За окнами Петровского замка занималась заря. Сторожев потянулся на диване и проснулся. Открыв глаза, он сунул ноги в потрепанные тапки, подошел к закрепленной на стене комнаты раковине, открыл кран, включил холодную воду и ополоснул лицо. Затем он натянул галифе, надел через голову тельняшку, застегнул брючный ремень и нажал кнопку, находившуюся на стене. Через минуту в комнату вбежал ординарец Сторожева, четырнадцатилетний Вася, сын генерала госбезопасности Крашенинникова.
- Здравия желаю, Николай Петрович! Что прикажете?
- Васенька, будь добр, приготовь-ка чайку, да с лимончиком.
Василий набрал воды из-под крана в электрический чайник, воткнул штепсель в сеть, и, покосившись на табуретку, стоявшую рядом с диваном, сказал:
- Разрешите присесть, Николай Петрович?...
- Да садись, сержант Крашенинников, кто тебе мешает!
- Слушаюсь! - выпалил Василий и сел на табуретку. Сторожев тем временем вытащил из-за шкафа свои хромовые сапоги и надел их. Чайник тем временем закипел. Василий вскочил, насыпал щепотку крупнолистового чая в заварочный чайник, заварил кипятком, подождал, пока чай заварится как следует, положил в граненый стакан с подстаканником дольку лимона, налил чаю в стакан и поставил фарфоровый заварочный чайник и стакан с чаем на тумбочку, стоявшую рядом с креслом. Сторожев сел в кресло и вытащил из потайного отсека шкафа плитку молочного шоколада "Балтштадт" и еще один стакан с подстаканником. Жестом указав Васе на табуретку, он сказал:
- Держи, Василий Георгиевич, шоколадку, да чайком запивай. Не каждый, поди, день выпадает счастье с Генералиссимусом РНР чай пить.
Василий сел на стул, дрожащими руками развернул обертку, а Сторожев тем временем подвинул к нему стакан и налил ему чаю. Подмигнув слегка обалдевшему от избытка чувств парню, Сторожев спросил:
- Ну, что, братишка, как дела в кадетке?
- Да вроде хорошо, Николай Петрович...
- С девчатами у тебя как дела обстоят?
- По-всякому. То хорошо, то плохо...
- А какую бы ты хотел иметь подругу?
- Которая читать любит, а не в голубой ящик физиономией часами смотрит, Николай Петрович.
- Слушай-ка, Василий, ты мне неплохую мысль подсказал. Отсеивать склонных к телевизоромании из потока поступающих в военные учебные заведения. А еще что посоветуешь?
- Я бы посоветовал всех курсанток военно-медицинских кадеток, замеченных в куреве и спиртном без разговоров выгонять. Одну "партию" турнут - другим неповадно будет! Ведь они же потом с пациентами будут дело иметь! Представьте себе, Николай Петрович, - хирург делает операцию, а от него несет перегаром или куревом!..
- Василий, я полностью одобряю, так и сделаем. Дай-ка китель.
Вася открыл одежный отсек шкафа, снял с вешалки китель с погонами Генералиссимуса Российской Народной Республики, отряхнул с него пыль и помог Сторожеву надеть его. Затем он вынул из шкафа фуражку с гербом РНР и торжественно водрузил ее на голову Сторожева. После этого Сторожев уже без помощи Васи надел ремень с портупеей и гербом РНР на бляхе и планшет и вышел в коридор. Василий шёл следом за ним, и вскоре они вышли во двор. Там Сторожева ждала машина - черный "Север". Генералиссимус подошел к передней правой дверце лимузина и, приоткрыв ее, сказал:
- Сержант Крашенинников тоже с нами поедет.
Водитель, капитан Селиванов, обернулся, просунул руку между креслами, открыл заднюю дверь и сказал:
- Садись, сержант.
Василий отточенным движением бросил руку к виску, щелкнул сапогами и сел в машину. Селиванов и Сторожев пристегнулись, капитан развернул машину и стал выезжать к воротам. Подъехав к бронированному затвору, Селиванов дал звуковой сигнал. Ворота поднялись, капитан вывел лимузин на Кемский проспект, включил сирену (Вася заметил, что за их "Севером" из ворот выехали мотоциклисты ГУГБ) и спросил:
- Николай Петрович, куда едем?
- На Балтийский, в Совет Министров.
- Слушаюсь! - четко ответил Селиванов, переключил третью скорость, вырулил вдоль берега Кеми на Балтийский проспект, мотоциклисты-гэбешники повернули за ними. В лучах майского солнца гордо вырисовывался стоявший у берега Кеми крейсер "Заря". Лимузин пронесся по Балтийскому проспекту за полминуты, затормозил у таких же бронированных ворот, как в Петровском замке, ворота поднялись, Селиванов отключил сирену и въехал во двор. Сторожев и Вася Крашенинников вышли из машины, а Селиванов поехал загонять машину в гараж Совмина. Вася гордо вышагивал рядом со Сторожевым, который положил руку ему на плечо, чтобы всем сотрудникам было видно, что парень находится под его опекой. На втором этаже Сторожев расстегнул планшет, достал из него два бланка и написал в первом: "Обслужить тов. Крашенинникова В.Г. в столовой Совета Министров Российской Народной Республики за мой счет. Генералиссимус РНР Сторожев Н.П.". Во втором он написал: "С настоящего времени приказываю допускать тов. Крашенинникова В.Г. в офицерский клуб Совета Министров Российской Народной Республики. Генералиссимус РНР Сторожев Н.П.". Вручив бланки Васе, он сказал:
- Васенька, иди в столовую, там я написал, чтобы тебя накормили, отдай вот этот бланк дежурному по столовой, и ешь сколько влезет. А потом иди в офицерский клуб. Во втором бланке я написал, чтобы тебя туда пускали. В домино играть умеешь?
- Так точно, Николай Петрович!
- Ладно, Васенька, беги, я тоже пойду.
Василий направился в столовую, а Сторожев поднялся по мраморной лестнице в свой рабочий кабинет. Министры коротали время за преферансом, и первым вошедшего Сторожева заметил не кто иной, как начальник Главного Управления Государственной Безопасности, генерал-полковник Георгий Иванович Крашенинников, отец Васи. Он вскочил, схватил со стола фуражку, надел ее и гаркнул:
- Смирно!!!
Министры повскакали. Сторожев сделал успокаивающий жест рукой и сказал:
- Сидите, мужики.
Все сели. Сторожев тоже сел, причем во главе стола, и обратился к министру образования Харчикову:
- Толя, мне тут сегодня утром сынок Жоры Крашенинникова, который у меня ординарцем служит, подкинул идею образовательной реформы. Пацан четырнадцати лет, а думает почище тебя. Итак, с сегодняшнего дня подготовишь проект реформы о кадетском образовании. Всех, кто часами торчит за голубым ящиком, к учебе в военные вузы не допускать. В военно-медицинских вузах - если курсантка была замечена в куреве или употреблении спиртного - без разговоров отчислять! Потому что от телика мозги коротит, это во-первых, во-вторых, от него глаза портятся. В-третьих, представь себе - тебя оперируют, а от врача водкой или табачищем воняет!
- Хмм... А Вы-то сами разве не употребляете спиртного, Николай Петрович? И как же "военные сто грамм"? - поинтересовался министр обороны, маршал РНР Сиволобов.
- Я - старый хрыч, мне уже за 60, - с достоинством ответил Сторожев, уперев руку в бок, - а вот подрастающее поколение надо вырастить здоровым! А "военные сто грамм" пусть и останутся только военными, но не курсантскими и не детскими!!! Представь себе, что твой внук Пашка добрался до твоих спиртных запасов, которые ты прячешь от жены в стояке за толчком в уборной, и вылакал их?!
- Упаси Боже! - воздел руки к потолку маршал. - А откуда Вы, Николай Петрович, знаете, что я в сортире водку прячу?!
- Да неделю назад на твоем дне рождения я пошел в сортир по нужде, заглянул в стояк, а там пузыри с "Балтийской" стоят!
- Блин! Надо будет перепрятать! - ответил маршал.
Сторожев достал пачку сигарет "Адмирал", чиркнул спичкой, прикурил, выбросил потушенную спичку в мусорное ведро и после нескольких глубоких затяжек, откинувшись на спинку кресла, сказал:
- Вот что, мужики. Сейчас я пойду в столовку, потому что с утра не ел, а потом в конференц-зал. Там все насущные государственные проблемы и обсудим, а пока что я жрать хочу.
Выйдя из комнаты, Сторожев спустился по лестнице в столовую, подошел к дежурному и спросил:
- Сержанта Крашенинникова обслужили?
- Так точно! Он съел тарелку картофельного пюре с грибами, пять бутербродов с колбасой, выпил два стакана сладкого чаю с молоком!
- Отлично. Теперь дайте-ка мне гречневой каши с топленым салом, три куска хлеба с маслом и кружку горячего молока.
Когда заказ принесли, Сторожев неторопливо приступил к еде. Поев, он направился в офицерский клуб. Войдя в помещение, он увидел Васю Крашенинникова, игравшего в домино с капитаном Селивановым, старшим лейтенантом Мантуровым и майором Дубининым. Из-за столика то и дело раздавались победные возгласы типа: "А мы вот так!". И вдруг раздался торжествующий крик Васи:
- Есть!
- Выигрываешь, Василий Георгиевич? - спросил Сторожев, войдя в зал.
Вася вскочил, бросил руку к виску и отчеканил:
- Так точно, Николай Петрович!
- Молодец. Сейчас я еще пару часов буду отсутствовать, а потом видно будет.
Часа четыре Сторожев провел в конференц-зале, а потом вышел и снова направился в офицерский клуб. Войдя, он сказал Селиванову:
- Дмитрий Михалыч, приготовь-ка машину. Чтоб через пять минут была у внутреннего подъезда.
Вася вышел вслед за Сторожевым, и, когда они спустились к подъезду, выходившему во внутренний двор здания Совмина РНР, лимузин уже ждал их там. Мотоциклисты ГУГБ уже были готовы стартовать. Селиванов включил зажигание и начал прогревать мотор. Сторожев сел на переднее сиденье, Вася - сзади. Селиванов тронул машину с места и подъехал к воротам, посигналил, они поднялись. Селиванов включил сирену и понесся по Балтийскому проспекту. Обернувшись, он спросил:
- Куда едем, Николай Петрович?
- В Петроморск. Хочу отдохнуть немного. Вася, поедешь ко мне на дачу?
- С удовольствием, Николай Петрович! - ответил Вася.
Селиванов свернул на улицу Адмирала Михайлова, доехал до перекрестка с проспектом Республики, проехал по нему пять километров и выехал на Петроморское шоссе. Мотоциклисты ГУГБ с автоматчиками в колясках мотоциклов ехали следом. Заметив черный лимузин с мигалками, да впридачу к нему десяток мотоциклистов в зеленых мундирах с красно-синими погонами, водители почтительно перестраивались в левый ряд, так что пробки удалось избежать. Подъехав к Петроморску, Селиванов свернул на улицу Расторгуева, остановил лимузин у ворот и посигналил. Ворота открылись, и гэбешник, стоявший рядом с въездом, поднял шлагбаум. Селиванов въехал во двор, остановил машину, и Сторожев вылез из салона, а вслед за ним и Вася. Войдя в дом, Сторожев с наслаждением стянул сапоги, оставшись в носках, и позвал домработницу:
- Татьяна Андреевна! Со мной тут сын Жорки Крашенинникова приехал, найдите, пожалуйста, мальцу тапки.
Домработница, пожилая вдова из Малороссии, тут же засуетилась, вынула из нижнего отделения шкафа, стоявшего в прихожей, тапочки, подходившие Васе по размеру, и спросила:
- Мыкола Петрович, може, до горныци пидемо? Вам що зварити, чай або каву? А тоби чого налиты, хлопчик? - и она озорным взглядом посмотрела на Васю.
Сторожев сказал:
- Поставьте столик на улице под вишнями, два стула к нему, самовар на стол, и два стакана.
- Одну хвылынку, Мыкола Петрович!
Василий и Сторожев сменили сапоги на галоши, подождали, пока бабка Таня вынесет в сад столик и два стула. Сторожев уселся напротив Васи, и пока бабка Таня раскочегаривала электрический самовар, они просто любовались голубым небом, по которому проплывали облака. Наконец чай был готов. Бабка Татьяна спросила:
- Мыкола Петрович, може, ще шо принести?
- Принесите еще один стул и еще один стакан и посидите с нами, - сказал Сторожев.
- Дякую, Мыкола Петрович! - ответила она и отправилась на веранду за стулом и стаканом.
Вася спросил:
- А на каком это языке она говорит?
- На чубанском. Ты что, чубаков никогда не видел?! Которые в Малороссии живут?
- Ну, про Малороссию-то я слышал, по географии доводилось про достопримечательности Кияра читать, а вот с носителями языка общаться как-то не доводилось...
Тут на веранде затрезвонил телефон. Бабка Таня взяла трубку и спросила:
- Це хто? А, дуже гарно. Мыкола Петрович, вас до телефона кличуть!
Сторожев с пыхтением поднялся, прошел на веранду и взял трубку.
- Ну, что там?! Я только что на дачу приехал! Премьер Дании приезжает? А, понятно. На связи! - ответил он и положил трубку. - Черт бы их побрал, отдохнуть по-человечески не дадут, суки!.. Собирайся, Василий, придется обратно ехать.
Они допили чай, переобулись, и Сторожев, пару раз крепко выматерившись в адрес не вовремя пожаловавшего иностранного дипломата, побрел к машине. Мотоциклисты ГУГБ, поднятые по тревоге, заняли места в седлах и колясках мотоциклов. Сторожев и Вася сели в лимузин, и Селиванов резко газанул и врубил сирену. Половину пути они проехали нормально, но на перекрестке с улицей Гриневского Вася вдруг увидел несущийся наперерез грузовик "Луганец". Вася схватил Сторожева за шею правой рукой, левой за портупею и потащил его на заднее сиденье с переднего. Через секунду, снеся в сторону мотоцикл ГУГБ (капитан Молчанов, сидевший за рулем, и сидевший в коляске автоматчик сержант Васильев отделались ссадинами и ушибами), "Луганец" влетел прямо в капот сторожевского лимузина. Раздался скрежет. Водитель грузовика, сообразив наконец, в кого он врезался, ударил по тормозам, но было поздно.
- Николай Петрович, Вы живы? - срывающимся голосом спросил, заикаясь от пережитого, Вася.
- Фу-у-ух... Благодаря тебе, сынок, вроде жив. Михалыч! Ты цел? - спросил он Селиванова.
- Немного стеклом поцарапало, Николай Петрович. А где этот козел, который в нас врезался?!
Перепуганного шофера грузовика уже скрутили бойцы ГУГБ. Но тут к Сторожеву подошел милиционер в летней белой униформе, бросил руку к виску и сказал:
- Разрешите, товарищ Генералиссимус? Докладывает капитан Аверьянов.
- Докладывай, капитан, что там у тебя? - поинтересовался Сторожев.
- Этот мужик, который был за рулем грузовика - мой сосед по этажу. Человек кристально честный, с иностранными разведками никогда дела не имел. А вот жена его, Лариска - сучка еще та. Сегодня он застал ее со своим лучшим другом, Валеркой Шалаевым... Тот от нее отпихивается, а она ему - мол, любовь до гроба. Ну, Паша, шофер этот, сел на "Луганец" свой да и рванул куда глаза глядят, похоже, из-за этого. Я не успел его перехватить, а то предотвратили бы. Прошу Вас, Николай Петрович, не надо его наказывать. Человек из-за этой стервы поганой свою жизнь чуть не сгубил...
- Сейчас решим, капитан. - Сторожев подошел к водителю грузовика и спросил:
- Правда ли то, что говорит капитан Аверьянов?
- Так точно...
- Где служил?
- В Алябьево, 45-ая десантная дивизия специального назначения, старший прапорщик Павел Константинович Смешнов!
- Та-ак... Селиванов, бумаги у тебя в бардачке?
- Так точно!
- Дай-ка бланк на удостоверение ГУГБ.
- Слушаюсь!
Сторожев заполнил удостоверение на имя майора ГУГБ Павла Константиновича Смешнова и приложил печать. Вручив удостоверение обалдевшему водителю, он сказал:
- Всё. Теперь ты майор госбезопасности.
- Б-благодарю Вас, товарищ Генералиссимус! - выпалил шофер. - Я бы с радостью Вас до места довез теперь, да "Луганец" мой покорежен сильно... Да и Ваш лимузин я помял, простите ради Бога уж...
- Разрешите, Николай Петрович? - вновь подошел милиционер. - У меня тут рядом мой "Волгарь" служебный стоит, он Вас на нем доставит, а потом мне его обратно пригонит.
- Вот и прекрасно. Где он у тебя? - осведомился Сторожев.
- Да вот он, видите, белый внедорожник с красной полосой, у тротуара стоит?
- А-а, вижу. Смешнов, берешься, значит, меня до Петровского замка доставить, да еще пацана этого?
- Так точно!
Смешнов сел за руль внедорожника, дождался, пока Сторожев и Вася сядут в машину, включил сирену и поехал не очень медленно, но и не очень быстро, по спецназовской привычке оглядываясь по сторонам, не едет ли еще какой-нибудь автохулиган. Мотоциклисты ГУГБ придерживались того же темпа, что и он. Без особых происшествий доставив Сторожева и Васю до Петровского замка, он въехал во двор и сказал:
- Простите, Николай Петрович, мне надо машину Аверьянову отогнать. Высаживайтесь, а я отгоню машину и вернусь на метро.
- Добре. Я пока распоряжусь, чтобы тебе выделили место в казарме и поставили на довольствие, - ответил Сторожев. - Квартира, в которой ты проживаешь, на кого оформлена, на тебя или на жену?
- Да на шалаву эту как раз! Я продал свою, на проспекте Республики, и переехал к этой курве!!
- Развестись с ней хочешь?
- С превеликим удовольствием!! Пусть эта лахудра себе других дураков ищет! Я лучше на благо Родины послужу, для Вас, Николай Петрович, так же, как в свое время служил в десантуре!!!
- Хорошо, я заодно скажу министру юстиции, чтоб подыскал тебе адвоката, и скажу судье Приморского суда Петрограда, чтобы не тянули с твоим бракоразводным процессом.
- Ох, спасибо Вам огромное, Николай Петрович! Ладно, я поехал отгонять машину. Встретимся через пару часов! - крикнул Смешнов из окна отъезжающей милицейской машины.
Сторожев поднялся вместе с Васей в комендатуру и сказал коменданту Петровского замка полковнику Кузнецову:
- Здорово, Василий Захарович. Значит, так: поставишь на довольствие майора ГУГБ Павла Константиновича Смешнова и выделишь ему комнату в казарме. Слышишь, комнату пока, а не койко-место. Человек в трудную жизненную ситуацию попал. Чаю давать, сколько захочет. Ста грамм пока не давать. Насчет еды - если попросит добавки, то дать.
- Вас понял, товарищ Генералиссимус!
Сторожев и Вася поднялись к себе, в ту же комнату, в которой Сторожев этим утром проснулся. Сторожев сел на свой обшарпанный и продавленный диван и поскреб лысину. Вася стал хлопотать около чайника, и вскоре оба пили крепкий сладкий чай. Сторожев встал, подошел к холодильнику и достал оттуда коробку вафель.
- Вот нам с тобой, Василий, на двоих. Спасибо тебе огромное, что ты меня спас. Не перетащи ты меня назад, один Бог знает, остался бы я жив или нет.
- Да не за что, Николай Петрович. Я родился в семье генерала госбезопасности, а, стало быть, должен служить Генералиссимусу РНР верой и правдой.
- Спасибо, сынок... Тут еще этот чертов датский премьер припожаловать завтра собирается. Интересно, за каким хреном он вытащил нас с тобой с дачи? Уж наверное не для того, чтобы против Америки союз военный заключить...
- Видно будет, Николай Петрович. Утро вечера мудренее.
- Да, пожалуй, ты прав, Василий. А вот за то, что ты меня спас, я завтра тебя отблагодарю маленьким сюрпризом. Беги спать, а то уже одиннадцать вечера...
- Слушаюсь! - ответил Вася, щелкнул каблуками, бросил руку к виску и вышел. Когда он шел по коридору до своей комнаты, в его мозгу билась мысль: что же за сюрприз такой интересный приготовил для него Сторожев?
А Сторожев в это время позвонил секретарю партийной ячейки Рабоче-Воинской Партии Российской Народной Республики при Петровском замке, подполковнику Фомину, и сказал:
- Привет, Виктор Андреевич. Завтра объявишь внеочередное партсобрание, на котором согласно статье 14, пункт "б", устава РВП, примешь в Партию несовершеннолетнего Василия Георгиевича Крашенинникова, за спасение моей жизни во время ДТП. Понял?
- Так точно!
- На связи.
Сторожев положил трубку, стянул форму, положил ее на кресло (развешивать ее по вешалкам у него уже не было сил) и лег на диван, укрывшись одеялом.Тут в дверь снова заглянул Вася, но уже не в гимнастерке и галифе, а в майке и спортивных бриджах.
- Николай Петрович, разрешите доложить?
- Что там, Васек?
- Смешнов приехал. Притащил с собой два чемодана и три сумки с вещами. Оно и понятно, от изменщицы подальше сматывается. Разрешите быть свободным?
- Спокойной ночи, Васенька.
Сторожев поворочался на диване и уснул. Во сне ему приснилось, будто он идет по березовой рощице, а навстречу ему идет покойная жена Наталья. Сторожев тянулся к ней, но не мог приблизиться. Она остановилась, подняла указательный палец и сказала:
- Береги Василия, муженек. Он тебя тоже будет в жизни беречь.
- Ната-а-шенька, не уходи!.. - мычал сквозь сон Сторожев, но покойная жена стояла и повторяла: "Береги Васю".
Проснувшись под утро от беспокойных снов, Сторожев не стал будить Васю, который в это время сладко спал, а включил радиоприемник и настроил его на волну радиостанции "Заря". Затем он ополоснул опухшее от тяжелой ночи лицо холодной водой из-под крана, набрал в электрический чайник воды и включил его в сеть. Когда вода закипела, он заварил себе кружку крепкого кофе, положил туда три куска сахара и под музыку, доносившуюся из радиоприемника, стал потягивать кофе. Допив кружку, он подошел к окну. На Петровской площади одиноко высился памятник Александру Шелепину, первому Генералиссимусу РНР. "Железный Шурик" застыл на гранитном постаменте с правой рукой у виска и с газетой в левой руке. Так продолжалось до одиннадцати, после чего Сторожев наконец нажал кнопку вызова. Прибежал Вася, уже одетый в гимнастерку, галифе, фуражку и сапоги. Похоже, что он уже час как проснулся, успел одеться и только ждал, пока Сторожев вызовет его.
- С добрым утром, Николай Петрович! Как спали? - спросил Вася.
- Очень плохо, Васенька. Наташка, жена моя покойная, всю ночь снилась.
- Примите коньячку грамм сто, и все как рукой снимет. А потом посидите минут пять, и можно к делам приступать. (Вася был непьющий, но Георгий Крашенинников был большим любителем и ценителем коньяка, так что Василий в этих делах разбирался)
Сторожев вынул из шкафа бутылку коньяку, налил полстопки, выпил залпом, закрыл бутылку пробкой, поставил ее на место, а Вася тем временем приготовил ему чаю. Сторожев не торопясь выпил чай, надел форму и сказал:
- Пошли, Василий. Нам с тобой в актовый зал.
Василий пошел следом за ним, но его удивило то, что по пути в актовый зал все бойцы охраны приветствовали не только Сторожева, но и его. Впрочем, подумал он, это, наверное, за то, что я спас Сторожева в ДТП.
Когда они вошли в актовый зал, Сторожев вывел Васю на сцену и сказал в микрофон:
- Моим решением по Рабоче-Воинской Партии Российской Народной Республики, согласно статье 14, пункт "б" устава РВП РНР, несовершеннолетний Василий Георгиевич Крашенинников принимается в Партию без оглядки на возраст, за спасение моей жизни во время дорожно-транспортного происшествия! Василий Георгиевич достоин носить высокое звание трудовика и своей беззаветной преданностью Родине, я думаю, еще не раз послужит на благо РНР! Споем же гимн!
Все встали и запели:
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надежный оплот!
Знамя рабочее, знамя народное
Пусть от победы к победе ведет!
Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
Товарищ Шелепин нам путь озарил,
Взрастил он рабочих на верность народу,
На труд и на подвиги нас вдохновил!
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надежный оплот!
Знамя рабочее, знамя народное
Пусть от победы к победе ведет!
Единство народов страны нашей славной -
Российской Народной Республики честь!
Рабочий и воин, средь равных ты равный,
Неси поколеньям счастливую весть!
Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надежный оплот!
Знамя рабочее, знамя народное
Пусть от победы к победе ведет!
Сторожев вынул из кармана заранее заготовленный для Васи партбилет и сказал:
- Товарищу Крашенинникову Василию Георгиевичу вручается партбилет №0001945! Поздравляю тебя, Василий! Мы все надеемся на тебя и на то, что ты оправдаешь доверие Партии! Слово предоставляется товарищу Крашенинникову! Василий, скажи речь!
Вася вышел на трибуну и, бросив руку к виску, сказал:
- Товарищи трудовики! Граждане Республики! Братья и сестры! Я оправдаю доверие Партии, вчера мне довелось заслужить партбилет спасением жизни Николая Петровича, и, если понадобится, я за него свою жизнь положу! Если Партия и Николай Петрович прикажут - я готов взять оружие и пойти воевать, пусть даже я еще пацан! Да здравствует Российская Народная Республика! Многих лет жизни нашему Генералиссимусу!!!
- Ура! Ура! Ура! - отозвался зал.
Сторожев вручил партбилет Васе, и они пошли к выходу из зала. По пути Сторожев тронул за плечо сидевшего в кресле актового зала министра юстиции РНР генерал-лейтенанта Сергея Николаевича Волкогонова и сказал ему:
- Сережа, пойдем на пару слов.
Волкогонов встал, вышел со Сторожевым и Васей в коридор, и Сторожев сказал ему:
- Значит, так. Майор ГУГБ Павел Константинович Смешнов желает оформить развод с женой, вследствие ее распутного поведения, так что займись делом майора Смешнова персонально, найди ему адвоката, и проследи, чтобы Приморский районный суд оформил это дело не позже, чем в три недели. Понял, Серега?
- Так точно!
Сторожев и Вася пошли в столовую. Вася сказал:
- Тут еще этот датский премьер приехать собирается.
- Черт подери!!! Совсем забыл! Староверов, - спросил Сторожев у капитана ГУГБ, стоявшего у входа в столовую, - ты не в курсе, когда этот дипломат приедет?
- Да он уже приехал. Инкогнито. Говорит, не любит он мотаться в кортежах, званых обедов тоже не любит, хотел бы с Вами тут прямо, в столовой, пообщаться.
- Инкогнито, говоришь? А как он приехал из Колпинского аэропорта?
- На такси. Ждет Вас в комнате отдыха.
- Приведи.
Через десять минут капитан Староверов вернулся с пожилым мужчиной, одетым в джинсы, пиджак и кепку блином. Встав слева от него, капитан доложил:
- Его светлость премьер-министр королевства Дания барон Нильс Кеннет Моллер!
- Прошу Вас, господин сотрудник государственной безопасности, - ответил мужчина, - не надо этого. Говорите в следующий раз просто "барон Нильс Моллер".
- Так, господин Моллер, по какому делу пожаловали? - спросил Сторожев.
- Мы хотели предложить Вам организовать в Финляндии, в Рованиеми, кинофестиваль фильмов Союза Народных Республик.
- Гм-м, неплохая идея, господин барон... Какие же республики предстанут на кинофестивале и с какими фильмами?
- Российская Народная Республика, господин Генералиссимус, с фильмом "Сибирская баллада", Днестровская Советская Республика с фильмом "Дед Мирча", Буджацкая Республика с фильмом "Конгазия - страна героев", Черемисско-Вотяцкая Республика с мультфильмом "Изий".
- Очень хорошо. Не желаете ли перекусить?
- Было бы неплохо. Я вообще стараюсь жить попроще, и хотелось бы съесть сейчас чего-нибудь не сильно мудреного...
Сторожев встал, подошел к прилавку столовой и сказал:
- Тарелку пельменей с чесночным соусом! Чтоб через 10 минут были готовы!! Для посла!
- А для Вас, Николай Петрович? - поинтересовалась кухарка.
- Мне - нарезанного сала, 2 нарезанных покрупнее ташкентских лимона и сто грамм!
- Слушаюсь! - ответила кухарка и ушла выполнять заказ. Даже кухарки в столовой Петровского замка числились в ГУГБ и носили зеленые юбки, зеленые гимнастерки с укороченным рукавом (зимой поверх них они при выходе на улицу надевали шинели с зелеными кантами), погоны соответственно званию и нарукавные шевроны за выслугу лет. Через 10 минут две официантки в такой же униформе принесли заказ и удалились.
- Что это за блюдо, господин Генералиссимус, как оно называется? - спросил Моллер.
- Это наше национальное блюдо, мы называем его "пельмени". Снаружи оболочка из теста, а внутри мясо. В Малороссии они называются "вареники", и они кладут внутрь творог, вишню, капусту и тому подобное. Кстати, а почему чубаки свое кино не представили?
- Да в этом году, господин Генералиссимус, у них не вышло ни одного достойного фильма.
- Понятно. Одна лабуда, значит.
- Простите, одно что?
- Да это мы так в просторечии называем нечто, не заслуживающее внимания.
- А, понимаю. У меня, например, есть любимая поговорка, и только я один следую ей, а все остальные смеются.
- Интересно, что за поговорка?
- Don't shit where you eat, господин Генералиссимус. По-вашему это будет вроде "не сри там, где ты ешь"
- Нет, господин Моллер, мы говорим "не плюй в колодец - пригодится воды напиться".
- Да, пожалуй, ваша русская поговорка будет правильнее. Кстати, хотите, я Вам расскажу анекдот, который мне рассказал таксист, который вез меня из аэропорта?
- А таксист Вас прямо сюда довез?
- Да нет, я попросил его остановить возле бара под названием "Рюмошная", на улице Мазура.
- Ну, что там у Вас за анекдот? - спросил Сторожев.
- Жена думает, куда бы спрятать шнапс от мужа. Придумала: спрятала в муку. Муж ей звонит на работу, говорит: "Привет, дорогая!", а она ему: "Что делаешь?", он отвечает: "Пироги пеку!"
- Ха-ха-ха-ха!!!! Классно!! - ответил Сторожев. - Кстати, Вы не против, если я позову своего адъютанта, он пообедает с нами?
- Да с превеликим удовольствием!
- Вася! Иди сюда, господин Моллер приглашает тебя за стол!
Василий, чеканя шаг, вошел в столовую, бросил руку к виску и сел на свободный стул.
- Как Вас зовут, молодой человек? - поинтересовался Моллер.
- Сержант Главного Управления Государственной Безопасности Василий Георгиевич Крашенинников! - ответил Вася, вскочив и бросив руку к виску.
- Господин Крашенинников, можно было бы и не вставать, зачем это нужно? - мягко спросил Моллер.
- Меня так учили, господин Моллер. Когда представляешься старшему по чину или должности, то полагается все выполнять по правилам.
- Ценю Вашего адъютанта, господин Сторожев! Молодой парень, а так службу знает!
- Армия РНР вся такая, господин Моллер. Каждый ее солдат знает, что он - защитник Родины, а если нет, то он не солдат, а тряпка, которой вытирают пол.
- А с общественным порядком у Вас, господин Сторожев, как?
- Да Вы разве не знаете? Всех уголовников мы ссылаем на арктические острова, чтобы они там перевоспитывались героической жизнью полярников, чтобы каждый из них, вернувшись домой, мог сказать не "Я зэк", а "Я полярник!". Так стали делать еще при моем предшественнике - Владимире Мазуре. Мелкое хулиганье мы ссылаем в тайгу, чтобы получилось по старинному правилу северян: "Негодяя отвозят в тайгу и выпускают. Если не вышел - так никто и не виноват, сам же не вышел". Так что, господин Моллер, преступность у нас перевелась... Правда, на днях вот что было... Видите этого человека? - и Сторожев показал на сидевшего за одним из столиков с забинтованной головой и шрамом на щеке от пореза стеклом капитана Селиванова. - Это мой шофер, временно он в отпуске по ранению. В мой лимузин вчера врезался грузовик. Как Вы думаете, что я сделал с шофером грузовика?
- Сослали в Арктику?
- Вот он сидит! - и Сторожев показал на Смешнова, сидевшего за соседним столиком в новенькой форме ГУГБ и уплетавшего картошку с луком.
- Ваше благородство поистине не знает границ, господин Сторожев. У нас бы его как минимум посадили лет на 15, а Вы взяли в свою охрану человека, который мог лишить Вас жизни!
- Вы знаете, господин Моллер, почему он врезался в мой лимузин? Он несся на своем грузовике, забыв обо всем, потому что его предала жена, и вдобавок он застал ее с лучшим другом. Попробуйте поставить себя на его место. А то, что мой лимузин оказался у него на пути - это чистая случайность. Он сделал это не умышленно.
- Ну, не знаю, наверное, на его месте я бы просто напился.
- В подпитии Вы могли бы и похуже дел натворить, и премьерского кресла бы уж точно лишились.
- Да-а, Вы правы, господин Сторожев... В пьяном виде недавно министр сельского хозяйства ляпнул какую-то хрень про Ее Величество, да и загремел на четыре года.
- Вот видите, господин Моллер? Королева Шарлотта Первая - это Вам не сантехник! У нас и сантехники себя нормально ведут, и не пьянствуют, потому что получают ежедневную норму шнапса или денежный эквивалент, на который они могут купить себе что-нибудь другое по выбору.
- Даже мы до такого не додумались! - ответил Моллер. - Единственная трезвая профессия у нас - это почтальоны. А про моряков и говорить нечего, все как один алкаши.
- Хотите, господин Моллер, я Вам нашего моряка покажу? Пригласим его тоже к столу? - спросил Сторожев.
- Да пожалуйста, еще веселей будет.
Сторожев встал, подошел к настенному внутреннему телефону, нажал кнопку и сказал:
- Коммутатор? Капитана первого ранга Богданова вызвать в столовую!
Повесив трубку, он вернулся за стол, периодически поглядывая на дверь столовой. Через минуту дверь отворилась, и вошел бравый морской офицер в черном кителе с желтыми кантами, бросил руку к виску и доложил:
- Капитан первого ранга Валерий Богданов в Ваше распоряжение прибыл!
- Садись, Валера, за стол. Вот, посмотрите, господин Моллер, таковы наши моряки. Валера, это премьер-министр Дании барон Моллер.
Богданов, уже успевший сесть за стол, вскочил так же, как незадолго до этого Вася, бросил руку к виску и отчеканил:
- Здравия желаю, господин барон!
- Ммда-а... Вижу, Вы правы, господин Сторожев. Каждый солдат армии РНР - настоящий солдат.
- Правда, господин Моллер, армия РНР была такой не всегда, она стала такой только после Отечественной Войны, при Генералиссимусе Владиславе Рудневе, - сказал Сторожев. - Был при нем, еще до войны, министр внутренних дел, генерал-майор Барсуков. Воровал где только можно, и кучу невинных людей пересажал. Руднев приказал пересмотреть дела всех осужденных при Барсукове, а самому Барсукову пригрозил расстрелом. У того от страху крыша поехала, ну и…
- Простите, господин Сторожев, не понял. При чем тут крыша?
- Ну, это у нас выражение такое. Он рехнулся со страху. А потом он взял картонную табличку, написал на ней: «Я — говно!», прицепил ее себе на грудь и повесился, как сука. Впрочем, он и был сука, а проще говоря — мразь порядочная. Руднев всех, кого Барсуков невинно посадил, приказал выпустить. Кстати! Завтра же 9 мая, день Победы в Отечественной войне, когда Алоиз Шинкель, фюрер немецких националистов, пустил себе пулю в лоб в своей резиденции в Бранденбурге.
- Я буду счастлив отметить День Победы над националистской Германией в столице рабочей России, господин Сторожев! - ответил Моллер.
- В таком случае приглашаю Вас завтра в Балтштадт, господин Моллер. Там корабли ВМФ РНР будут давать артиллерийский салют, Вам это зрелище понравится.
- С удовольствием, господин Сторожев! Кстати, нельзя ли мне остановиться у Вас? Просто по шикарным гостиницам, которые мне полагаются при моем статусе, мне не нравится мотаться. Хотелось бы попроще, да и питаться не шикарными заграничными блюдами, а чем-нибудь попроще.
Сторожев встал, опять подошел к настенному телефону, снял трубку и сказал:
- Коммутатор? Коменданта полковника Кузнецова!
В трубке раздался голос коменданта:
- Слушаю!
Сторожев ответил:
- Захарыч! Датский посол, господин Моллер приехал, инкогнито, одет в гражданское... Что?... Документы в порядке, охрана проверяла! Отведи ему комнату, кормить тем, что попросит.
Моллер тронул Сторожева за плечо и сказал:
- Господин Сторожев, а нельзя ли мне прямо сейчас пойти отдохнуть? Просто полночи мотался в самолете, потом такси, потом еще Вашу резиденцию пришлось искать, да так, чтобы свой статус не обнаружить перед таксистом... А то он бы, наверное, слупил бы с меня втридорога!..
Сторожев сказал Богданову:
- Валера, отведи господина Моллера в его комнату.
Моллер и Богданов вышли. Вася встал и сказал:
- Николай Петрович, можно мне отлучиться на полчасика?
- Конечно, Васенька, - ответил Сторожев. - А зачем?
Вася многозначительно улыбнулся, скорчил озорную гримасу и сказал:
- Надо!
- Ладно, Васенька, я жду тебя в своей комнате, - сказал Сторожев.
Вася спустился в спецотдел ГУГБ, подошел к рабочему кабинету отца, который в это время находился как раз там, остановился перед часовым, прапорщиком Малафеевым, бросил руку к виску и сказал:
- К генералу Крашенинникову.
- Проходите, товарищ сержант, - ответил Малафеев, открыл дверь, впустил Васю и закрыл дверь за ним.
Вася подошел к отцу и сказал:
- Папа, дай 50 рублей.
- Зачем тебе?! - удивленно поднял голову Георгий Крашенинников.
- Хочу Николая Петровича лимонадом угостить, а то тут в столовке, кроме чая да коньяка, нормальных напитков-то и нет...
- Ну, держи, - Крашенинников протянул пачку купюр с портретом Шелепина через стол Васе.
Вася попросил на проходной авоську, вышел с территории и пошел по улице Генерала Савельева. Пройдя сто метров, он свернул в продуктовый магазин, встал было в очередь, но одна из бабулек сказала продавщице:
- Катерина! Пропусти товарища сержанта без очереди!
- Спасибо, не надо, я лучше постою... - начал было Вася, но все бабки, стоявшие в очереди, дружно отошли от кассы и освободили Васе место.
- Товарищ сержант, что будете брать? - спросила продавщица.
- Лимонад "Габриадзе" почем? - спросил Вася.
- 10 рублей.
- Пожалуйста, одну виноградную, две сливочных и две с какао.
Продавщица открыла холодильник, достала газировку и сложила в подставленную Васей авоську. Вася протянул кассирше деньги, взял чек и пошел обратно. Дойдя до Петровского замка, он прошел через проходную, поднялся по лестнице и вошел в комнату Сторожева. Тот сидел на диване, опустив голову на руки. Вася поставил авоську с бутылками на стол и торжественно произнес:
- Угощайтесь, Николай Петрович!
Сторожев поднял голову и сказал:
- Боже мой!! Васенька, это откуда? Ты меня угощаешь?
Вася бросил руку к виску и ответил:
- Так точно, Николай Петрович! Из продуктового на Генерала Савельева, дом 5! Вас порадовать решил, а то Вы за последнее время ничему не радуетесь, одни заботы у Вас...
Затем Вася достал из шкафа стаканы и налил виноградной газировки себе и Сторожеву.
- Васенька, а где ты деньги взял? - спросил немного обалдевший Сторожев.
- Не беспокойтесь, Николай Петрович, у папы попросил.
Кинув взгляд на окно, Вася обалдел... Рядом с Петровской площадью, на бульваре Матросова, из окна пятого этажа девятиэтажного дома валил густой черный дым. Вася схватил Сторожева за рукав и ткнул пальцем в сторону окна.
- Николай Петрович! Пока бригада с Балтийского приедет, там все сгорит! Может, вышлем нашу бригаду?!
Сторожев встал, подошел к настенному телефону и, сняв трубку, сказал:
- Коммутатор? Капитана Гуслярова!.. Володя, там на бульваре Матросова, дом 5, возгорание! Выезжайте! Васька Крашенинников тоже с вами поедет!
Когда Сторожев задним числом зачислил Васю в команду, он ни чуточки не сомневался, что Вася согласится. Вася открыл потайной шкаф, достал боевку и каску, надел их (такие шкафы имелись в каждой комнате Петровского замка) и помчался по лестнице вниз. Через полминуты два пожарных "Днестра" (один с лестницей, другой с бригадой и цистерной со смесью), красные с зеленой полосой по борту, выехали из ворот и еще через полминуты остановились около горевшего здания. Вася схватил шланг и побежал к лестнице. Затем он надел маску, вступил на первую ступеньку и начал подниматься. Он не чувствовал страха. Он знал, что в горящей квартире могут быть дети, старики-инвалиды, да вообще кто угодно. Стекла уже лопнули. Вася шагнул в окно и направил струю в пламя. Оказывается, горела кухня, а точнее, от газовой плиты случайно вспыхнули занавески. Вася одолел огонь за две минуты и крикнул вниз старшине Гвоздилову:
- Вырубай! Потушено!
Затем Вася стал обследовать квартиру. На детской кроватке в соседней комнате лежал ребенок. Дверь была, к счастью, прикрыта, и поэтому огонь туда не добрался, но Вася еще раз проверил всю квартиру на наличие открытого огня, и убедившись в его отсутствии, взял малыша на руки и стал возиться с замком квартирной двери. Когда ему удалось открыть замок, перед ним на пороге стояли остальные члены пожарной бригады - в том числе младший сержант Дементьев с болгаркой наизготовку, похоже, собиравшийся вскрывать дверь, а также пятнадцатилетняя девочка и женщина лет сорока, хозяйка квартиры, и, кроме того, наряд милиции. Милиционеры первыми прошли в квартиру и начали составлять протокол. Вася спросил девочку:
- Как вас с мамой угораздило оставить ребенка одного?
- Я пошла в магазин, а мама была на работе, так вот вышло...
- Понятно... Лупить вас некому, дур разэтаких. Звать-то тебя как?
- Зоя.
- А меня Вася. Будем знакомы.
- Очень приятно.
- В школу ходишь?
- До недавнего времени ходила, но потом папа стал выпивать, мама с ним развелась, и мне пришлось при братике сидеть...
- А как братика зовут?
- Андрей.
- Понятно. Я работаю в Петровском замке, хочешь к нам пойти работать? Мы пробьем тебе место в вечерней школе.
- Ой, спасибо! А кем я буду работать?
- Пока не знаю, там решат. Ладно, вечером подойдешь на проходную, скажешь "к сержанту Крашенинникову".
- Хорошо.
Вася вышел вместе с пожарной бригадой на улицу, они погрузились в машины и отчалили. Когда машины загнали в гараж, Вася скинул боевку, поднялся в свою комнату, разделся и принял душ. После душа он переоделся в чистенькие галифе и гимнастерку и пошел к Сторожеву.
- Здравия желаю, Николай Петрович! Я завербовал в ГУГБ девчонку из горевшей квартиры, просто девке учиться надо, а у нас спецшкола есть, да и матери она тогда сможет материально помогать. Я ее маленького братишку спас.
- Вот и молодец, Васенька! - ответил Сторожев. - И тебе помощь будет, да и подружитесь вы, может быть. Она теперь тебе навек обязана за брата.
Василий присел на табуретку и взял свой стакан с газировкой, который он так и не успел допить из-за заварухи с пожаром. Потягивая лимонад, он сказал:
- А на какую бы нам должность пристроить эту девицу?
- А ты сам куда бы предложил, Василий Георгиевич? - вопросом на вопрос ответил Сторожев.
- Ну, я думаю, в секретарши, например, в столовку за едой сбегать, отнести записку в пределах здания или в мое отсутствие, если я по какой-то причине не смогу исполнять свои обязанности, меня замещать. Мы, Николай Петрович, постоянно должны наращивать контингент ГУГБ.
- Правильно, Вася, - ответил Сторожев. - Поскольку ты теперь член РВП, назначаю тебя парторгом молодежного крыла Партии при Петровском замке.
- Служу РНР! - вскочив и бросив руку к виску, ответил Вася.
- Ладно, Васенька, пойдем посмотрим, как там господин Моллер поживает.
Сторожев снял трубку настенного телефона и сказал:
- Коммутатор? Коменданта полковника Кузнецова!.. Захарыч, где датского посла разместили?.. На четвертом этаже, комната номер семнадцать?.. Понятно. Спасибо. Конец связи!
Повесив трубку на рычаг, Сторожев открыл дверь и вышел, Вася последовал за ним. Найдя комнату, отведенную барону Моллеру, Сторожев постучал, из-за двери раздалось:
- Войдите!
Сторожев приоткрыл дверь и спросил:
- Господин барон, как провели день?
- Спасибо, господин Сторожев. Два раза заказывал поесть, кормят у Вас, я бы сказал, неплохо.
- А что Вы заказывали?
- "Сторожевское ассорти" - это, я так понимаю, Ваше изобретение? Чеснок, лимон, ветчина, хлеб, зелень, острый перец?
- Да нет, это ассорти придумал как раз вот этот парнишка, мой адъютант, а мою фамилию присвоить блюду предложил он сам, во-первых, из скромности, во-вторых, для солидности.
- Ну просто слов нет, какой прекрасный молодой человек Ваш адъютант! Мало того, что он в своем возрасте уже бравый солдат, так он еще и кулинар!
- И не только. Василий Георгиевич, это тебе, - Сторожев встал, извлек из кармана коробочку с медалью "За отвагу на пожаре" и удостоверение к награде. Вася бросил руку к виску.
Сторожев потрепал Васю по плечу, повернулся к Моллеру и сказал:
- Приятного Вам отдыха, господин барон. Завтра в Балтштадте будет праздник, отоспитесь, празднование начнется в десять утра.
Вася и Сторожев вернулись к себе в комнату, и Вася стал хлопотать около чайника, но тут дверь приоткрылась, и лейтенант ГУГБ Галаджев сказал:
- Товарищ Генералиссимус, там на проходной девушка говорит, что ей к сержанту Крашенинникову надо.
- Впустить. Это к нам, - ответил Сторожев.
Через минуту в комнату вошла та самая девочка, маленького братика которой Вася спас во время пожара. Она была чисто и опрятно одета в школьную форму - коричневая кофточка, такого же цвета юбочка, кружевной передник, зеленый галстук, белые бантики в волосах и чистенькие туфельки. Увидев спасителя своего братика, она сказала:
- Здравствуй, Васенька!
- Привет, Зоенька! - ответил Вася. - Знакомься, это Генералиссимус РНР Николай Петрович Сторожев. Хочешь меня отблагодарить - служи ему верой и правдой!
- Та-ак, красавица, значит, тебя Зоя зовут... А меня дядя Коля, - добродушно усмехнулся Сторожев. - А полностью как?
- Шаповаленкова Зоя Викторовна.
- Садись, что ли, чай пить с нами, Зоя Викторовна, в ногах правды нет, - усмехнулся Сторожев и кивнул Васе на шкаф. Вася вскочил, приоткрыл дверцу шкафа и достал оттуда стакан с подстаканником.
- Спасибо, - ответила Зоя и села на табуретку.
- Значит, так... - сказал Сторожев. - Зоя, с сегодняшнего дня ты зачисляешься в военную школу ГУГБ, а твой братик будет посещать детский сад для детей сотрудников госбезопасности. Погоди минутку... - с этими словами Сторожев встал, снял с вбитого в стену гвоздя свой планшет, достал из него два бланка, взял ручку и написал в первом: "Зачислить тов. Шаповаленкову З.В. в вечернюю школу ГУГБ". Во втором он написал: "Определить Шаповаленкова А.В. в детский сад для детей сотрудников ГУГБ".
Когда Сторожев вручил бланки Зойке, та просто расцвела от счастья. Сторожев потрепал девочку по плечу и налил ей еще чаю.
- Вот, Зоенька, тебе и благородный рыцарь, - Сторожев кивнул в сторону Васи. - Пожар потушил, да еще и завоевал расположение прекрасной дамы...
Около двадцати минут они пили чай, а потом Зоя засобиралась. Сторожев сказал Васе:
- Сержант Крашенинников, проводи даму. Ты же джентльмен.
Вася надел фуражку и открыл дверь, чтобы Зоя могла пройти. Они исчезли в дверях, а Сторожев снял сапоги и френч и растянулся на диване, глядя в потолок. Через пять минут Вася вернулся, увидел, что Сторожев уже отдыхает, и сказал:
- Николай Петрович, можно мне идти спать?
- Спокойной ночи, Вася. Только поставь свой будильник на восемь утра, - с этими словами Сторожев подкрутил стрелку своего будильника к восьми часам.
Вася скрылся в дверном проеме. Сторожев снял галифе, свернул их и положил на стул. Затем он укрылся одеялом и тут же уснул.
В восемь утра его разбудил трезвон будильника. Сторожев поднял голову от подушки, встал, надел форму и сапоги, подождал минут пять и вызвал Васю с помощью звонка. Вася прибежал, уже одетый. Сторожев сказал:
- Пойдем за господином Моллером.
Пройдя на четвертый этаж и найдя семнадцатую комнату, Сторожев постучал. Оттуда раздался голос Моллера:
- Войдите!
Сторожев и Вася вошли. Моллер сказал:
- Я сегодня раньше встал, часов в семь. В дабл-ю-си приспичило.
- Понятно. Собирайтесь, господин Моллер, поедем на праздник, до Балтштадта еще полчаса ехать, да и все такое прочее...
- Да, конечно. Сейчас пиджак надену... - с этими словами Моллер натянул пиджак, на лацкане которого красовался значок с вензелем королевы Шарлотты I, надел кепку и вслед за Сторожевым шагнул в дверь.
Новый "Север", только вчера запрошенный для правительственного гаража с завода "Петробалт", стоял перед подъездом, за рулем сидел Смешнов. Вася и Моллер сели на заднее сиденье, Сторожев - рядом со Смешновым. Павел завел мотор, выехал из ворот и врубил сирену. Вслед за лимузином помчались мотоциклисты ГУГБ. Вся дорога заняла не более часа. Примчавшись в Балтштадт, Смешнов остановил лимузин на Якорной набережной, и Сторожев с Васей и Моллером заняли места на трибуне. Моллер заметил, что на палубе флагмана Балтфлота - крейсера "Республика" - матросы суетятся с длинным тросом с флажками. На мостике стоял бравый адмирал и глядел на часы. Вот он дал отмашку, и флажки поползли вверх.
- Что они делают? - спросил Моллер у Сторожева.
- Поднимают сигнал "Командую флотом! Тармашев".
- Это традиция?
- Да. Во время авианалета шинкелевцев погиб командующий флотом. И тогда командир одного из кораблей поднял сигнал "Командую флотом! Тихонов".
Тем временем "Республика" погасила прожекторы. Комфлот - контр-адмирал Тармашев - поднес к губам мегафон и крикнул:
- Слушай мою команду! Зарядить орудия!
Подождав немного, комфлот крикнул в мегафон:
- Товсь! Пли!
406-мм орудия "Республики" вышибли клубы дыма и пламени - крейсер подавал сигнал к началу салюта.
Сторожев достал из кармана кителя пачку сигарет и стал хлопать себя по карманам в поисках спичек. Моллер поднес ему изящную серебряную зажигалку, и Сторожев угостил папиросой его и Смешнова. Все трое закурили, а в это время орудия кораблей Балтфлота продолжали салютовать. Вот снова "Республика", затем "Петроград", затем "Трудовик"... Вася же завороженно смотрел на вылетавшие из стволов клубы дыма и снопы пламени. Затем, когда салют окончился, на сцену, воздвигнутую на набережной, вышел офицер в форме капитана ГУГБ и сказал:
- Здравствуйте, уважаемые зрители! Я певец, меня зовут Юрий Владимирович Батманов. Сейчас я исполню для вас песню, посвященную Отечественной Войне.
Он поправил портупею и запел:
По степи гуляли мы в войну,
Защищали мы свою страну,
На врага стеною шли штыки
Да наши гвардейские клинки!
Там на нас надвигалася рать,
РНР мы пошли защищать!
И солдаты, как братья, в строю
Защищали Отчизну свою!
Шёл на нас злобный враг, как стена.
Но мы знали, что значит война -
Коль не сдержим мы вражий напор,
Не вернемся в родимый мы двор!
В штыковую, бывало, мы шли,
И полмира с боями прошли.
Данциг, Штеттин, Пиллау и Плоцк
Нас встречали в великий тот год!
Певца провожали аплодисментами. По окончании праздничных мероприятий Сторожев, Вася и Моллер на лимузине со Смешновым за рулем и в сопровождении дюжины мотоциклов ГУГБ возвращались в Петровский замок. В столовой Сторожев и Моллер опять взяли по папиросе, на этот раз зажигалку предложить успел Смешнов. Сторожев сунул руку в карман кителя, пошарил там, достал целую пачку элитных сигарет "Армейские" и предложил Смешнову. Смешнов вскочил и бросил руку к виску, но уже привыкший к бравой выправке солдат Вооруженных Сил РНР барон Моллер лишь ухмыльнулся. Сторожев затянулся, прикурив от зажигалки Смешнова, и сказал:
- Знаете, господин Моллер, сейчас мне не до кинофестивалей. Обращайтесь к министру культуры, Валерию Семеновичу Гарнаеву. Заодно с ним футбольный матч "Петробалт - Бранденбург" посмотрите, а я, наверное, оставлю пока что все дела на генерала ГУГБ Крашенинникова, отца вот этого молодого человека, (Сторожев кивнул на Васю), и поеду-ка на недельку на курорт на Тамань, в Тихорецк. В Горноводск, может, заеду, минеральной водичкой с Василием полечимся.
Сторожев с кряхтением поднялся и пошел к выходу из столовой. Вася поледовал за ним, а Моллер, видимо, решил сделать заказ и поэтому подошёл к стойке. Войдя в свою комнату, Сторожев тяжело опустился на диван и стал расстегивать китель. Вася стал готовить чай. Сторожев устало сказал:
- Васенька, знаешь, у меня все эти кинофестивали вот где сидят!.. - и старый диктатор провел ребром ладони по горлу. - Давай свалим на недельку на курорт, а делами РНР займется Георгий Иванович. У медведя в жопе я кинофестивали эти видел!.. Пусть ими Валерка Гарнаев занимается! Прихватим с собой Зойку Шаповаленкову, тебе одному не справиться, да и ей будет интересно.
- Тогда я пойду звонить, а Вы, Николай Петрович, лучше отдохните. Может быть, мне связаться со столовой, чтобы Вам принесли чаю?
- Тебе виднее, Васенька.
Василий скрылся в дверях, а через две минуты вошла кухарка из ведомственной столовки Катя Меркулова с подносом, на котором стоял самовар, нарезанный и присыпанный сахаром ташкентский лимон на блюдце, стакан с подстаканником и миска с баранками. Вслед за ней вошел Смешнов, он принёс на подносе семеновскую миску с шоколадными конфетами "Арктика", бумажную свернутую салфетку на подставке, смоченную в горячей воде - для дезинфекции (идею подхватил еще лично Сторожев в бытность свою боцманом на крейсере "Сибиряк", под командованием капитана первого ранга Владимира Мазура, который был предшественником Сторожева на посту Генералиссимуса РНР, когда они зашли в якиторию на Окинаве). Сторожев улыбнулся и сказал:
- Спасибо, ребята. Униформа ГУГБ для сержанта Шаповаленковой уже пошита?
- Так точно, товарищ Генералиссимус! - ответил Смешнов (Сторожев распорядился снять мерку с Зойки во время ее визита к ним).
Через полчаса вернулся Вася. Сторожев воткнул провод от самовара в сеть, чтобы подогреть воду. Когда она вновь забурлила, Сторожев вынул провод из розетки, налил чаю себе и Васе и спросил:
- Василий, на какое время ты договорился с Зойкой?
- Николай Петрович, я договорился, что ночь перед отъездом она проведет в комнате рядом с моей. Я уже обговорил это с папой. Зойка уже тут, униформу ей выдали, сейчас она пьет чай.
- А знаешь, Вася, ты аж два раза молодец: во-первых, принимаешь решения самостоятельно, но так, чтобы это не повредило государству, Партии и народу, а во-вторых, ты можешь составить Зойке компанию. Ну или она нам. Но я думаю, лучше ты сейчас пойди к ней, а то ей без тебя скучно.
- Слушаюсь! - отчеканил Вася, щелкнул сапогами, бросил руку к виску, открыл дверь и вышел. Пройдя по коридору, он постучал в дверь комнаты, которую выделили Зойке, и сказал:
- Зоенька, это я, Вася. Можно войти?
- Заходи, дорогой мой Васенька!
Вася вошел в комнату и сел на диван рядом с Зоей. Девушка прижалась к нему и обняла его за плечи, и он ощутил тепло ее тела и любовь, которая билась в ее сердце. Зоя еще сильнее стиснула его плечи и зашептала:
- Родной мой!.. Солнышко мое!... Как же я тебя люблю, мой Васенька! Радость моя!.. Единственный мой!... Любовь ты моя!!..
Вася тоже обнял Зойку и ласково погладил ее по волосам. Их юная, чистая любовь была благословлена свыше. Так случилось, что Зойкину мать угораздило устроить пожар, который заметил Вася, и это послужило поводом для их встречи, перешедшей в любовь... Наконец Вася встал, включил чайник в сеть, согрел воду, налил чаю Зойке и себе. Зойка уже переоделась в женскую униформу ГУГБ - гимнастерку и юбку цвета хаки, пилотку такого же цвета и кирзовые сапоги. На гимнастерке были синие канты на карманах и красно-синие сержантские погоны. Выглядела Зойка в этой одежде очаровательно. Вася встал, подошел к холодильнику и, покопавшись там, нашел пакет конфет "Оленевод" (шоколадных, с брусничным вареньем), высыпал их в деревянную миску с семеновской росписью, поставил перед Зойкой и сказал:
- Подкрепись, Зоенька, а то завтра с утра рано просыпаться.
Зойка смущенно улыбнулась, развернула обертку, откусила кусочек конфеты, запила чаем, и Вася невольно залюбовался этой юной красавицей. Темно-русые косички с бантиками, румяные щеки, правильные черты лица, серые глаза... Вдруг раздался стук в дверь и голос:
- Это я, Сторожев. Можно к вам, молодежь?
Вася подскочил и побежал открывать дверь. Сторожев вошел, Зойка поставила для него табуретку около стола. Генералиссимус поскреб в затылке и сказал:
- Смотрю на вас, ребята, и не нарадуюсь. Вас ну просто Господь Бог свел вместе. Когда вам будет по восемнадцать, вы поженитесь и будете счастливы - я вижу вас мужем и женой. Меня на флоте научили далеко глядеть, вот я ваше будущее и вижу. Старого боцмана не обманешь.
Тем временем день потихоньку клонился к закату. Вася налил Сторожеву чаю, Зойка смущенно улыбнулась и сказала:
- Спасибо Вам огромное, Николай Петрович, что Вы оказали мне доверие, приняв меня в ГУГБ. И Васеньке, моему единственному и ненаглядному, спасибо. До конца жизни я вам обоим обязана.
Сторожев усмехнулся в седые усы, скрестил руки на груди и ответил:
- Зоенька, так как раз задача Партии и состоит в том, чтобы всё население Республики было таким же счастливым и таким же честным, как ты и Василий. А если кто-то из враждебных стран этого не хочет - так на то и существует ГУГБ... - Сторожев поднял руку, указывая ей в сторону той части здания, где находилось ведомство генерала Крашенинникова, но тут на улице внезапно раздался мощный взрыв, да такой, что задрожали стекла. Сторожев, Вася и Зойка вскочили и подбежали к окну. На трамвайной остановке клубился дым, но, к счастью, трупов или раненых там не было. Вдали еще светил окнами уходящий трамвай. Сторожев выбежал в коридор, снял трубку настенного телефона и крикнул:
- Коммутатор? Срочную связь с генералом Стрельниковым! Андрей, ты на связи? Ты слышал взрыв?..- закричал Сторожев в трубку срывающимся голосом, после того как услышал хриплый тенорок начальника МВД генерала Андрея Максимовича Стрельникова. - Срочно поднимай рабочие дружины особого назначения и милицию! Оцепить Адмиралтейский район! Опытного кинолога со служебной собакой - живо на место взрыва!
Через полминуты над Петроградом зазвучала сирена общегородской боевой тревоги - один длинный сигнал, четыре коротких и снова два длинных. По городу мчались, истошно воя сиренами и сверкая мигалками, милицейские микроавтобусы "Сокол", а также грузовики "Балтиец", набитые дружинниками РДОНа. Около злополучной остановки остановился милицейский автомобиль, и из него выпрыгнула кинолог-проводник лейтенант Бартова, опытнейший собаковод петроградской милиции, с овчаркой на поводке. Подбежав к остановке, Бартова крикнула:
- Искать, Рекс! Рекс, искать!
Пес повел носом по еще дымившемуся асфальту и вдруг сорвался в прыжок. Бартова побежала за ним. Тем временем дружинники РДОНа с красными повязками на рукавах и с карабинами в руках оцепили район. Через десять минут Марфа Бартова доложила по рации:
- Нашли. Дом номер семнадцать по Комендантской улице, квартира номер пятьдесят. Соседи говорят, что квартиру на днях сняли приезжие из Галиции.
Сторожев, Вася, Зойка и генерал Георгий Крашенинников, к этому времени уже поднявшиеся на седьмой этаж, в штаб генерала Стрельникова, были от происходящего в полной прострации. Как в мирном, спокойном Петрограде мог случиться теракт? Как ГУГБ могло допустить, чтобы галицийские боевики-националисты сумели заложить бомбу на трамвайной остановке, которая, не отъедь трамвай за полминуты до взрыва, могла бы унести с собой несметное количество жизней?! Зойку колотил озноб, Василий был бледен как полотно. Наконец Сторожев закурил сигарету для того, чтобы успокоиться, и сказал:
- Георгий Иваныч, тебе выговор за прорехи в безопасности государства, без занесения в личное дело, но это потом. Васька, Зойка! - подозвал он ребят. - Хватит вам бездельничать. Максимыч! - обратился он к Стрельникову. - Скажи, чтобы сержанту Крашенинникову выдали ручной пулемет образца пятьдесят второго года, а сержанту Шаповаленковой - две цинки с пулеметными лентами. Пусть примут участие в операции. Скажешь подполковнику милиции Дегтяреву, чтоб занялся ими.
Через минуту на резервной милицейской машине Вася и Зойка подъехали к дому, где окопались галицийские боевики. Подполковник милиции Кирилл Павлович Дегтярев подозвал Васю и Зойку и сказал им:
- Ребята, лезьте на крышу дома, того, что напротив. Оттуда ты, - Дегтярев наклонился к Васе, - по сигналу откроешь огонь по окну ихней квартиры, чтобы они бросились на пол. Тогда мы выломаем дверь.
Вася по пожарной лестнице взобрался на крышу, за ним Зоя. Найдя взглядом нужное окно, Вася вытянул рукоятку затвора на себя. Пулемет встал на боевой взвод. Затем он включил тепловизорный прицел и приник глазом к окуляру. Так и есть... Боевики наставили автоматы на дверь... Из рации донесся писк. Вася нажал гашетку, и стекло в окне посыпалось осколками. Боевики попадали на пол. Вася убрал палец с гашетки, продолжая смотреть в прицел. В квартиру ворвались дружинники. Затем вбежала милиция. Боевиков скрутили, и подталкивая пинками, поволокли в автозак. Тем временем двор окружили еще и бойцы ГУГБ. Василий, спускаясь вместе с Зойкой с крыши, успел разглядеть краем глаза, как один из милиционеров сорвал со стены квартиры висевшее там желто-синее полотнище галицийского флага с "вилкой" - трезубцем. Видимо, в качестве вещдока. Вася и Зойка прыгнули в автомобиль подполковника Дегтярева, и машина доставила их к бункеру военного коменданта Петрограда - генерала ГУГБ Леонида Шалина. Там состоялось экстренное заседание военного трибунала. Председателем трибунала был Сторожев, заседателями были генералы Крашенинников и Стрельников. Поскольку галицийских боевиков-националистов взяли с поличным, осталось только соблюсти формальности. Сторожев сказал:
- Предлагаю приговорить Григоренко Константина Петровича, Ляшко Михаила Сергеевича и Яценюка Петра Николаевича к смертной казни через расстрел за совершение террористического акта на остановке общественного транспорта "Улица Комендантская", при котором могли пострадать мирные люди! Товарищи заседатели, я ставлю вопрос на голосование!
Стрельников и Крашенинников подняли правую руку вслед за Сторожевым. Генералиссимус многозначительно кивнул в сторону приговоренных. Бойцы ГУГБ, подталкивая террористов прикладами, повели их в исполнительную. Через минуту оттуда раздался треск очереди. Еще через минуту хлопнула дверь, и капитан ГУГБ Сабуров сказал, тяжело дыша:
- Товарищ Генералиссимус, приговор приведен в исполнение.
Внезапно тишину разорвал зуммер телефона. Шалин поднял трубку.
- Генерал Шалин слушает. Нестеров, это ты? В чем дело? Что??! Еще одна группа боевиков? Они что, блин, оборзели вконец? Лейтенант Нестеров, доложи внятно, где эти уроды?! В коллекторах скрылись? А они случаем бомбы не заложат там? Нужен кто-то, кто знает эти коллекторы!
Тут его перебил подъехавший для оформления бумаг министр юстиции РНР генерал-лейтенант Волкогонов:
- Я знаю эти коллекторы. Они что, где-то под Комендантской прячутся? Так я ж там в ЖЭКе местном работал слесарем-сантехником, знаю я эти коллекторы как свои пять пальцев. Только в помощь нужны саперы и кинолог. Кто лучший кинолог петроградской милиции?
Стрельников ответил:
- Лейтенант Бартова. Уже имела с ними дело, и пес ее, Рексик, знает их на нюх. Ту желто-синюю тряпку, которую мы у них нашли, дадим ему понюхать, и он нас выведет на след. Ну а теперь - всю милицию Петрограда снова по тревоге, в район Комендантской.
Через пять минут на Комендантской улице остановилась милицейская машина, и Волкогонов с пистолетом в руке спустился в люк, за ним попрыгали милиционеры. РДОНовцы же стояли у каждого люка в околотке, по два человека у каждого, и держали люки под прицелом. Тем временем Волкогонов вел за собой группу милиционеров в бронежилетах и шлемах с забралами.
- Налево... прямо... еще немного прямо... налево... Стой, кажись, я слышу голоса... И говорят не по-нашенски... За мной! Вперед!!! Стой, ни с места!!! - крикнул Волкогонов группе людей, осветив их фонариком и направив луч прямо им в глаза.
- Зараз вибухнемо! - крикнул кто-то из них.
Волкогонов свистнул, и подбежали милиционеры. За ними подоспели саперы. То, что боевики пригрозили "вибухнути", то есть взорваться, послужило дополнительным доказательством их вины. Коллектор проверили на наличие закладок, но, к счастью, ничего не нашли. Бартова со своим Рексом прошерстила все коллекторы под Адмиралтейским районом в сопровождении милиционеров, но больше нигде не было найдено ни единого следа галицийских боевиков.
На этот раз Сторожев своим приказом велел вести тщательное дознание. Допрос вел следователь военной комендатуры Петрограда полковник Саблин. Следствие шло все в том же бункере, по просьбе Саблина сторож дядя Миша по сигналу справлял малую нужду на галицийский флаг, как только подследственные медлили с ответом. Также на их глазах выливали на пол бутылки с горилкой. Сторожев морщился, но понимал: дело нужное, и сейчас важнее показания подследственных, чем какая-то горилка, а ссаки дяди Миши потом можно будет притереть влажной уборкой. Наконец дознание было завершено. Из показаний подследственных следовало, что диверсионная группа состояла из семи человек, и трое были уже расстреляны - Григоренко, Ляшко и Яценюк, остальные четверо находились сейчас в бункере - "провидник" Тарас Григорьевич Бандура и трое остальных членов его "бойовки" - Андрий Петрович Штефаневич, Павло Симонович Волох и Мыкола Тарасович Сопля.
Сторожев прикурил, матерно выругался и указал папиросой в сторону исполнительной. Капитан ГУГБ Сабуров и его бойцы поволокли упиравшихся боевиков на расстрел. Через минуту раздался треск очереди, и когда Сабуров появился в дверном проеме, Сторожев сказал:
- Тебе, Сева, и всей расстрельной команде - отпуск на неделю! Знаю, это нелегкое дело - гадов к стенке ставить.
Затем Сторожев еще пару раз затянулся папиросой и сказал Крашенинникову:
- Жора, вызови милицейскую машину, ребят до Петровского замка доставить. И я, наверное, с ними тоже поеду. С меня на сегодня хватит.
Вскоре милицейский "Волгарь" остановился во дворе Петровского замка. Сторожев с трудом переставлял ноги, так что Вася и Зоя поддерживали его с двух сторон. Когда Сторожев лег на свой диван и тут же уснул, ребята пошли в комнату, отведенную Зойке. Вася налил из графина стакан воды и с наслаждением опорожнил его. Затем он ополоснул стакан под краном, налил еще воды и предложил Зойке. Зойка тем временем стащила с натруженных ног кирзовые сапоги и, босиком подойдя к Васе, взяла у него стакан с водой и опорожнила его. Затем Зойка сняла с гвоздя вафельное полотенце, смочила под краном и, присев на диван, вытерла натруженные ступни влажным полотенцем. Вася согрел в чайнике воду, принес из хозчасти эмалированный тазик, налил в него и горячей, и немного холодной воды, так, чтобы она была равномерно теплой, и опустил босые Зойкины ноги в тазик с водой. На Зойкином личике появилось выражение удовольствия, и она сказала:
- Садись, Васенька, посидим... Как давно я не была столь счастлива!!. Как же я тебя люблю, дорогой мой Васенька!.. - Зойка прижалась к Васькиному плечу, обняв его за шею, и он чувствовал исходившее от ее юного девичьего тела тепло, чувствовал переполнявшую сердце Зойки любовь. - Васенька, я так счастлива с тобой, солнышко ты мое!.. Радость моя!..
По Зойкиной щеке, видимо от переполнявших ее чувств, скатилась слезинка. Вася смахнул ее рукавом гимнастерки и погладил Зою по щеке, а затем привстал и поцеловал девушку. Зоя преданно смотрела Васе в глаза. В ее глазах читалась любовь, верность и готовность идти с верным другом по жизни до конца. Затем Вася сказал:
- Зоенька, давай до завтра. Спать хочу незнамо как!
- Конечно, Васенька! - ответила Зойка. - Спокойной ночи!
- И тебе приятных снов, солнышко мое! - ответил Вася, выходя из Зойкиной комнаты.
Вася свалился на кровать, едва успев раздеться, и тут же крепко уснул. Разбудил его и Зойку в десять утра Сторожев при помощи звонка.
- Вася, Зоенька, сейчас я получил отчет от начальства ГУГБ по Петрограду, больше террористической угрозы не существует. Можем и на курорт теперь поехать. Два часа вам на сборы.
Василий и Зоя в полдень явились на спецперрон станции "Балтийская" с рюкзаками, туго набитыми личными вещами, и Сторожев уже ждал их у своего личного вагона. Они вытянулись по струнке и бросили руки к виску.
- Вольно, вольно, молодежь. Погружайтесь, - и с этими словами Сторожев шагнул в вагон. Личное купе Генералиссимуса напоминало небольшой кабинет: полки с книгами, радиоприемник, две нижних полки и одна верхняя по ходу движения (Сторожев принципиально не любил сидеть против хода поезда), самовар (оборудованный креплением для стола), бак с пресной водой, шкаф с чайной посудой, небольшой холодильник. Сторожев сел на нижнюю полку и включил самовар в сеть. Вася спросил:
- Николай Петрович, можно мы пока разложим наши вещи? Во сколько отправление?
- Вася, Зойка, проверьте, вы точно ничего не забыли? Я могу скомандовать отправление прямо сейчас.
- Нет, Николай Петрович, мы все тщательно проверили.
Сторожев вышел в коридор, зашел в рубку начальника поезда, полковника Доровских, и сказал:
- Костя, командуй отправление. Все в порядке.
Доровских снял трубку радиофона и проговорил в нее:
- Говорит "Байкал", говорит "Байкал". "Байкал" вызывает станцию Тихвинск. Магистральные пути свободны? Мы готовы к отправлению! "Байкал" слушает. Прием.
Позывной "Байкал" знал каждый железнодорожник Республики. Это был, как стало понятно читателю, позывной личного поезда Генералиссимуса Российской Народной Республики.
Из репродуктора раздалось:
- Станция Тихвинск вызывает "Байкал"! Магистраль Петроград - Тихвинск свободна на всем протяжении! Прием.
Доровских ответил: "Конец связи" и повесил трубку. Вася и Зойка тем временем разгружали в отведенном им купе свои рюкзаки. Закончив с этим, они прошли в купе к Сторожеву и только успели присесть за столик, как состав мягко тронулся. Сторожев тем временем вскипятил самовар и приготовил ребятам чаю. Вася и Зоя взяли стаканы в подстаканниках и начали прихлебывать чай.
- Васька, Зойка, как вам мой дом на колесах? - ухмыльнулся в седые усы Сторожев. - Я часто путешествую на этом поезде, особенно чтобы полечить нервы. Когда сидишь в купе, и за окном проносятся березы, то поневоле задумываешься о смысле жизни...
- Мне тоже много раз доводилось путешествовать на поезде, Николай Петрович, - ответил Вася. - А уж попить чайку в купе поезда дальнего следования - это для меня вообще священнодействие!
- Васенька, Зоенька, гляжу на вас - не налюбуюсь, - сказал Сторожев. - Когда прибудем в Тихвинск, я велю купить шоколада и печенья к столу. Доровских недоглядел со снабжением перед отправкой, а срочно покупать было некогда. В Тихвинске постоим часика четыре, догрузимся продуктами. Котьке я не стал объявлять выговор - я сам виноват, надо было еще вчера распорядиться, да эти мерзавцы-боевики все планы спутали. К утру, Вася, твой папа так потрудился, что весь Петроград на ушах стоял. Нашли из иностранцев только двух туристов из Индии. Они в "Балтийской Жемчужине" люкс снимали. Какая-то богатенькая семейная пара. Когда у них ГУГБ стало документы проверять, они сначала возмущались, а когда им сказали, что в городе произошел теракт и едва предотвратили второй, они сами перепугались...
- Не важно, Николай Петрович, мы как-нибудь на одном чае до Тихвинска потерпим, - ответил Вася.
Сторожев встал, покопался в холодильнике и извлек на свет Божий три шоколадки. Вздохнув, он сказал:
- Это пока что все, что есть в наличии. Но и чай - тоже дело хорошее. Помню, когда я перед Отечественной Войной служил в 47-й дивизии морской пехоты, то одним чаем и спасались в части - подвоз нерегулярный был. Заваривали брусничный лист, если чаю не было. Служил я в Диксоне, позже меня перевели, уже после войны, на крейсер "Сибиряк", под командование Владимира Константиновича Мазура, который до меня занимал пост Генералиссимуса РНР. Но вот где мне довелось увидеть ад на земле - это во время боев за Рудневск. Помню свой поединок с фрицем в фрезеровочном цехе Рудневского машиностроительного завода - РМЗ. Он меня душит, я пытаюсь его поганые лапы от своей глотки оторвать... Потом этот сучий хвост схватился за нож и попытался меня ткнуть. Клинок прошел через полу бушлата, и я отделался царапиной. Затем я нащупал-таки саперную лопатку и перерубил ему горло.
Вася отхлебнул из своего стакана и, минуту подумав, ответил:
- Николай Петрович, а что, если Вы сейчас распорядитесь связаться со станцией Тихвинск, чтобы там всё приготовили заранее? Чтобы нам не стоять лишнее время и не занимать магистральные пути дольше положенного?
- Резонная мысль. Так и сделаем, - сказал Сторожев. Поднявшись, он вышел в коридор, зашел в купе начальника поезда и обратился к полковнику Доровских:
- Костя, передай Кандаурову, чтобы связался со станцией Тихвинск - пусть там догрузят поезд жратвой.
Вернувшись в свое купе, он сказал Васе и Зойке:
- А давайте-ка лучше, когда прибудем в Тихвинск, отведем состав на запасной путь, там его и догрузят, а я с вами заеду в воинскую часть ВДВ РНР на окраине Тихвинска. Инспекцию, так сказать, проведем.
Вася ответил:
- Отлично, Николай Петрович! Можно, мы с Зоенькой пока что дадим Вам отдохнуть, поспите часик, а мы тем временем посидим у себя.
- Хорошо, - сказал Сторожев. - Когда мне потребуется вас вызвать, я постучу по стенке купе.
Вася и Зоя уединились в своем купе, которое тоже имело некоторые усовершенствования - радиоприемник, титан, шкафчик со стаканами в подстаканниках. Зоя, подобрав полы форменной юбки, уселась рядом с Васей и обняла его, положив голову ему на плечо. Вася не шевелился, млея от счастья. Наконец Зойка откинулась на стенку купе и задремала. Вася отправился в складской вагон и спросил у ответственного по снабжению капитана Кандаурова:
- Сергей Николаевич, а у Вас не найдется грушевой газировки "Габриадзе"?
Кандауров походил вдоль стеллажей с ящиками, остановился около одного из них и спросил:
- Сколько Вам, товарищ сержант?
- Три штуки.
Вася взял бутылки за горлышки и пошел обратно, в их с Зойкой купе. Но Зоя так сладко спала, что Василию стало жалко ее будить. Он положил бутылки в шкаф с чайной посудой, закрыл его на щеколду и тоже задремал. Через полтора часа их разбудил стук в стену купе - это Сторожев вызывал их к себе.
- Ребята, мы уже подъезжаем. Осталось три минуты до Тихвинска. Доровских связался со станцией и договорился, что наш состав загонят на запасной путь. На вокзал нас приедет встречать генерал-полковник ВДВ Владимир Филиппович Маракулин.
Василий встал, сказал: "Я сейчас, Николай Петрович!", проскользнул в их с Зойкой купе, достал бутылки с "Габриадзе" и, вернувшись в купе Сторожева, поставил бутылки на стол, откупорил одну из них, налил сначала Сторожеву, затем Зойке, затем себе. Сторожев поглядел за окно - уже смеркалось.
- Н-да, определенно придется ночевать в Тихвинске, - с грустной улыбкой заметил Сторожев. - Но Маракулин обещал, что нас устроят в общежитии при Доме офицеров. Рюкзаки можете оставить здесь, ничего с ними не случится.
Через несколько минут за окном замелькали пятиэтажки Тихвинска. Сторожев отряхнул пыль с кителя, надел портупею, планшет и фуражку. Колеса поезда начали звякать на стрелках. Еще через полминуты состав остановился у спецперрона. Сторожев, Вася и Зойка вышли на перрон, на котором уже стоял оркестр десантных войск. Оркестр сыграл Гимн РНР, и к Сторожеву подошел пожилой генерал. Бросив руку к виску, он сказал:
- Товарищ Генералиссимус РНР, генерал-полковник Маракулин в Ваше распоряжение прибыл!
- Вольно, вольно, Владимир Филиппыч. В Доме офицеров нас, надеюсь, накормят? А то мы от самого Петрограда одним Святым Духом да чаем питаемся!
- Так точно!
- Хорошо. Вези нас туда.
Маракулин повел их к выкрашенному в камуфляжный цвет микроавтобусу "Сокол". Открыв дверь, он дождался, пока Сторожев и ребята погрузятся, и, закрыв за ними дверь, сел на переднее сиденье рядом с шофером. Следом поехали грузовики с десантниками. Остановились у помпезного пятиэтажного здания, видно построенного во времена Владислава Руднева. Сторожев вышел из машины, за ним Вася и Зоя. Войдя в здание, они пошли в столовую, и Маракулин спросил:
- Что будете заказывать, Николай Петрович?
Сторожев подошел к стойке, пробежал глазами меню и сказал:
- Мне яичницу с салом, бокал саперави и ломоть белого хлеба.
- Мне гречневую кашу со шкварками и сметаной и кружку крепкого сладкого чаю, - заказал Вася.
Зойка посмотрела в меню и сказала:
- Мне помидорный салат с луком, кусок черного хлеба и стакан топленого молока.
Когда заказы принесли, они приступили к еде. Сторожев неторопливо ел, запивая сытную еду вином. Как и всякий высокопоставленный военный, он был гурманом. Васька уплетал свою кашу за обе щеки. Зойка ела свой салат медленно, тщательно пережевывая - как и всякая девушка, она следила за своей фигурой. Наконец Сторожев поднял голову от тарелки и спросил Маракулина:
- Филиппыч, а ты почему не ешь? Не голоден?
- Да я пообедал прямо перед тем, как от Вас сигнал пришел.
- Учения у тебя в ближайшее время планируются?
- Так точно! Завтра планировали обучить новобранцев сбросу на БМД.
- Прекрасно. У меня есть некоторые планы касательно этих учений, - сказал Сторожев. - А теперь показывай, где тут у вас можно остановиться на ночь.
Маракулин повел их по коридору, и Сторожев спросил его:
- Есть у тебя тут однушка и люкс?
- Так точно! Вот однушка, - Маракулин показал на одну из дверей, - и вот люкс, - он указал на другую дверь. - Ключи в замках с внутренней стороны.
Вася и Зойка разместились в люксе. Сторожев занял комнату по соседству. Едва успев раздеться, Вася и Зоя уснули. В семь утра их разбудил Сторожев.
- Подъем, ребята. Поехали, в учениях участие примете.
Подъехав к полигону на все том же "Соколе", Сторожев, Вася и Зоя высадились у построенной рядом с самолетом шеренги десантников. Сторожев подошел к Васе и сказал:
- Василий Георгиевич, я хочу, чтобы ты прошел обучение по сбросу на БМД. Я думаю, ты не пойдешь на попятную. За тобой вся Республика, все ее граждане. Твоя задача - только приземлить БМД и пригнать его сюда.
Сердце Васи бешено заколотилось... Он посмотрел на Зою - ее лицо было бледным, как полотно. Ему уже казалось, что с ней сейчас случится истерика. Но Зоя справилась с собой, вышла вперед и дрожащим голосом сказала:
- Николай Петрович, я с ним!
Васино сердце было готово выпрыгнуть из груди. Конечно, в кадетском корпусе учили водить как автомобили, так и военную технику, так что, как управлять БМД, Вася знал. Но вот сбрасываться еще не приходилось... Вася зашагал к БМД, за ним Зоя. Забравшись в машину, он сел на сиденье механика-водителя, Зойка же заняла место радиста. Затем Василий повёл машину на погрузочный трап десантного транспортного самолета "Сикорский-52". Они с Зойкой надели шлемофоны и проверили связь. Тут по трапу застучали сапоги десантников и заскрипели гусеницы других БМД. Вот погрузка закончилась. Загудели моторы самолета. Через минуту он набрал нужную высоту. Завыла сирена. Раскрылось днище. У Васьки и Зойки в груди защемило. Василий выждал пять секунд и дернул рукоятку выброса. БМД резко тряхнуло - это раскрылся парашют. Через пятнадцать секунд машина мягко опустилась на землю. Вася нажал другую рукоятку, и парашют убрался в чехол на корпусе. Затем Василий взялся за рычаги управления. Зойка радировала на командный пункт, где в это время находились Сторожев и Маракулин, доложив о благополучной посадке. Вася, объезжая искусственные препятствия, поставленные для обучения курсантов-водителей, пригнал БМД к командному пункту. Выбравшись из люка, Вася и Зойка бросили руки к виску и застыли по стойке "смирно".
- Поздравляю вас, товарищи прапорщики! - сказал Сторожев, затем подошел к Васе и Зойке, отшпилил от их погон сержантские лычки и прикрепил прапорщицкие "уголки", затем вручил им новые удостоверения сотрудников ГУГБ, где они значились как прапорщики. Маракулин махнул оркестру рукой, и музыканты заиграли Гимн РНР. Вскоре "Сокол" доставил Сторожева, Васю и Зойку на привокзальную площадь. Сторожев, выйдя из машины, подошел к ларьку и спросил:
- Пиво "Кокшага" почем?
Продавщица ответила, посмотрев на ценник:
- Десять рублей.
- Три бутылки, пожалуйста, - ответил Сторожев.
Получив пиво, он зашагал вместе с Васькой и Зойкой к своему поезду. Около вагона его встретил Кандауров. Сторожев спросил:
- Еду погрузили?
- Так точно!
- А сладостей для ребят запасли?
- Запасли, не беспокойтесь, пол-склада ими забито.
- Молодец. Все погрузили? Ничего не забыли? Никто не выходил в город, кроме нас?
- Никак нет, Вас ждем.
- Тогда мы грузимся.
Сторожев прошествовал в свое купе, где уже на столике стояла семеновская миска с конфетами, дождался, пока Василий и Зоя усядутся, и сказал стоявшему в дверях полковнику Доровских:
- Командуй отправление.
Через полминуты поезд со скрипом выполз с запасного пути и выбрался на магистраль. За окном вновь стали проноситься березы. Сторожев налил чаю себе, Зойке и Васе.
- Ну, товарищи прапорщики, за меня и за вас! - провозгласил Сторожев, подняв свой стакан. - И за Воздушно-Десантные Войска нашей славной Республики!
- Уррра! - в один голос крикнули Вася и Зойка.
Сторожев внезапно встал, извлек из своего планшета два сверточка и, развернув их, прикрепил к гимнастеркам ребят парашютистские значки с биркой с цифрой 1, которая обозначала количество прыжков с парашютом.Тем временем поезд стал выезжать за поворот, и Василий краем глаза увидел на полотне железной дороги ребенка... Как раз в этот момент Сторожев поднялся, чтоб налить себе чаю. Василий вскочил, ударом локтя отшвырнул Сторожева с дороги и, содрав пломбу, вцепился в стоп-кран и рванул его на себя... Затем он пулей вылетел в коридор, крикнув на ходу:
- Зойка, тащи индпакет!!!
Распахнув дверь, Василий выпрыгнул на полотно. Было поздно. Девочке отрезало колесом ноги выше колен. Подбежала Зоя, размотала бинт, обернув культи слоем марли. Затем подбежал капитан ГУГБ Овчинников, третье лицо в поезде после Сторожева и Доровских. Он посмотрел на подошедшего к ним Сторожева. Тот сказал:
- Дмитрий Станиславович, живо связь с Маракулиным, чтоб он доставил ребенка и нас на свой аэродром. Очистить небо. На аэродромах подхвата подготовить боевые самолеты-заправщики. Главного хирурга Петрограда генерал-полковника Славянова уведомить о готовящейся операции.
- Слушаюсь! - отчеканил бравый капитан и бросился в радиорубку поезда. Через минуту подъехала "Скорая помощь" из Тихвинска. Девочку положили на новую, свежевыстиранную тельняшку Сторожева (которую тот хранил для особых случаев и дружеских посиделок с боевыми товарищами), ноги обложили сторожевскими пивными бутылками, чтобы сохранить их в холоде, и "Сокол", белый с зеленой полосой по борту, помчался в Тихвинск. Сторожевский поезд тоже пришлось пригнать обратно и загнать на этот же запасной путь, а Сторожев с ребятами тем временем поехали в Дом офицеров. Маракулин сказал:
- Разрешите доложить, Николай Петрович? Спецборт с девочкой только что взлетел, небо расчистили, под Волховском на базе тактических истребителей дежурит боевой заправщик. Я распорядился отправить с девочкой лучшего военмедика базы, капитана Калинина.
- Можешь дать связь с Сенькой Славяновым?
- Слушаюсь! Горбань, включи прямой канал с НИИ имени Сапожкова!
Прапорщик Владислав Горбань покрутил ручку телефона, снял трубку и сказал:
- Коммутатор? Генералиссимус РНР Сторожев запрашивает прямую связь с НИИ Скорой помощи имени Сапожкова! Вы уже знаете?.. Передаю трубку.
Сторожев поднес трубку к уху и срывающимся голосом заговорил:
- Смотри у меня, Семен Андреевич! Будет ребенок ходить - получишь Маршала медицинских войск РНР, не будет - будешь полковником, а умрет - получишь пулю в затылок! Гляди, Сенька! На тебя вся Республика смотрит! Докажи, что у нас есть хорошие врачи, лучше, чем в Штатах!
- Докажу, Николай Петрович! Девочка будет ходить, даю слово офицера! - раздался с того конца провода голос Славянова.
Сторожев положил трубку, вытер потное лицо рукавом кителя и перекрестился.
- Господи, ради всех Святых Твоих, спаси девчонку!!! - взмолился, подняв глаза к потолку, Сторожев. - Филиппыч! Церковь у тебя тут при части есть?
- Так точно! Александра Невского, настоятель - полковник ВДВ протоиерей о. Владимир (Алексеев)!
- Веди меня туда! Ради Бога, веди!
Маракулин повел Сторожева к находившейся в углу территории части покосившейся деревянной церковке.
- Отец Владимир, открывай! - постучал генерал в дверь бревенчатого домика.
Из домика вышел почтенный седовласый священник. Он сразу же узнал Сторожева, поскольку много раз видел его в газетах и по телевизору. Сторожев сразу же с места в карьер начал:
- Честный отче! Тут девочка под поезд угодила, и от твоих святых да от моих многогрешных молитв зависит, выживет ли она. Дуй в церковь, служи молебен о здравии!
Благодаря мудрому постановлению Генералиссимуса Владислава Руднева маленьким детям на шнурки с крестильными крестиками надевали жетон с группой крови и именем.
- Как звать младеницу? - осведомился батюшка.
- Раисой, - ответил подошедший Вася, и они с Зойкой подошли под благословение.
О. Владимир около трех часов служил молебен. Сторожев стоял на коленях и бился лбом об пол, осеняя непрестанно себя Крестным Знамением. Еще через час вошел капитан Дмитрий Овчинников, снял фуражку, перекрестился, положил поклон и сказал:
- Николай Петрович, Славянов закончил операцию благополучно, девочка будет жить, и, скорее всего, будет ходить. Сейчас она в фиксаторах.
- Передай Сеньке, что как только она пойдет, может маршальские погоны надевать. А пока пусть генерал-полковником побудет.
- Сейчас девочка подключена к аппарату Сапожкова, - ответил Овчинников.
- А это еще что такое? - спросил Сторожев.
- Прибор, который, воздействуя на мозг, включает выделение внутренних резервов организма, благодаря чему быстрее происходит восстановление. Скорее всего, девочка сможет ходить уже через полтора месяца.
...А мы пока вам расскажем, как девочка перенесла полет и операцию, пока Сторожев и о. Владимир молились об ее выздоровлении.
Носилки с девочкой занесли в транспортный самолет "Сикорский-20", затем туда по трапу поднялся военмедик капитан Калинин. Люк закрыли. Офицер с флажком, стоявший у конца взлетной полосы, дал отмашку. Заработали спаренные винты. Транспортник оторвался от ВПП и исчез в вечернем небе. Но на подлете к Волховску стало кончаться горючее. С Волховского аэродрома взмыл заправщик и, пристыковавшись к нему прямо в воздухе, заполнил баки горючим. Подлетая к Колпинскому аэропорту, командир экипажа старший лейтенант Калганов сообщил по радиосвязи:
- Спецборт из Тихвинска просит срочную посадку. На борту раненая девочка.
- Полоса №10 свободна, - ответили по радиосвязи.
- Вышлите к посадочной полосе "скорую", - сказал Калганов.
Вскоре шасси самолета коснулось поверхности посадочной полосы. Тут же подбежали медики, носилки с девочкой занесли в машину "скорой". По пути регулировщики ОРУДа перекрывали движение на соседних улицах, чтобы пропустить машину с девочкой. Когда ребенка привезли в НИИ Сапожкова, ее сразу же доставили в операционную. Генерал Семен Андреевич Славянов три часа делал операцию, сшивая сосуды и поврежденные органы и склеивая их биофилиновым клеем. Затем, удостоверившись, что девочка перенесла операцию благополучно, Славянов велел расположить над ее койкой в палате аппарат Сапожкова. Остальное мы знаем...
...Состав снова выехал на линию, но всем троим кусок в горло не лез. Только когда они подъехали к станции Большой Двор, Сторожев велел принести по пять бутербродов с колбасой и по кружке топленого молока.
- Господи, Боже мой! - воскликнул Сторожев. - Надо ж было такому случиться!
- Ладно, Николай Петрович, - ответил Вася. - Все хорошо, что хорошо кончается. Давайте перекусим, что ли, - и с этими словами Василий откусил кусок бутерброда. Прожевав хлеб и колбасу, Василий запил их кружкой топленого молока.
Сторожев поднялся, вышел в коридор и сказал Овчинникову:
- Дима, распорядись, чтоб еще одну баклажку с топленым горячим молоком принесли. Жрать хочется так, что сил никаких нет!
- Еще, может быть, чего-нибудь закажете, Николай Петрович? - спросил капитан.
- Знаешь что... Сала копченого с черным хлебом принеси, и луку с чесночком, чищеного, но не резаного. Вприкуску чтобы.
- Слушаюсь! - ответил Овчинников и исчез в дверях купе. Вскоре он вернулся с баклажкой горячего топленого молока, а за ним лейтенант Мартынов внес поднос с мисками, в которых были сало, черный хлеб, чеснок и лук.
- Подкрепляйтесь, ребята, после такой передряги нужно восполнить калории, - жуя хлеб с салом и луком, сказал Сторожев.
Надо заметить, что у Сторожева на левой скуле красовался здоровенный фингал, которым наградил его Василий, пробиваясь к стоп-крану.
Внезапно вошел Доровских с растерянным выражением лица.
- Николай Петрович, срочная радиосводка... Разрешите зачитать?
- Давай зачитывай.
- В Шотландии восстание против британских оккупантов, просят нашей помощи. Королева Дании Шарлотта Первая и президент Финляндии Маури Коскила заявили, что поддержат нас.
- Ммда-а... Думал в Тихорецке винца попить, а тут полный облом вышел. Костя! Разворачивай состав, следуем в Петроград.
- Слушаюсь! - отчеканил Доровских и кинулся в кабину машиниста. Поезд задним ходом дошел до Тихвинска, там к хвосту состава прицепили обратный локомотив, от "головы" же отцепили. Сторожев вышел в кабину связи и сказал Овчинникову:
- Срочную связь с генералом ГУГБ Крашенинниковым!
- Слушаюсь! - ответил Овчинников и вскоре, связавшись со штабом ГУГБ в Петрограде, передал трубку радиофона Сторожеву.
- Жора! - сказал Сторожев. - Ты слышал, что братский народ Шотландии просит нашей помощи? Чтоб к нашему приезду весь Балтфлот был в полной боевой готовности! Я сам отправляюсь воевать! И ребята со мной отправляются!! Скажешь Валерке Тармашеву, комфлоту, чтоб зачислил Ваську юнгой, Зойку Шаповаленкову - радистом! Пошить им флотскую форму! Что ты там бормочешь?!! Твой сын - член Рабоче-Воинской Партии и гражданин Республики, а не папенькин сынок! На время моего отсутствия Генералиссимус - ты!
- Слушаюсь, товарищ Генералиссимус! - ответил генерал Крашенинников. - Надеюсь, если мой сын вернется, я буду им гордиться!.. Конец связи.
Сторожев вернулся в купе, где его ждали Вася и Зойка, и, присев, сказал:
- Ребята, вы всё слышали. Объявлена война. Шотландия просит помощи. Я зачисляю вас обоих на крейсер "Республика". Надеюсь, вы вернетесь бравыми мореманами, - и с этими словами Сторожев расстегнул китель, поднял тельняшку и оголил живот. На сторожевском животе красовалась татуировка - штурвал с надписью "Братва, вперед, за наш Балтфлот!"
- Эту татуху мне набил Юрка Бабанов, моряк с Балтфлота, которого к нам на Диксон перевели, еще до Отечественной войны, - с этими словами Сторожев заправил тельняшку в галифе и застегнул китель.
...Поздней ночью состав пришел на станцию "Балтийская". Сторожев, Вася и Зойка, прихватив свои вещи, сели в сторожевский лимузин. Сторожев сказал ребятам:
- Ночевать будете в одной комнате. Вам там небольшие сюрпризы приготовлены.
Поднявшись в отведенную им комнату, Вася и Зоя нашли на своих кроватях комплекты флотского обмундирования с мичманскими погонами. Различия состояли лишь в том, что у Васьки были брюки-"клеша" и бескозырка с вышитой надписью "Республика", а у Зойки - черная юбка и синий берет. Все остальное было одинаковым - форменка, гюйс, ботинки-"гады", тельняшка. Ребята сложили обмундирование в шкаф и легли спать. Василий, перед тем как лечь, завел будильник на семь утра.
Когда будильник зазвенел, Василий и Зойка переоделись в флотское обмундирование и стали ждать, пока Сторожев вызовет их. Наконец раздался звонок. Они кинулись в комнату Сторожева. Тот сидел на диване, одетый в черную с желтым униформу капитана первого ранга.
- Всё, ребята, кончилась красивая жизнь... Поехали в Балтштадт, что ли, - и с этими словами Сторожев вышел из комнаты. Ребята последовали за ним. У подъезда ждал "Север" со Смешновым за рулем и в сопровождении мотоциклистов ГУГБ. Смешнов поехал по Балтийскому проспекту, затем свернул на Приморское шоссе и через полчаса остановился у причала, рядом с которым стоял флагман Балтфлота - линейный крейсер "Республика". Сторожев вылез из машины, дождался, пока вылезут Вася и Зойка, и поднялся с ними на борт крейсера. Их там встречал командующий Балтийским флотом - контр-адмирал Тармашев.
- Валера, знакомься, это мичманы Крашенинников и Шаповаленкова, - представил ребят Сторожев.
Василий и Зоя встали "смирно" и бросили руки к виску.
- Слушай сюда, Валера, - сказал Тармашеву Сторожев. - Хоть они и мичманы, но Василий пусть будет юнгой, а Зоя - вторым радистом. Ты меня понял? Выделишь им места в кубрике. Поставишь на довольствие на камбузе.
- Так точно! - ответил комфлот.
Через два часа Балтфлот уже выходил из Финского залива. Петроград осталась защищать лишь плавучая батарея "Петроградский метрополитен". Василий и Зоя, оставив свои вещи в кубрике, заняли рабочие места - Зоя заступила на дежурство радистом, а Ваську боцман Сергей Ермаков, по-простому Данилыч, запряг драить палубу. Васька снял форменку, оставил ее на койке в кубрике и, оставшись в одной тельняшке, орудовал шваброй и тряпкой. Сам же Данилыч, весь разрисованный флотскими татуировками, сидя на свернутом в несколько бухт канате, курил трубку.
- Ну что, салага, как тебе служба на флоте? - спросил Ваську Данилыч.
- Что значит - "как служба", Сергей Данилович? Служба - она и есть служба, я все это с малых лет знаю, а недавно меня в ГУГБ перевели, ординарцем у Генералиссимуса нес службу...
- Вот оно как! Значит, ты не салага! Надо тебя в мореманы посвятить! Драй палубу дальше, я сейчас вернусь! - и с этими словами боцман перешагнул через комингс и исчез в кубрике.
Вернувшись, он принес граненый стакан, флягу и бутерброд с колбасой. Налив полстакана, он протянул его Ваське.
- Вдохни, задержи дыхание, выпей, выдохни и закуси.
- Что это такое?! - оторопело спросил Вася.
- "Шило". Пей давай. Мы так в мореманы посвящаем.
Василию потребовалась вся ГУГБешная выдержка, чтобы не струхнуть. Приняв из мозолистых рук боцмана стакан, он вдохнул, задержал дыхание, влил в себя жидкость, (оказавшуюся разбавленным спиртом), выдохнул и вгрызся зубами в бутерброд.
- Всё, братишка, ты теперь мореман! А скажи, ты вправду в ГУГБ служил?
- Так точно, Сергей Данилович...
- Называй меня просто дядя Сережа, ладно, братишка? Ладно, давай пойдем запхнем в глотку какую-нибудь жратву, посмотрим, что там Петька намудрил, кок наш...
Василий, по правде говоря, немного запьянел с непривычки после "шила", но как только он услышал о еде, сказал:
- Пойдемте, дядя Сережа.
- А спой-ка мне "Мы страну защищали..."
Васька остановился, поправил на клешах ремень с якорем на бляхе и запел:
Мы страну защищали, и на битву вставали,
Наше братство рождалось в борьбе!
Патриоты, так будем же мы крепче стали -
Так поддержим же честь ГУГБ!
Враг коварен и злобен, он на подлость способен -
Преступленья нельзя допустить!
ГУГБ зорким оком, словно яростный сокол,
Обретёт путеводную нить!
ГУГБ след найдёт, хоть во тьме, хоть в метели -
Враг Республики будет сражён!
За столом много раз эту песню мы пели
Под сияние наших погон.
Вместе с боцманом они прошли в столовую, Данилыч сбегал к окошку камбуза за двумя порциями картошки с чесноком и шкварками. Потом он взял две кружки чаю, одну предложил Ваське, другую взял себе. Они приступили к еде. Васька, крепко уставший после мытья палубы, слопал свою картошку за полминуты, Данилыч же потратил на еду чуть больше времени - полторы минуты. После еды Данилыч встал из-за стола, вытер усы тыльной стороной ладони и сказал Васе:
- Братишка, теперь ступай в кубрик, отдохни. Через четыре часа будет подвахта, еще через четыре - сон. Потом - снова по четыре часа вахта, подвахта, сон. Если не хочешь отдыхать, просто погуляй по кораблю, сведи знакомство с матроснёй.
- Есть! - ответил Вася, бросил руку к виску, развернулся и уже хотел было идти, но боцман спросил его:
- Слушай, братишка, а ты случаем не родня генералу Крашенинникову?
- Так точно! Я его сын.
- Э-ээ, раз так, то пойдем к нижней носовой башне, "морского козла" забьем с мореманами. Посмотрим, как ГУГБ умеет елдой работать!
- Чем-чем, дядя Сережа?
- Башкой, епрст!
Расположившись под стволами нижней носовой артиллерийской башни, матросы играли в "морского козла". По правилам игры, играли 2 на 2. С одной стороны играли Васька и Данилыч, с другой - матросы Иван Ляпин и Кирилл Абрамов. Победил... Вася.
Внезапно тишину, нарушаемую лишь шумом моря да криками чаек, разорвал мегафон:
- Внимание! Акустический пост эсминца "Жестокий" заметил подводную лодку Соединенных Штатов в территориальных водах РНР! Боевая тревога! Занять посты по боевому расписанию!
Данилыч взял Васю за руку, и они побежали к кормовым стеллажам с противолодочными бомбами. Ляпин сбросил стопор. Тем временем по левому борту появился бурун - это был перископ подлодки противника. Конечно, у Балтфлота была и своя подлодка - подводный минный крейсер "Урал" под командованием капитана 2-го ранга Виталия Новикова, но она шла позади и рисковать ей не стоило. Раздался гулкий бас адмирала Тармашева:
- Левый борт, аппараты - четырехторпедный, товсь, пли!
Сразу четыре торпедных аппарата левого борта сработали одновременно. И вот одна из торпед попала в цель. Раздался взрыв, после которого на поверхности воды появилось пятно солярки. Так субмарина ВМФ САСШ U-400 (командир капитан первого ранга Уильям Буш Клинтон, по прозвищу Техасский Пидор) навеки ушла на дно Балтийского моря у мыса Шпитгамн...
К левому борту подошел Сторожев. Он высморкался, закурил и сказал:
- Ты смотри, уже в наших водах америкосы шнырять начали... Не позволим! Валера, - сказал он Тармашеву, - передай в Балтштадт, пусть установят сетевые заграждения! Усилить бдительность! Дежурных у классификаторов и в акустических постах менять каждые два часа!
Вася тем временем стоял, прислонившись к погону башни. Сторожев заметил это и сказал:
- Ну вот, Василий, состоялось твое боевое крещение... Где там Зойка-то?! Сменилась с поста уже?
Из-за мостика вышла Зоя, со сбившимся на правое ухо беретом и растрепанными волосами.
- Добрый день, Николай Петрович! - сказала Зойка. - Устала я, можно мы с Васенькой пока что отдохнем?
- Конечно, Зоенька! - ответил Сторожев. - Я назначу вместо тебя на два дежурства другого радиста, да и Ваське сначала трудно освоиться, я Данилычу скажу, что вы пока что еще обвыкаетесь.
Зойка и Вася спустились в кубрик, стащили с себя форменки, остались в тельняшках, и Зоя, присев на койку, обняла Васю.
- Родной мой!.. Васенька, солнышко мое!.. Ангел мой!... - шептала Зоя, сжимая Васькины плечи.
Тут раздался стук в дверь кубрика, и вошел Данилыч с подносом.
- Это вам, мореманы, от Николая Петровича и Валерия Ивановича, - и с этими словами Данилыч поставил на столик поднос с несколькими блюдами - "сторожевским ассорти", предназначавшимся, очевидно, Васе, овощным салатом для Зойки, сыром, хлебом, буджацкой брынзой и чайником с отваром листьев зверобоя и малины.
Постояв немного, Данилыч сказал:
- Василий, а хошь я тебе флотскую татуировку набью? Ты ж теперь бравый мореман.
- Тогда уж и мне, Сергей Данилович, - попросила Зойка. - Мне тогда все девки в нашем дворе обзавидуются.
- Добре, молодежь. Сейчас тушь и иглу принесу, а вы пока закусывайте, - и с этими словами боцман исчез за переборкой. Вернувшись, он стал колдовать над Васькиным правым плечом, орудовать ему пришлось около получаса, в результате получилась русалка в бескозырке, обнимающая крейсер. Затем боцман взялся за Зойку (ей для этого пришлось снять тельник и остаться в одном лифчике, но тут не до сантиментов, флот как-никак), в результате на Зойкиной спине получилась кокосовая пальма с сидящей на ней обезьяной. В нагрузку Данилыч изобразил на правом запястье Зойки якорь. Увидев это, Вася попросил боцмана, чтобы тот сделал якорь и ему. Данилыч вновь взялся за Ваську, и вскоре свежетатуированные ребята, как только боцман исчез за переборкой, принялись закусывать.
- Ух, теперь мне Вика Румянцева обзавидуется! - сказала Зойка.
- А это еще кто? - спросил Вася.
- Да девка с нашего двора. У нее мать из Сенегала, по культурному обмену приезжала, так что Вика родилась мулаткой. Она считает себя первой красавицей в нашем околотке.
Раздался стук в дверь.
- Это я, Сторожев. Можно?
Василий вскочил и открыл дверь. Сторожев перешагнул через комингс и сказал:
- Вот что, ребята. Завтра будем в Копенгагене, я там еще с Шарлоткой буду разбираться, почему она америкосов в Балтику пропустила, а вам разрешу сойти на берег. Выдам по 200 крон на нос, это при том, что за 10 крон можно попить кофе в хорошем ресторане. Поддержите честь Балтфлота!
- Не беспокойтесь, Николай Петрович, - ответил Вася. - Кстати, из джентльменских соображений королеве надо бы какой-нибудь подарок от Балтфлота преподнести, член коалиции как-никак.
- Посмотрим. У меня есть кое-какие соображения на этот счет, - сказал Сторожев.
...День медленно клонился к закату. Вася и Зоя, как освобожденные от вахты, гуляли по палубе и знакомились с матросами. Вскоре наступила пора ужинать. Василий и Зойка пошли в столовую, взяли по тарелке гречневой каши с тушенкой, по кружке компота и сели за стол. Когда они почти доели свою порцию, вошел командир "Республики", капитан первого ранга Сергей Михайлович Смирнов, и, обращаясь ко всем находившимся в столовой, сказал:
- Ребята, с зюйд-веста надвигается грозовая туча. Будет крутой штормище с грозой, судя по всему.
Василий и Зоя доели наконец свои порции и вышли на палубу. Уже начинал дуть сильный ветер, волнение на море начало усиливаться. Около ребят остановился проходивший мимо Тармашев.
- Ребята, вам лучше сейчас в кубрик. Если кому-то из вас от качки приспичит блевать, я на такой случай прикажу поставить в кубрике ведро.
Когда ребята дошли до кубрика, "Республику" уже начало подбрасывать на волнах. Оцинкованное ведро уже стояло рядом с дверью. Вася задраил иллюминаторы и пригласил Зойку сесть рядом с собой. Она обняла его, прижалась к нему, и вновь тепло ее тела согрело Васю. Василий погладил Зойку по макушке и сказал:
- Зоенька, давай лучше ляжем спать. Меня лично шторм не пугает. Под него даже лучше спать будет.
Зойка разделась и легла на койку, укрывшись одеялом. Василий последовал ее примеру и быстро уснул. Наутро Балтфлот уже подходил к Копенгагену. Василий и Зойка сошли на берег, (порядок в датской столице вместе с местной полицией на время пребывания там Балтфлота поддерживало элитное флотское подразделение ГУГБ - Морская Милиция), и сразу же направились в кафе. Бармен услужливо поклонился и спросил по-английски:
- Что изволите заказать, господин и госпожа?
Василий, который владел английским лучше, чем Зойка, ответил:
- Пожалуйста, две кружки капучино и коробку бисквитов.
Бармен согнулся над кофейным автоматом, и вскоре перед Васькой и Зойкой дымились кружки с ароматным кофе. Затем бармен поставил перед ними коробку с датскими фирменными бисквитами. Попив кофе и взяв с собой коробку с печеньем, они расплатились и вышли на улицу. Погуляв немного, они направились было на "Республику", но тут к причалу подкатил "Север" из посольства. Из машины вышел посол РНР в Дании полковник ГУГБ Юрий Владимирович Комаров.
- Товарищи мичманы, вас вызывают в королевский дворец.
Василий и Зоя сели на заднее сиденье, и вскоре лимузин затормозил у дворца королевы Шарлотты Первой. Василий поправил ремень на клешах, пригладил форменку и сдвинул на затылок бескозырку. Зойка же поправила на голове берет. Комаров проводил их до королевской гостиной, где их ожидала королева, красивая пожилая женщина, и Генералиссимус РНР Сторожев собственной персоной.
- А, вот и наши ребята! Ваше Величество, познакомьтесь, это мои воспитанники.
- Хм... Какая милая девочка! Как же Вас зовут, красавица? - обратилась королева к Зойке.
- Меня зовут Зоя Шаповаленкова, Ваше Величество, - немного смутившись, ответила девушка.
- А кто этот юный красавец? - поинтересовалась королева, указывая на Ваську.
- Это мичман Василий Крашенинников, сын генерала госбезопасности, - ответил Сторожев.
Надо заметить, что в город ребята вышли в полном параде, при всех регалиях.
- А чем отличились эти молодые люди? - спросила королева.
- Василий спас меня в ДТП, затем принял участие в тушении пожара, где познакомился с этой девушкой, затем они уже вместе участвовали в контртеррористической операции, и наконец, они спасли ребенка, попавшего под поезд, - ответил Сторожев.
Королева подумала, затем обратилась к пожилому придворному:
- Барон Ларсен, подайте церемониальный меч!
Ларсен подошел к шкафу, достал из него позолоченный двуручный рыцарский меч и вручил королеве. Та встала и изрекла повелительным тоном:
- Господин Крашенинников, извольте преклонить колено!
Васька встал на одно колено перед королевой. Та коснулась его плеча мечом и сказала:
- Восстаньте, граф Василий Крашенинников!
Зойка сияла. Ее сердце переполняла гордость за Василия. Тем более, что они с Васькой теперь потомственные дворяне, пусть и датские. И автоматически - все их дети тоже.
Королева передала меч барону Ларсену, который убрал его в шкаф, и сказала:
- Господин граф, и Вы, госпожа будущая графиня, пожалуйте на торжественный обед!
Васька и Зойка сели за стол. Королева налила кубок итальянского вина, не пользуясь в этот раз услугами дворцового виночерпия герцога Кристенсена, и провозгласила тост за победу Балтфлота.
- Я пью за доблестных русских моряков, и за то святое дело братства, которое они идут свершать! - говорила Шарлотта I. - Я пью за смелых шотландцев, которые с оружием в руках защищают свою свободу! За Генералиссимуса Николая Сторожева, за его отважных адмиралов! Виват!
По окончании трапезы моряки, в том числе Вася с Зойкой, вернулись на корабли. Сторожев сказал ребятам:
- Ну, теперь начинается самое интересное, если можно так выразиться. Теперь мы выходим в Атлантику, где в любой момент можем нарваться на британские суда. Будьте готовы к этому. И не подведите меня, Балтфлот и друг друга в трудную минуту.
- Конечно, не подведем! - ответил Василий.
...К исходу следующего дня моряки уже устали от томительного ожидания. И вдруг из радиорубки "Республики" вышла побледневшая Зойка и сказала Сторожеву:
- Николай Петрович, наш радар заметил вражеские корабли. Все дредноутного класса, тип "Нельсон".
- Объявить боевую тревогу! - велел Сторожев.
Горнисты сыграли сигнал тревоги. На горизонте стали появляться британские корабли, выстраиваясь в линию. Корабельный священник протоиерей о. Александр (Азаров) благословил моряков на битву.
- Помните, братие, - звучал над Атлантикой усиленный динамиками голос о. Александра, - нет больше той любви, чем если кто положит душу свою за други своя - так сказано в Святом Писании! Благословляю вас на бой правый и священный!
Тем временем с вражеского флагмана - крейсера "Индомитабл" - раздался первый залп. И тут произошло то, чего никто не ожидал. Снаряд разорвался на мостике. Когда Василий влетел в рубку (в которой от взрыва вылетели все стекла), то выяснилось, что Сторожев, Тармашев и Смирнов сильно контужены и без сознания. Васька крикнул Данилычу:
- Сергей Данилович, носилки! В лазарет их!
Сам же Василий в этот момент, наверное, принял самое важное решение в своей жизни. Он подошел к микрофону и сказал:
- Командую флотом! Мичман Крашенинников!
На кораблях три раза сверкнули прожектора - это означало "Сигнал принят". Василий не мешкая отдал команду:
- Бей по мостикам вражеских кораблей! Товсь, пли!
"Республика" выдохнула пламенем из всех своих стволов. Василий решил заодно проделать еще одну операцию. Он скомандовал:
- Шемануев, приводи к весту, на циркуляции - четырехторпедный!
Командир эсминца "Жестокий" Владимир Шемануев оценил обстановку мгновенно. Последовали команды на руль и в машину, миноносец лихо "присел" на развороте. Разворачиваясь, "Жестокий" дал из носовых аппаратов залп "веером", так, что торпеды выстреливались одна за другой. Три торпеды попали в цель. Жертвами двух из них стали два эсминца, третья попала в крейсер "Формидабл". Тем временем, согласно Васькиной команде, пушки работали по мостикам вражеских судов. Внезапно "Индомитабл" спустил флаг. Васька крикнул:
- Отставить огонь!
Подбежал второй радист - мичман Андрей Лихарев, тронул Ваську за плечо и сказал:
- Товарищ командующий флотом, англичане просят разрешить им прислать парламентера для переговоров. Просят больше не стрелять.
Василий ответил:
- Пусть присылают. Жду их здесь. Скажи, что я отдал приказ не стрелять.
Через минуту к штирборту подвалила шлюпка. По трапу поднялся бравый адмирал в форме Королевских ВМФ. Он учтиво поклонился и сказал:
- Командующий флотом Ее Величества Королевы Великобритании Джейн I контр-адмирал Джон Патрик Турман. Могу я видеть командующего Балтийским флотом?
Василий ответил:
- Я заменяю его с самого начала сражения. Адмирал Тармашев ранен.
- То есть... Вы, молодой человек, хотите сказать, что Вы приняли командование и это Вы справились с нашим флотом?
- Как видите.
Турман помедлил несколько секунд, затем... снял фуражку и встал на колени перед Васькой. Тем временем из дверей лазарета вышли, шатаясь на ходу от перенесенной контузии, Сторожев, Тармашев и Смирнов. У Тармашева была перевязана голова, фуражку он держал в руках. Турман поднялся с колен и поприветствовал командиров. Сторожев сказал:
- Наши условия таковы: Ваш флот сдается, Шотландия, Северная Ирландия и Уэльс обретают независимость, Лондонский пакт должен быть распущен!
- Я передам Ваши требования Ее Величеству, - ответил Турман.
Когда шлюпка с адмиралом Турманом отвалила от борта, Василий сказал Сторожеву:
- Николай Петрович, у меня идея. Давайте подойдем на "Трудовике" к Ист-Энду, пригороду Лондона, и вжварим холостыми из всех орудий для пущего эффекта, так, чтоб у них все окна повылетали.
- Так и сделаем, Васенька, - ответил Сторожев.
Через час по всему Лондону вылетели все оконные стекла - от залпа с крейсера "Трудовик". Сторожев, стоя на мостике "Республики", довольно ухмылялся.
- Ну, теперь, Васенька, надо ждать. Не будь я Коля Баян из деревни Надеждино Муравлянского района Рязанской области, если аглицкая королева через час не сдастся!
Как только Сторожев это сказал, из радиорубки выбежала Зойка и вручила Сторожеву листок бумаги. Сторожев поглядел на него и сказал:
- В радиограмме говорится: "Мы согласны на все условия".
Через полчаса бронекатер со Сторожевым на борту отбыл в направлении устья Темзы. "Жестокий" тем временем отбыл в Эдинбург за вождем шотландского сопротивления Рональдом Маклелланом. Перед тем, как отплыть, Сторожев передал английской королеве радиограмму следующего содержания:
- Если вы надумаете что-то со мной сделать, то учтите, что если я не вернусь к завтрашнему утру, тяжелым бомбардировщикам с авианосца "Адмирал Харитонов" будет отдан приказ бомбить Лондон!
По прошествии двух часов с бронекатера поступил приказ "Высадить Морскую Милицию для поддержания общественного порядка в Лондоне во время проведения переговоров"
Транспортно-десантный корабль "Анатолий Матросов" вошел в Темзу, и вскоре лондонским бобби пришлось принять помощь морских отрядов ГУГБ. Специальный взвод направился в Букингемский дворец для охраны Сторожева во время проведения переговоров. Васька и Зойка тоже были в его составе - несли рацию для связи с Балтфлотом. Как оказалось, все было в порядке. Вскоре прибыл и Рональд Маклеллан, высокий горец в килте, чулках, гилли брогс, твидовой куртке и берете с пером. Королева учтиво поднялась, как только Сторожев и Маклеллан вошли в гостиную, и сказала:
- Милостивые господа, я уже написала указ о роспуске Лондонского пакта. Также я вынуждена признать независимость Шотландии, Северной Ирландии и Уэльса.
- Ну вот и хорошо, - сказал Сторожев, - теперь мы можем возвращаться домой. Но сначала мы отпразднуем независимость Содружества Кельтских Республик!
На обед у королевы Сторожев оставаться из осторожности не стал, и они отбыли на "Республику". Морская Милиция погрузилась на борт "Анатолия Матросова". Балтфлот двинулся в направлении Эдинбурга. Через три часа "Республика" входила в Ферт-оф-Форт. Рональд Маклеллан сразу же пригласил Сторожева в свой любимый паб "Роберт Бернс". Сторожев согласился с условием участия в застолье Васи и Зойки. Маклеллан долго вел их по улице, наконец приоткрыл какую-то дверцу и спросил:
- Хей, Том! У тебя сегодня рабочий день?
- Здорово, Ронни. А это кто с тобой? Надеюсь, не сассенахи?
- Сассенахов больше не будет, - вступил в разговор по-английски Сторожев. - Теперь над Эдинбургским замком вечно будет развеваться шотландский флаг! Тебя зовут Том? Благодари за независимость своей страны этого парня! - и Сторожев показал на Васю.
- Эй, парень, как тебя звать? - спросил Васю бармен Томас Макмердок.
- Меня зовут Вася. По-вашему Базз. Я русский, - ответил Василий.
- А это кто, Ронни? - спросил Макмердок, показывая на Сторожева.
- Меня зовут Найк. Я русский президент, - ответил Сторожев.
- Хей, Найк, садись за столик, выпьем "Гленморанжи". Парню и девчонке можно налить?
- Наливай. Ради такого случая можно, - сказал Сторожев.
Макмердок принес большие стеклянные стаканы. Сторожев тем временем сказал ребятам:
- Виски залпом не пьют. Его потягивают маленькими глоточками, наслаждаясь вкусом.
Когда стаканы были наполнены, Зойка первая подала пример, маленькими глотками потягивая виски. Сторожев сказал:
- Знайте, шотландцы, что Василий Крашенинников, вот этот самый парень, заслуживает при жизни памятника в Эдинбурге! Это он принял командование, когда меня, адмирала и капитана оглушил разорвавшийся снаряд! Если бы не он, не видать бы вам независимости во веки вечные!
Макмердок встал и сказал:
- Знай, Базз, в моем пабе тебя всегда будут обслуживать бесплатно!
...На следующий день Балтфлот отплывал в обратный путь. Шотландцы собрались на набережной, с высот Эдинбургского замка раздался прощальный салют. "Республика" салютовала в ответ. Вася и Зойка знали, что все эти люди, собравшиеся сейчас на берегу Фортской бухты, полны благодарности к ним. Подошел Сторожев и сказал:
- Ну, ребята, пойдемте-ка ко мне.
Вася и Зойка вошли в каюту Сторожева, тот достал из шкафа сверток, развернул его - и на свет Божий явился новенький мундир сотрудника ГУГБ с лейтенантскими погонами, бриджи и офицерская фуражка, всё Васькиного размера.
- Это тебе, Васенька, за твой подвиг в Северном море, когда ты принял командование вместо раненого Валеры Тармашева.
Вася поблагодарил Сторожева, взял сверток под мышку и вышел вслед за Зойкой. По пути они зашли в столовую и подкрепились картошкой со шкварками. Выйдя из столовой, Вася отправился в каюту, переоделся в новую униформу и направился в кубрик. Данилыч, заметив офицера ГУГБ, вскочил:
- Здравия желаю, товарищ лейтенант!.. А, это ты! Молодец, поздравляю! Ребята, гляньте на парня!
Все матросы пожали руку Васе, и он направился обратно в каюту, где провел весь день вместе с Зойкой.
...Когда прошло три дня, и Балтфлот входил в Финский залив, все матросы высыпали на палубу. Наконец-то дома! И Вася с Зойкой тоже соскучились по дому... На подходе к Балтштадту вдали замаячила серая громадина "Петроградского метрополитена". С башен плавучей батареи раздался залп салютными снарядами. Балтфлот ответил, тоже салютными. Петроград встречал героев! Улицы были украшены цветами и транспарантами, и когда кортеж Сторожева ехал по проспекту Республики, из окон высовывались горожане и махали руками. Подъехав к зданию Совмина на Балтийском, Сторожев взял Васю за руку, повел его по мраморной лестнице в зал, где проводились торжественные собрания. Василий был в новом мундире с лейтенантскими погонами. Все министры были в сборе. Георгий Крашенинников стоял впереди. Сторожев вынул из кармана коробочку и передал ее Крашенинникову-старшему со словами:
- Возложи эту награду на своего сына!
Крашенинников-старший достал из коробочки Золотого Орла - Орден Героя Российской Народной Республики и прикрепил его к Васиному мундиру.
- Значит, так, - Сторожев пригласил всех, в том числе и Васю, сесть за стол. - Видишь ли, Жора, твой сын общается с очень хорошей девушкой, и она вместе с ним доблестно прошла боевой путь. Она всего на год старше Васьки, да и ему всего четырнадцать, так что, сам понимаешь, поженить мы их не можем. Но мы сделаем вот как: мы поселим их вместе, а когда они вырастут, мы их поженим. Выдели им квартиру на Балтийском, в ведомственном доме.
- Слушаюсь. А нельзя ли мне поглядеть на эту девицу? - спросил Георгий Крашенинников.
Сторожев велел Васе привести Зойку, и через минуту он вернулся с ней. Девушка немного смутилась при виде бравого генерала, и тот пригласил ее сесть за стол и налил ей чаю.
- Как тебя звать, красавица? - спросил генерал.
- Зоя Шаповаленкова.
- А меня Георгий Иванович. Я Васин папа.
Зойка отпила глоток чаю, и Крашенинников-старший сказал Сторожеву:
- Знаете, Николай Петрович, если она прошла весь боевой путь с моим сыном, то я доверяю ей. Завтра же квартира будет выделена.
...На следующий день, когда Василий и Зойка переехали в ведомственную квартиру, Вася перевез туда шкафы с книгами и приемник, а Зойке и перевозить-то было нечего. Но вдруг, когда Василий вышел погреться на солнышке и сел на скамейку, к нему подошел солдат в униформе мотострелковых войск РНР и сказал:
- Простите, товарищ лейтенант. У меня дело крайней важности. Нет ли места, где мы могли бы поговорить вне посторонних ушей?
Василий пригласил его в квартиру, и солдат сказал:
- Честь имею, сержант Сабитов. Я стоял на часах в Балтштадте, в гарнизоне "Красная горка", и подслушал разговор начальства. Готовится мятеж. Ораниенбаумский мотострелковый полк, в котором я служу, на стороне мятежников. Нужно что-то предпринять, пока не поздно. Начало мятежа намечено на завтра.
Василий тут же позвонил отцу и пригласил его и Сторожева для разговора. Сабитов еще раз повторил донесение. Сторожев закурил и сказал:
- Будем ловить на живца. Впустим противника в город, а там с ними и разделаемся. Георгий Иваныч! Какая танковая дивизия сейчас на учениях поблизости?
- Вторая Аркадакская, Николай Петрович, - ответил Крашенинников-старший.
- Какие еще силы у нас в наличии? - спросил Сторожев.
- Милиция, рабочие дружины, Кексгольмская милицейская катерная флотилия.
- А у них что в наличии, сержант? - обратился Сторожев к Сабитову.
- Кроме Ораниенбаумского полка, у них еще есть эсминец "Каратель". Вроде больше ничего. Народ их вряд ли поддержит.
...На следующий день Сторожев спустился в бункер, где находился командный пункт, и откуда в Ореховск шла секретная ветка Д-8, а Ваське и Зойке приказал занять места в танке. Василий вырулил на как никогда пустой проспект Республики и увидел вдали колонну БТРов, над которыми реяли красно-бело-черные флаги. Он велел Зойке зарядить пушку, а сам повернул в проход между домами и заехал в него задом. Повернув башню, он заметил, что на практически всех БТРах только пулеметное вооружение, и приказал Зойке стрелять. Но тут из БТРа высунулся гранатометчик с РПГ и выстрелил фугасной гранатой прямо в здание НИИ имени Сапожкова. Василий крепко выругался, что с ним происходило довольно редко, и повернул к пролому в стене. Заехав задом в пролом, как в капонир, он сказал:
- Зойка, веди огонь, сейчас вернусь!
Раздраив кормовой люк, он вылез и забежал в пролом. На койке в палате лежала девочка с перебинтованными ногами. "Где-то я ее видел", подумал Вася, и вытянул из-за ворота кофточки именной жетон. Раиса Витальевна Прасковьина!!! Та самая девочка, которая попала под сторожевский поезд! Василий окликнул главврача, шедшего по коридору - это был генерал Славянов. Васька схватил девочку на руки и крикнул Славянову:
- Товарищ генерал, за мной!
Сначала они занесли в люк девочку, затем Славянов занял место у боеукладки, девочку расположили там же. Василий снова свернул на проспект Республики, затем свернул к милицейскому посту. Милиционеры вели огонь осколочными из стоявшей в кузове грузовика "сорокапятки". Наконец он добрался до Кемской набережной, и там его глазам через смотровую щель открылось любопытное зрелище - над рекой сверкали мигалки и выли сирены. Это шла на помощь милицейская Кексгольмская флотилия. Навстречу им шел миноносец "Каратель". При виде милицейских пушечных бронекатеров у мятежников сдали нервы, и команды в машину были перепутаны, отчего винты заработали враздрай, и "Каратель" подставил свой борт под пушки катеров. Если честно, двухторпедный из носовых аппаратов он успел дать, но лишь попортил облицовку набережной. Катера быстро разворотили ему борт из 76-миллиметровых пушек. Василий подъехал к Петровскому замку и поставил свой танк в переулке, но тут Сторожев сообщил ему по радио, что мятеж практически подавлен. Танк загнали во двор, девочку временно отнесли в медпункт, но тут подбежал министр чрезвычайных ситуаций Кузьма Анатольевич Крючков и сказал:
- Василий Георгиевич, на заводе "Петробалт" - диверсия... Начался пожар, разлился расплавленный металл. Николай Петрович надеется на Вашу отвагу.
Василий и Зойка забежали в пожарную часть, надели спецкостюмы, задраили шлемы, проверили кислородно-дыхательную систему и заняли места в пожарном "Фрегате". Подъехав к заводу, Василий увидел, как из оконных проемов вылетает пламя. Выйдя из машины и переключив радиофон на волну расчета, он спросил:
- Завод обесточен?
- Никак нет, товарищ лейтенант... Главный рубильник в том самом зале, где разлит металл.
- Тогда мы пока не сможем тушить водой. Слушай мою команду! Сейчас я в подвесной люльке попробую добраться до рубильника, а обратно вернусь в ручном режиме. Пока что тушите хладагентом!
- Есть!
Василий по стремянке забрался в люльку для подачи шихты, включил питание, и люлька доехала по потолочному рельсу до стены. Откинув рубильник, Василий стал крутить ручку, чтобы вернуться обратно. Добравшись до безопасного места, он спрыгнул и вышел из горящего здания. Тем временем в здание накачивали хладагент, но это мало помогло. Василий добежал до заводской технической железной дороги, и, обратившись к начальнику депо, спросил:
- Паровоз у тебя есть?
- Так точно. Но котел холодный, нужно прогревать.
- Не нужно. Если есть тепловоз-толкач, загони паровоз в аварийный цех и жди дальнейших указаний.
Когда паровоз загнали в горящий цех, Василий приказал отогнать тепловоз подальше, а сам заминировал котел, и из взорванного котла вода хлынула прямо на расплавленный металл. Когда Василий вышел из здания, Зоя уже размотала два шланга и присоединила их к цистернам. Один ствол она взяла сама, другой дала Ваське. По команде из стволов ударили по огню компактные струи. В то же время тушили и хладагентом. Когда через час пожар был потушен, в Васькиных наушниках раздался голос Крашенинникова-старшего:
- Повязали того, который завод взорвал. Его документы нашли в одном из БТРов. Сознался сразу, и мы его тут же военным трибуналом - в исполнительной, мордой к стенке.
Тут в наушниках щелкнуло, раздался писк сигнала экстренного переключения, и Василий услышал голос сержанта МЧС Копырина:
- Товарищ лейтенант, расплавленный металл вызвал возгорание в нефтепроводе. Все коммуникации переполнены дымом. Что прикажете делать?
- Примените углекислоту и пожарные гранаты! - ответил Василий. - Наглухо задраить все люки!
- Разрешите выполнять, товарищ лейтенант?
- Выполняйте.
Сам же Василий проверил герметичность спецкостюма и приказал пяти бойцам следовать за ним. Они попрыгали в люк с пожарными гранатами на поясе и с огнетушителями в руках. Впереди бушевало пламя. Василий достал из подсумка гранату, сдернул чеку и швырнул ее прямо в огонь. Пламя удалось сбить, в переполненном продуктами горения воздухе висела асбестовая пыль - начинка от ПАГа. Василий тут же заработал огнетушителем. Затем он сообщил по радио:
- Зойка, спускай шланг с водой!
Старшине Глазову удалось перекрыть кран подачи нефти, и пламя понемногу потухло. Василий тем временем охлаждал из шланга протекший в коллектор расплавленный металл. Когда наконец всё - точно всё - было закончено, Василий и Зойка поехали домой на автобусе. Несмотря на герметичность спецкостюмов, дымом от них разило за версту. Так как многие из пассажиров видели происходившее на "Петробалте", то практически все боролись за право уступить ребятам место. Наконец автобус доехал до Балтийского, и они вышли. Зайдя в квартиру, Васька разделся до трусов, а Зойка пошла принимать ванну. После нее, когда она вышла из ванной в бежевом махровом халатике, мыться пошел Вася. Приняв ванну, он вскипятил чаю и поставил на стол два стакана в подстаканниках. Тут в дверь раздался звонок. Зоя прямо в халате пошла открывать. Это был Георгий Крашенинников собственной персоной. Достав из кармана кителя две коробочки, он извлек из них две медали "За доблестное исполнение служебного долга" и положил их на полку шкафа, где Вася держал книги. Василий достал третий стакан с подстаканником, но тут Крашенинников-старший извлек из внутреннего кармана бутылку коньяка "Атлантида" и три алюминиевых стопки. Разлив коньяк по стопкам, он сказал:
- За вас, ребятки! За тебя, Зоенька! За тебя, мой доблестный сын! За Николая Петровича! Виват!
Все выпили по стопке, генерал понюхал рукав кителя и сказал:
- Зоенька, я прошу тебя лишь об одном: чтобы ты никогда не рассталась с моим сыном, даже на том свете.
...Но на следующий день вдруг случилось неожиданное. Когда Вася нес службу в Петровском замке, в кабинет Сторожева внезапно вошел генерал-лейтенант милиции Анатолий Семенович Пилюгин и сел на свободную табуретку. По его изможденному лицу было видно, что что-то не так. Сторожев спросил его:
- Толян, что с тобой?! Что-то произошло?
Пилюгин с усилием поднял голову и промолвил:
- Рак у меня, Коля. Рак поджелудочной. Только вчера в Сапожковке диагностировали. Наверное, сейчас приеду домой, хлопну пузырь водки для храбрости да и застрелюсь.
Сторожев встал, подошел к Пилюгину, расстегнул кобуру, висевшую у генерала на поясе, достал оттуда наградной "Вектор", отцепил от ремешка и сунул в свой карман.
- Так вот, Толян, сводить счеты с жизнью я тебе, как старший по званию, друг и боевой товарищ, запрещаю. Погоди минуту. Вася! - позвал парня Сторожев. - Позвони Жорке Бадмаеву и узнай, можно ли приехать к нему на консультацию.
Подполковник медицинских войск, кандидат медицинских наук, Дордже Кирсанович Бадмаев, был практикующим врачом тибетской медицины.
Василий бросил руку к виску, выбежал в коридор, и через две минуты вернулся.
- Дома Бадмаев? - спросил Сторожев.
- Так точно. Я ему объяснил, он ждет.
Сторожев и Пилюгин вышли к лимузину и сели на заднее сиденье. Василий - на переднее. Смешнов обернулся к Сторожеву и спросил:
- Куда ехать, Николай Петрович?
- Петроморск, улица Шелепина, 40.
Вслед за лимузином Генералиссимуса из ворот вынырнула кавалькада мотоциклистов ГУГБ. Через некоторое время они остановились у бадмаевской дачи. Тот уже ждал их. Во дворе стояла калмыцкая юрта, в ее центре горел очаг, а сам Дордже Кирсанович суетился с чайником и пиалами.
- Мужики, садитесь на ковры, и расслабьтесь, мне пульсодиагностическое обследование провести надо.
Усадив Пилюгина на кошму, Бадмаев взял его за запястье и стал щупать пульс. Чем дальше он щупал, тем мрачней становилось его смуглое лицо. Затем он принялся за Сторожева. Закончив, он спросил:
- Коля, у меня впечатление, что тебе недавно крепко досталось по голове. Было такое?
- Было. Контузия от британского снаряда.
- И еще, - Бадмаев налил ему калмыцкого чаю с бараньим жиром, солью, сливками, маслом и мускатным орехом, - я диагностирую у тебя застарелую депрессию. С каких это пор продолжается?
- Да два года уже, с той поры, как Наташка умерла. Потом еще эти суки-боевики... Одно лишь утешение - ребятишки обо мне заботятся, Зойка с Васькой.
Бадмаев ушел в коттедж и через минуту вышел с двумя листками бумаги.
- Мужики, вот вам путевки в Старосубурганский санаторий, сейчас еще ребятам выпишу как сопровождающим. Будете степным воздухом дышать, есть наши национальные блюда, вот и поправитесь. Толян, там тебя так вылечат, что ты еще сто лет проживешь. Коля, сегодня же собирайся в санаторий, передавай дела Крашенинникову, лечись и радуйся жизни.
Через три часа, окончив все дела с генералом Крашенинниковым и вновь назначив его временно исполняющим обязанности Генералиссимуса РНР, Сторожев взял с собой Васю, Зойку и Пилюгина, спустился в подвал и подошел к настенному пульту. Набрав комбинацию из цифр на дверце сейфа, он открыл сейф и нажал кнопку. Герметичные ворота поднялись, и все проследовали в находившийся за ними коридор. Сторожев открыл массивную дверь, и за ней обнаружилась платформа с рельсами, на которых стоял вагон зеленого цвета. Сторожев нажал кнопку на двери вагона, и системы начали потихоньку оживать. В вагоне загорелся свет, замигали лампочки на пульте. Все вошли, и Сторожев сказал:
- Располагайтесь, ребята. В первый раз ведь на Д-8 едете.
Сторожев нажал кнопку с надписью "Ореховск-2", и вагон тронулся. Затем он нажал еще одну кнопку, рядом с предыдущей, около которой была надпись "Готовность №1". После этого он отошел от пульта и сел на расположенный вдоль стенки кожаный диван. Вагон продолжал следовать дальше в автоматическом режиме. Через полчаса вагон остановился около такой же платформы, двери открылись, и Сторожев первый вышел из вагона. На платформе стоял бравый офицер в форме ВВС РНР. Он бросил руку к виску и сказал:
- Разрешите доложить, товарищ Генералиссимус? Ваш личный самолет заправлен, команда "Экипажи, по машинам!" была отдана уже 15 минут назад. Горючего в баках эскортных истребителей достаточно. Докладывал капитан Солопов.
Солопов открыл дверь лифта. Все четверо, и с ними капитан Солопов, зашли в лифт и поднялись наверх. Выйдя из здания штаба, они направились на аэродром. Там стоял на взлетной полосе личный самолет Сторожева "Каманин-7", а позади стояли истребители-перехватчики "Беркалов-5". Сторожев, Пилюгин, Вася и Зойка заняли места в пассажирском салоне, а Солопов направился в кабину пилотов. Через минуту он высунулся и спросил:
- Стартуем, Николай Петрович?
- Валяй, - ответил Сторожев.
Заработали турбины. Самолет стал разгоняться. Через несколько секунд он оторвался от земли и взмыл в небо. Сторожев, Вася, Зойка и Пилюгин сидели в удобных креслах в конце салона. Над их головами в потолке торчал встроенный радиоприемник, настроенный на волну радиостанции "Радость моя", это был канал церковного радиовещания РНР. И вдруг оттуда донеслось:
- Дорогие радиослушатели нашей радиостанции! Уведомляем Вас, что завтра с рабочим визитом в Старосубурганск прибывает Его Святейшество Патриарх Петроградский и всея Руси Мелитон (Громов)! Он посетит Православную паству Калмыкии, окормляемую Митрополитом Ставропольским и Екатеринодарским Сергием (Стрекалиным). С нами Бог! Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!
Сторожев, выслушав новости, после которых заиграла классическая музыка, сказал:
- Ну вот и прекрасно. Давненько я с Патриархом не встречался.
Через три часа самолет пошел на снижение. Шасси коснулось посадочной полосы аэропорта "Наран". Сторожев, Пилюгин и ребята направились к стоявшей у правительственного терминала машине. Еще через полчаса машина заехала во двор санатория "Сайгак". Предъявив путевки, они разошлись по номерам. Пилюгину назначили лечение акупунктурой и прогреванием, а Сторожев повел ребят в столовую.
- Хаан-чай есть? - спросил Сторожев.
- Так точно. Сейчас сделаем.
Через минуту всем троим принесли пиалы с хаан-чаем - со сливками, солью и мускатным орехом. Зойка, потягивая хаан-чай, спросила:
- А может быть, Патриарх благословит повенчаться нам в нашем возрасте? В конце концов, нет законов без исключений. Мы с Васей любим друг друга, и не передумаем.
- Хорошо, поговорим с ним об этом. Сейчас надо перекусить, - ответил Сторожев.
Затем Зойка и Васька пошли в беседку, а Сторожев отправился в свой номер и уснул. Вася гладил Зойку по плечу, а она в ответ обнимала его за шею. Подошел директор санатория - Жамсаран Эрдниевич Яшкулов. Он пригласил ребят в свой кабинет, налил им чаю и поставил на стол корзинку с борцоками (калмыцкими пончиками). После долгого чаепития он предложил им разместиться в калмыцкой юрте, благо санаторий имел возможность предоставить такую услугу. Вася и Зоя, конечно, согласились. В юрте уже горел очаг, над которым кипел чайник с хаан-чаем. Вася снял чайник с огня и налил чаю Зойке и себе. Улегшись на кошму, Вася потянулся. Сняв гимнастерку и сменив ее на калмыцкий халат, он предложил Зойке сделать то же самое.
- Фуу-ух, как же я устала! - сказала Зойка, потягиваясь. - Васенька, а поесть тут что-нибудь имеется?
Васька заглянул за очаг и увидел там шмат сала, баклажку с кумысом, кастрюлю с тушеной свининой, батон хлеба и три лимона. Нарезав лимон и сало, он разделил всё это на две порции, затем вскрыл упаковку с хлебом и сделал бутерброды. Потом он налил по пиале кумыса сначала Зойке, затем себе.
... На следующий день они проснулись от пряного запаха степных трав, дурманящего и приятного. Вася выглянул из юрты - к ним подходил Сторожев. Вася выскочил наружу и поприветствовал его. Тот ответил:
- Пойдемте, ребята, в столовку. Патриарх приехал.
Вася и Зойка переоделись в форму и отправились в столовую санатория. Там уже сидел Патриарх со своей знаменитой черной бородой и очками на носу. На нем был штатский костюм, на голове была кепка, но запах церковных благовоний тянулся за ним, как шлейф. Вася и Зоя подошли под благословение, затем сели, и Сторожев сразу перешел к делу:
- Владыка, эти двое ребят очень любят друг друга. Они готовы стать верными спутниками жизни друг для друга. Нельзя ли сделать исключение и повенчать их сейчас? Я бы распорядился сделать исключение по части регистрации.
- Знаете, Николай Петрович, судя по тому, что я слышал про героизм этого молодого человека... Это тот самый Василий Крашенинников, который в нужный момент принял командование "Республикой"?
- Да, это Жоркин сын.
- Так-так-так... Значит, это еще и сын Георгия Ивановича? В таком случае я сделаю исключение. Девица Зоя, ты точно не бросишь своего избранника?
- Ни в коем случае, Владыко! Я люблю его больше собственной жизни!
- Тогда можете готовиться к свадьбе. Кстати, Николай Петрович, я приехал заодно и затем, чтобы обсудить с Вами очень важное дело. После того как при Шелепине остатки Царской семьи эмигрировали, конечно, люди жили неплохо, но всё же монархия - освящённый Господом Богом стиль правления.
- Знаете, Владыка, я не против передать кому-нибудь власть, только главное, чтобы это был достойный и надежный человек. Хочется уже, если честно, после этой проклятой заварухи с боевиками свалить на пенсию! У Вас есть достойный кандидат из Царской семьи?
- Да. Подходящая кандидатура - Великий Князь Михаил Семенович Романов, это наиболее достойный человек для такого дела. Он живет в Бухаресте.
- Свяжитесь с ним, чтобы выезжал в Констанцу. Я пришлю за ним линейный крейсер "Владислав Руднев".
- А молодые люди пусть примут в этом участие. Я слышал, что Василий Георгиевич еще и датское дворянство отхватил, так пусть сподобится еще и отечественного.
- Слышишь, Вася? Тебе поручается важная миссия - встретить Великого Князя на борту флагмана ЧФ и охранять его. Зоя будет тебе помогать.
- Есть! - вскочил Вася. Сторожев показал на стул - сиди, мол.
- Васенька, как только в Петрограде будет проведена коронация Государя, сыграем свадьбу, - заключил Сторожев.
...Вечером этого дня Васю и Зою из Старосубурганска уносил правительственный "Север" с майором Виктором Козловым за рулем. Козлов был мужик лет сорока, с рыжей с проседью шевелюрой, на которой плотно сидела гэбешная фуражка. Он без умолку травил байки и анекдоты, вроде следующего:
"Ворона сидит на дереве, в клюве сыр. Пробегает Лиса и спрашивает:
- Ворона, пойдем в рюмошную?
- НЕТ!
Сыр выпал. Лиса схватила его и убежала. Ворона думает: если бы сказала ДА, было бы по-другому?"
Вася с Зойкой слушали и хохотали над каждым анекдотом. Сторожев перед отъездом выдал им бутылку таманского коньяка и две солдатские кружки. На вопросительный взгляд Васи Сторожев ответил:
- Васенька, коньяк это вернейшее средство снять стресс. Кстати, вам на "Рудневе" тоже приготовят морскую униформу.
К полуночи машина приехала в Екатеринодар. Пролетев по улицам, Козлов затормозил у пирса. Поскольку Тамань была не особо судоходной рекой, их ожидал малый корабль, который и должен был доставить их на борт "Руднева" - торпедный лидер "Дмитрий Турчанинов". Поднявшись на борт лидера, Вася и Зойка доложились командиру, капитану второго ранга Петру Семеновичу Хрулёву, и тот скомандовал:
- В Ливадию! Самый полный!
Заработал двигатель, и вскоре "Турчанинов" уже вышел в открытое море. Светила яркая луна. Вася и Зойка спустились в кубрик. Через два часа в люк заглянул капитан:
- Товарищи мичманы! Мы на месте! За Вами прислана шлюпка, которая доставит Вас на борт крейсера "Владислав Руднев".
Ребята спустились по шторм-трапу в шлюпку и через полминуты поднялись на борт флагмана. Там они переоделись в такую же морскую униформу, как на "Республике", лишь надпись на бескозырке Васи была "Владислав Руднев". В каюте Вася раскупорил бутылку, которую выдал им Сторожев, поставил на тумбочку кружки и плеснул по сто грамм в каждую. Поскольку он каждый день, работая в ГУГБ, видел, как Крашенинников-старший пьет без закуски, то решил не терять время на ее поиски, а сделал вдох, влил в себя коньяк и выдохнул. После чего снял бескозырку, положил на тумбочку и, раздевшись, улегся на койку. Зоя последовала его примеру. После коньяка Вася и Зойка ощущали блаженную умиротворенность. Вася натянул на себя одеяло и уснул.
На следующее утро в каюту заглянул матрос и сказал:
- Товарищи мичманы, пойдемте к Сергею Степановичу на инструктаж.
Войдя в капитанскую каюту, Вася и Зоя вытянулись и бросили руки к виску. Командир "Владислава Руднева", капитан первого ранга Сергей Степанович Токмаков, довольно ухмыльнулся, затянулся гаванской сигарой и указал ребятам на диван. Они послушно сели.
- Хлопцы, вот что. Мы выполняем важную дипломатическую миссию. В Констанце тебя, Василий, встретит капитан Секуритате Василий Чакир. Он отвезет тебя к даче Великого Князя, вы там его заберете и вернетесь на "Руднев" на борту лидера "Турчанинов".
Указав сигарой на стаканы с чаем, Токмаков взял свой стакан. Вася и Зоя последовали его примеру. Напившись чаю и выслушав дополнительные инструкции от каперанга, они пошли на палубу. Боцман Александр Колбин, краснолицый верзила с волосами, собранными в хвостик на затылке, седыми усами щеткой и жгучими черными глазами, пригласил их в компанию матросов. Он трубкой указал на палубу, они присели, и боцман спросил:
- Во что играть умеете, ребята?
Вася, не растерявшись, ответил:
- Моя профессиональная игра - "очко", так как я из ГУГБ.
- Та-ак, "первый отдел", значить. А Крашенинникова знаешь?
Вася достал из кармана брюк удостоверение лейтенанта ГУГБ на имя В.Г. Крашенинникова, боцман оторопело уставился на документ, затем схватил с палубы бескозырку, надел ее, вытянулся в струнку и, бросив ладонь к виску, отчеканил:
- Здравия желаю, товарищ лейтенант государственной безопасности!
- Вольно! - ответил Вася. Боцман сел на палубу, снял бескозырку и начал сдавать карты. После этого игра началась. И вдруг раздался радостный крик Васи:
- Крюк!
Вася принес их кружки из каюты, боцман достал из-за ящика бутылку с коньяком и сказал:
- Давайте кружахи, налью вам.
Вася сделал вдох, затем глоток, выдохнул и закусил куском сала. Зоя посмотрела на свою кружку, тоже вдохнула, но при глотке поперхнулась. Кружка выпала из ее руки.
- Бля. Бывает и такое, - сказал боцман и постучал девушку по спине. Зойка откашлялась, боцман налил ей еще, и она выпила, но очень осторожно.
К исходу дня мичман Семёнов пригласил ребят в капитанскую каюту. Токмаков снова курил сигару, и Семёнов наклонился к каперангу в ожидании приказа.
- Эдик, сделай ребятам флотского чифиру, - сказал Токмаков.
Мичман взял их кружки и вскоре вернулся. В кружках плескался фирменный флотский чифирь. Вася, который был привычен к чифиру еще с кадетки, стал с удовольствием прихлебывать напиток, который мичман обильно сдобрил кубинским сахаром. Зойка сделала глоток, затем другой, ей понравилось, и она сказала:
- Классная штука!
- Да, уж конечно, особенно если потом приходится "собачью вахту" стоять... Но тогда нужно двойную дозу пить, - сказал Токмаков.
... На следующий день "Владислав Руднев" остановился на рейде Констанцы. Вася спустился по шторм-трапу в шлюпку, которая доставила его на борт лидера "Дмитрий Турчанинов". Вскоре лидер ошвартовался у пирса. На пирсе стоял офицер в черной шинели с красными погонами службы безопасности Секуритате.
- Здравствуйте, господин лейтенант, меня зовут Василий Чакир. Пойдемте со мной.
У пирса ждал... петробалтовский "Сигнал". Как видно, Петроградско-Балтийский машиностроительный завод обеспечивал своей продукцией пол-Европы, в особенности диппредставительства. Чакир сел за руль, Вася сел рядом с ним. Машина понеслась по шоссе. Через час машина была у скромного коттеджа на окраине Бухареста. Чакир вышел из машины, за ним Вася. Из домика вышел мужчина средних лет с бородкой и усами, точь-в-точь как у последнего Императора.
- Здравия желаю, Ваше Императорское Высочество! - отрапортовал Вася. - Вы поедете в Россию, где Вас коронуют. Генералиссимус передаст Вам знаки власти, и Вы будете править Российской Империей!
Великий Князь положил ладонь Васе на макушку. Затем он сказал:
- Мне надо бы собрать личные вещи...
- Не извольте беспокоиться, Секуритате доставит Вам их в Россию, - улыбнулся Чакир.
Вскоре машина уже мчалась обратно. На причале Великий Князь поднялся на борт "Турчанинова", потом на шлюпке перебрался на "Руднев", и там ему выделили каюту рядом с ребятами. Токмаков зашел в каюту и сказал:
- Выпить не хотите, Ваше Императорское Высочество?
- А что имеется? - спросил Великий Князь.
- Кубинский ром, таманский коньяк, днестровское вино, водка, шотландский виски.
- Ну давайте коньяку.
Оставив Великого Князя в каюте в компании ребят, Токмаков занял место в рубке. Михаил Семенович долго беседовал с ребятами, а потом пошёл в радиорубку и попросил прямую связь со Сторожевым.
- Да, слушаю, Ваше Императорское Высочество!
- Николай Петрович, где мы планируем с Вами встретиться?
- Знаете, я выеду в Словенск, там и проведем коронацию. Я скажу, чтобы Вас из Ливадии доставили самолетом.
- Добре.
Когда "Владислав Руднев" прибыл в Ливадию, они сошли на берег и направились в правительственный аэропорт. Через три часа ведомственный самолет приземлился в аэропорту Словенска, первой столицы Руси, помнившей еще Рюрика. На следующий день под колокольный благовест из собора вышел Сторожев, отцепил от пояса кобуру с позолоченным пистолетом "Марс" - знак Генералиссимуса - и опоясал ей Михаила Семеновича. Патриарх Мелитон вынес доставленные из музея Царские регалии, и началась коронация. Великий Князь был помазан на Царство, и с этих пор РНР стала РИ - Российской Империей!
Сторожев съехал на свою дачу, к бабке Тане Костенко, и когда они пили чай, Сторожев сказал:
- Танюша, мы уже люди немолодые... Давай-ка посвятим себя Богу, станем монахами.
- Добре, Мыкола Петрович, дуже гарно.
В тот же день Сторожев сел на катер и отправился на Валаам. Когда он сошёл на берег в Монастырской бухте и отпустил катер, к нему подошёл монах.
- Что желаешь, раб Божий?
- Хочу стать монахом. Возьмите в монастырь.
Ему устроили экскурсию, и он твердо решил остаться. Ему дали послушание дворника. Видел бы сейчас его Крашенинников!... Бывший всесильный Генералиссимус, через полгода ставший монахом Мелхиседеком, подметал двор, шепча Иисусову молитву. Татьяна Костенко же стала инокиней Минодорой в Сестрорецкой Свято-Успенской женской обители.
...Вася и Зоя сыграли свадьбу. Венчал их протоиерей Василий (Бакшеев). Уже через год Вася стал отцом. С регалиями русского и датского дворянства на кителе, шагая по Морскому бульвару, он катил коляску с маленькой Варварой. Зойка, пополневшая и раздобревшая после родов, шагала рядом.
...Вася и Зоя прожили еще много-много лет, были счастливы в браке, живы они и сегодня. Дай Бог, чтобы все были счастливы так, как они!
Конец.
Прототипы:
Сторожев: А.П. Баркашов, вождь РНЕ.
Вася Крашенинников: автор, А.О. Липатов.
Зойка: любая девушка, которая сможет стать женой автора.
Георгий Крашенинников: дед автора, капитан технической службы КГБ Н.М. Круглов.
Андрей Стрельников: казачий генерал-лейтенант Е.В. Пономарёв.
Королева Шарлотта I: поэтесса Н.В. Карташёва.