Когда мне было 7 лет, накануне праздника Пасхи, я спросила у бабушки, глядя на распятие: «А, почему человек висит на кресте?»
Бабушка сказала: «А, давай-ка, внучка, испечём кулич и тогда узнаем.
Бабушка налила молока и пояснила: «Молоко или вода – всё равно, что душа, сейчас мы его подогреем».
«Ой, какая теплая хорошая душа!» – говорила я, прикладывая ладошки к мисочке с тёплым молоком.
«А теперь мы добавим муки и размешаем. Видишь, как душа соединяет мучные крупинки вместе? Что сделано с душой, того нельзя испортить», – говорила бабушка, а затем из теста выложила человечка.
«Ой, это же младенец!» – воскликнула я.
Бабушка заулыбалась: «А сейчас мы нашему новорожденному создадим благоприятные условия, чтобы он развивался».
Бабушка поставила тесто в теплое место, накрыв полотенцем, а потом я поглядев на опару воскликнула:
«Бабуль, посмотри, как уже вырос наш малыш, давай поставим его в печь!»
«Рано ещё, внучка, – говорила бабушка.
Потом она брала яйца, отделяла желтки, говоря: «А эти желтки, – все равно, что желания человека. Давай пожелаем, чтобы наш кулич вышел добрым и вкусным».
«Желаем, желаем!» – я радостно хлопала в ладоши.
Мы взбивали желтки с сахаром, затем добавили в опару размягчённое масло, и я уже объясняла сама: «Бабуля, а ты похожа на масло, – такое же вкусное, доброе и нежное!
Бабушка, добавив муки с белками, принималась месить тесто. Я бросалась помогать, но тесто прилипало к рукам.
Бабушка говорила: «Наше тесто – всё равно, что человечек, его надо хорошо вымесить, чтобы не прилипало, и отпустить в жизнь».
Тогда я отрывала маленький клочок от теста, добавила слишком муки, и усердно сдавливала, как пластилин. Наблюдая за бабушкой, я слышала, как она разговаривает с тестом, как будто оно живое. Тогда я подумала, что, делаю нашему «человечку» больно. Так бабушка меня учила чувствовать материал, и прививала мне чувство меры.
«А теперь наш «человечек» начинает свою жизнь. Давай, оставим его в покое, пусть доходит».
«Ой, как тесто выросло!»
Потом мы добавляли изюм.
«А на что похожи эти изюминки?» – любопытничала я.
«А это друзья человека», – отвечала бабушка. Когда тесто снова поднялось его положили в подходящую форму под плёнку, где оно окончательно вызревало, и теперь его можно было помещать в духовку.
«Вот здесь началась настоящая жизнь нашего кулича-человечка! В духовке условия не самые благоприятные, но лишь в огне жизни закаляется добрый человек, – говорила бабушка. «Нашему «человечку» нужны трудности, чтобы стать добрым хлебом».
Дальше для меня было откровение. Бабушка, доставая из печи хлеб, сказала: «А теперь наш кулич-человечек будет умирать». Тогда я чуть не заплакала, пытаясь переубедить бабушку:
«Не может быть! Он ведь, такой горячий, ароматный?!»
Бабушка успокоила меня: «Когда человек созрел в теле, то заканчивается его одна жизнь, и начинается следующая. Кулич на столе – все равно, что Иисус на кресте, только Кулич питает наше тело, а Христос питает наш Дух, – спокойно говорила бабушка.
«А что такое Дух?» – спросила я.
Она отвечала: «Дух – это то, что объединяет всех людей в одну дружную семью. Люди, как мучные крупинки, замешанные на воде или молоке. Когда они ссорятся, то жизнь похожа на сырой неудавшийся хлеб. А когда объединяются в труде и дружат, значит, стряпают себе добрый кулич. Давно жил святой человек, Иисус, который рассказал, как людям можно жить дружно, он дал хороший рецепт жизни. Святой дал нам Веру в то, что между людьми есть общая связь, которая называется божьим Духом. Кто из людей познает эту духовную связь, тот будет навеки счастливым».
Я слушала бабушку, раскрыв рот. Мне казалось, что добрый Христос где-то рядом, – это он пробежал солнечным зайчиком по стене, когда бабушка открывала окна; он самый добрый и мудрый человек на свете, который растворился в людях, помогая им созревать, как куличик в печи.
«Христос Воскресе!»