Накануне очередного съезда КПСС, о чем оповещали плакаты и транспаранты, висевшие где надо и не надо, я, Славик и Сервер издевались над продавцами магазина «Мелодия» на Ленинской. Мы интересовались, не поступили ли виниловые пластинки с записями еще не начавшегося съезда? Деловито осмотрев нас и не чувствуя подвоха, продавщицы перебирая пластинки, считали съезды, не поняв в конце, почему на их отрицательный ответ мы хором смеялись.
За магазином «Мелодия» расположился большой жилой двор, из которого периодически вечером появлялся мужик с огромным вараном на ошейнике. Прогуливался сам, заодно и крокодила своего показывал. Видел это потому, что проживал рядом на улице Ленина, 46, между парикмахерской и хлебным магазином, и шлялся с утра до ночи по центру. Справа от магазина «Мелодия» – Военторг, далее кафе. Наскребли как-то денег, зашли, купили по беляшу и кофе, встали за покосившийся столик у стены.
Только приступили к трапезе, подошел приличного вида мужик со стаканом, слегка навеселе. Спросив разрешения, он устроился за наш столик.
Проголодавшимся, нам было не до него, поэтому, когда он начал громко, с выражением читать стихи, мы ели как ни в чем не бывало.
Народ за соседними столиками, косился на нас подозрительно. Кофе с беляшами к третьему стиху закончились, и заметив это, поэт, дабы задержать благодарных слушателей, принялся декларировать «Евгения Онегина», как сейчас бы сказали, в гоблинском переводе. После первой фразы: «Зал*пой красной солнце встало, Онегин встал, протер еб*ло», продавщица, громко возмущаясь, пригрозила милицией, которая, собственно, и появилась на третьем четверостишье.
Славик М., Сервер и я стояли, открыв рот. Его уводили под перефразированную басню Крылова. Картинно скрестив руки за спиной, обращаясь к милиционерам, как гордый буревестник, он произнес: «Козел останется козлом, хоть ты усыпь его звездами».