«Ну, всё, допрыгался, – промелькнуло в голове Фрэнка. – Кажется, синефилия – и впрямь диагноз. Вот и галлюцинации уже начались…»
Он легко тряхнул головой.
– Простите, сэр, вы не могли бы повторить? Куда я должен ехать?
– Не верите своему счастью? – Доктор улыбнулся в усы. – В кои-то веки на киностудии понадобились услуги Скорой – и непременно бывшего водника-спасателя!
– Но, сэр, погодите…
– Да-да, сам Бастер Китон! Удивительно!
Доктор ещё раз широко улыбнулся и, встав из-за стола, похлопал коллегу по могучей спине.
– Вы уж не подкачайте там, держите марку нашей больницы!
– Есть держать марку! – по-военному отчеканил Фрэнк и, оправив форму, сидевшую в обтяжку на его мускулистой груди, радостно бросился занимать место в карете Скорой помощи.
Сегодняшний плановый вызов напоминал скорее сказочный выигрыш в казино. Ведь не к кому-нибудь!
Надо же, как удачно сложилось, размышлял медбрат по дороге. Сегодня вечером ему предстоит волнующее свидание с Марджери – тоже страстной любительницей чуда под названием «синема». О, каким восторгом засияют её глаза, когда он расскажет о встрече с самим! А если ещё и покажет автограф… Да-да, нужно расстараться, добыть эту ценность. И преподнести любимой в подарок.
Вначале.
И только потом…
Фрэнк нервно ощупал внутренний боковой карман. Разумеется, коробка с колечком была на своём месте. Дожидалась своего часа… Вот уже третий месяц. Мужчина он, вроде бы, видный. Надёжный и работящий. С медалью вернулся с войны. А вот, поди ж ты, никак не решится.
Пару лет назад Фрэнк подхватил модную болезнь под названием «синефилия». Почти все свободные вечера он стал проводить в кинотеатре неподалёку от дома, в котором снимал квартиру. Его завораживал удивительный мир экрана – здесь людям не причиняли вреда ни падения, ни удары, ни даже столкновения с безлошадными экипажами. Здесь человек если и нуждался в больнице, то как в комической декорации, не более того. Среди карточек любимых актрис и актёров, украсивших стены съёмной квартиры, почётное место занимали портреты Бастера Китона – удивительного, ни на кого не похожего парня. Тонкого и серьёзного клоуна, комика без улыбки, вытворявшего на экране бог весть что с самым будничным видом. В двухчастёвке «Театр», к примеру, он перевоплотился сразу в восьмерых музыкантов оркестра, а потом – в обезьянку. В «Бледнолицем» – прополз по мосту над пропастью, разбирая его на ходу, а добравшись до берега и встретив индейцев, бросился прямо в ущелье. «Как же он это делает?!» – каждый раз ломал голову Фрэнк, когда, насмеявшись до слёз, возвращался домой. А однажды услышал тот же самый вопрос из уст одной милой девушки, обсуждавшей с подружками в очереди за билетами какой-то особенно ловкий китоновский трюк. И мгновенно проникся искренней симпатией к незнакомке, умудрившейся прочесть его мысли. В следующий раз она пришла на фильм одна, без подружек. «Теперь или никогда!» – сказал себе Фрэнк… И вот они уже полгода ходят в синематограф вместе. Фрэнку хочется, чтобы так было всегда. Но он отчего-то робеет в этом признаться. Вызов к самому Бастеру – это его шанс на счастье. Теперь или никогда!
С этими мыслями он сам не заметил, как добрался до киностудии, и с бешено бьющимся сердцем пошёл искать нужный павильон.
А войдя, огляделся кругом и присвистнул. Прямо над ним возвышалась искусственная скала высотой в добрых девять метров, с которой прерывисто били пенные струи воды (так вот откуда этот невообразимый грохот, слышный даже на улице!), а вокруг расстилалась крошечная «долина», усаженная сотнями миниатюрных деревьев.
Фрэнка тут же заметили и дали знак подниматься по лестнице, «вырубленной в скале». Он торопливо повиновался. Знаменитого комика нигде не было видно. Вокруг суетились люди – кто-то устанавливал камеры, кто-то регулировал потоки воды. Девушка в кринолине и парике с завитушками (неужто знаменитая Натали Толмадж?) недвижно сидела под зонтиком, сложив на коленях руки и не обращая внимания на дымящуюся перед ней на столике чашку чая. Двое мужчин подошли к Фрэнку поинтересоваться, нужна ли помощь. Он дал указания, которые были мгновенно исполнены, и приготовился ждать своего кумира.
И вот из какой-то боковой двери появился маленький человек в старомодной рубашке с манишкой и бабочкой; он широко улыбался тем, кто обращался к нему с вопросами, и встряхивал чёрными кудрями до плеч. Съёмочный павильон словно осветило калифорнийское солнце – такой теплотой озарились лица присутствующих. Только девушка в кринолине продолжала спокойно сидеть на месте; все остальные задвигались ещё быстрее, но не хаотично, а слаженно, точно участвуя в давно отрепетированном танце. Они будто читали мысли друг друга. Бастеру было достаточно полувзгляда, чтобы кто-то метнулся подправить декорацию или передвинуть прожектор. Ловко взобравшись на скалу, он прямиком направился к девушке и, галантно раскланявшись, взял её за руку.
– Отчего вы не пили чай, дорогая? Предпочитаете кофе со сливками? Одно ваше слово – и вам нальют хоть птичьего молока.
Мужчины вокруг почему-то расхохотались, а Китон огляделся с растерянным видом.
– Слышали, бездельники? Наша леди сегодня что-то не в духе. А ведь ей через пару минут на съёмки. Да, Нат Младшая? Не переживайте, – продолжал он, нежно гладя её руку. – Я верю в вас, мы чудесно сыграем!
Та продолжала безучастно сидеть… но вдруг покосилась набок, а потом и вовсе съехала со складного стула. Фрэнк даже зажмурился от неожиданности. А Бастер подхватил искусно сшитый манекен, бережно передал его на руки одному из помощников и направился к самому краю скалы.
Вода забурлила ещё сильнее.
– Что он собирается делать? – поинтересовался Фрэнк, наклонившись к самому уху стоявшего рядом осветителя.
– Босс раскачается на верёвке, привязанной вон к тому поваленному дереву, и подхватит Нат за руки, когда она полетит вниз с водопада.
– А потом?
– Раскачается ещё сильнее, уложит её на выступ в скале, а сам по верёвке выберется наверх.
– Разве такое возможно?
– Так ведь мы никуда не торопимся, – загадочно подмигнул собеседник.
И тут сквозь шум водопада до них долетело:
– Стоооп! Снято…
Все тут же сорвались с мест, чтобы вытащить мокрое тело. Бастер бессильно повис у товарищей на руках. Он был без сознания. Кто-то принялся неловкими движениями отвязывать верёвку.
– Скорее! – не выдержав, рявкнул Фрэнк.
Синеватый оттенок кожи, пена у губ и ноздрей, набухшие сосуды на шее – все эти грозные признаки говорили, что счёт идёт на секунды. «Мокрое» утопление – вода проникла в лёгкие! Три минуты – и можно бояться необратимых последствий для мозга, вплоть до... Только этого не хватало!
Галстук-бабочка, рубашка, тугой ремень – всё полетело в стороны. Великан Фрэнк встал на одно колено, перебросил лёгкое, точно пушинка, тело, через бедро и несколько раз надавил на поясницу и грудную клетку утопленника. Из посиневших губ хлынула грязная вода вперемешку с остатками завтрака. Очистив пациенту рот марлей и бережно повернув тело, спасатель наклонился к самому лицу Бастера. Кожа щеки уловила дыхание – слабое, но достаточно быстрое и размеренное. Кожа утопленника розовела на глазах. Наконец он закашлялся и открыл глаза.
– Спасибо, – вежливо прохрипел Бастер, обращаясь к медбрату, и повернулся к своим: – Получилось?
Берт покачал головой.
– Вы отрубились раньше времени, босс.
– Ему нельзя говорить, – вмешался Фрэнк, принимаясь энергично обтирать его насухо полотенцем, и скомандовал добровольцу-помощнику: – Чай, одеяло!
Спустя несколько минут Бастер, завёрнутый в тёплый плед, прихлёбывал за столиком обжигающий чёрный напиток.
Спасший его медбрат неуверенно мялся рядом с операторами, Бертом и Дэвом, не зная, уместно ли будет прямо сейчас попросить об автографе.
– Фууух! Хорошо хоть, крикнуть успел, – облегчённо выдохнул Берт, и Дэв отчаянно закивал.
– А если бы нет, то что? – непонимающе посмотрел на них Фрэнк.
Операторы отвели глаза.
– У нашего босса свои законы.
До медбрата начало доходить. Губы у него скривились от ужаса.
– Но это же безумие! – прошептал он.
Дэв развёл руками и добродушно, как ни в чём не бывало, пояснил:
– Это Бастер.
«Я сплю. Я просто сплю», – пронеслось в голове синефила. Он заставил себя встряхнуться от наваждения.
– Ну вот, а теперь нам с вами пора в больницу, – заявил Фрэнк. – Я велю принести носилки…
Бастер переглянулся с присутствующими и неожиданно прыснул, словно услышал отличную шутку.
– О чём вы? Я совершенно здоров!
– Не говорите глупостей, – нахмурился медбрат. – Кто знает, какие последствия могут наступить? Бронхоспазм, отёк легких, а то и мозга…
– Бросьте, – хмыкнул актёр. – Я что, похож на больного?
Его усталые глаза озорно сверкнули, как у ребёнка, предвкушающего забаву. Китон поднялся из-за столика и деловито хлопнул в ладоши.
– Все по местам, ребята, – заявил он. – Снимаем второй дубль!
У Фрэнка отвисла челюсть.
– Нет!
– А я говорю да, – Бастер упрямо вскинул подбородок. – Кто здесь режиссёр, в конце концов?
С этими словами он сбросил плед и, насвистывая, двинулся к краю пропасти, где ему подали слегка подсушенную одежду.
Водопад снова запустили, операторы заняли нужные точки, щёлкнула чёрная «хлопушка».
Фрэнк не успел опомниться, как кошмар повторился.
– Мотор!
Его подопечный ринулся обратно, под пенистые струи холодной воды, и принялся энергично раскачиваться. «Нат Младшую» бросили в бурные волны.
Медбрат зажал себе рот ладонью. В голове зазвучал бесстрастный голос старенького профессора: «Каким бы быстрым ни было восстановление дыхания, кровообращения, сознания, госпитализация такого больного абсолютно обязательна, так как имеется опасность синдрома «вторичного утопления». Этот синдром характеризуется болями в груди, ощущением нехватки воздуха, усилением цианоза, появлением кашля и кровохарканья, а рентгенологически – потемнением в области…»
Кукла в платье ухнула через край, и снизу донеслось призрачное:
– Стооооо…
На этот раз Бастера вытащили ещё быстрее. Лицо его было бледным, как мел. «Сухое» утопление, спазм дыхательного пути – ещё не легче! На виске темнел небольшой синяк. Ударился о скалу? Как он вообще ухитрился крикнуть? Фрэнк, не теряя времени, закрыл ему рот марлей и приступил к искусственной вентиляции лёгких.
Китон очнулся и снова спросил:
– Получилось?
Осветитель помотал головой.
– Молчите же вы! – взмолился спасатель, снова энергично растирая его полотенцем. Помощники принесли новый плед, сделали ещё чаю. Фрэнк попросил чашку для себя – в горле совсем пересохло.
– Но больше я вас туда не пущу! – решительно заявил он, отхлебнув горячий напиток.
– А кто вас спрашивает? – поднял брови Китон. И с лукавым видом кивнул на вымокший до нитки манекен, который уже успели втащить обратно: – Осмотрели бы лучше бедняжку Нат Младшую. Вот кому нелегко приходится. Как по-вашему, она не простынет?
– Не заговаривайте мне зубы, больной!
Бастер возмущённо разинул рот и ткнул себя в грудь большим пальцем.
– Кто, я?! – и скороговоркой прибавил: – Так, ребята, подержите его…
Почуяв неладное, Фрэнк напрягся, вскочил с места, и тут кто-то сзади крепко схватил его за руки. Справиться с таким великаном было непросто, но нападавших было двое, а то и трое.
– Китон, вы полный псих! – проорал он в сердцах. – Предупреждаю, я не дам за вашу жизнь ни гроша!
– Что ж, и не надо, – вздохнул тот, пристёгивая манишку.
Фрэнк замычал от бессилия.
– Тише-тише, – зашептали ему на ухо. – Вы здесь, чтобы помогать съёмкам. Вы плохо знаете Бастера, его не переупрямишь…
– Ммм… отпустите!
Железная хватка ослабла. Фрэнк вошёл в холодную воду, приблизился к самому краю пропасти, вытянув шею, посмотрел с девятиметровой высоты на «долину» и широко расставил ноги.
– Я буду следить отсюда, – прорычал он. – И на этот раз я сам крикну: «Стоп», если что-то пойдёт не так, это ясно?!
Китон бросил взгляд на операторов.
– Только встаньте чуть правее, пожалуйста, – вежливо попросил Берт.
Водопад заревел с новой силой. Обвязавшись верёвкой, актёр подождал, пока манекен подплывёт к самому краю, метнулся вниз, ухватил «Нат Младшую» за руки и закачался под бешено бьющими струями.
– Стоооп! Снято! – воскликнул он наконец и отпустил куклу.
А потом, отчаянно цепляясь за верёвку всеми конечностями, словно дикое животное, ловко вылез наверх.
– Вот так, – подмигнул он медбрату. – Извините, но эти слова здесь кричу только я!
Съёмочная команда, собравшись вокруг, от души аплодировала.
Бастер отвязал от себя верёвку, аккуратно свернул её кольцами и протянул помощнику.
– А где моя главная героиня? С ней всё в порядке?
– Да, вот она! – весело крикнул ассистент, влезая на скалу с отсыревшей ношей через плечо.
– Видите, дорогая? – обратился к кукле Бастер, ласково поднимая тряпичную голову за подбородок. – Мы с вами отлично справились! Признаюсь, давно у меня не было такой чудесной партнёрши… Что? Вы тоже в восторге? А вот это вдвойне приятно!
– Переоденьтесь уже в сухое! – не выдержал Фрэнк.
– Ах да, спасибо, уже иду, – кротко улыбнулся Китон.
И, крепко пожав своему спасателю руку, в самом деле направился к двери с надписью «Гардеробная».
Фрэнк помедлил, двинулся следом за ним и снова замер.
Бастер словно спиной ощутил его манёвры и обернулся.
– Что-то ещё? – весело выкрикнул он. – Я должен выпить на ночь горячего молока и укутаться? Или вы по-прежнему настаиваете на срочной госпитализации?
– Н-нет, – потупился великан. – Можно… автограф? Это для невесты… – Тут он расправил плечи. – У нас через месяц свадьба.
Едва Фрэнк переступил порог своей больницы, как на него набросились коллеги, сгоравшие от любопытства.
– Ну, как? Было весело? Ты понял что-нибудь? Как он проделывает свои трюки?
Фрэнк обвёл их задумчивым взглядом.
– Нет… Я ничего не понял… Но было весело.