Первую ночь на острове Измаил провел недалеко от берега, изготовив себе постель из травы. Утром, когда взошло солнце, снова принялся за ловлю устриц, а после «завтрака» продолжил обследовать остров, но уже вглубь. Теперь он мог увидеть все, что имелось на острове.
У побережья росли, в основном, кустарники, а дальше лиственные деревья и финиковые пальмы, к его радости. Измаил заметил кое-какую мелкую живность, скрывающуюся в траве - видимо какие-то грызуны - и птиц, которых было тут немало.
Набрав фиников, горе-путешественник вернулся на свое место, и вскрикнул от приятной неожиданности: он увидел свою лодку, прибитую волнами к берегу. «Это единственная полезная вещь, что досталась мне за все годы, проведенные в погонях за сокровищами, и которая мне послужила, - невесело пошутил. - Только далеко на ней не уплывешь».
Финики хорошо его подкрепили, и он подумал о крыше над головой. «Надо соорудить хотя бы шалаш - вдруг пойдет дождь», - и отправился собирать ветки. Пройдя немного по берегу, он, к своему удивлению, увидел то, чего не заметил вчера - хижину, которую маскировали заросли и кустарники, и рыбацкие снасти: сети, веревки, батоги, вешала.
«Значит, здесь бывают люди, вероятно, рыбаки, а значит, большая земля не так уж далеко, - резонно рассудил он. - Не мешает посмотреть, что в хижине есть из съестного. Может, на мое счастье, тут рыбаки что-нибудь оставили». Войдя в нее, он заглянув во все углы и обнаружил настоящие сокровища для голодного пришельца: спички, соль, крупу, приправы, удочки, котелки. Поблагодарив Аллаха, взял удочку и отправился ловить рыбу.
Поймав немного рыбы, Измаил развел во дворе костер и сварил рыбный суп. В хижине он даже нашел кое-что из одежды, которой несказанно обрадовался. Хотя она была старой, но все же лучше тех лохмотьев, что имелись на нем. Спать улегся на нары с матрацем из соломы. Вот так прошла еще одна ночь на острове. За то время, как Измаил покинул корабль, он немного оброс бородой и усами, в которых уже проблескивала седина.
На следующий день, доев остатки супа, он отправился на поиски самого высокого дерева на острове, чтобы узнать, не увидит ли с него большую землю. Такое дерево он нашел, залез на него, как можно выше, и увидел на довольно большом расстоянии от острова чернеющую узкую полоску земли.
«Что ж, буду ждать гостей. Только что я скажу им о себе? Правду говорить нельзя - можно и на виселицу угодить. - мелькнула невеселая мысль. - Придется выдать себя за пострадавшего от кораблекрушения и не помнящего о себе абсолютно ничего, а там положиться на волю Аллаха».
Прошло около недели, и со стороны большой земли, к полудню, Измаил заметил черно-белую точку, которая постепенно увеличивалась. Через полчаса уже четко было видно большую лодку, идущую под парусом. Вскоре лодка, рассекая прибрежные волны, достигла берега, и трое мужчин в широкополых рыбацких шляпах и брезентовых плащах выпрыгнули из нее один за другим на берег. Незваный гость вышел им навстречу.
Переговариваясь друг с другом, они с некоторой опаской подошли к чужаку и окружили его, осматривая со всех сторон. Стали расспрашивать, кто он. Кое-как, жестами, он объяснил им про себя, что плыл на большом корабле, который потерпел в шторме кораблекрушение. А больше ничего не помнит, даже своего имени, так как сильно ударился головой.
Эти люди, действительно, оказались итальянскими рыбаками, причем, дружелюбными. Они немного переговорили между собой, а потом подошли к несчастному мореплавателю и каждый по очереди представился, крепко пожав руку. Их звали Андриано, Марчелло и Николо. Затем Андриано, самый старший из них, отослал товарищей заняться проверкой рыболовных снастей, а сам продолжил изъясняться с чужаком на жестах. Рыбак предложил ему поработать вместе с ними на ловле рыбы, а после они возьмут его с собой на материк. Измаил, сумевший понять жесты рыбака, обрадовано закивал головой в знак согласия.
В тот же день рыбаки взяли его с собой рыбачить. Так как он свое имя «забыл», то они назвали его Педро. Помогая рыбакам, он старался изо всех сил, чтобы они остались довольны им. На этот раз рыбакам улыбнулась фортуна. Они наловили очень много рыбы: трески, скумбрии и семги. Такое случалось весьма редко, и в этом они увидели добрый знак того, что Педро приносит удачу, ведь он единственный, кто спасся с корабля, потерпевшего кораблекрушение.
После богатого улова рыбаки не только заполнили рыбой свою лодку, но и лодку Измаила. Им не пришлось даже ночевать на острове. Раньше, когда рыбы ловилось мало, им приходилось не меньше трех дней жить здесь, по нескольку раз выходя в море. На этот раз, пообедав хлебом, молоком и кукурузными лепешками, что брали с собою, рыбаки все собрали, промыли сети и развесили их сушиться. Затем вместе с Педро сели в лодки и направились к родным берегам.
Пока плыли на тяжело груженых лодках, начало смеркаться. Родной берег медленно приближался, на котором, один за другим, зажигались в окнах желтые огни. Наконец, они причалили к берегу, привязали лодки к причалу и стали думать, когда им заняться дележом. Был уже глубокий вечер, поэтому решили по очереди, по три часа, нести на берегу охрану, а утром поделить улов.
Марчелло выпало охранять лодки в последнюю очередь, то есть, с пяти часов утра до восьми. После дележа улова рыбаки поспешили по домам, и Марчелло рискнул взять чужака к себе. "Не бросать же его на произвол судьбы - как-то не по-людски будет. Первое время может у нас пожить, а там будет видно", - подумал он.
Добрый рыбак сунул в руки Измаила рыбину и сам взял две. Кивком головы он показал чужаку знак следовать за ним. Измаил понял, что тот позвал его к себе домой и обрадовался, что ему не придется думать о ночлеге.
По дороге Марчелло попытался рассказать гостю немного о своей семье:
- У меня, Педро, есть отец и сестра. Понимаешь? Отец тоже рыбак, но приболел и остался дома, а сестру зовут Сандрина. До чего красивая и хозяйка умелая! Сам увидишь! После смерти матери почти вся работа по дому легла на нее. А мы с отцом промышляем с местными рыбаками рыбной ловлей, зарабатывая себе на жизнь. За ней парни бегают, замуж зовут, а я их разгоняю. Пока сам не женюсь, ее ни за кого не выдадим...
Измаил почти ничего не понимал, но все равно кивал. Понял, что есть отец и какая-то Сандрина - то ли сестра, то ли жена. За разговором они не заметили, как подошли к убогой низкой лачуге, и Марчелло постучал в дверь. Им открыли и впустили в дом. Измаил оказался в тускло освещенной, бедно обставленной комнате, которая служила и столовой, и залом, и мужской спальней. Женская комнатка отделялась тонкой соломенной перегородкой с проемом для входа, закрывающимся грубой полотняной занавеской. Кухня отделялась от зала также занавеской. На низкой деревянной кровати полулежал пожилой, седовласый и седобородый мужчина, прикрытый лоскутным одеялом.
- Вот, познакомьтесь: это мой отец сеньор Антонио, а это сестра моя сеньорита Сандрина, - представил Марчелло семью своему гостю. - А это сеньор Педро. Он издалека, отец, пусть немного поживет у нас. Не против? - отец, выразив согласие, махнул рукой.
Измаил взглянул на девушку и засмотрелся - она была хороша даже при слабом освещении. Среднего роста, длинные вьющиеся волосы, большие черные глаза с длинными ресницами, сочные пухлые губки, с небольшой горбинкой нос.
Марчелло отдал рыбу сестре и велел приготовить ее на ужин. Сандрина обрадовалась крупной семге и поняла по хорошему настроению брата, что ловля прошла удачно. Вскоре из кухни стал распространяться аппетитный запах жареной рыбы с луком.
Тем временем мужчины обсуждали прошедшую рыбалку. Марчелло рассказал отцу о встрече с Педро на их рыбацком острове и о его помощи в ловле рыбы. Девушка иногда на минутку выглядывала из-за занавески, чтобы слышать разговор мужчин.
« Ай, да красавица!» - про себя восхитился ею Измаил. Он стал засматриваться на нее, что не ускользнуло от Марчелло.
- Что, и тебе нравится? – засмеялся он. - А что? Вот побольше наловим рыбы, продадим - денег много будет, тогда справим сразу две свадьбы: мою и вашу.
- Ну что ты такое говоришь, Марчелло? - одернула брата Сандрина и добавила шепотом: - Что может он о нас подумать: какая свадьба, если мы впервые видим друг друга? К тому же он уже немолодой.
- Да я шучу! Шуток, что ли, не понимаешь, сестрица? - стал оправдываться братец.
- Хороши у тебя шутки! А человек может принять за правду. Еще решит, что...
- Не волнуйся, он по-нашему ни бельмеса не понимает. Не итальянец он. – прервал он сестру.
- А кто же ? - она с любопытством посмотрела на гостя.
- Давай об этом потом, - отмахнулся Марчелло.
Измаил все это время стоял и улыбался, вслушиваясь в их речь и интонацию, но почти ничего не понял. Когда девушка посмотрела на него, Измаил приложил свои руки к груди и благоговейно склонил перед ней голову.
«И в самом деле не итальянец: он даже не по-нашему кланяется, хотя, мне это очень нравится», - отметила про себя Сандрина и с улыбкой закивала ему, затем громко объявила:
- Ну-ка, сеньоры, идите мыть руки и садитесь за стол: сейчас будем ужинать!
Ужин проходил под оживленную беседу хозяев. Измаил же, по незнанию языка, молчал и часто бросал взгляды на девушку. После ужина она всем постелила свежую постель, и мужчины улеглись спать, потому что им надо было рано подниматься, чтобы идти на дежурство к лодкам.
Проснулся Измаил довольно поздно. Он встал и хотел одеться, но свою одежду не нашел, зато увидел на табурете рядом с кроватью чистую мужскую одежду. Догадавшись, что это для него, оделся, поправил постель и вышел на крыльцо. Во дворе увидел Сандрину, занимающуюся стиркой, и вновь невольно залюбовался ею.
Девушка, склоняясь над корытом и закатав рукава на платье, усердно терла какую-то вещь о стиральную доску. Распущенные волосы на ее голове придерживались ярко-красной косынкой. В большом вырезе на платье почти до половины была видна тугая девичья грудь, от вида которой Измаил с трудом смог отвести взгляд. Он слегка кашлянул, и Сандрина оторвалась от стирки. Увидев его, она смущенно улыбнулась, поправив на себе платье.
- Проснулись уже? Проголодались, наверно? Сейчас накормлю вас, вот только прополощу белье.
- Да-да, - закивал Измаил, немного поняв смысл ее слов, и перевел взгляд в сторону моря. Погода стояла чудесная, хоть и дул ветерок, качая пальмы, одиноко стоящие среди цветущих растений. Он редко когда замечал природную красоту за суетой, а теперь мог полюбоваться на эту цветущую зелень, на море, синие горы, виднеющиеся вдалеке, на голубое небо, по которому плыли белые облака.
С моря доносился едва слышный шум прибоя, и крикливые чайки то взметались ввысь, то почти камнем устремлялись вниз, завидев в волнах всплеск рыбы. «Как велик мир, и везде живут люди! Разные люди, разные народы, со своими обычаями, языками. Но в одном они одинаковы: любовь и забота о семье. Не может человек долго оставаться без семьи. Семья – это опора, это твое будущее»…
Закончив стирку, девушка позвала Измаила обедать. Она подала ему свежий рыбный суп и жареную рыбу, что осталась с вечера. Затем принесла домашнего вина, налила ему полный стакан и подала:
- Это для здоровья и аппетита!
Он взял из ее руки стакан и, по-турецки пожелав ее семье всего хорошего, залпом выпил и принялся за еду. Пока он ел, Сандрина занималась штопкой одежды.
Поев, Измаил встал из-за стола. Он хотел бы выразить ей свое восхищение ее кулинарным способностям, но не мог из-за незнания языка. Он только поблагодарил ее на своем языке.
Кивнув ему в ответ, Сандрина убрала со стола и стала мыть посуду за кухонной занавеской, а Измаил вышел во двор.
На протянутой через весь двор веревке сушилось белье, среди которого было и его. Он с благодарностью и сожалением подумал о Сандрине: «Да, все не так в жизни происходит. В далекой Италии, в бедной рыбацкой лачуге живет такая замечательная девушка - красивая, добрая, заботливая, но не знающая себе цену. В этой «навозной куче» затерялась такая дорогая « жемчужина». Не здесь бы ей жить, а в богатом и светлом доме, и не портить ручек своих черной работой. Эх, вырвать бы ее отсюда, да как и куда, если он ничего сейчас не может ей предложить? Когда-то был богаче короля, а теперь беднее даже их!..
Измаил сильно досадовал на наличие языкового барьера, который не позволял ему свободно общаться с Сандриной и ее семьей. Хотелось как можно быстрее научиться их языку. С такими мыслями Измаил вернулся в лачугу:
- А где Марчелло и отец? - он спросил девушку, используя слова и жесты.
Сандрина оказалась понятливой и тоже словами и жестами попыталась ответить ему:
- Они уехали продавать рыбу.
- А почему меня не взяли?
- Вы крепко спали.
Измаил сделал вид, что огорчился. Затем выразил желание помочь ей в работе по дому; желая расположить к себе девушку, сейчас он не гнушался бы даже самой черной работы. Сандрина отрицательно покачала головой: нет, мол. Тогда он знаками попросил поучить его итальянскому языку, и она с радостью согласилась.
До самого вечера она терпеливо учила его выговаривать по-итальянски разные слова, показывала все, что находится в доме, на улице, во дворе и говорила, как это будет на ее родном языке. Измаил старался все запоминать.
К вечеру приехали из города сеньор Антонио и Марчелло, оба довольные. Они за хорошую цену продали рыбу. Часть денег потратили на покупку продуктов и кое-каких вещей для себя, Сандрины, о Педро тоже не забыли - купили ему штаны и рубаху, а остальные деньги отдали девушке на хранение.
За ужином шел оживленный разговор. Молодой хвалился, как хорошо люди покупали их рыбу, как они с отцом ходили по рынку и выбирали себе товары, торгуясь с лавочниками.
Измаил внимательно их слушал и уже кое-что понимал.
- А вы чем занимались? - спросил Марчелло сестру.
- А я учила Педро говорить по-нашему.
- Да ты что! И как успехи?
- Думаю, что он скоро научится.
Прошел месяц пребывания Измаила в доме бедной рыбацкой семьи. Он узнал, что живут они на западном побережье острова Сицилии. За это время он уже научился понимать и сносно разговаривать по-итальянски. Сеньор Антонио всегда брал его с собой на промысел, и всегда им сопутствовала удача. По воскресеньям везли рыбу продавать в город и возвращались с хорошим доходом. Немало денег скопилось у Сандрины – хватило бы и на свадьбы, и на хорошее приданое. Измаил тоже получал от сеньора Антонио свою долю.
Отец Садрины уже имел серьезные виды на Измаила, поэтому и оставил его жить в своем доме. Он сразу заметил обоюдную симпатию гостя и его дочери друг к другу, однако предупредил ее близко не подпускать его к себе, пока не придет время. Но главное, чем приглянулся ему Педро, это то, что ему улыбается фортуна. А это очень важно в жизни.
Измаил нравился Сандрине все больше и больше, несмотря на существенную разницу в годах. Ей все в нем нравилось: и внешность и мужественный вид, его бархатный голос, и крепкие руки, которые ей хотелось погладить. Девушка всегда норовила дать ему белье получше и порцию еды побольше, что не ускользнуло от Марчелло:
- Эй, сестрица, так нечестно: трудились все одинаково, а ты накладываешь не поровну. - Как-то не сдержался он за ужином. Отец толкнул сына локтем: что, мол, не понимаешь, в чем дело? Тогда брату ничего не оставалось делать, как извиниться и сказать, что ему так показалось. Измаилу же приятно было такое внимание к нему со стороны девушки.
Как-то раз сеньор Антонио с Марчелло, как всегда, поехали в город продавать рыбу, а Измаилу дали задание чинить снасти. Тот во дворе развесил сети и стал заделывать порванные места, а Сандрина хлопотала по дому - словом, каждый из них занялся своим делом. Когда пришло время обеда, она позвала Измаила к столу. Сама села напротив его тоже обедать.
- Педро, а вы совсем-совсем ничего не помните? - осторожно спросила она. - И сколько вам лет тоже не помните?
- Откуда же мне помнить? Все вышибло из головы, - соврал он, хоть и совестно ему было перед людьми, которые так чистосердечно к нему отнеслись. Но кто знает, как они к нему отнесутся, скажи он всю правду. - Сколько мне дадите лет, столько и будет.
- На вид вам лет тридцать пять, - посмотрев на него внимательно, сказала Сандрина.
- Это очень много? - он посмотрел ей в глаза.
- Да нет, не очень, - она смущенно отвела взгляд и переменила тему, - Ну, ладно, поели – пора за работу. Мне еще воды принести надо.
- А можно мне тебе помочь?
- Что вы? Увидят соседи – сраму не оберешься. Это женская работа.
- Но ведь это же тяжело для твоих девичьих плеч.
- Ничего – я уже привыкла. И к тому же я сильная: могу и за себя постоять, если понадобится.
- Вот ты какая?- Измаил усмехнулся в усы.
- Какая? – она пристально посмотрела на него.
- Удивительная! - он выдержал ее взгляд.
Она промолчала, затем они встали; он, выходя из-за стола, как бы невзначай коснулся ее плеча. Она повернулась к нему и попала в его крепкие объятия.
- Не надо так, Педро! Грех это! Да пустите же! - она уперлась в его грудь руками, отталкивая его.
- Прости! - он выпустил ее, почувствовав сильный отпор с ее стороны, и поспешил выйти во двор, а она поспешно принялась убирать со стола посуду.
Сандрина поймала себя на том, что его объятия чуть не свели ее с ума, но такое не должно повториться, иначе она не сможет за себя ручаться. "Боже, прости меня, грешную!" - чуть слышно произнесла она и поцеловала нательный крестик. Мало этого, помыв посуду, девушка поспешила к себе в закуток и там, перед иконой Святой Богородицы, со слезами на глазах стала молиться, прося у нее прощения и защиты от искушения.
Прошел еще месяц. Дела у них шли так успешно, что Марчелло стал подумывать о женитьбе, так как давно уже облюбовал себе избранницу. Он был уже завидным женихом, и подруга его очень им дорожила и настаивала на скорой свадьбе, но куда приведешь молодую жену, если в их старом домишке повернуться некуда.
На семейном совете они решили построить ему отдельный дом. Закупив необходимый строительный материал и собрав строительную бригаду из местных жителей, Марчелло начал строить дом.
Не раз к сеньору Антонио присылали сватов, прося руки Сандрины, но он всем отказывал, ссылаясь на ее молодость, на самом деле он хотел отдать ее за Педро.
продолжение
http://proza.ru/2016/04/26/605