Был в моем неумытом детстве такой период, когда мы с бабушкой регулярно посещали ее брата-алкоголика. Квартира находилась на окраине поселка на втором этаже черного от копоти и грязи подъезда. Неподалеку стоял заброшенный профилакторий, а через лесочек располагался детский дом с белыми фигурами пионеров. Бабушка часто рассказывала, что когда она была маленькой, то они бегали здесь и прыгали через маленькие саженцы сосен, которые сейчас высятся на уровне строительных кранов. Позже, когда я достигла 14летнего возраста, то часто ходила к профилакторию попрыгать на трубах отопления и пожевать еловых иголок.
Как обычно бывало, мы пешком шли к Николаю, поднимались на этаж, звонили в ржавелый звонок и ждали, когда Николай соизволит встать с продавленного дивана и открыть нам дверь. Погремев замками, дверь распахивалась и на нас падал весь застоявшийся запах квартиры. Дышать в этот момент было очень трудно, так как едкое амбре мочи, пыли, тухлости, перегара и табака буквально закупоривало легкие. Редкие желтые зубы Николая улыбались нам, а руки уже тянулись в жажде объятий. Он хотел казаться любвеобильным и добрым, но такие испытания были нелегкими и не очень приятными. По традиции мы разувались в коридоре и я, под напором, шла в очаг вони, в комнату бабушкиного брата. Там стояла вечно не заправленная постель, полный книг шкаф, и какое-то барахло островами высилось по углам. В конце комнаты, у шкафа, висел старый портрет непонятно каких годов, на котором был изображен сам владелец квартиры в юности. Он тыкал жирными пальцами в фотографию и повторял одну и ту же фразу: "Смотри, какой красавец. На папку твоего похож, ага?'" Мне приходилось соглашаться кивать головой, чтобы поскорее выйти отсюда. Помимо того на другой стене ярким пятном висела огромная карта мира с грязными отпечатками пальцев. Затем я, держа такую приятную и спокойную бабушку за руку, шла за ней в кухню, где уже дымились желтые от старости и немытости кружки с чаем. На столе стоял сахар рафинад, конфеты ласточка и огрызки печенья. Я не была капризным ребенком в плане еды, но предоставленные яства выглядели весьма омерзительно. Я делала вид, что пью "чай", лишь немного опуская губы в кружку. Бабушка и Николай вели беседы на тему зарплаты, политики, рассады помидор, налогах и пузатой продавщице из магазина Сигнал у остановки. Я сидела очень тихо, пытаясь раствориться в этом холодном стуле, чтобы не находиться в этом противном месте. Через какое-то время нам приходилось прощаться. Я наспех обувала сандалии, не застёгивая ремешки вовсе, кратко махала рукой и выбегала на деревянную лестницу, прыгая от тихой радости. Чуть позже выходила моя бабуля, немного устало улыбаясь. Я брала ее за жилистую руку и спускалась вниз. На улице свежий воздух ласкал лицо, словно вытирая остатки грязи из квартиры. Мы шли по улицам поселка, разговаривая о том, что будем делать по прибытию домой. Иногда мы заходили в тот самый Сигнал и покупали пару пломбиров или фрукты, что было награждением после испытания в квартире Николая. Мне очень нравился мой поселок с его разбитыми дорогами и маленькими пекарнями, в которые я бегала по вечерам за хлебом. Тот самый портрет лысоватого худощавого мужичка на стене останется черным воспоминанием о моем детстве, далеким прошлым.