Я был в таком радостном возбуждении первые два дня, что ребята даже немного посмеивались надо мной. Марина рассказывала Вадиму, как я сам открыл холодильник и сам нарезал себе сыр. Она радовалась моим маленьким победам, пожалуй больше моего. Умиляла ее моя бесконечная благодарность за то, что позвали жить в этом чудесном доме, спрятали от ужасных бандитов. Я вечерами, когда уходил Вадим, рассказывал Марине разные истории детдомовские. Некоторые вызывали у нее смех, некоторые слеза. Но слушала она их всегда с одинаковым интересом. На третий день Вадим пришел в плохом настроении. Долго молчал, а потом рассказал, что Тимур связался с милицией и написал заявление о том, что сбежавший из интерната подросток обворовал его. И теперь меня ищут уже не просто, как нарушившего дисциплину ребенка, а как преступника.
- Он нам на репетиции рассказал. Убеждал нас, что ты у него пять тысяч спер. Скажи правду. Мы тебя все равно не выдадим. - Вадим говорил строгим, взрослым тоном.
А Марина молчала и внимательно смотрела на меня.
- Клянусь все не так было - я подскочил, стал бегать по кухне, на которой происходил разговор - Он сам мне денег дал. Сам! Клянусь!
- За что? - холодно продолжал спрашивать Вадим.
- Не могу сказать. Это тайна.
Марина поднялась и стала мыть посуду. Она перестала смотреть на меня. Мне было стыдно и обидно, что она так стоит и даже не оглянется.
- Вы не верите мне? Я не вру. Клянусь! Но рассказать не могу, это не моя тайна. Чужая.
- Вадим! - Марина обратилась к парню совершенно "чужим" голосом - я считаю Боря заслужил наказание. Отведи его в подвал. Посидит там часа два, наверное сможет рассказать нам правду или "страшную тайну".
Вадим встал и направился ко мне. Я обомлел. Никак не мог я представить себе, что меня может наказать Марина. Самая добрая, самая отзывчивая и самая красивая девушка на свете. Вадим взял меня за руку повыше локтя и потянул в сторону залы. Я покорно пошел с ним. Мне было все равно, что он сделает со мной. Я не мог, не хотел верить, что это Марина меня наказывает. Он открыл небольшой люк в углу комнаты и легко подтолкнул меня вперед. Я стал молча спускать. Ничего не испытывал я кроме оцепенения. Уже сидя на бочке в темном подвале я вспомнил свои мысли в первый день прибывания здесь. Вот и закончилось счастье. Ну уж очень быстро. Я все же расчитывал на более долгий срок. В подвале было холодно и неприятно пахло сыростью. Я сидел с ногами на дурацкой пустой бочке и все придумывал, как рассказать им правду так чтобы они, во-первых поверили, а во-вторых не стали бы ругать. Мне и так было больно за то, что меня отправили в подвал, как маленького. В детдоме точно так ставили в угол. "Иди негодник постой и подумай о своем поведении" и в подсобке я не раз сиживал взаперти. Никогда не боялся темноты и этим очень расстраивал учителей. Они то хотели наказать меня, напугать, а я просто сидел себе с закрытыми глазами и думал. И никогда между прочим не думалось о том поступке из-за которого то и попадал под арест или в угол. А вот сейчас надо поднапрячься и выдавить ребятам ну хотя бы частичную правду, а то ведь отвезут обратно в интернат, а оттуда неизбежно попаду в колонию. Тимур добьется своего. Два часа длились очень долго. Наконец люк откинулся и Вадим позвал.
- Вылезай!
Я вылез и он повел меня наверх в "мою" комнату. На крутящемся стуле возле стола сидела Марина. Вадим оставил меня у двери, а сам присел на кровать.
- Говори - приказала девушка.
- Я рассказал Тимуру что знаю где живет его брат, но то что тот дядька его брат я узнал позже. А Тимур мне за то, что покажу дорогу пять тысяч дал. А Константин отнял у меня их.
- Прекрати лгать и выворачиваться! - закричала Марина - если ты немедленно не расскажешь нам как было дело, нам придется применить к тебе более суровое наказание.
- Я правду говорю! - закричал я видя, что она достала из письменного стола линейку.
- Значит на тебя не действуют уговоры и необходимо физическое воздействие? - якобы спросила она, а сама сняла со стола книги и ручки.
Я онемел. Вадим сидел спокойно и наблюдал за невестой.
- Борька лучше все с самого начала расскажи, а то ведь достанется сейчас. - посоветовал Вадим.
Я промолчал. По поведению Марины было понятно, что она твердо решила меня побить и она это сделает даже если я расскажу ей все с момента своего рождения. Мне было стыдно признаваться, что я сбежал из страха что меня превратят в "петушка", стыдно, что Кот меня обворовал. Ума не хватило сохранить деньги. А если рассказать им про то, что слышал в столовой, они конечно не поверят. У них же не пропадали товарищи просто так. А у нас в детдоме мальчик пропал. Утром был, а на ужине сказали, что он умер. Мы видели как скорая приезжала и он сам в нее садился, а умер якобы от потери крови. Мертвым мы его не видели. Ничего не знаю точно, но после услышанного стал задумываться. Почему после его смерти нам спонсоры тут же аж три телевизора подарили. Которые тоже пропали через два месяца.
- Борис, подойди сюда - позвала Марина - я не люблю быть строгой, но ты вынуждаешь обращаться с тобой, как с непослушным ребенком. Врешь, выкручиваешься, боишься признаться в проступке. Если ты назовешь сумму, которую украл, мы с Вадимом дадим ее тебе. Пойдешь, извинишься перед Тимуром и он заберет заявление.
Я стоял перед нею низко наклоня голову и молчал.
- Молчишь? - чуть помедлив добавила она - Тогда раздевайся и облокотись на стол.
Я не шевельнулся, тогда она сама подвела меня к столу наклонила, уперев локти в столешницу и сорвала брюки вместе с трусами до колена. Линейка свистела как пуля. Пластик резал воздух и мою кожу с одинаковой силой. Я смог смолчать только первые два удара, а потом орал благим матом. Марина била умело, в основном удары приходились на нижнюю часть попы. Так бьют специально, чтобы сидеть было больно и трудно. Вадим молча наблюдал, он не помогал, но и не мешал ей. Минуты через четыре, но мне они казались вечностью, он спросил.
- Может хватит?
- Нет.- твердо ответила Марина - Еще двадцать ударов, а дальше посмотрим на его поведение. И она продолжила меня пороть. Все время наказания я орал и плакал, как будто мне было пять лет. Больно конечно очень, но обиднее во сто крат больше. Она - моя Мариночка - не должна была оказаться такой же как все. Нельзя чтоб было так. Я думал вырвался из страшной сказки и живу с настоящей феей, а она такая же как все. Наконец она опустила линейку и приказала одеваться. Еле разогнулся, натянул брюки и был отправлен в угол.
- Мариночка, ему же не три года, чтобы в углу стоять - заметил Вадим, однако его слова Марининого решения не изменили.
- Постоишь пока, а потом поговорим. - заявила она мне и ткнула носом в угол, где на крючке над моей головой висел настоящий штурвал. Смог думать через какое-то время, когда боль немного поутихла. И я решил расскажу им все как есть, ну не убьют же они меня. Без них то меня реально могут "замочить", а вот с ними все равно надежнее. Они меня не отдадут Тимуру, а уж тем более Николаю. Могут конечно разозлиться и в интернат отвести, но тут-то я все и должен разъяснить.
- Марина - позвал я почти неслышно.
- Чего тебе? - отозвалась она все еще холодным строгим голосом.
- Я вам все расскажу с самого начала. Клянусь врать не собираюсь. - все это я говорил стенке, не решаясь обернуться. Знаю можно получить дополнительные минуты отстаивания за своеволие. - Мне по любому не выгодно вам врать. Поверь!
- Говори. - она увидела мое движение, я хотел выйти из угла - стой и так говори. Пока что ты наказан.
Я послушно остался носом в стену. Спасибо ей, так даже легче говорить. Она не будет смотреть в глаза, а значит стыд перенести будет проще.
И я начал рассказывать, как нас привезли из детдома, как нас приняли ребята и "Сизый нос", как появился Николай и как он спас Олежку. Потом подробно рассказал о своем танце и последствиях. О черном ключике, привлекшем мое внимание у Николая, описал свой обязательный побег. Объяснил, что вернуться в интернат прямо от Николая я не мог. Они ведь сами вряд ли догадались бы почему я бежал без оглядки. Рассказал, как оказался на сцене вместе с Вадимом и о том, что оказывается Котик прекрасно знал, что я не Алеша. Когда начал рассказывать о том, как получил деньги и с каким условием, ко мне подошел Вадим и сильно обнял за плечи.
- Пойдем сюда - он подвел меня к кровати и усадил на мягкую подушку.- Продолжай.
Марина осталась безучастна к моему передвижению по комнате, только мотнула головой, мол продолжай. Я и продолжил. Мой рассказ про лысого из столовки вызвал у ребят возмущение и ужас. Потом они оба удивлялись тому в каких условиях и с кем живет Котик.
- А так и не скажешь, - заявила Марина - Правда же?
- Ага - согласился Вадим - и что дальше?
- А потом я шел кинуться под автобус и встретил вас - и тут я разревелся. Плакал горько, понимая, что своим рассказом я распрощался с ними раз и навсегда. - Вот и все. Можете делать со мной все что хотите. Все равно мне не жить нормально. А в колонии меня ждет то, от чего я бежал. "Запетушат" меня миллион процентов.
Тут опять с Мариной случилась метаморфоза. Она подсела ко мне, обняла и стала целовать и гладить меня по спине.
- Прости, что не поверила и что побила так сильно. Помиримся, лады?
Я кивнул и сглотнув слезы обнял ее. Это тоже случилось со мной в первый раз в этой гребанной жизни. Один раз я попытался обнять бабу Клаву, но она остановила мои руки и объяснила, что если я ее обниму мне потом еще захочется и ей тоже, а забрать она меня не может. Так и сказала "Лучше не начинать".
А Мариночка мои руки не остановила, а наоборот, прижалась ко мне еще крепче. Она тоже плакала, Вадим ходил вокруг нас и что-то напевал. Наконец мы расцепились и он заговорил о том, как надо решать мои проблемы.