Мама говорила, что скоро снова похолодает, а я очень не хотела в это верить. На дворе стоял теплый приветливый апрель, в объятия которого так хотелось провалиться, уйдя с последних уроков. Я сидела в кабинете русского языка, до краев наполненного ровным гулом голосов одноклассников, напоминавших мне пчелиный рой, и просто прислушивалась к природе, зовущей меня гулять: меня словно со всех сторон окружал радостный щебет птиц и ленивое поскрипывание сиреневого садика у школы, уже пустившего маленькие зеленые листочки. Однако тот мир, в котором я находилась, резко рухнул, когда в класс влетела наша учительница русского, молодая высокая девушка, только-только со студенческой скамьи, и взволнованно объявила.
-Ребята, приказано явиться на линейку во дворе школы. Пойдемте же скорее! - ее изящные очки-половинки съехали на нос, а грудь судорожно вздымалась с каждым глубоким вдохом. Сейчас, с раскрасневшимися щеками и бесконечно искренней улыбкой она казалась еще моложе своих лет. Мы засуетились: не каждый день Мария Александровна (так звали нашу учительницу) позволяла пожертвовать своим уроком. Но приказ есть приказ и, тихо, слегка испуганно обсуждая произошедшее, мы засеменили за нашим "предводителем".
Во дворе уже собралась вся школа. Когда нас поставили на место рядом с взрослыми ребятами, я, по случайности оказавшись в самой гуще ребят, начала проталкиваться вперед: мне еще никогда не было так любопытно узнать, что же такое случилось. Казалось, даже птички внимали всему происходящему, перестав щебетать о своих птичьих делах. В самом центре школьного двора, в плотном кольце умирающих от любопытства школьников, стоял наш директор, Василий Евгеньевич, мужчина статный и, порой, даже нагоняющий страх. Он сцепил руки, глубоко вздохнул и начал.
-Сегодня знаменательный день...
Я нервно закусила нижнюю губу и, буквально сведя брови в одну линию, нахмурилась. Сложным мне сейчас казалось даже просто стоять на месте: я перекатывалась с пятки на носок, желая поскорее узнать эту новость, так потрясшую даже взрослых.
-Наш соотечественник, Юрий Алексеевич Гагарин, полетел в космос!
Кажется, я даже приложила ладонь ко рту, чтобы не вскрикнуть. Это было просто невероятно, невозможно, так недостижимо и далеко от нас. Все, как один, подняли головы, уставившись в небо, как будто сейчас оттуда должен был, прорывая облака, появиться тот самый герой, Юрий Алексеевич, и приземлиться рядом с нами. Я просто вцепилась пальчиками в свой черный, совершенно не выходной фартук и не могла опустить глаза. Все уже отвлеклись, продолжили слушать директора, будто и забыли вовсе, а я все стояла и смотрела, не в силах оторваться. Вдруг меня оглушили радостные крики и возгласы одноклассников: уроки, в связи с таким событием, отменили. И я подумала, ведь это то, о чем я мечтала всю перемену. Я так хотела пойти гулять, с головой окунуться в теплый апрель. Однако сейчас это казалось мне таким простым и ненужным. Я почувствовала себя совсем-совсем взрослой, прикоснувшейся к чему-то такому далекому и значимому. Я вытянула руку к небу, желая дотронуться до него, ведь космос теперь стал к нам чуточку ближе. Еще совсем немножко, и я дотянусь до него. И на душе мне стало как-то тепло и невероятно радостно, так, как еще никогда не было. Тогда я в последний раз подняла глаза наверх. Надо мной плескалось лазурное небо, и мне казалось, что я вижу звезды.