключи?
- Там...
Оставив пациента на ступеньках, аптекарь подошел к авто. На сидении полулежала без чувств какая-то девка. Опа-на! – подумал Корней. Будь я подонком, я бы... Но любопытство все-таки победило. Он поднял голову барышни и оцепенел... она выглядела так, будто никогда в жизни не курила, уж не говоря об алкоголе или наркотиках. Лицо ее было уставшим, но на фоне других особей, которых он лицезрел годами, необыкновенно свежим. Он даже не поленился и закатал рукав платья. Так и есть – чистые без единого укола вены! Вот это экземплярчик! Корней, будто окрыленный, подхватил девицу подмышки и приволок на ступени рядом с парнем. Ее волосы приятно щекотали ему подбородок, а дыхание грело руку. Бережно и аккуратно он опустил ее рядом с парнем. Затем аптекарь проворно открыл ворота, галопом вернулся в машину, включил зажигание и лихо зарулил на задний двор. Он вернулся к парочке и мигом ввел парню содержимое шприца. Потирая руки Корней ждал пока тот придет в себя. Ян тут же перестал конвульсировать, тело его обмякло, затем снова напряглось и опять расслабилось. Он открыл глаза и блаженно улыбнулся. На Корнея теперь смотрел другой человек.
- ну, ты шаман, док!
Аптекарь ухмыльнулся.
Ян уж бы пристал, но вдруг замешкался – а где... тачка моя тут стояла?
- Ты расплатился ею.
Ян пошарил по карманам и не нашел там ни ключей от машины ни денег...
- не док... я не могу. - Он положил руку на плечо Корнея, тот отошел и крепко сжал в кармане за револьвер. – понимаешь дружище, эта тачка мне дорога, как память.
- быть при памяти тоже дорого стоит – съехидничал Корней. – впрочем, я могу предложить тебе обмен. – Аптекарь покосился на девушку и продолжил. – я верну тебе твою реликвию, а ты мне отдашь её – он указал на Амину.
Ян только сейчас обратил внимание, что Амина рядом с ним на ступеньках. Он вздрогнул от мысли, что аптекарь мог забрать машину вместе с пассажиркой. Когда бы Ян о ней вспомнил? Через час? неделю? А может никогда?
- ну, так как? – требовал ответа Корней.
Ян всегда знал, что человеческая жизнь дороже всяких там железяк. Но аптекарь же ее не убьет. Будет трахать, если сможет, или накачает наркотиками как подопытную крысу, а может ему просто нужна свежая красивая домработница? От этой мысли ему стало смешно. Яну вообще уже не хотелось заморачиваться, хотелось поскорее уйти с места, где его видели беспомощным и жалким. А можно ведь будет и уехать!
- ну... – Ян вдохнул побольше воздуха, чтобы сказать «давай», но не успел. Амина зашевелилась, открыла глаза и посмотрела на него в упор. Губы ее двигались, но не было слышно ни одного звука. Ясный серо-голубой взгляд был таким глубоким, что Ян увяз в нем, не в состоянии проронить больше ни слова. Это длилось секунду, но мир будто перевернулся. Ян впервые так пристально смотрел ей в глаза и почувствовал, что в этом взгляде – всё.
- ... нет. Ты уже взял тачку. Подавись! Она стоит по крайней мере сотню твоих инъекций, так что давай, девчонку приведи в тонус и мы уходим. – решительно выпалил Ян.
Корней поднял брови, хмыкнул, поджав губы, пошел набирать дозу. Он безмолвно проделал все манипуляции и, не взяв ни копейки, как стыдливый крот в норе скрылся у себя в аптеке. Весь следующий день он думал, что ему таки стоило загнать машину на задний двор вместе с пассажиркой. Он готов поклясться, что этот хмырь бы и не вспомнил о ее существовании. Но он же честный аптекарь! О том, что донорские органы, особенно такие редкие, как здоровая печень и легкие, сегодня стоят миллиарды, которые позволили бы ему жить безбедно до самого конца света, Корней старался не вспоминать. В конце концов, этот нарк еще придет. Только бы девочку не испортил в конец.
***
- Я никогда еще не чувствовала себя так... – сказала Амина после долгой паузы. Они уже четверть часа шли молча.
- как? – отозвался Ян.
- как будто в меня вживили искусственное счастье... мне легко, но я не могу понять почему. К тому же не могу вспомнить в подробностях то, что было, а то, что будет, совсем меня не заботит.
- Это плохо?
- нет, это просто очень странно. Как будто все это происходит во сне.
- мне очень редко снятся сны. Приятные – почти никогда.
- сны – это параллельная реальность, отражение наших мыслей – ей казалось, что собственный голос отдается эхом в каждой клеточке тела.
- в таком случае лучше не просыпаться…
«…мой отец так и сделал». – прочла Амина.
Они дошли до места, где дорога переходила в обрыв. Асфальт уходил в пропасть, которая простиралась на сотни километров. Всю ее площадь занимали дома, трубы, полуразрушенные небоскребы и пожарища. Эта картина как нельзя лучше живописала мир, в котором они находились.
«твой отец остался один, а у тебя есть я» - мысленно отозвалась она. Ян оставался задумчивым. «не услышал» - пронеслось в голове.
- Ты, правда, думаешь, что обладаешь способностью изменить чью-то жизнь? – он взял ее руки, их взгляды встретились.
- нет. Мы можем менять только свою жизнь, свою судьбу. -
- А если я хочу всё исправить, у меня есть шанс?
- конечно, если ты точно знаешь… - он не дал ей договорить и, крепко прижав к себе начал целовать. В этом было что-то животное, грубое, чуждое ей, но Амина не противилась, словно обмякнув в его руках.
Наконец он выдохнул и посмотрел на горизонт, воспаленный багровым предзакатным заревом.
- красиво…
- неужели ты стал ценить моменты?
- Да, и я разгадал то, что ты мне сказала мысленно тогда, после взрыва в «счастливом дне».
- И что же?
Ян наклонился к ее уху, горячее дыхание шевельнуло волосы. Он выдохнул и легко касаясь кожи, прошептал – живи!.
Она посмотрела на него и улыбнулась: «почти».
- А хочешь увидеть место, где я по-настоящему ощущал, что живу? – не дожидаясь ответа, он потянул ее обратно. Они бежали, смеясь, смело перепрыгивая через метровые ямы в разбитом асфальте, ловко уворачиваясь от столбов пара, пышущего из котлованов. Ей казалось, будто она летит над землей. Пару раз Амина мельком смотрела на свои ноги, удостоверяясь, что они всё же касаются асфальта. Спустя пару кварталов, они нырнули в арку полуразрушенного двухэтажного здания. Ян решительно прошел сквозь пустынный дворик, убрал какие-то доски и арматуру, а под ней оказалась дверь с потертой вывеской «Центр единоборств». Он потянул за ручку и дверь легко открылась.
- Прошу!
Амина зашла и увидела холл, а за ним – просторную комнату с тусклыми запыленными зеркалами. В одном из них отражалась косо висевшая под потолком бойцовская груша. Вторая валялась на покрытых известковой пылью матах.
Она дотронулась рукой до груши и аккуратно присела на нее. Множество картинок стало пролетать перед взором. На всех их был Ян. Только он был другим – совсем юным и каким-то... полным сил и энергии. Вот его глаза святятся от азарта, окровавленная губа, но он не переживает, а продолжает поединок, он счастлив, он победил, слышит овации, толпа ликует... Не без усилия она стряхнула с себя образы и решила, что надо дать возможность рассказать ему самому обо всем.
- Я пять лет тут не был. – он подошел к висящей груше и легонько толкнул ее. - а когда-то пропадал здесь сутками. Это всё отец. Он с детства пытался нащупать то, что мне нравится. Оказалось, дзюдо и музыка. Из этих увлечений он сделал культ. Он выкупил два этажа и организовал здесь – спортклуб, а на этаж выше – студию звукозаписи. И все это, чтобы я смог занимался любимым делом.
- У тебя очень славный отец.
- Да... но я не оправдал его надежд. Я серьезно занимался борьбой, за два года стал чемпионом страны, искренне любил музыку, даже сам писал песни. У меня была группа...
- и где они сейчас?
- их больше нет. Дрон был последним... барабанщиком.
- почему все это закончилось, Ян? – она впервые назвала его по имени.
- потому что умерла моя мать. Отец до безумия любил ее. А когда потерял, безумие стало его кредо. – Он усмехнулся – а я не смог ... – он резко ударил кулаком в грушу – я не справился с собой и похерил это всё! – второй удар и грузная туша тяжело рухнула на пол, испустив облако пыли. – Прости, он выдохнул и бессильно сполз на мат - я не должен был тебе все это рассказывать.
- нет, что ты... я очень ценю твое доверие. – Амина понимала, что он находится на грани. Если сейчас не дать ему высказаться, другого шанса может не быть.
- Знаешь, отец до последнего дня помнил о тебе.
- только я не ходил к нему... никогда. Мне было страшно и стыдно посмотреть ему в глаза. Даже в закрытые. Все эти пять лет прошли как в тумане. Я даже не помню, чем занимался все это время. Потихоньку распродавал всякое добро из квартиры, типа на лечение отца, но, по сути, большинство этих денег шло на мои развлечения. Помню, что уже через два месяца забросил спорт, потом и музыка сошла на нет.
- Но ты же говорил, что еще сочиняешь! – Амина вспомнила первый их разговор. – я же видела инструменты у тебя в комнате...
- Храню их, как реликвию. Даже не вспомню, когда в последний раз брал в руки. И пишу я давно уже в уме, чаще всего в бреду...
Она подошла и опустила руки ему на плечи – ты думаешь, ничего нельзя изменить?
- разве что отчалить в лучший мир – ухмыльнулся Ян. – А я все равно там буду, я уже давно труп.
- не говори этого! – Амина сжала его плечи – что сказал бы на это твой отец?
- мой отец всегда был немножко того. – на лице его засияла уже искренняя улыбка. – он постоянно чесал мне, что если я буду вести высокодуховную и добропорядочную жизнь, мне откроется знание. В детстве я даже в это верил.
- твой отец прав...
- да ну, это просто сказки. Однажды он настолько красочно мне все это рассказал, что мы даже совершили виртуальное путешествие по галактике...
- правда? Расскажи подробнее!
- Мне было тогда 12 лет. Мы с отцом как будто вышли из своих тел и летали в невесомости. В миг можно было перенестись на тысячи километров. Он показывал мне созвездия и, казалось, звезды настолько близко, что можно коснуться рукой... Помню, я целый месяц потом ходил воодушевленный. И знаешь, что самое интересное? А на уроке астрономии сам учитель был знаниями, которые я получил во время этого путешествия.
- и вы больше не летали?
- Я один «летал», но это совсем другое. Это было потом и уже в других состояниях. Так у нас летают все. А тогда, в школе, это считалось странным. У меня был выбор признать себя лгуном или чокнутым.
- этого не стоило бояться.
- может, будь отец более твердым человеком, из меня что-то бы и получилось...
- но он слишком сильно тебя любил...
- да... ты первая, кто поверил в эти астральные полеты.
Она присела с ним рядом и внимательно посмотрела в его глаза. – я тебе сейчас кое-что скажу, только ты, пожалуйста, постарайся просто поверить, не анализируя.
Он кивнул.
- я не просто верю в это. Это часть моей жизни. Но я не сумасшедшая и твой отец тоже таким не был. Человек может свободно перемещаться во времени и пространстве, если только его душа открыта этому.
- и зачем ему это нужно?
- чтобы познать тайны мироздания...
- звучит как-то пространно.. у нас любой наркоман может двинуться и под кайфом и «познать тайны мироздания» - транспортироваться хоть в галактику, хоть внутрь своего желудка, в чем смысл?
- А люди под кайфом это те, что выглядят так, будто им плохо? Вряд ли они способны управлять своим состоянием и усваивать информацию. А ведь каждое путешествие несет в себе знание.
- может, тогда и учиться не надо? – удивился Ян.
- надо учиться одному - входить в такие состояния.
- а что для этого нужно?
- желание.
- ну допустим есть желание и что дальше?- он ухмыльнулся.
- дальше - надо верить в себя и в то, что ты делаешь.
Ян медленно спустился с груши на мат, плашмя улегся на его пыльную поверхность и произнес:
- я готов!
Амина улыбнулась, прилегла рядом и взяла его руку.
- надо закрыть глаза.
Он послушался.
- а теперь забудь обо всем. Слушай только свое дыхание.
Его тело тут же провалилось в пустоту. Остались только легкие с их неизменным: «вдох-выдох». Ему казалось, что организм сжался до небольшого насоса, который поддерживал его жизнь. Это было необычно, но совсем не страшно.
- мы падаем вниз, не бойся и ты останешься цел – прошептала одними губами Амина. Ему казалось, эта фраза татуировала воздух. Ему нравилось ощущение невесомости и звон в ушах. Не без удовольствия он рухнул в неизвестность.
Резко и неожиданно она сжала его руку:
- не отпускай!- и потянула его за собой.
Ян оглянулся вокруг. В безликой пустоте и черноте он вдруг увидел звезды. Казалось, ни ближе чем когда-либо. Ничего не стоило коснуться рукой. Через миг его взору открылась целая палитра созвездий. Словно надзиратель над ними висела большая задумчивая луна. Его существо стало совсем неощутимым, но при этом он не чувствовал ни слабости, ни тошноты, только легкость в каждой клеточке своего воздушного тела. Девушка рядом с ним, словно волшебная смелая фея парила над землей и тянула его в чарующую бездну. На несколько минут поддавшись ее влиянию, Ян притянул ее к себе. Зыбкая и невесомая в ореоле целой галактики она смотрела ему в глаза, и казалось, вся загадка мироздания кроется в этом кротком взгляде. Ян обхватил ее крепче, руки спускались ниже, а голова совсем перестала соображать. Ему было хорошо и свободно как никогда.
Ей было хорошо и свободно как никогда. Амина растворилась в объятиях человека, который за короткий срок стал для нее самым близким в мире. В этом мире. Всё свое существо без остатка она была готова подарить ему. И на это сделала. Сквозь тонкую ниточку боли в нее прорвалось новое осознание этого падшего мира. Мира, где тоже есть соленая, с привкусом крови любовь…
***
Амина очнулась на какой-то твёрдой поверхности. Первое, что она увидела, были встревоженные глаза Лии. Вмиг на ее лице засияла улыбка.
- ну наконец! – не стесняясь эмоций она прижала Амину к себе. Ее шея пахла степными травами и мелко пульсировала венами «мы так долго звали тебя… я боялась, что ты уже не придешь». -. Она напоминала сентиментальную старушку, казалось, на ее глазах вот-вот выступят слезы.
- а почему я должна была не прийти? – по привычке вслух спросила Амина. Ее голос звучал как чужой.
«Это был как будто страшный сон» – Лия словно не слышала ее и продолжала – «этот ужасный мир, где пребывало твое тело…»
«разве ты не могла любить меня без тела?»
«да ты что такое говоришь? Что они сделали с тобой?» – Лия замерла, будто опешила.
«всё хорошо» Амина улыбнулась и опять закрыла глаза.
Ей снова ничего не снилось. Пелена перед глазами из черной стала цвета красного кирпича, потом в нее прорезались ослепительные лучи утреннего солнца. Она проснулась дома. Там где тысячи утр встречали ее ранее. Ранее чего? Амина встала с кровати. Невесомые одежды потянулись за ней воздушным шлейфом. Открыла настежь стеклянные двери. В лицо пахнУл бриз. Ее русые волосы бегло коснулись лица и тут же ринулись за спину. Глаза отражали море. Амина смотрела вдаль и не думала ни о чем. Сегодня ей как никогда показалось, что этот день – новая точка отсчета времени. Прошлое виделось ей туманным, обесцвеченным, незначительным. Будущее – будоражило своей непредсказуемостью, настоящее – как сочное яблоко само дарило свой сок ее изголодавшемуся разуму. Такое уже бывало с ней после затяжных внетелесных путешествий, в этом послевкусии астральных переживаний она находила особую прелесть.
«я что-то важное забыла…» - она не успела закончить мысль, как вдруг в ее сознание ворвался крик. Это звала Лия.
«здравствуй!» - она будто появилась из ниоткуда и глаза ее сияли так, будто они не виделись целую вечность. Почему-то робко Лия обняла ее.
«привет…» - ответила Амина. – «со мной что-то не так?»
«да нет» - Лия опустила глаза. – «я принесла тебе подарок» - она протянула Амине почти невесомый бледно-зеленый платок. «Когда-то их называли газовыми, он почти неуловимый, как ты» - с легкой грустью произнесла Лия.
Амина тут же завязала платок на шее, - «Он и правда воздушный! Боюсь коснуться…». Лия уже улыбалась во весь рот. – «я тоже хочу подарить тебе… завтрак!» - засмеялась Амина.
«С удовольствием!» - ее глаза блестели от нетерпения. – «я такая голодная!»
«секундочку…сейчас» … - Амина вспомнила, как должны выглядеть кабачковые зразы с чечевицей… слишком сложно. Может быть, пшенная каша с тыквой? Нет, не романтично… через несколько минут она уже представляла, как наполняясь весом от влажного творога, свежие яблоки становятся печеными. Спустя пару минут у нее в руке оказалось блюдо и турка с ароматным кофе. Они уселись прямо на порог веранды и грели в руки о маленькие чашечки с ароматным напитком. Их глаза смотрели вдаль, их кожу мягко щекотал бриз.
«Вечность» - пронеслось в голове у Амины. Она обратилась к Лии. – Ты знаешь, я ассоциирую море со словом «вечность». Оно страшит своим постоянством и безысходностью.
«откуда такие темные мысли?» - cпросила Лия.
Амина пожала плечами. Отхлебнула крепкий кофе и, наконец, произнесла: «они просто есть. Вот как этот напиток… я люблю его за то, что он горький. Почему темным мыслям не быть?»
Лия не нашлась, что ответить и решила перевести разговор на другую тему. «сегодня в школу идешь?» - «конечно, меня ведь ждут пытливые умы. Как их можно разочаровывать?».
Спустя полчаса Амина шла по дороге. Солнце слегка припекало ее затылок и руки. Беспечно развивалось по ветру легкое лимонное платье (как бы она ни старалась, платок не хотел с ним гармонировать, поэтому остался дома), изящно ступали по земле ноги, обутые в сандалии. Кожанные ремешки ловко обвивали щиколотки и при ходьбе узелки чуть слышно поскрипывали.
Путь ее лежал меж уютных домиков, которые походили на аккуратно причесаных детишек – каждый из них мог похвастаться небольшим фруктовым садиком и со вкусом отделанным крылечком. Из некоторых окон ей приветливо кивали знакомые и незнакомые. Здесь, в родном городе в этом практически не было разницы.
А вот и старинное здание школы в уюте теннистого парка. Она не успела дойти до ступенек, как со всех концеов лужайки к ней кинулась детвора и повисла на шее.
- Амина, как мы по Вас соскучились! Где же вы так долго пропадали? А мы думали Вы ушли навсегда! А Вы больше нас не бросите? – наперебой галдели детские голоса.
Она по-матерински обнимала щуплые тела своих воспитанников и недоумевала – что они имеют ввиду? Она ведь никуда не уходила. Придумали? Все вместе? Не может быть. О таких вещах дети не врут.
- а сколько ж меня не было? – как можно более непринужденно спросила Амина.
Самый маленький, Егорка нахмурил бровки и всерьез загибая кукольные пальчики стал считать: один, два, три… Аж целых четыре дня!
- ого-о–о!... - хором проговорили другие ребята.
- четыре дня – ничто по сравнению с целой жизнью. – весело оборвала Амина. – а знаете, что.. давайте сегодня не пойдем в класс, а проведем урок прямо здесь! Видите ту яблоню? А ну кто первый добежит тот...
Ее «...будет первый отвечать урок» потонуло в звонком «урра!». Ребятишки весело ринулись к цели. Амина засмеялась и засверкала пятками следом.
- Ага, кто унас самый быстрый? Майя, каким было домашнее задание?»
- Запомнить сны и научиться осозновать, что ты спишь – ответила смущаясь рыжая в веснушках девочка.
- правильно, Майя, только ты же помнишь, на уроках мы общаемся только мысленно!
И продожила уже как подобает: «А ты наверняка хочешь рассказать нам свой сон, выходи. Только постарайся общаться с нами силой мысли»
Майя растеряно посмотрела вокруг, кто-то шепнул ей «иди!», девочка нехотя вышла и остановилась перед всеми.
- Только пробуй выражаться не словами, а силой мысли. – произнесла Амина уже вслух. А про себя добавила: «Мы все готовы тебя слушать».
Майя была ученицей с непростой судьбой. Ее мать рассказывала, что девочка побывала в коме и ее пришлось буквально вытаскивать с того света. Из какого именно света не уточнялось, но женщина слезно просила не оставлять ее дочь на второй год и ее Майю взяли в класс по возрасту. Девчонка была доброй и очень восприимчивой, но как и многие дети в этом возрасте страшной непоседой. Это и мешало ей нагнать сверстников.
Майя нерешительно топталась.
«ты не знаешь с чего начать?» - попыталась запустить процесс Амина.
«нет, она просто спать не может» - донеслось до нее откуда-то слева.
«почему?»
«мой последний сон... он был... давно и теперь я боюсь спать» - промолвила девочка и густо покраснела.
Амина почувствала дрожь в детских коленках. Подошла, по-матерински обняла малышку и сказала: «если тебе страшно мы все готовы помочь тебе победить свой страх во что бы то ни стало».
Детские взгляды выражали доброту и участие.
- а можно я вслух? – вдруг сорвалась девочка. – боюсь что эти образы снова придут в мои мысли.
Амина кивнула.
- Это было год назад. Я легла спать и смотрела свой любимый сон... «будто я - принцесса на кудрявом единорожке...»
Класс разразился звучным хохотом.
- я же этого не говорила! – чуть не заплакала девочка.
- но ты подумала. Ты уже учишься передавать мысли, просто пока не умеешь ими управлять. Это ничего страшного...
Амина крепче сжала руку Майи и с укором посмотрела на детей.
- продолжай, пожалуйста, это очень важно – Амина уже поняла, что девочка рассказывает именно о том сне, который изменил ее жизнь.
- тут вдруг стало темно, и я как будто сильно ударилась головой. Она кружилась, и в глазах летали блестяшки... а потом, когда все рассеялось... мне показалось, что я в самой страшной сказке какую только можно придумать. Вокруг ходили некрасивые тетки и дядьки, они были похожи на привидений - худые и в ранах. Я боялась подойти к ним и они тоже не спрашивали кто я и откуда. И все улицы были темными и страшными – где дым, а где ямы, а еще там люди прям на тротуарах спали...
Перед взором Амины проносилось всё, о чем рассказывала малышка. Внутри похолодело. Вдруг тишину и всеобщее оцепенение разорвал крик:
- да она все выдумала! Не бывает таких миров!
Амина с укором посмотрела на Мироша – он всегда был забиякой и не упускал шанса кого-нибудь подначить. – «Ты не прав, дорогой, такие миры есть. Но ходить туда можно только ученым.»
«а Вы там были?» - спросила Лиза, лучшая ученица в классе. Ведь она же сама ТАМ была!.. Как быстрый фильм пронеслись события той жизни.
«я в разных мирах была, и не только в хороших» - уклончиво сказала Амина. Она видела, что девочку ответ не удовлетворил, но прежде чем она успела что-то возразить, Амина обратилась к Майе.
«Расскажи, пожалуйста, как ты выбралась оттуда?» - собрав волю в кулак, чтобы не выдать волнения, спросила Амина.
«а я бежала, бежала все время и звала маму, папу, бабушку, но никто меня не слышал. Меня вообще никто не слышал и не видел и я думала, что навсегда останусь там. Я упала и стало совсем темно, а когда проснулась рядом была мама и доктор»
Дети молчали. Казалось, они боялись не то что пошевелиться, а даже вдохнуть.
«Амина, а почему у вас капельки на висках?» - донеслось от Майи.
«умница моя, ты сама не заметила, что уже говоришь про себя!»
Амина улыбнулась в ответ Майе, сама же едва сдерживала внутреннюю дрожь. Дети не должны видеть волнения.
«Что ж, давайте подумаем, как избежать таких неприятных путешествий, как были у Майи...» - свой голос Амина слышала теперь как из-за стены. Все ее существо охватили переживания и догадки
«надо думать, чем заполняешь свое внимание перед сном» - доносилось до ее разума «даже засыпая надо контролировать свой поток мыслей» - это был голос Лизы. «Абсолютно верно, кто еще?» - будто на автомате отвечала Амина «заперещено участвовать в событиях или пытаться повлиять на них»... Эти слова звучали как приговор. Она еле выдержала до конца урока. Детишки рассыпались по парку. Амина дошла до своего кабинета и уронив голову на руки, наконец, дала волю воспоминаниям.
Ей вспомнилось всё. И грязные улицы, и трупы на тротуарах в тусклом свете фонарей, и отравляющий легкие воздух. И жестокие слепые и глухие люди, которые занимаются самоуничтожением. Все кроме одного – какое отношение она имеет к этому?
Она подняла голову. Хрустальный воздух звучал птичьими трелями. Внезапный порыв ветра сорвал с золотистых деревьев листья, легким шлейфом они приземлились на всё еще зеленую траву. Издалека донёсся звон бубенцов – это один из уличных оркестров уже начал радовать тех, кто возвращается с работы. Амина решила подойти поближе и послушать.
- подчер ноу плащ анис сон бред –о-о-о-у - на тарабарском языке запевал высокий смуглый парень. Амина подумала, что он иностранец, который пришел издалека пешком. Его кожа была смуглой, а глаза – ярко-голубыми.
«яви дел с мерть в счастливый день последний» - уже четко услышала Амина. – он посмотрел на Амину и она увидела в его взгляде острый молящий крик о помощи. Вскрикнув, она бросилась прочь от этого места. Одежда ее развивалась по ветру, пока, наконец, она не собралась, чтобы телепортироваться туда, где ей всегда было тихо и спокойно. К морю.
Она сидела на песке, подобрав под себя ноги. Солёные брызги кололи ее лицо. Она пыталась что-то вспомнить, но не могла. Только один человек мог помочь ей в этом.
«Лия, где ты? Ты мне нужна!»
«ты почему тут одна сидишь?»
Она обернулась.
«мне снился страшный сон» - она опустила глаза, затеребила подол платья. – «до сих пор не могу прийти в себя. Помоги мне вспомнить…»
«Милая моя» - Лия опустилась рядом и обняла Амину за плечи – «ты слишком много времени уделяешь научной работе, ты знаешь столько, что можешь преподавать в университете. Хотя ресурсы нашего мозга и глобальны, но все же исчерпаемы….»
«Что ты такое говоришь!» Амина высвободилась из ее объятий и затрясла Лию так, будто хотела стряхнуть с нее то, под чем она прятала правду. «Я смутно помню, что ты тоже была в моем сне и мне необходимо его вспомнить, помоги мне!» - закусила губы Амина.
Лия пожала плечами. «Может, тебе стоит просто отпустить это»
«ты никогда еще не отвечала мне так жестко. Лия, ты что-то знаешь и скрываешь от меня, что со мной произошло?..»
«послушай, ты права. Да, ты несколько дней была… не с нами. Некоторые уже похоронили твое существо, ведь оно... потерялось в межгалактическом пространстве» - она нервно сглотнула и продолжала: «Но профессор Мэйн собрал комиссию из лучших докторов. Мы не спали сутками, мы уже разуверились в благоприятном исходе, но мы все-таки вернули тебя!» - она сжала пальцы Амины и прислонила их к своей груди – «может быть, ты помнишь что-то из той жизни, где была все это время, может, это гложет тебя, но теперь все это тени прошлого. Пусть они забудутся как сон» и, опередив спутанные мысли Амины, добавила «главное, что теперь ты дома…»
Вдруг она все вспомнила. Сплошной лентой пронеслись перед ее взором кадры из покинутого ею мира и самое важное, что она оставила там. Нет, не обещание, которое не выполнила, а человека, которого предала. Она не могла это контролировать. Амина знала только, что Лия видит и чувствует то, что чувствует она. «только не анализируй» - звучало обращение к самой себе. Она не хотела, чтобы Лия узнала о том, что это путешествие изменило ее. Амина с ужасом осознала, что именно с ней, с Лией, она не может быть откровенна. «Милая, послушай» - она старалась говорить как можно мягче, - «мне нужно время, чтобы прийти в себя. Я очень благодарна вам за то, что вытащили меня и этого водоворота, но чтобы как можно скорее начать снова полноценно жить и творить, мне надо побыть наедине с самой собой» - «но раньше мы могли созидать и медитировать рядом, позволь мне остаться» - возразила Лия. «Раньше со мной никогда такого не было. Я хочу пустить свой опыт во благо и доказать прежде всего себе что это была не ошибка, а новая стезя познания».
«Хорошо» - наконец сдалась Лия. – «только обещай, что больше никогда не бросишь меня» - ее глаза были доверчивыми как у ребенка. Амина вздохнула «обещаю, что когда придет время смешаться с галактической пылью, мы с тобой будем держаться за руки». Лия, что есть мочи, прижала ее к себе и тут же резко отпустила. На глазах ее блеснули слезы. «надеюсь, мы будем вместе раньше, чем нас самих не станет»
Золотистая волна от размашистого шага Лии завершила рисунок песчаной пыли, нанесенный ранее соленым ветром на подол лимонного платья. Амина осталась одна.
продолжение http://www.proza.ru/2016/04/28/1594