Дракон был стар. Такой старый, что сам не знал, сколько ему лет. Он давно сбился со счета. События или вехи, по которым мы ориентируемся в реке нашей памяти, у него стерлись, и он не мог даже с приблизительной точностью сказать, что какой-нибудь случай в его долгой насыщенной событиями жизни произошел до крестового похода Ричарда Львиное Сердце, во время его или после.
Все-таки события до той знаменитой кампании он хорошо помнил, так как тогда он был относительно молод и полон сил. Тот поход врезался в память, оставив в ней неизгладимый след, вернее, потерял там часть своего следа, когда в бою ему отрубили конец хвоста. После этого его прозвали Коротышкой. А один рыцарь Георгий называл его Шота, он сказал, что это грузинской имя. Имя прижилось, и со временем дракон забыл свое родное имя, которое мать дала ему при рождении – что-то, связанное с утреней зарей и длиной того самого хвоста, который стал значительно короче.
С Георгием он подружился, даже сопровождал, когда тот решил вернуться на родину, где живут отменные воины, и люди поют даже в тех случаях, когда другие плачут. Но они не доехали до Грузии. Георгия всего в одном дневном переходе от дома убили разбойники, когда он утром один вышел и пещеры, в которой они ночевали. Шота расправился с убийцами. И вот тогда, над телом друга он в первый и последний раз пел песню, больше похожую на плач.
После этого у него еще были друзья – рыцарь из Шотландии Эдуард, маленький юркий чех Иржи и очень сильный и такой же простодушный немец Франц, с которыми Шота сражался бок о бок, спина к спине. К сожалению, все они погибали, а он оставался жить дальше.
А потом в мире что-то случилось. Люди вдруг поссорились с драконами и начали преследовать их. Люди с каким-то остервенением принялись уничтожать тех, кого еще недавно называли лучшими друзьями, кому клялись в вечной дружбе. Драконы поначалу и не могли понять, за что их обвинили во всех смертных грехах и объявили на них охоту. Пока они поняли, что вчерашние друзья уже не друзья, половина драконов была перебита. Люди убивали их, устраивали ловушки, заманивали посулами возврата прежних отношений, объявляли перемирие и тут же нарушали его. Драконов становилось все меньше и меньше.
Шота тоже сражался вместе со всеми. Ему повезло – он не был убит в самом начале. Позже он получил серьезное ранение в одном большом сражении, с трудом добрался до пещеры, которую давно облюбовал из-за ее труднодоступности как место для уединения, которое необходимо иметь всякому уважающему себя дракону для отдыха и аккумулирования энергии.
По счастливой случайности, или так угодно было провидению, но его убежище никто из людей не обнаружил. Шота смог подлечиться и зарядиться энергией, но когда он покинул затерявшееся между гор лежбище, привычный мир изменился еще больше. Долго летал Шота, соблюдая приобретенные в последнее время меры предосторожности, в поисках своих соплеменников, пока в одной расщелине не обнаружил старого знакомого – дракона Рольфа по прозвищу Чуткое ухо. Вообще у драконов слух не самое сильное место, но у Рольфа, с детства страдающего близорукостью, взамен ослабленного зрения развился острый слух, за что его назначали вечным дежурным в походах. За многие мили он слышал и распознавал любой шорох
Обычно он издали махал Шота правым крылом, приветствуя старого друга. В этот раз он никак не среагировал, и только подлетев к нему вплотную, недоуменный Шота понял в чем дело – тяжело раненный Рольф с трудом ворочал крылья.
- Все убиты, - ответил он на немой вопрос Шота. – Если кто-то и выжил в той мясорубке, которую устроили нам люди, пригласившие нас на пир по случаю перемирия, то я просто не знаю. Все были отравлены. Яд находился в вине, которое выпили по случаю мира. Тех, на кого, вроде меня, вино подействовало слабо, позже зарубили. Я притворился мертвым и ночью отполз подальше.
Шота долго уговаривал Рольфа укрыться у него в пещере и восстановить силы, тот отнекивался, чувствуя, что долго не протянет, наконец согласился, но долгая дорога на север отняла у него последние силы, так что, когда они добрались до укрытия Шота, жизненная энергия Рольфа была на исходе.
Дракон, умирая, сгорает как птица Феникс, только птица Феникс после этого возрождается из огня к новой жизни, а дракон сгорает раз и навсегда, оставляя после себя горстку пепла.
Не стало Рольфа. Шота остался совсем один. Трудно привыкать к мысли, что ты из полноправного члена общества превратился в изгоя.
Люди же перебив драконов, затем принялись уничтожать память о них, сперва вымарав их из летописей, тем самым переместив из достоверных документов в устные сказания, а затем вообще определили им место в сказках. Так что если сказания еще можно было считать воспоминаниями, то герои сказок являются уже продуктом чистого вымысла.
Шота выжил, но разве можно было назвать жизнью то существование, которое он вел последнее время, постоянно прячась и отступая все дальше и дальше на север и восток. Его прекрасное мускулистое тело покрылось шерстью от постоянного холода и нехватки солнца. Когти от неподвижности отросли и искривились. Теперь он вряд ли смог одним ударом лапы убить льва. Скорее всего, сил не хватило бы даже на то, чтобы просто замахнуться.
Сейчас он лежал вдали от всех, подставив свое почти безжизненное тело лучам солнца, чувствуя, как тепло перетекает в него, наполняя такой нужной энергией. Вдруг поступление температура резко понизилась. Шота медленно открыл левый глаз, чтобы определить, что за тучка набежала на солнце. Тучка оказалась мальчиком, лет семи-восьми. Дракон от неожиданности дернулся, волна пробежала от головы до кончика укороченного хвоста. Движение не осталось незамеченным от внимательных глаз ребенка.
- Ой, живой дракон! – воскликнул мальчик.
Шота был очень зол на себя, что так подставился и дал себя обнаружить, но все-таки не удержался от этого восклицания и фыркнул. От долгого молчания произнести даже простую фразу оказалось очень трудно. Язык не слушался, губы расползались, голос дрожал. Сперва что-то заклокотало внутри него, потом задергались губы в какой-то немыслимом танце, воздух сквозь них шел рывками, как в плохо работающем насосе. И наконец раздался глухой скрипучий голос:
- А где ты видел мертвого дракона?
- Вы умеете говорить? – еще больше удивился мальчик.
- И не только это, - горько вздохнул Шота. – Когда-то я умел так много, но это все в прошлом.
- А вы меня научите тому, что умеете? – попросил мальчик. – А то я еще так мало знаю и умею. А мне так хочется знать все-все.
- Все знать никто не может. Только Бог. Мои знания, наверное, уже устарели. Да и вряд ли умение дряхлого дракона может пригодится молодому человеку.
- Я всегда хотел увидеть живого дракона, но бабушка твердила, что драконы существуют только в сказках, а в жизни их нет и никогда не было. Все рассказы про них только выдумки. А я верил, что вы существуете. Моя бабушка всегда права, но в этот раз я оказался прав!
Радости мальчика не было границ. В этот момент у него в кармане что-то запищало. Он достал продолговатый предмет и поднес к уху.
- Да, Галь Степановна. Никуда я не убежал. Это Тоффи от меня сбежал. Я сейчас приду. Что я тебе расскажу.
- Что это у тебя? – спросил дракон.
- Это телефон, - теперь удивился мальчик. неужели существует кто-то на свете, кто не знает мобильного телефона. А он был уверен, что мобильник есть у всех, тем более, у говорящих драконов. Но видя непонимание в глазах нового знакомого, пояснил, - по телефону мы можем разговаривать с кем-то, кто находится от нас на расстоянии.
- А с кем ты говорил? – поинтересовался дракон.
- С Галиной Степановной. Она моя воспитательница, - пояснил он. – Мне надо возвращаться. А мы еще встретимся с вами?
- Встретимся, но только если ты никому обо мне не расскажешь. Пусть люди и дальше думают, что я не существую, - пообещал он, но про себя решив, что больше никому не попадется на глаза, даже этому любознательному человеческому детенышу, который верил, что драконы существуют.
Однако позже он обратил внимание, что чувствует себя значительно лучше. По-видимому, общение с ребенком, не смотря на несущую для дракона опасность, повлияло на него благоприятным образом – кровь по жилам струилась быстрее, в сон больше не клонило, да и мысли о близкой смерти куда-то испарились.
Несколько дней он нежился на солнышке высоко в горах, вдыхая аромат молодой травы, еще не пожухлой от летней жары. Шота старался не думать о мальчишке, нарушившем шаткое равновесие последних веков между ним и человеком, считавшим, что дракона не существует на свете, который просто не попадался им на глаза.
Наконец, посчитав, что ребенок уже забыл об их встрече, он спустился в долину. Каково же было его изумление, когда на следующий день сквозь полудрему он вновь услышал знакомый голос, похожий на звон маленьких бубенчиков:
- Вот вы где! Я вас столько дней ищу. Где же вы пропадали?
- Здравствуй, - спокойно ответил дракон. – Кстати, а как тебя зовут? Раз уж мы знакомы, надо представиться.
- Ой, здравствуйте, - мальчик даже покраснел из-за того, что его уличили в невежливости. - Простите мою оплошность. Меня зовут Прохор. А как вас зовут?
- Уже много веков меня зовут Шота. Свое первое имя я забыл. Такое тоже иногда случается с нами, - со вздохом произнес дракон. – Что это громко кричащее у тебя? – кивнул он на сидящую на руках у ребенка и заливающуюся лаем небольшую собачку белого цвета с шоколадной мордочкой, заканчивающейся такими же шоколадными ушами с загибающимися кончиками. Белая шерсть у нее торчала в разные стороны, загнутый наподобие саламандры хвост победно торчал к верху, а черные маслины-глазки настороженно глядели из-под кустистых бровей.
- Это моя собака Тоффи. Он никак не хотел сюда идти, поэтому пришлось взять его на руки. Наверное, он вас боится и поэтому так кричит, но вообще-то он очень храбрый.
Тоффи, который просто захлебывался от собственного крика, вдруг сразу замолчал и только поводил своими внимательными черными глазами из стороны в сторону, стараясь не упускать из вида ни одного движения дракона.
- Да, храбрый, - подтвердил дракон. – Он боялся меня, но лаял не из-за страха, таким образом он сообщал мне, что ни за что на свете не даст тебя в обиду. Даже когда я приказал ему замолчать, иначе я его съем, он не прекратил лаять. Смолк он только после того, как я сказал, что ничего плохого не сделаю тебе.
- А как это вы говорили? – удивился Прохор. – Я ничего не слышал. Разве собаки разговаривают?
- Разговаривают все. Просто надо уметь понимать, что говорят или хотят сказать нам. Для этого в первую очередь надо научиться слушать и слышать.
- Правильно, - подтвердил мальчик, - я иногда папе громко говорю, а он меня не слышит, хотя и стоит рядом. А вот бабушка меня всегда слышит, даже когда я говорю шепотом. А я смогу этому научиться? – спросил Прохор.
- Если очень захочешь и постараешься быть внимательным, то сперва научишься понимать, а потом сможешь уже и разговаривать, - подтвердил Шота.
- Вот здорово, у меня будет собственная разговаривающая собака, - обрадовался мальчик и вдруг попросил, - можно я вас потрогаю.
- А ты не испугаешься? – поинтересовался Шота.
- А почему я должен бояться? – удивился мальчик. - Вы такой приятный на ощупь, - произнес он, гладя дракона по спине.
- Потому что меня все боятся – и животные, и люди. Когда меня видят, все, в лучшем случае, в страхе убегают прочь, а бывает и хуже – пытаются убить меня, - горько ответил Шота.
- Но почему?
- Это долгая история.
- Расскажите, - попросил Прохор.
- Я и сам толком не могу понять все до конца, почему люди начали нас преследовать, ведь долгое время мы жили бок о бок, помогая друг другу.
- Расскажите, - настаивал мальчик, - может мы вместе разберемся в чем дело. Иногда бывает достаточно вслух что-то рассказать, как приходит решение.
- Ну, слушай, если тебе так интересно. Давным-давно, задолго до людей на этой планете жили мои братья. Нас было много, не так много, как сейчас людей, но достаточно. Мы жили в мире с остальными существами, населявшими планету. Конечно, между нами тоже случались стычки, но войн не было и не было предательства. Мы даже не знали такого слова. Потом изменился климат, из-за чего большинство из нас погибли, но оставшиеся приспособились к новым условиям. Появились люди, они отличались от нас и поначалу были очень слабые. Мы обрадовались новым существами, помогли им освоиться и закрепиться в этом мире…
Шота говорил и говорил, а Прохор с разинутым ртом слушал долгую историю дружбы между людьми и драконами, закончившуюся предательством и гибелью последних. Мальчик живо реагировал на малейшие нюансы в рассказе – смеялся над веселыми моментами и плакал, когда погибал кто-то из друзей Шота. Истребление драконов вызвало у него бурную реакцию, он долго не мог успокоиться и все спрашивал: «Почему?».
- Если б я знал, почему, - горько вздохнул Шота. – Я сам тысячу, да что тысячу, миллион раз задавал себе этот вопрос. Постепенно я пришел к такому выводу: в мире сама по себе существует идея мирового господства. То один народ, то другой присваивает себе право исключительности и стремится подмять под себя всех остальных. Идея эта очень стара и существует с тех пор, когда люди совместно строили Вавилонскую башню, чтобы достигнуть неба, но бог разгневался на них и смешал все языки, и люди перестали понимать друг друга. Вот с тех пор и появилась мысль, что не все равны перед богом – кто-то лучше, а кто-то похуже, и лучшие могут безнаказанно убивать тех, кого они считают хуже себя. Это лжеидея. Каждый раз, когда тот или иной народ, подверженный греху гордыни, провозглашает свое господство над другими, начинает порабощать соседние государства, уничтожать тех, кто добровольно не покорился им, все кончается одинаково – разбитым государством. Горькая прививка от греха гордыни. Казалось все, отличный урок для всего человечества, больше никогда ни у кого не возникнет мысль о своем превосходстве, о построении новой сверхдержавы, которая будет диктовать всем свою волю, но проходит какое-то время и совсем в другом месте земного шара, совершенно у другого народа вновь просыпается идея, что только он живет правильно, только он должен руководить всеми, а остальные обязаны ему безропотно подчиняться. Так что идея хоть и неправильная, неверная, но живет она вечно. По-видимому, моих же собратьев истребили, чтобы они не помешали, когда в очередной раз был брошен клич о покорении «низших рас».
Так завязалась дружба между мальчиком и драконом. Постепенно Шота узнал от Прохора всю его недолгую историю.
Мальчик жил с бабушкой Анной Никаноровной или, как он ее ласково называл Аннушкой. Она растили мальчика с самого его рождения и всегда неотлучно находилась при нем. Ближе нее у Прохора никого не было. Отец, по своему положению чрезмерно занятой человек, постоянно находился в отлучке, и, хотя старался каждую свободную минуту проводить с сыном, все равно это совместно проведенное время было катастрофически мало. Матери своей Прохор не знал вообще. На его приставания к бабушке с вопросом, где его мама, та чаще всего отмалчивалась или уводила беседу в сторону. В конце концов, она объяснила Прохору, что его мама очень занятой человек, но как только немного освободится, обязательно приедет к своему любимому сыну. После этого мальчик успокоился, так как благодаря отцу хорошо знал слово «занятой», и терпеливо ждал, когда же мама наконец освободится, чтобы повидаться с ним.
Большую часть года Анна Никаноровна и Прохор жили здесь, как говорила бабушка «на свежем воздухе», в специально построенном для матери большом доме, находящемся в центре поместья. Только на зимние месяцы, чтобы мальчик вконец не одичал и привык к городским условиям, бабушка привозила его в Москву, но с первым дыханием весны она, когда-то давным-давно родившаяся в столице, но ненавидевшая многолюдье и вечную сутолоку, подхватив Прохора, возвращалась в «родные пенаты» к лишенному городского смога чистому воздуху, к земле, от которой, подобно Антею, заряжалась энергией и спокойствием, к своим растениям – ко всему тому, что для нее составляло понятие родина. Она и внуку, как до этого сыну, привила любовь ко всему тому, что ей было дорого.
С ними в доме, помимо охранников, трех здоровенных парней, фигурами напоминавших платяной шкаф, которых мальчик именовал дядя Сережа, дядя Федя и дядя Вася, и их начальника Всеволода Ивановича, садовника Василия, поварихи бабы Тани и еще двух приходящих из ближайшей деревни женщин, жила Мария Степановна, пользовавшаяся отдельным статусом. Она приходилась дочерью давнишней сослуживице бабушки, много лет проработавшей педагогом словесности в сельской школе. Анны Никаноровна случайно встретила Галину Степановну в церкви. Будучи верующим человеком, но не сильно соблюдавшим все предписанные церковью обряды и ритуалы, она старалась жить в мире со своей совестью, не нарушать основные заповеди, в церковь ходила несколько раз в году, в основном, чтобы поставить свечку за здравие или за упокой дорогих ей людей, в зависимости от того, на какой день пришлось посещение.
В тот раз ее поход совпал с днем смерти мужа. Уже на выходе ее догнала женщина, смутно напоминавшая кого-то. Выслушав ее сбивчивый рассказ, Анна Никаноровна вспомнила старую приятельницу и ее дочку, стоявшую сейчас перед ней, история которой подобно судьбам миллионам таких же простых людей, оказавшихся волею случая вовлеченными в водоворот внешних событий, казалась такой банальной, но именно из-за своей банальности, помноженной на статистические миллионы, пугала масштабами катастрофы. Рушились государства, перекраивались границы, кто в это время думал о судьбах отдельных людей, являющихся именно той пресловутой единицей, из которой состоит огромное целое, называемое государством.
Галину с родителями развал страны застал в Узбекистане, откуда из-за последовавших событий они бежали, за бесценок распродав свой скарб. Россия встретила беженцев неласково. каждый выживал как может. Галина, окончившая химический факультет, по специальности найти работу так и не смогла. Предприятия, обанкротившись, закрывались, вчерашние доктора наук шли торговать на рынок. В конце концов, после долгих мытарств женщина, знавшая благодаря матери английский и французский зыки, устроилась в какую-то фирму переводчиком. Однако вскоре заболел и умер отец, не выдержавший свалившейся на него «свободы», вернее ненужности стране, которой он верой и правдой служил столько лет, так и не поняв, что же произошло в мире, почему в одночасье он стал изгоем – как русскому ему пришлось бежать из Узбекистана, зато на родине его принимали за узбека. После смерти отца, почти сразу же заболела мать. Но если за отцом помогала ухаживать мать, то теперь все хлопоты легли на плечи Галины. Мама болела долго и тяжело. Работу, приносившую хоть какой-то доход, пришлось бросить. Денег катастрофически не хватало, женщина продала все, что смогла, в конечном итоге она осталась без квартиры, без работы и совершенно одна, так как за время переездов и болезней родителей свою семью она не успела создать. Она переехала в Москву, надеясь, что в большом городе будет больше возможности устроиться, но пока перебивалась случайными заработками.
Анна Никаноровна прониклась сочувствием к стоявшей женщине, которую она помнила маленькой девочкой с двумя смешно торчавшими в разные стороны хвостиками, сидевшей на второй парте и внимательно слушавшей ее рассказы о Татьяне Ларине и Анне Каренине. Она пригласила Галину помогать в воспитании недавно родившегося внука и не ошиблась в своем выборе. Женщина оказалась неоценимым помощником, вскоре она стала правой рукой Анны Никаноровны, освободила ее от многих обязанностей.
Так они и жили. Прохор рос в окружении любящих его люди, заботившихся о нем и выполнявших все его желания, но в то же время следивших, чтобы он не рос баловнем и умел ценить тех, кто живет с ним рядом. Все было хорошо, только в начале года бабушка, всегда такая активная и деятельная, вдруг стала хворать. Отец отвез ее в Германию на обследование, где у нее обнаружили рак и оставили на лечение. Прохор общался с ней по телефону и интернету, знал, что ей уже сделали операцию, но она все не возвращалась. на все расспросы отец отвечал, что все идет хорошо и бабушка скоро вернется.
Михаил Германович, отец Прохора, всего в жизни добился сам. Отец его рано умер от какой-то мудреной хронической болезни, которую приобрел во время службы на подводной лодке. Для Миши главным авторитетом в жизни была мать, вырастившая его одна и вложившая в единственного сына свою нерастраченную, рассчитанную не менее, чем на десятерых детей любовь. Мальчик самостоятельно поступил в институт, получил техническое образование, проработал несколько лет по специальности, защитился и быстро продвигался по служебной лестнице. В изменившейся в стране ситуации он, не в пример многим, быстро сориентировавшись и поняв, что начался новый передел мира, бросил все, чем занимался ранее и начал все с нуля. По крупицам, по зернышку собирал он свой капитал, проявив при этом недюжинный талант и интуицию, верную спутницу таланта. А еще у него был нюх на людей, позволивший ему ни разу не ошибиться и собрать команду единомышленников, которые был готовы идти за ним в огонь и в воду. Вот они и поражались всегда его внутреннему чутью, когда он мог в самый последний момент отказаться от сулившей баснословную прибыль сделки, которая на поверку оказалась подставой, и наоборот соглашаться на ничего не стоящее предложение, приносившее в последствие большие дивиденды. За десять лет Михаил создал свою империю, в которой было все – и добывающие рудники, и перерабатывающие заводы, и свои банки. Ему, как он считал, очень повезло в жизни, так как зная, что большие деньги всегда строятся на крови, и всегда помня это предостережение матери, он сумел его выполнить. Конечно, были и мошенничество, и подставы, и работа на опережение, но он ни разу не нарушил основные заповеди – не убий, не укради, не лжесвидетельствуй, так что, как шутил сам в кругу друзей, мог спокойно спать, не опасаясь угрызений собственной совести.
Хотя его возраст приближался к сорока годам, он все еще был не женат, или как шутили его друзья, был женат на своем бизнесе, столько сил и времени отдавал своей работе. Конечно, у него бывали девушки, притом очень красивые, но все время разные, ни одна не задерживалась надолго, поэтому, когда одна из них, начинающая модель Мэри Лу призналась, что ждет от него ребенка, Михаил был уверен, что это обычная уловка получить завидного мужа, коим он себя считал. Он с чистой совестью предложил девушке круглую сумму для «устранения недоразумения», каково же было его изумление, когда девушка отказалась, объяснив, что у нее достаточно средств на подобную операцию, а ее объявление носило чисто информационный характер. Убедившись, что это не простое вымогательство денег, и ребенок скорее всего не гипотетический, мужчина поменял тактику, но и от предложенного замужества девушка наотрез отказалась.
Мэри Лу, Мария Колобова или Маша Колобок намеревалась покорить мир, поэтому замужество не входило в ее планы. Полуголодное детство, постоянно пьющий отец и вечно всем недовольная мать – знакомая многим картина нашего общества. Однако, если большинство идут по проторенной дороге, повторяя своей судьбой судьбу родителей, Машу все это только укрепило в желании вырваться из порочного круга, закалило характер и выковало из нее настоящего бойца, способного горы свернуть, лишь бы достигнуть поставленной цели. А цель она себе поставила – стать богатой и знаменитой. Она не предавалась мечтам, представляя, как она в роскошном наряде выходит из дорогой машины и проходит по красной дорожке, поднимаясь по лестницу вверх. Все это в ее сознании было пустой тратой времени. Вместо этого она учила английский, зубрила неправильные глаголы, миллион раз повторяла лингвистические упражнения, оттачивая свое произношение, читала книги, стараясь почерпнуть из них как можно больше сведений, которые смогли бы ей пригодиться в дальнейшем, посещала пока они были бесплатными танцевальный и драматический кружки. В годы, когда хорошо учиться считалось неприличным, она прослыла белой вороной, потому что была отличницей. В седьмом классе она вдруг вытянулась и стала на целую голову выше всех своих сверстниц, но ее по-прежнему звали Маша Колобок, хотя она была такая тонкая, что могла спрятаться за школьной шваброй. Маша не знала, кем будет в дальнейшем, одно только засело в мозгу – она будет богатой и знаменитой. В последнем классе Маша из гадкого утенка превратилась в красавицу, что еще больше утвердило ее в мысли стать актрисой. После экзаменов она отправилась покорять Москву. Ее провинциальная настойчивость и стремление доказать миру, что она что-то стоит, помогли стать студенткой театрального института, но прежде чем она его закончила на нее обратил внимание один из фотографов, находящихся в вечном поиске свежих лиц, Машино лицо замелькало на страницах глянцевых журналов. Жизнь закрутилась с бешенной скоростью. И в этот момент, как всегда самый неподходящий, когда его не ждешь, девушка поняла, что ждет ребенка. Мир, еще даже не налаженный, а лишь еле-еле слепленный, рушился и рушился из-за минутной слабости. Как там пел знаменитый артист: «когда делаешь ля-ля-ля, думай о последствиях». А она забыла о последствиях, уверовала в свое везение, в свою путеводную звезду, а звезда взяла и прикрыла на мгновение свои глаза. Детей Маша хотела, но в неопределенном будущем, а никак не сейчас. Замужество тоже было ни к чему. Замужество для нее означало расписаться в собственном бессилии, неспособности достижения поставленной цели.
Михаил Германович рассказал матери о сложившейся ситуации. Она всегда была для него верховным судьей и первым советником, к чьим советам он прислушивался, а пожелания выполнял. Анна Никаноровна долго молчала, так как от ее слов зависели судьбы не только ее, но и сына, незнакомой ей женщины Мэри Лу и еще не рожденного ребенка.
- Знаешь, Миша, то, что женщина рассказала тебе о беременности очень важно. Если она была абсолютно уверена в своем решении, ты об этом никогда не узнал. Но она сомневается, и поэтому часть решения переложила на тебя. Я не знаю эту женщину и не могу сказать, что движет ею. Хочет ли она твоего одобрения своего решения, или наоборот, ей нужно, чтобы ты отговорил ею. Лично я считаю, что раз были так беспечны в своих отношениях и вам, таким безответственным людям подарено чудо, то ребенок должен появиться на свет. Ты обязан жениться на ней. Я уверена, что когда родится ребенок, и она возьмет его на руки и прижмет к груди, то уже никогда не сможет отказаться от него. Если же Мария будет упорствовать в своем намерении заниматься карьерой – это ее право. Я сама воспитаю крошку. Меня хватит еще на одного ребенка.
- Я уже предлагал ей замужество, но она упорствует на личной свободе. Твердит, что все это дело случая и семья не входит в ее планы.
- Конечно, случая. Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Лишний раз Бог щелкнул вас по носу и указал на ваше место. Короче, хотите вы ребенка или нет, но он уже есть и будет, а я позабочусь, чтобы он вырос порядочным человеком. Но брак обязателен. Мой внук должен родиться у законных родителей, - Анна Никаноровна была категорична.
Каких усилий стоило Михаилу уговорить Машу выполнить желание его матери, знает только он сам. Впервые в жизни ему пришлось одновременно применить и свое обаяние, и свое красноречие, и свою настойчивость, и, наконец, свое упорство в достижении цели. К слову сказать, упросить женщину оставить ребенка оказалось намного легче, чем получить ее согласие на брак. В конце концов все препоны были преодолены, и в положенный срок родился здоровенький красивый мальчик. По возрождающейся старой традиции родившемуся 10 августа ребенку дали имя Прохор, чьи именины отмечались как раз в этот день.
Новоиспеченная бабушка была уверена, что Маша не сможет покинуть своего малютку, однако, на этот раз она ошиблась. Маша смогла. Молодая мама ушла, не оглянувшись. Только на столе осталось белеть оставленное Михаилу письмо:
«Прости. Я сама должна достичь чего-то в жизни, сама по себе, а не в качестве твоей жены. Постарайся понять меня».
Прохор много времени проводил вместе с драконом. Мальчик всегда был свободен в своих передвижениях внутри поместья, а сейчас из-за отсутствия бабушки контроль с одной стороны усилился – Галина Степановна часто перезванивала ему, проверяя, его местоположение, с другой стороны, нужно было сразу же ответить на звонок, и проверка на этом заканчивалась. Все дети великолепные манипуляторы. Прохор в этом отношении достиг совершенства, он давно научился обходить разные препоны в достижении необходимой степени свободы. А он ему сейчас особенно была нужна для общения с новым знакомым. Общение с ним приносило такие знания из истории человеческого общества, которые никакие поисковые системы интернета не могли дать.
Шота, пребывавший долгие годы в полу-летаргическом состоянии, как какой-то малолетка тоже радовался приобретению нового друга. Его вера в людей, почти уничтоженная из-за предательства последних, которой, казалось, уже никогда не быть прежней, постепенно начала возрождаться. Смог это сделать маленький мальчик, сидящий перед ним на траве и внимательно слушавший его рассказы о друзьях и былых сражениях.
Разве могли красочные истории дракона сравниться с сухими статьями в энциклопедиях. Прохор, как будто сам побывал на строительстве пирамид, находился среди защитников Карфагена, видел своими глазами падение Рима, участвовал в походах крестоносцев, стоял за спиной Колумба, когда раздался радостный крик «Земля!»
Эта дружба, возникшая в результате случайной встречи, соединила их именно в тот момент, когда они были особенно необходимы друг другу. Шота проживший долгую жизнь, прошедший огонь, воду и медные трубы, испытавший так много побед и поражений, верил, что в этой жизни ничего не происходит случайно, и эта встреча с маленьким ангелочком, как он про себя называл мальчика, произошедшая именно тогда, когда он уже был готов испустить последний вздох и легким облачком рассеяться в мироздании, оставив после себя горстку пепла, послана ему, чтобы он понял, что ничего еще не закончено, жизнь его продолжается и есть еще что-то, что он обязан выполнить прежде, чем уйдет в мир, где ожидают его сородичи. А еще рядом с Прохором он понял, что такую необходимую для него жизненную энергию можно получать не только из солнечного тепла и из чувства страха случайных встречных, но ее можно черпать из любви друзей и оказалось, что энергия, рожденная любовью близких, намного сильнее всех других видов энергий.
Дракон уже и не вспоминал о смерти. Он стал опять сильным, крылья окрепли, и он вновь смог подняться ночью в небо и ощутить радость полета. Зато мальчик с каждым днем становился все более озабоченным, какая-то мысль его явно беспокоила. на все расспросы он отмахивался и уверял, что все в порядке. Наконец, Шота не выдержал и прямо спросил:
- Что с твоей бабушкой? Я же тебе друг, и ты можешь все рассказать.
- Ты можешь читать мысли, - удивился Прохор и, увидев кивок дракона, продолжил - папа перевез бабушку в Китай, там при одном монастыре она пройдет реабилитационные процедуры. Папа уверяет меня, что все в порядке, но я чувствую, что она скучает по мне. Мы никогда с ней не расставались на такое долгое время. Я связался со своими друзьями, которые живут в деревне, недалеко от того монастыря. Это брат и сестра – Джанджи и Джу, они повидали бабушку и подтвердили, что она очень скучает и плохо переносит разлуку со мной. Я должен поехать и подбодрить бабушку. Вот я и решаю, каким способом мне легче добраться в Китай, чтобы мена не сняли по дороге и не возвратили домой.
- А чего там думать, полетим вместе, - сказал дракон.
- Спасибо, - произнес Прохор и критически осмотрел Шота, - ты - настоящий друг, но дело в том, что тебя в самолет вряд ли впустят.
- Мы не полетим на самолете, - ответил Шота.
- Как же мы полетим? – удивился мальчик.
- Ты забыл, что я летающее существо, - торжественно сказал дракон и даже поднял правую лапу. – Мы полетим на мне.
- А это возможно? Ты же был такой слабый.
- Слабость давно прошла благодаря тебе, так что готовься в полет. Лететь будем ночами, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и не забудь взять теплые вещи, наверху холодно.
Потом, услышав тявканье Тоффи, добавил:
- Тоффи говорит, чтобы ты и не мечтал улизнуть без него.
Михаил набрал номер, который ему дал секретарь. на другом конце провода долго не снимали трубку. В конце концов, долгие гудки прервались, какое-то время наступила тишина, потом раздался грохот, сопровождающийся невнятным чертыханьем и наконец раздалось протяжное:
- Алло-о-о.
- Маша, это Михаил. Ответь на один вопрос – Прохор у тебя?
- Какой Михаил? Какой Прохор? - голос спросонья звучал невнятно.
- Прохор – твой сын. Он пропал, - Михаил старался сдержаться, чтобы не сорваться на крик.
- Нет здесь никакого Прохора. И никого нет. И вообще взгляните на часы. Кто дал вам право звонить в такое время, - сердито произнесла женщина и отключилась.
Михаил был зол на Мэри Лу, которую кроме своей карьеры в этом мире ничего не интересовало, зол на себя за то, что позвонил это курице. Одно хорошо, выяснилось, что сын у нее не появлялся. Значит надо искать в другом месте.
Мэри Лу закрыла глаза. Телефон выскользнул из ее руки бесшумно опустился на ковер. Она попыталась заснуть, но перед глазами возник ее крошка сын в своей колыбельке, взгляд его пронзительно синих глаз, так похожих на глаза матери Маши Колобовой. Если бы он заплакал в этот момент, она, может, осталась бы, не выдержав детского плача, но он молча глядел на уходящую Мэри Лу. И она ушла тогда. Теперь эти глаза вновь через тысячи километров и пройденные года глядели на нее. Что там Михаил сказал? Почему он искал Прохора у нее? Что случилось в России? Неужели ее крошка-сын пропал из дому? Куда мог деться маленький ребенок? Сколько ему сейчас лет? Девять? Нет, восемь. Так куда мог деться восьмилетний мальчик?
Тысячи вопросов роились в голове. Картины, одна страшней другой представлялись ей, и поверх всего этого на нее глядели синие глаза ее матери-сына и молили о помощи. Женщина нашарила телефон, нашла звонивший номер и набрала его. Михаил ответил сразу, как будто ждал звонка.
- Что с моим сыном? – без приветствия, сразу же набросилась Мэри Лу.
- Он пропал, - так же без обиняков ответил мужчина.
- Как это могло случиться? Где была охрана? Куда смотрела твоя такая правильная мать? Не молчи, отвечай мне, где мой сын? Может, его украли? У тебя уже попросили выкуп?
- Вариант похищения прорабатывается, но никто мне не звонил по этому поводу. Прохор пропал два дня назад. Он с моей мамой почти все время живут в сельской местности, и только на два-три зимних месяца они приезжают в Москву. Дом хороший, я сам провожу там все свободное время. Усадьба большая, хорошо охраняемая. Все находилось под контролем. Но в этом году мама заболела, и я ее отвез в Германию. Там сделали операцию, но потребовалось еще долгий реабилитационный период. Я перевез ее в Китай в больницу при одном монастыре. Там обещали в течение года поставить на ноги. Прохор все время переговаривался с бабушкой, когда она была в Германии, но с монастырем такой связи нет. У них с Анной Никаноровной очень тесная связь, они друг без друга долго жить не могут. Теперь я думаю, может он к ней поехал. Но как он покинул усадьбу. Ни одна камера слежения не зафиксировала, что он покидал территорию. Не перелетел же он через ограду. И как он передвигается. Его ищут по всей стране. А к тебе я позвонил, потому что он в последнее время заинтересовался тобой. Анна Никаноровна ему сказала, что ты его мать.
- Представляю, что она ему наговорила, - фыркнула Мэри Лу.
- Ничего не наговорила. Она его очень любит и не хочет его травмировать. Она объяснила Прохору, что ты очень занятой человек, еще более занятой, чем я и поэтому тебе трудно с ним видеться. Но как у тебя будет свободная минутка, ты обязательно с ним повидаешься. Он ждет тебя, он даже написал тебе несколько писем, но ничего от тебя не получил.
- Я ничего не получала, - с сожалением сказала женщина, - наверное, сортировщик принял его письма за спам. Мне много пишут поклонники, и эти письма часто просто отсеиваются. Адрес-то был незнакомый. Наверное, он расстроился из-за этого.
- Расстроился, - подтвердил Михаил, - но мама его успокоила, чтобы он ждал и надеялся. Я подумал, что может он устал ждать и сам поехал искать с тобой встречи. Но, как вижу, этот вариант отпал.
- Да, у меня его нет и не было, - подтвердила Мэри Лу. – Скажи, как мог восьмилетний ребенок отправиться меня искать? Абсурд.
- Ты плохо знаешь своего сына. Он уже умеет добиваться всего, что хочет. Кстати, ему есть в кого пойти этой чертой характера.
- Ладно, убедил, я тебе верю.
Женщина хотела уже отключиться, но вдруг поняла, что не сможет спокойно находиться в Нью-Йорке, не зная, где находится ее сын. Еще час назад она о нем думать не думала, а теперь после нескольких слов он сразу вошел в ее жизнь и прочно занял в ней принадлежащее ему место.
- Миша, я первым рейсом вылечу к тебе, и мы вместе будем искать Прохора, - твердо произнесла Мэри Лу. Нет, не Мэри Лу, в этот момент она была Маша Колобова.
В аэропорту Машу лично встретил Михаил.
- Ну, зачем же ты сам приехал, мог бы прислать кого-нибудь с машиной, - зная его занятость и польщенная этим проявлением внимания, сказала она ему. – Или что-то еще случилось?
- Случилось, - подтвердил ее догадку мужчина, - Прохор объявился. Сперва он засветился, когда карточкой расплачивался в магазине где-то в районе Алтая, позже он сам позвонил мне и сказал, что направляется к бабушке, по которой очень соскучился. Позвонил, чтобы я не беспокоился, так как у него все хорошо. Сразу же отключился, чтобы его не засекли. Я же говорил тебе, что он достаточно сообразителен и всегда добивается того, что хочет. А суда по тому, что он уже добрался самостоятельно до Алтая, то скоро будет у бабушки. Так что я лечу в Китай. Если ты еще горишь желанием встретиться с сыном и можешь осилить еще один перелет, то я приглашаю тебя присоединиться ко мне.
- Конечно, я полечу с тобой. Я привыкла к перелетам, мне это не в первой. Теперь, когда что-то прояснилось, я смогу трезво рассуждать, а то весь перелет сюда только и думала, что могло с ним произойти. Ты мне расскажешь какой он? – спросила Маша, беря мужа под руку.
Дракон летел, стараясь избегать людных мест. Внизу проплывали огоньки деревень, темные массивы лесов, более светлыми пятнами выделялись поля. красиво поблескивали отраженными звездами реки. Его внутренний навигатор точно вел его к цели. Тишину иногда прерывали восклицания Прохора, увидевшего для себя что-то особенно интересное. на третьи сутки, когда они днем отдыхали от людских любопытных глаз в укромном месте, мальчик сказал:
- Я и не думал, что моя страна такая большая и такая красивая. Я много видел на фотографиях красивых мест, но то, что я увидел глазами, превосходит все фото мира.
- На Земле есть много рукотворных и нерукотворных очень красивых мест, ты еще увидишь их в своей жизни, но для тебя самой красивой и самой любимой должна быть страна, в которой ты родился. Я всегда помню тот уголок, где я появился на свет и свою маму. Мне так ее иногда не хватает, - задумчиво произнес Шота.
- Я тоже очень хочу увидеть свою маму, - в голосе Прохора явно звучала тоска. - Неужели она так и не найдет время, чтобы повидаться со мной.
- Вы обязательно встретитесь, - убежденно сказал дракон. – Если чего-то очень желать, то это обязательно произойдет.
Джу и Джанджи встречали путешественников возле деревни. Когда они увидели спустившегося с неба дракона, долго не могли поверить, что он живой, а не какой-то современный высокотехничный муляж сказочного существа. Убедившись, что он настоящий, дети радостно запрыгали, их восторгу не было границ. Они отвели Прохора к больнице. Каково же было его изумление, когда возле ворот монастыря он увидел отца с красивой женщиной, в которой он узнал виденную ранее на фотографиях в журналах свою маму.
Как всегда, увидев живого и невредимого сына, все заготовленные грозные слова улетучились у Михаила из головы. Главное, что мальчик стоит перед ним, а выводы должен делать он сам – надо больше времени уделять ребенку, знать, чем тот живет и дышит, и тогда мальчику не придется самостоятельно принимать таких кардинальных решений. Одно только его занимало, каким образом ребенку удалось, преодолев все препятствия, добраться сюда.
Прохор удовлетворил любопытство родителей и познакомил их с Шота. Для обоих знакомство с драконом было настоящим шоком. Если дети спокойно относятся к увиденному, так как все новое для ним просто новое, с которым они знакомятся каждый день их жизни, то для взрослых дракон был нонсенс. Его не могло быть, потому что не могло быть. Понадобилось достаточно времени, троганий, глажений, щупаний, разговоров, пока в их сознании укрепилась мысль, что это не сказка, не мираж, а живой, настоящий дракон.
Все разрешилось наилучшим образом. Анну Никаноровну, которой при виде родных стало значительно лучше, с длинным списком предписаний отпустили домой, где даже стены помогают. Прохор наконец-то познакомился с мамой, которая после перенесенных волнений решила больше с ним не разлучаться, а если и разлучаться, то только на очень короткое время.
Джу и Джанджи уговорили Шота остаться в Китае. Они убедили его, что здесь все любят и очень гордятся, что он у них живет. Тем более, что наступал год дракона, у всех в Китае будут бумажные, а в их деревне – настоящий живой дракон и что отныне он будет их талисманом.
Прохор тоже согласился с доводами новых друзей. Он очень радовался, что его друга-дракона здесь так любят и почитают. Конечно, в этом месте ему будет намного лучше, чем у Прохора на родине, где к драконам, мягко говоря, относятся с некоторым предубеждением.
Даже Тоффи скрипя сердцем принял весть о том, что его друг остается в далекой стране. Жаль, конечно, что рядом не будет дракона, который понимал и передавал хозяину его желания, но зато Шота здесь будет жить в безопасности. Может, и Прохор со временем сможет его понимать, ведь дракон учил его этому.
Шота с радостью дал себя уговорить. Он на глазах помолодел от всеобщей любви, от того, что ему больше не надо было прятаться от людей и ждать удара в спину. Жизнь вновь была прекрасна и удивительна.