ЧУДЕСНЫМ ОБРАЗОМ
Через четыре недели отца Нестора выписали из больницы. Деньги за лечение и отдельную палату пришлось заплатить немалые. Собирали деньги все чада, но основную лепту внесла Майя-Мария, отбывшая в Арабские Эмираты по делам фирмы и, похоже, не бедствующая там. Ещё в больнице как-то случайно услышала обрывок разговора отца Нестора с Майей. Я мыла посуду после трапезы, когда на тумбочке сладкозвучно запели колокольчики сотового телефона. Сразу насторожилась, услышав имя Майи. Звонила она часто, и это было продолжение прежних разговоров.
- Не тоскуй, чадо моё, не плачь , - ответствовал священник на неслышные мне слёзные жалобы Майи. - Я молюсь за тебя и твоё преуспеяние в делах. Вот, заработаешь миллион и вернёшься. Уж как мы порадуемся встрече, наговоримся тогда, всё-всё мне порасскажещь. А пока скрепись сердцем, все силы отдавай делу.
Иеромонах выразительно глянул на меня, мол, негоже посторонним слушать наставления духовного отца, обращённые к другим. Я вышла и плотно затворила дверь.
Настала весна, спорая, буйная, с ранними апрельскими грозами, разливами реки, ароматом деревьев в цвету. За ней такое же яркое лето. Я опять жила, не замечая времени. Его ход неумолимый не тревожил разум. Прилепилась к духовному отцу, положившись на его прозорливое благоразумие. Отношения наши выровнялись и не доставляли более смятения в чувствах. Только где-то глубоко-глубоко в душе билась, горела надежда. Я уж и сама не знала, на что.
Теперь я занимала при отце место значимое, серьёзное, нечто вроде доверенного лица по контактам с внешним миром. Покупала лекарства и диетические продукты, при необходимости общалась с чиновниками, заказывала такси, когда священник отправлялся на требы, в основном, отпевания усопших. В народе бытует крепкое убеждение, в последний путь лучший провожающий усопших – иеромонах.
В один из июльских дней пришлось мне сопровождать отца Нестора в его поездке в губернский город, где работал он до ухода от мира и заочно учился в электротехническом колледже (поздновато, правда, в его-то годы). В епархии для каких-то нужд потребовались документы с места учёбы. Вёз нас один мой старинный приятель и бывший сотрудник. До города часа полтора езды, недолго, казалось бы, жара стояла лютая, в машине без кондиционера ехали хотя и с ветерком, но без приятности. Всю дорогу я сочувственно поглядывала на иеромонаха, облачённого в рясу плотного габардина. И видела лицо его, красивый, почти римский профиль. Лицо было отрешённым, бледным, вовсе не распаренным от жары, сразу вспомнила узбеков, легко претерпевающих любой зной в своих традиционных стёганных халатах.
По приезде ждало нас разочарование. Вытянувшийся по струнке, как перед старшим по чину, охранник чётко доложил: « Начальство в отпуске, на дачах, появляются редко, на весь колледж я один».
- Подождём, - с уверенностью в голосе заявил отец Нестор: - Где тут вас можно расположиться?
Охранник, не переча, провёл нас на второй этаж, и предложил укромный закуток перед кабинетами директора и начальника учебной части. Водитель, решивший немного побродить по городу, оставил нас вдвоём.
Сидим, ждём. Я не совсем понимаю, кого, ведь начальство всё на дачах, как нам объяснили. Отец Нестор достал Новый Завет и неторопливо взялся читать Евангелие от Иоанна. Любезный сердцу моему баритон зарокотал по пустым коридорам колледжа.
« В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Оно было в начале у Бога.
Всё через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
В Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков.
И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»
Не скрою, больших трудов стоило мне сосредоточиться на священном тексте. Мысли и желания уносились совсем в иные пределы бытия, более плотские, чем духовные. Мы остались наедине в пустынном здании, самое время для задушевных признаний и бесед о главном. Но священник серьёзен, как никогда, весь сосредоточен на Священном Писании, взглядывает иногда поверх страницы на меня, как бы проверяя, слушаю ли, проникаюсь ли. Так прошёл почти час
Вдруг где-то при входе послышались женские голоса, и вскоре к нам поднялись две дамы бальзаковского возраста, значительные, невозмутимо серьёзные и удивлённые одновременно. Они вгляделись в отца Нестора и неожиданно дружно заулыбались, заговорили с приязнью:
- Узнаём, узнаём, Вы - наш бывший студент Николай Селезнёв. Какое невероятное превращение, можно сказать, преображение. Уже несколько лет, как мы Вас потеряли.
Ходили всякие странные слухи, мол, в монахи постригся, но мы поверить этому не могли.
Очень прытким были студентом, да и возраста серьёзного, чтобы так просто примерять на себя рясу, пробовать новые варианты жизни. Хорошо ведь прижились на заводе, мастером Вас поставили, заработки пошли.
Отец Нестор засветился весь своей лучезарной улыбкой, а дамы продолжали:
- Мы тут обсуждаем странности, что с нами сегодня приключились. Обе с утра поехали на дачи. (А они у нас в разных местах) Делами дачными занялись, их, как говориться, не переделаешь. Вдруг, часов в одиннадцать, обе неожиданно для себя и практически одновременно решили вернуться в город, проведать наш колледж, как будто забыли там сделать что-то неотложное и вспомнить не можем, что. Встретились у дверей и ещё больше изумились, не ожидали встречи. А, оказалось, очень ждут нас здесь. Рады видеть Вас, Николай.
И они все втроём скрылись в кабинете директора.
Я же не могла прийти в себя, как-то объяснить себе это невероятие. И кроме, как Божий промысел, ничего подходящего не придумала. Или «чудесным образом», как часто любит выражаться мой духовный отец. Вот он, чудесный образ налицо.
Много ещё необъяснимых совпадений случилось в это лето. Об одном тоже стоит рассказать особо.
Однажды отец Нестор спросил меня, как провожу я свободное время
- Да его и нет у меня вовсе. А если появляется часок, хожу на реку, очень уж плавать люблю.
- Не благословляю заплывать далеко, чадо моё
- Отче, я – хорошая пловчиха, в детстве всё лето в воде плескалась. Родители рано плавать научили, видя моё пристрастие.
- Всё равно, остерегайся, мало ли что…
«Мало ли что» не заставило себя ждать. Днем, улучшив минутку, побежала на пляж, что гомонил и беззаботничал прямо под монастырём. Заплыла, как всегда, так далеко, что людей уже плохо различала. А оставленную одежду и босоножки и подавное. Через полчаса вернулась. Гляжу, под песчаным обрывчиком, где легкомысленно оставила вещи, отдыхает семейство с детьми. Ни сумки с сарафаном, ни босоножек. И никто не знает, не ведает, какой нечестивец подхватил. В сумке кроме одежды – ключи от дома и книга «Старец Силуан Афонский». Мне дал её почитать один из моих монастырских душепопечителей, иеромонах Антоний. ( Многие в монастыре радели о моём духовном росте). О книге-то я особенно взволновалась, очень уж по сердцу и ко времени она мне пришлась. До благодатных слёз читала и перечитывала житие великого старца.
В купальнике и босая побежала домой. Дома никого. Дочка с бабушкой на даче, и не обещались они сегодня вернуться. Соседка, посмеявшись и посокрушавшись происшествию, обрядила меня в шелковый китайский халат с павлинами. В этом халате, всё также босиком и с непокрытой головой отправилась я в монастырь за помощью. Благо, жила недалеко. Мне потребен был ловкий молодец, что смог бы залезть на второй этаж, в нашу квартиру, открыть дверь изнутри. И такого с благословения несколько озадаченного моим видом наместника сыскали. С трудником Алексеем мы раздобыли длинную лестницу, но до окна она всё же не доставала, пришлось Алексею с некоторым даже риском повиснуть, ухватившись за подоконник, и подтягиваться на руках. Гимнастические упражнения он осилил, и в квартиру в тот вечер я попала.
После на исповеди благонравная и смиренная покаялась, что не послушала предостережений духовного отца. А они возьми, да и претворись в жизнь незамедлительно и таким неожиданным манером.
Конечно, всё, что случалось со мной тогда, можно приписать совпадениям, скрытым от взора причинам, последствиям ошибочных или правильных действий, удачно или неудачно выбранным моментам. Вовсе не «чудесным образом» всё могло происходить, а по законам, которых я не прозревала. Только вот цепочки событий, завязанных на отце Несторе, выстраивались через чур часто. В их не случайности, исключительности и предопределённости мне представилась ещё одна возможность убедиться.
Отец Нестор отправился в больницу к тяжело больной прихожанке монастыря, по имени Светлана – Фотинья по-православному. Необходимо было причастить болящую. Как всегда в то благословенное для меня время, я - сопровождающее лицо. Больница далеко, вызвали такси. В дороге отец Нестор сокрушался, что не прихватил с собой иконку в дар после причастия.
Однако иконка у нас всё-таки появилась и опять «чудесным образом». Мы увидели её, оброненную на больничной аллее. Подобрали, обтёрли и обомлели. Это была икона преподобного Нестора-Летописца – святого моего духовного отца. С тем и пришли к Фотинье. Иеромонах причастил её и благословил иконой преподобного Нестора на операцию, что прошла удачно.