Гл. 54
В поселковом доме Завадских Диме был отведен третий этаж целиком, скромно называемый «комната». Здесь была спальня с огромным телевизором и компьютером, к которой примыкала небольшая библиотека, покрытый пушистым ковровым покрытием зал с несколькими тренажерами и санузел. Узкий коридорчик вел на балкон. Олег Васильевич давно сюда не поднимался. Сейчас окинул тяжелым взглядом тренажеры, которые начинались сразу от лестницы. Ткнул пальцем в те, на которых невозможно было без ноги заниматься, коротко бросил Степану – то ли слуге, то ли домоуправителю – «Убрать!» Подумал: «Надо будет новые заказать, чтобы пустота Димку не смущала. Ничего, сынок, прорвемся». Влажно заворошились слезы, размывая силуэт "беговой" дорожки, хотелось рыдать в голос. Но Олег Васильевич только хищно оскалился. «Найду гниду, сам лично бензопилой ногу отпилю» - произнес то ли про себя, то ли шепотом, заставив Степана отшатнуться.
На территории Димы было чисто – чему удивляться, домработница хорошо выполняла свои обязанности, - но вот в верхнем ящике комода даже Домовой не сразу бы разобрался, что и где. Но фотографии Олег Васильевич сразу нашел. Они еще не перекочевали во многочисленные альбомы, стройным рядом выставленные на полке. Дима сниматься и сам фотографировать любил.
Олег Васильевич стала перебирать карточки; все - свадебные. Он знал, что у Димы и более поздние фотографии есть, например университетские, все-таки первый курс, все хочется запечатлеть. Да и День города не прошел без репортажей. Но те Дима то ли еще не распечатывал, то ли уже упрятал куда подальше. А эти были слегка примяты, потрепаны уже – видимо, часто их разглядывали. Странные фотографии. На мгновенье Олегу Васильевичу показалось, что смотрит он на свадьбу своего сына.
Вот крупный план – Дима в костюме жениха, а рядом с ним невеста, мужчины с обоих боков обрезаны по плечо, лиц не видно. Только Дима и девушка в фате. Красивая. И что-то в ее чертах очень знакомо Олегу Васильевичу. Жаль, хорошо не разглядеть- смотрит вниз. Завадский отмахнулся – почитай всю жизнь в этом поселке, конечно уже все примелькались, наверняка и невесту не раз видел. Да конечно, девочка же с Димкой в школе училась, Потапова. Историю этой несчастной семьи он вспомнил, еще когда следователь рассказал о парализованной матери Алекса, тогда многие обсуждали гибель отца и травмы несчастной женщины, деньги в школе им в помощь собирали. Он тогда солидную сумму отстегнул. Только вот лицо девочки не осталось в памяти, а ведь наверняка она на выпускном была. Может, просто не выделялась.
А вот другая фотография: невеста в центре, по сторонам – два «жениха» - не разберешь, какой настоящий. Интересно, Дима заранее эту шутку подстроил? Или случайно так вышло? Черный костюм, конечно, не редкость, да и «бабочка» тоже. А вот красная роза в петлице… невеста опять ни жива ни мертва, опять голову опустила. Что-то не слишком рада своей свадьбе. А жених... Черноволосый парень, значительно выше Димки. Что-то неприятно засосало под ложечкой у Олега Васильевича. Дима прав. Даже в их небольшом поселке слишком много рослых брюнетов.
На следующем фото опять была троица. Только Дима – в центре. Он понял – слева от сына сидит тот самый Алекс. Действительно, план крупный, лицо разглядеть можно в деталях. Парень напряжен, вот как губы в нитку вытянулись. И взгляд… И тоже – высок и темноволос. На этом снимке – единственном – невеста смотрела в кадр. И тут Завадский-старший сразу узнал ее: беременная молодая женщина, которая поселилась в его общежитии, та, что постоянно спрашивает о Диме. Но как она там оказалась? Почему не с мужем. Эта история все меньше нравилась Олегу Васильевичу.
Он отобрал несколько фотографий – те, на которых хорошо получились Алекс, Саша и Аскер. Уже через двадцать минут его автомобиль остановился возле общежития, согретого в сумерках мягким светом одинаковых окошек. На вахте была Татьяна Павловна. Увидев «самого», женщина вскочила, поздоровалась, расплываясь в приветливой и немного заискивающей улыбке. Однако чувствовалось – не по себе ей. С чего бы на ночь глядя шеф вдруг в общежитие наведался. Он тут всего раз и был, когда выкупал его у поселковой администрации за копейки. Полюбовался на приобретение, дал указание отделу снабжения мясокомбината все здесь в порядок привести. Даже коменданта не назначил из экономии. На его предприятиях вообще люди по две-три должности совмещали. Удивительно, как на ставку кастелянши расщедрился. Но еще больше Татьяна Павловна удивилась, когда, словно подслушав ее мысли, Олег Васильевич об этой самой молоденькой работнице спросил.
- Так нет ее, - разве руками вахтерша, - ушла куда-то. Я и не задерживала. У нее ж вроде рабочий день до шести, а она и так не вылезает почти из своей каморки. Сегодня вот выскочила.
- Как ее там по фамилии-то? Потапова?
- Да нет, Хуажева.
Олег Васильевич насупился – может, все-таки ошибся. Но потом вспомнил, что сестра подозрительного Алекса вышла замуж. Верно, по мужу фамилия.
- Ладно, - бросил Олег Васильевич, не считая нужным объяснять вахтерше цель своего визита.
Когда «сам» ушел, Татьяна Павловна вздохнула с облегчением. Но недоумение осталось: «И чего эта Сашка такого могла натворить?»
А Саша, наконец-то, впервые за много дней переступила порог родного дома. Она слишком беспокоилась за Алекса, слишком тревожилась за мать, чтобы в очередной раз откладывать визит. Да и вещи нужно было забрать кое-какие, все-таки несколько халатов и одно платье – слишком скудный гардероб. Пробиралась к своей квартире, как к любовнику – закоулками, пережидала за гаражами, когда со скамейки возле подъезда поднимется последняя замерзшая бабушка, двор пересекла чуть ли не бегом, одной рукой поддерживая колыхающийся животик.
Дверь открыла Людмила (а кто еще) и Саша извинилась перед ней за позднее вторжение, чувствуя себя непрошеной гостьей…