Недалеко от Кушки случилось мне однажды наблюдать обыкновенное чудо в первых числах мая. На стрельбище одной из застав. Как приземлённо, да? Не самое, казалось бы, подходящее место для чуда. И тем не менее.
Во все остальные месяцы стрельбище выглядело как бурая вытянутая небольшая долина, обрамлённая почти правильной подковой из не слишком высоких коричневых холмов. «Подкову» покрывала полёгшая, выгоревшая на солнце жёлто-серая жёсткая трава, редкие заросли тамариска и ещё более редкие деревца занесённой в Красную книгу арчи. Но в мае — в самом начале мая — этот кусочек земной поверхности совершенно преображался.
…Застава прибыла на стрельбы. И я вместе с ней, чтобы подготовить фоторепортаж с занятий по боевой подготовке. Вылез из душного «уазика» и ахнул: холмы были густо зелёными, невероятно яркими, а вся долина празднично алела сплошным маковым покрывалом. Из этого великолепия где-то там, впереди, неторопливо поднимались болотного цвета фанерные враги. А потом разом или по очереди валились обратно в маки. Это оператор стрельбища проверял мишенную обстановку.
Я схватился за фотоаппарат, так как условия для съёмки были идеальными. Пасмурный день с изредка проглядывающим застенчивым солнышком радовал и начальника заставы:
— Отлично! Солнце не будет мешать прицеливанию!
Похоже, светило на эти слова слегка обиделось. Едва отстрелялись первые несколько бойцов, как оно окончательно спряталось, тучи сгустились, налились свинцово-сизой тяжестью, злорадно полыхнули несколькими молниями, громыхнули оглушительно и принялись поливать нас хорошим таким дождём. Не стану изобретать ничего нового — хлынуло, как из ведра. Точнее-то не скажешь, пожалуй. Ливень был тёплым, правда. Но стрельбы пришлось остановить.
Долину, холмы и машины, в которых мы укрылись, полоскало минут десять, а потом случилось то самое истинное чудо. Кто-то безмерно всемогущий взмахнул рукой или волшебной палочкой, осадив поредевшие, посветлевшие тучи по краям мироздания и открыв над нами умытое синее небо. От одного края подковы до другого протянулись одна над другой три радуги — удивительно контрастные, сочные. Изумрудная трава и алые маки засверкали тысячами бриллиантовых капель. Как в сказке какой-нибудь. Вход в Страну Чудес, да и только! Где-то вот-вот должна проявиться дорога из жёлтого кирпича… Было страшно пошевелиться: а вдруг всё исчезнет даже от короткого жеста?
Я, конечно, фотографировал для очистки совести. В моём фотоаппарате была чёрно-белая плёнка. Как всегда, впрочем. В тот момент до меня как-то особенно чётко дошло, для чего профессиональные фотографы в своих кофрах таскают по несколько фотоаппаратов, сменных объективов и запасы самой разной плёнки. Потому что они должны быть готовы в любой момент обязательно поймать видоискателем то, чего каждый день не увидишь. Что-то в цвете, что-то нет. Что-то близко, что-то на пределе дальности. Что-то ночью, что-то на закате, что-то на рассвете.
А сейчас практически все эти задачи способен решить один-единственный цифровой фотоаппарат. Очень не дешёвый, впрочем.
— Слушай, — сказал начальник. — Ты же успел сделать несколько снимков для своего репортажа?
— Ну да.
— Тогда не возражаешь, если сейчас просто постоим и посмотрим?
Оператору стрельбища был дан отбой. И мы все — офицеры и бойцы — стояли и молча впитывали удивительную красоту. А нарисуй подобную картину какой-нибудь художник, — абсолютно уверен: искушённые коллеги по цеху непременно затюкали бы его:
— Как незамысловато! Как примитивно! Заурядный детский сюжет для журнала «Весёлые картинки».
И были бы правы, пожалуй. Просто слишком разные возможности даже у самого гениального пейзажиста и у того, кто машет волшебной палочкой.
— У тебя ведь в «Зените» не цветная плёнка, — без вопроса поинтересовался начальник.
— Не цветная.
Мы с ним синхронно вздохнули и опять замолчали. Кажется, верхняя радуга немного потускнела.