Не собирайте сокровищ на земле, где моль и ржа
истребляют и где воры подкапывают и крадут.
Евангелие от Матфея 6:19
Антон, подсчитав прибыль, развеселился.
- Молодца-а-а! - похвалил он себя. Подойдя к приоткрытому окну и втянув
с наслаждением свежий, весенний воздух, он хлопнул в ладоши и прошелся
вприсядку. Получилось плохо, но весело!
- Мдя-а-а...- протянул он озабоченно, - разжирел малость... Прогуляться
что ли? Так и ходить разучусь... Все на колесах, да на колесах...
Дойдя до парка, он сел на скамью подле цветущего куста сирени и глубоко
вдохнув горький аромат, задумался.
- Если всего один мой магазин дает такую прибыль, то прикупив второй,
я получу...
Он умножал, делил, складывал, но вдруг сбился с мысли.
- Соловей что-ли? - пробормотал он, вглядываясь в заросли.
Наморщив лоб, он стал вспоминать все, что знал о соловьях.
- Гм... Кажется, гнездится он на земле. Вот странно! А если кто наступит?
Хотя... Говорят, что лучше всех курские поют. А песня у них, кажись, из
десяти... Нет... Из двенадцати колен!
Он стал, напряженно вслушиваясь, считать:
- Так... Вот первое коленце - ти-вить, ти-вить... О! Дробь, плинь-плинь, фьюи...
Фьюи-фьюи... Тр-р-р-р-...
Увлекшись подсчетом, он и сам начал посвистывать и пощелкивать языком,
загибая пальцы.
- Тьфу, я что, сбрендил?! - опомнившись, он вскочил. - Вот же назойливая птица
какая! Кыш!!!
Прогнав соловья, он снова погрузился в расчеты. Наконец, план вчерне был готов!
Устало потянувшись, он встал, покосился задумчиво на молчаливый куст сирени
и удовлетворенно улыбаясь, двинулся обратно, к своему магазинчику.
Свернув за угол и увидев в конце улицы толпу народа, он смутно почувствовал
что-то неладное и прибавил шаг.
Возле руин, всего два часа назад бывших его магазинчиком, толпился народ
и деловито шныряли менты, а из-под развалин торчал задок черного, обсыпанного
штукатуркой и стекольной крошкой внедорожника. Рядом на земле сидел и
матерился от боли какой-то окровавленный мужичок бомжеватого вида, судя
по всему, дожидаясь "скорой".
Листок с расчетами выпал из безвольно разжавшихся пальцев Антона и мягко
приземлился прямо на голову жертве происшествия. Раненый, не переставая
заунывно материться, злобно мотнул головой, сбрасывая на обломки стены
бесполезный листок.
А соловей, избавившись от неблагодарного слушателя, снова возвратился под сень
душистых гроздьев сирени, принявшись с удвоенным рвением демонстрировать
свое мастерство.
В этих краях он был признанный виртуоз!