С самых ранних лет Никифор Граффский жил скучной фермерской жизнью. Их большая семья, состоявшая из пяти поколений, жила посреди бескрайнего поля в простой бетонной девятиэтажке. Прадед Никифора рассказывал, что когда-то давно таких многоэтажек было очень много, и в них жили совершенно незнакомые люди. Дли Никифора это было невероятно и даже отчасти противно - жить с совершенно незнакомыми людьми под одной крышей! Но факт есть факт - так был устроен мир в далёкие времена. И хотя эти, по мнению Никифора, дикие времена давно прошли, напоминание о них в виде бетонной многоэтажки осталось.
Семья Никифора поселилась в этих местах не так давно - по крайней мере, так считал дед Дубыня. Но для Никифора, как и для его родителей, это место всегда было домом. Причём, довольно роскошным домом, как говорил приезжий торговец. И в этом бетонном "монстре" у каждого было своё место. В самом низу, у земли, жило самое старшее поколение - основатели фермы, Тихон и Татьяна. Им было уже почти под сто пятьдесят лет, но они всё так же, как и в молодости, пробегали каждое утро по десять кругов вокруг дома.
Следующий этаж принадлежал их троим сыновьям, которые вместе со своими жёнами занимались исключительно полями и садами. Дальше шли два этажа третьего поколения, за одним исключением - дед Дубыня жил в одном из подвальных помещениях, рядом со своей кузней. На последующих трёх этажах располагалось четвёртое поколение, в том числе и родители Никифора.
Сам же Никифор до определённого времени жил вместе с родителями, но в день своего шестнадцатилетия ему выделили личную комнату на восьмом этаже, где уже обосновались его двоюродный брат Севастьян и троюродная сестра Лизавета. Родных же братьев и сестёр у Никифора не было, но в такой большой семье все друг другу братья и сёстры, так что Никифор никогда над этим не задумывался. А если бы и задумался, то узнал бы интересную вещь - в нынешние времена запрещено было иметь больше одного ребёнка в семье, которая находилась ниже уровня бедности. А по современный меркам семья Граффских была как раз ниже этого уровня. Но сами Граффские, однако, этого никак не замечали. Да, дохода у них практически не было, но и убытков они не имели. Эта семья жила в практически полной независимости от внешнего мира. Единственным, чем не могла себя обеспечить семья Граффских, было сырьё: дерево, металлы, пластик, стекло и тому подобное. Эти материалы на ферму привозил торговец Черновлас. Это был высокий молодой человек с длинными серыми волосами и глубоким шрамом через всё лицо. Одевался он всегда в тёмно-серые бесформенные балахоны с капюшоном, а с собой носил небольшую сумку через плечо. Черновлас был скрытным человеком: он знал всё и обо всех, но никто не мог ничего сказать о нём самом.
И вот именно с торговца и начинается наша история...
Это был обычный летний день. Голубое небо над головой, зелень под ногами, птицы на ветках. Что ещё надо для счастья? Ничего! Вот только Никифор Граффский так не думал.
Парень сидел на балконе своей комнаты, свесив ноги вниз, и всматривался вдаль. Но его не интересовали ни стройные ряды плодовых деревьев, ни плавно колышущаяся глады зелёной пшеницы, ни даже снующие над полями роботы. Всё внимание парня сконцентрировалось на горизонте, где вот-вот должна была появиться почти невидимая чёрная точка. Никифор не хотел пропустить момент. Но и ждать внизу он не мог - ведь там его мигом загрузят работой. Могут ведь и отправить на дальний конец поля - чинить сломавшегося робота, например.
И всё же, как он не всматривался вдаль, момент появления точки он пропустил. Но это не было страшно, скорее обидно. Никифор дождался, когда едва различимый силуэт превратится в узнаваемый магнитоплан, и со всех ног ринулся вниз, попутно оглашая на весь дом радостную новость: торговец пожаловал на ферму!
Для Никифора этот день был знаменателен тем, что месяц назад, во время прошлого посещения торговца, он попросил привезти одну интересную книгу, на которую ссылался автор "Истории Тысячелетий". Этот автор обещал, что в книге под таинственным названием "Что было?" читатель найдёт ответы на все свои вопросы, которых лично у Никифора после прочтения "Истории" накопилось немало. К величайшему сожалению, найти эту книгу в Сети Никифору не удалось, так что он попросил торговца, чтобы тот поискал её в бумажном варианте. Добродушный Черновлас, очарованный тягой юноши к знаниям, не мог отказать в этой маленькой просьбе, хотя и упомянул, что нигде раньше не слышал об этой книге.
Но Никифор всё равно надеялся, что Черновласу удастся раздобыть хоть один, пусть и потрёпанный, пусть и порванный, пусть даже порядком выцветший экземпляр. В конце концов, восстановить бумажную книгу вполне возможно, пусть это и стоит приличного количества энергии. Никифор даже примерно рассчитал, во сколько это ему обойдётся: в самом худшем случае заплатить придётся не больше 300 тысяч энергов. Да, это огромная сумма, по сравнению с имеющимися у Никифора четырьмя тысячами, но он всё же надеялся, что не всё так плохо - возможно именно эта книга неплохо сохранилась.
Родственники Никифора, естественно, знали о его увлечении историей, хотя и не сильно поощряли. Во всяком случае, старшие не запрещали парню читать и изучать, а большего от них он и не просил. Никифора мало волновало мнение бабушек и дедушек, и даже мнение родителей не было для него так важно. Единственным человеком, с чьим мнением парень считался, и на кого ровнялся, был его старший двоюродный брат Севастьян.
Именно он заинтересовал Никифора историей, хотя сам и не сильно ей увлекался. Севастьян просто хотел занять чем-то младшего брата, что бы тот не приставал к нему с предложением поиграть - тогда Никифору было всего восемь, в то время как Севастьяну уже исполнилось тринадцать. Подросток тогда хотел казаться взрослым, а игра с "несмышлёнышем", как ему казалось, делала его ребёнком. Вот Севастьян и подсунул младшему брату первую попавшуюся книгу, которая по чистой случайности оказалась бумажной версией детской книги по истории.
Ту книгу Никифор прочитал за какие-то два часа, но на этом не остановился. Все восемь лет парень изучал все доступные в Сети исторические книги - от "живых" трактатов додезурбационных историков до "сухих" изложений современных "знатоков". Он обшарил всю Сеть, а когда доступные там книги закончились, он принялся искать бумажные версии книг, не имеющихся в открытом доступе. Торговец привозил ему целые стопки книг, большую часть из которых, однако, Никифор откладывал в сторону - это были уже знакомые ему книги.
Время шло, а интерес Никифора к истории всё не угасал. Вот только непрочитанных книг становилось всё меньше. Черновлас уже не привозил книги стопками, но находил лишь по нескольку штук, если повезёт. Естественно, настал день, когда книги, находящиеся в открытом доступе, закончились. Последней книгой, которую Черновлас передал парню, была "История тысячелетий" безымянного автора. И именно её Никифор изучал более тщательно, чем прежде, ведь в этой книге не столько рассказывалось, сколько задавалось вопросов.
Автор "Истории", используя открытые и полностью одобренные источники, поставил под сомнение большинство известных ныне исторических фактов. Но даже не это было так интересно, как то, что автор доказал отсутствие в историческом "полотне" целого куска в промежутке с 2100 по 2200 года. Он мотивировал это, в первую очередь, тем, что за это время нет ни одного более-менее значимого исторического события, а вот уже в 2201 году произошло едва ли не самое значительное событие в истории: дезурбация. Тотальное уничтожение городов и преобразование освободившейся земли под фермы и жилые усадьбы - всё это происходило без каких-либо видимых на то причин и предпосылок. К тому же, обращал внимание автор, всего лишь за сто лет население планеты снизилось с 12 миллиардов до теперешних десяти миллионов. Из этого он делал вывод, что с 2100 года прошло намного больше времени - около тысячи лет.
Все эти выводы заставили Никифора сильно задуматься. Потому-то парень и хотел заполучить рекомендуемую для прочтения книгу "Что было?" - уж больно много вопросов появилось - гораздо больше, чем было дано ответов.
И вот, спускаясь с восьмого этажа, Никифор продолжал размышлять о таинственной книге и её содержании. В раздумьях он не заметил впереди человека и со всего размаху врезался в своего дядю Бена. Суровый мужчина устоял, хотя и едва заметно покачнулся. А вот парню досталось - он едва не упал прямо на лестницу. Благо, дядя вовремя схватил его за шиворот и голова парня остановилась в сантиметре от ступени. Подняв нерадивого племянника, Бен выдал увесистый подзатыльник и грозно приказал:
- Сейчас пойдёшь, возьмёшь большую ремонтку, средний магнит и планером в двадцать девятый квадрат - там Севу помощь нужна. Всё понял?
Никифор лишь кивнул головой и быстро, пока дядя не придумал что-нибудь ещё, побежал дальше.
Когда парень выбежал на улицу, с торговцем уже разговаривал Дубыня - массивный "великан" с длинной спутавшейся бородой и в своём "вечном" коричневом фартуке. Тихо, дабы не услышал кто, выругавшись, Никифор стал рядом с мужчинами и принялся ждать. Однако, судя по всему, разговор обещал быть длинным. Дубыня начал диктовать названия металлов, которые нужно привезти в следующем месяце, а это обычно затягивалось надолго, ведь всяких металлов и их сплавов Дубыне необходимо было очень много. В его кузне, где Никифор однажды бывал, создавались все необходимые металлические вещи, в том числе и детали для приборов и роботов.
Вот только Никифор не собирался ждать, пока Дубыня сделает заказ - ему ещё надо было отвезти инструменты брату. Так что парень, недолго думая, полез на магнитоплан, который представлял собой большую платформу. На ней стояло множество железных коробок различного размера, накрытых коричневым брезентом. Коробки, казалось, были сложены хаотично, но парень знал небольшой секрет: каждая коробка принадлежала определённому покупателю, а их у Черновласа было не около двух тысяч. Так что, дабы не путаться, торговец присвоил каждой коробке имя покупателя и в неё клал всё, что он заказывал. Конечно, были и безымянные коробки с наиболее популярным товаром, но они стояли отдельной кучкой.
Никифор, который уже не раз заказывал книги, нашёл нужное место и откинул часть ткани в сторону. Коробка с его именем нашлась чуть в стороне от обычного места, и это было нехорошо - Черновлас зачастую откладывал в сторону те коробки, которые не собирался использовать в этот раз. Но парень не унывал и, взяв небольшую коробку подмышку, пошёл к торговцу.
- Простите, - обратился он к разговаривающим мужчинам, - я могу открыть свою коробку?
- Ник, - сурово посмотрел на парня Дубыня, - тебя разве не учили, что перебивать старших нельзя?
- Ничего, Дуб, всё нормально, - успокоил своего покупателя Черновлас.
- Ты слишком мягок к нему, Влас! - Дубыня сложил руки на груди и недовольно посмотрел на Никифора.
- Ладно тебе, - отмахнулся Черновлас и обратился к парню:
- Прости Ник, но сегодня нет смысла открывать коробку. Я нигде не нашёл твоей книги, но знаешь что, - торговец порылся в своей сумке и достал потёртую книжечку, - вот это может тебе пригодиться.
Черновлас протянул Никифору тоненькую книжку с банальным названием "Учебные заведения Континента", которую парень тут же согнул пополам и засунул в задний карман своих чёрных джинсов.
Отнеся коробку на место, Никифор побрёл в дом, где на первом этаже, помимо комнаты основателей, находилась техническая мастерская. Парень закинул на плечи рюкзак с инструментами и запасными деталями, вышел к полю и, выбрав направление на юго-запад, где находился 29 квадрат, отправился в путь. Конечно, можно было взять минипланер и быстро добраться до места назначения, но в тот момент Никифор был, мягко говоря, расстроен, а потому ему захотелось прогуляться пешком.
А чтобы было не так скучно, парень решил включить музыку. Он достал из кармана сложенный втрое гибкий экран, подключил его к компьютеру, который всегда носил при себе в виде наручных часов, вставил в уши маленькие наушники и выбрал из своего списка самую грустную песню.
Постоянно сверяясь с указателями, Никифор не спеша шёл по границе кукурузного квадрата. Он был в пути уже около получаса, но до сих пор не дошёл до границы 29 квадрата, хотя впереди уже и видна была смотровая башня, которые были расставлены на каждом пересечении квадратов.
Как парень и ожидал, на границе квадрата Севастьяна не было, а значит надо лезть на башню и высматривать брата среди стройных рядов винограда. К сожалению и величайшему огорчению, Севастьян находился на противоположном углу квадрата, а это значило, что придётся пройти ещё два километра: напрямик через виноград идти невозможно - слишком плотно растут кустарники.
Настроение у Никифора понизилось ниже плинтуса - сейчас он сильно жалел, что не полетел на минипланере. Но, делать нечего - пришлось идти.
Севастьяна парень нашёл лежащим на земле и с накрытым кепкой лицом. Его брат - высокий юноша со светлыми, почти жёлтыми волосами - был одет в обычную рабочую куртку с множеством карманов и простые серые джинсы.
Рядом с Севастьяном стоял его минипланер, к которому тот однажды приделал сбоку коляску. Правда, Никифор никак не мог понять - зачем? Ведь в их семье у каждого был личный планер. Но брат не собирался объяснять свои действия, а потому парню пришлось прекратить расспросы и принять причуды Севастьяна как должное.
Кинув рюкзак у головы брата, и легонько пнув его ботинком в бок, Никифор присел возле планера. Севастьян, что-то недовольно пробурчав, потянулся и, нацепив синюю кепку на положенное ей место, встал с земли.
- Чего так долго? - спросил Севастьян, раскрывая рюкзак и вытаскивая необходимые инструменты и деталь. - Ты что, пешком шёл?
Никифор, который уже успел прикрыть глаза и вставить наушник во второе ухо, не услышал вопрос брата. Но тот посчитал молчание согласием и продолжил беседу:
- Вот же несмышлёныш. Эх, что мне с тобой делать? - Севастьян подошёл к планеру и приподнял коляску. Никифор, потерявший опору, вскочил на ноги и недовольно посмотрел на брата. Но только теперь Севастьян был занят - переворачивал планер верх дном - и не обращал внимания на парня. Постояв с минуту, Никифор, расстроенный и оскорблённый, лёг на землю и закрыл глаза. И, благодаря тёплой погоде и успокаивающей музыка, довольно скоро заснул.
Из полудрёмы парня вывел весьма ощутимый толчок в бок. Разлепив глаза, Никифор увидел перед собой склонившегося Севастьяна. Брат что-то взволнованно говорил, но парень его не слышал - в наушниках до сих пор играла музыка. Выдернув наушники, парень сразу отметил несколько вещей: стало ощутимо холодно, поднялся ветер и Севастьян, оказывается, кричал, а не говорил.
- Хватит спать! Поднимайся! - брат рывком поднял Никифора и поволок к планеру. Ничего не понимающий парень стал оглядываться в поисках того, что так взволновало брата. И вскоре он нашёл то, что искал: с севера быстро надвигалась чёрная туча невиданных ранее размеров.
- Что за... - хотел было ругнуться Никифор, но вовремя сдержался.
- Надвигается буря - будет с минуты на минуту, - Севастьян запрыгнул в планер и включил магниты. Планер приподнялся над землёй, хотя коляска, как показалось Никифору, слегка кренилась. Но сейчас было не до разглядываний, а потому парень быстро залез в коляску и приготовился к быстрому полёту.
Севастьян завёл мотор, и планер тронулся с места. Вот только брат направился не на северо-восток, где был их дом, а совершенно в другую сторону.
- Куда мы летим? - перекрикивая ветер, задал вопрос Никифор. - Разве дом не в той стороне?
- Домой не успеем, - прокричал брат. - Буря слишком быстрая, нас сдует!
Такой ответ Никифора устроил, и он покрепче ухватился за борта коляски. Впереди показался обрыв, который всё приближался и приближался.
- Ты что, псих? - заголосил Никифор, когда понял, что брат даже не собирается поворачивать.
- Тихо! - прикрикнул на него Севастьян и сосредоточился на управлении.
Никифор, уверивший в то, что его брат сошёл с ума, постарался как можно глубже залечь в коляску.
Планер на полной скорости приблизился к обрыву и... вылетел за край. Ещё несколько метров планер летел на той же высоте, а потом пошёл на снижение. Вой ветра смешался с криками парней: истеричный Никифора и ликующий Севастьяна. Туча накрыла всё видимое небо. Начался дождь.
До дна оврага было ещё далеко - метров сто лететь, но Севастьян уже начал выкручивать регулятор мощности магнитов на максимум, надеясь, что это смягчит падение. Восемьдесят метров - планер стремительно несётся вниз и даже двигателя, включённые на обратный ход, не могут ощутимо замедлить падение. Шестьдесят метров - отказал правый мотор, планер стал поворачиваться влево. Сорок метров - Севастьян выключил питание, но планер уже развернулся и теперь падал боком. Двадцать метров - крики Никифора перешли на непечатные буквы, Севастьян пытается исправить положение с помощью магнитов, падение слегка замедляется. Ноль метров - планер врезается коляской в рыхлую землю.
Дождь холодит разгорячённую кожу. Севастьян подставляет красное лицо крупным каплям дождя. Приземление, а точнее падение, прошло не так гладко, как ожидал Севастьян, но уж точно лучше, чем, если бы они врезались в большую корягу, что как раз стояла неподалёку. Никифор, судя по доносившимся из коляски непечатным словам, был относительно цел, хотя коляску знатно покоробило - магниты не смогли полностью погасить удар.
- Цел? - всё же решил спросить Севастьян. В ответ ему Никифор высказал всё, что он думает про, дословно, "чокнутого кретина" и его "извращённые идеи".
- Значит, цел, - подытожил Севастьян и постарался завести моторы. Планер оскорбительно "чихнул" и замолк. Настала очередь Севастьяна ругаться.
Из коляски вылез Никифор - относительно целый, с несколькими царапинами и уймой ушибов. Вместе парни оттащили планер из образовавшейся ямы, и Севастьян стал разбираться, в чём же дело. А между тем дождь только усиливались. Хорошо хоть в овраге практически не было ветра, хотя Никифор и был уверен, что наверху он бушевал вовсю.
- Ну и зачем мы здесь? - Никифор, наконец-то, более-менее успокоился и стал выражаться прилично.
- У меня здесь рядом убежище есть, - Севастьян, не отрываясь от копания во внутренностях планера, показал рукой куда-то за спину. Никифор постарался проследить за указанным направлением и вскоре действительно нашёл неприметный вход. Вот только одно но - вход находился на высоте около пятидесяти метров от дна оврага. К счастью, ко входу вёл длинный пологий подъём, но вот забираться по нему пешком Никифору совершенно не хотелось. А потому он стал настойчиво подгонять брата, бегая вокруг планера и кутаясь в тоненькую курточку Севастьяна, насквозь промокшую от дождя. А дождь тем временем только усиливался, и земля под ногами переставала казаться такой твёрдой и устойчивой. Хорошо хоть на дне оврага ветра практически не было, иначе парням пришлось бы туго.
- Ну, давай, железяка! - Никифор пнул ногой не заводящийся планер. - Иначе мы сейчас и утонем здесь.
Вскоре под ногами у парней уже было одна сплошная вязкая субстанция, в которой ноги увязали едва ли не по колено. Ещё чуть-чуть и парни действительно утонут. Но, к счастью, планер, наконец-то, подал признаки жизни - послышался шум магнитов и он поднялся из грязи. Парни запрыгнули в парящий планер, и Севастьян нажал на кнопку запуска. Двигатели запыхтели, пропеллеры начали раскручиваться, но едва планер трогался с места моторы глохли. Так происходило раз за разом, пока терпение Севастьяна не лопнуло.
- Вот же... - непечатно выругался Севастьян и спрыгнул в грязь. Он постоял несколько длительных минут у планера, а потом приказал Никифору сесть за руль:
- По моей команде жми на газ! Я постараюсь подтолкнуть его! По идее, турбины должны начать крутиться! Твоё дело - не дать им остановиться! Всё понял?
- А как же ты? - забеспокоился Никифор.
- Всё в норме, - заявил Севастьян, - просто жми по моей команде!
- Но, - попытался было протестовать парень.
- Давай! - что есть мочи закричал Севастьян. - Ну же!
Никифор, сжав губы, щёлкнул выключатель - турбины запыхтели. В этот момент Севастьян с силой оттолкнул от себя планер. Пропеллеры закрутились, и... планер стал набирать скорость. Никифор оглянулся назад, но из-за сплошной стены дождя ничего не было видно дальше края планера.
Резко крутанув рули, Никифор развернул планер назад и поплыл к тому месту, где по идее должен был остаться брат. Вот только Севастьяна там не было. Никифор стал летать кругами, выискивая брата. И вдруг он услышал глухой удар об обшивку планера. Парень оглянулся назад и увидел руку брата, мёртвой хваткой вцепившуюся в край коляски. Недолго думая, парень отпустил руль и потянулся к Севастьяну. Одной рукой он ухватился за передний край коляски, а другую протянул брату. Внезапно откуда-то снизу появилась вторая рука, которая так же вцепилась в коляску. А после показалась и голова Севастьяна, измазанная в грязи.
- Чего на месте крутишься? Гони вперёд! - недовольно прокричал Севастьян, игнорируя протянутую руку.
Никифор, поколебавшись с секунду, вернулся к рулю и зажал газ. Планер помчался вперёд. Вот только куда вперёд? Только сейчас Никифор понял, что летая кругами, он потерял цель. Теперь из-за плотной стены дождя невозможно было определить, где находится убежище.
- Я потерял вход! - Никифор обернулся к брату, который изо всех сил пытался залезть в коляску. Услышав слова Никифора, Севастьян издал яростный вопль и резко запрыгнул в планер.
- Ищи свет! - приказал Севастьян, что-то нажимая на своём компьютере.
Никифор, повинуясь брату, стал всматриваться вдаль и вскоре действительно заметил слабый огонёк где-то слева вверху. Не теряя ни секунды, парень направил планер к свету. С трудом найдя наполовину размытый подъём, Никифор направил планер вверх. Вскоре Никифор увидел источник света: над железными воротами горел яркий фонарь.
Никифор, остановив планер, спрыгнул на мокрую металлическую площадку и подошёл к воротам. Несколько минут на поиски кнопки и вот ворота открываются. Затолкав планер внутрь, и закрыв ворота, парень с облегчением сел прямо на пол.
Но отдохнуть Никифору не дали. Из коляски донёсся болезненный стон:
- Ник...
Парень, обречённо вздохнув, поднялся и подошёл к планеру. То, что он там увидел, повергло его в ужас. Севастьян лежал в луже собственной крови, а его правая нога была распорота от колена до бедра.
- Что за…