Начало: http://www.proza.ru/2016/03/28/646
ИТК* №8, куда отправили дядю Сашу, занимала целый квартал города и изготовляла металлоконструкции. Учитывая, что у него никакой другой профессии кроме бухгалтера не было, его назначили учётчиком.
В положенные сроки мама и я навещали отчима по очереди, принося передачи. Он старался бодриться, но его выдавали грустные глаза.
Судебный пристав прибыл конфисковать личное имущество дяди Саши. Такого, в общем, не оказалось. Тогда молодцам приглянулся наш холодильник. Купил его я, но не стал спорить, когда увозили конфискат.
Через полгода отсидки отчима мама обратила внимание, что он необыкновенно бледен. Заключённый признался, что у него болит сердце, дают таблетки, но лучше ему не становится. Мама прорвалась к начальнику колонии и потребовала, чтобы отчима немедленно отправили в больницу. В то время она работала санитаркой в больнице имени Семашко. Туда, в отделение кардиологии, и попал дядя Саша. Сам профессор Захаров взял его под наблюдение. Больной был расконвоирован, но предупреждён, что в случае самовольного ухода из лечебницы это будет приравнено к побегу.
Быстро пробежали две недели, и отчим выздоровел. Лечение и кратковременная свобода сделали своё дело. С грустью дядя Саша возвращался в своё пенитенциарное учреждение.
Через год, когда прошла половина его срока наказания, подали документы на условно-досрочное освобождение. И оно наступило с учётом его безупречного поведения.
Наконец наступил день, когда отчим вновь обрёл желанную свободу. Перед ним стояла задача – как зарабатывать на жизнь. Бухгалтером устроиться пока становится невозможным, а работать дворником – мелко. Оставалось отправляться в село, где не будут обращать внимания на его временные запреты на профессию.
И такое место нашлось в районном центре Семь Колодезей, что на Керченском полуострове. Тем самым он облёк себя на добровольную ссылку сроком на год. Мама отнюдь не была декабристкой, и потому решила дожидаться его в Симферополе.
Каждую неделю дядя Саша присылал письма. В одном из них сообщил, что завёл гусей, а одна гусыня, которой он дал кличку Графиня, проявляет редкую для птиц сообразительность. Это письмо почему-то маму взволновало, и она решила навестить мужа. На мой вопрос о причине она ответила, что под гусыней Графиней может скрываться птичница Глафира.
Мама так рассчитала время, чтобы прибыть в посёлок вечером. Легко нашла дом дяди Саши. Там уже был погашен свет. Тогда она перелезла через забор, отбилась от собак, и постучала в окно.
И тут мама увидела, что отчим был в комнате не один, а там присутствовала особа женского рода. Ею оказалась та самая гусыня Графиня, которую мама приняла за соперницу. Встреча супругов прошла радостно и весело, хотя гусыня пыталась ущипнуть маму. После этого мама стала чаще навещать мужа. Она привозила гостинцы мужу и "сопернице" Графине.
Через год дядя Саша вернулся в Симферополь и устроился в строительное управление простым бухгалтером.
- Самуил Аронович, есть хоть какая-то вина в том, что вы были осуждены? – как-то спросил я.
- Конечно, есть. Что я связался с этим Поросёнковым и принимал от него мелкие подачки. О том, что он мухлюет с ведомостями я не знал, но этого не докажешь. В колонии сидит много людей за мелкие кражи, хотя их можно было бы не лишать свободы. Только тогда начинаешь ценить свободу, когда её лишаешься. Заключение никого не перевоспитывает, а только озлобляет. Не зря говорят, что не зарекайся от тюрьмы и от сумы. Видимо, такая у меня судьба – в молодости быть снаружи тюрьмы, а в старости внутри неё.
Всё-таки два года разлуки не прошли для отчима незаметно. Он перестал выпивать и курить, часто шутил. По вечерам мама и он ходили на прогулки к водохранилищу, что находится недалеко от их дома. Их отношения стали нежнее, чем прежде. А по выходным дням отчим ходил на рыбалку, принося рыбу на пропитание коту. Мы были чрезмерно рады, наблюдая за счастливой парой.
В одно утро мама проснулась позже обычного. Дядя Саша ещё спал, что было странно. Как правило, он вставал раньше мамы и готовил завтрак. Мама коснулась его лба и быстро отдёрнула руку. Лоб был холоден. Немедленно вызвала скорую помощь, и она примчалась довольно скоро. Врачу оставалось только констатировать смерть. Она наступила во время сна. Потом вскрытие показало отрыв тромба.
Мы испытали глубокий шок от того, что в свои 59 лет ушёл из жизни человек, ставший нам родным, хотя мог бы ещё жить и жить. Судьба была к нему немилостива, но напоследок подарила лёгкую смерть.
Для мамы такое горе стало страшным ударом. Мы, как могли, утешали её. На похоронах кроме нас присутствовали сестра дяди Саши с мужем и немногочисленные его сотрудники. Пролился сильный дождь, словно природа прощалась с дорогим человеком.
Спустя несколько лет сестра отчима написала письмо, что нашла его бывшую жену и дочь. У дочери трое детей, но он так никогда и не узнал, что стал дедом.
Я всегда с большой теплотой вспоминаю своего отчима, душевного и доброго человека.
У моей мамы в жизни было двое любимых мужчин. Один из них – мой отец, а другой - отчим.
ИТК* - исправительно-трудовая колония.