Несколько последующих дней Атлантида постепенно разогревалась, как вода, поставленная на огонь. До точки кипения было ещё далеко, но температура неуклонно росла. Население колонии разделилось на три части: первая — группа сторонников Левенталя, возглавляемая, естественно, им самим; вторая — противники Левенталя, хотя это и не обсуждалось, но Мирослава Дилано, пожалуй, можно было считать главой новоявленного движения; а третья часть — самая большая — не без интереса наблюдала за происходящим, рассчитывая, однако, что всё как-нибудь решится само собой и им не придётся не только вмешиваться, но даже и окончательно определяться с собственным мнением.
Ситуация усугублялась тем, что Аст Левенталь был повторно избран главой администрации совсем недавно — ещё и года не прошло. Впереди четыре с лишним года его законного "правления". Конечно, в крайнем случае возможно и досрочное переизбрание, но мысль о подобной перспективе могла воодушевить только самых неугомонных, а их, наверное, и десяти человек не набралось бы.
Кроме того, немногие горели желанием занять этот пост, а те, кто горел, по общему мнению никуда не годились. К тому же эти желающие поруководить как раз находились в стане Левенталя — не питая особых иллюзий насчёт собственного избрания, они предпочитали держаться поближе к нынешней власти, а там видно будет.
Теперь ресторан "На краю света" превратился в место шумных собраний. Пришлось поставить дополнительные столики и стулья, между которыми с трудом можно было протиснуться.
— Допустим, мне тоже не нравится происходящее, — говорил крупный чернокожий мужчина с резкими чертами лица. — Сегодня с утра Левенталь велел отправить машины в горы — вырубать каменные блоки по его размерам.
— И ты подчинился? — спокойно спросил Миро.
Анвар Сантис посмотрел на свои сцепленные в замок руки, потом поднял голову.
— Да. Мне всё это не нравится, так же как и тебе, Миро. Минут двадцать я с ним препирался, а потом… махнул рукой. В конце концов, может, нам не стоит придавать этому такого значения? Может, если он получит эту штуку, то успокоится на этом? Не знаю, — Анвар покачал головой, — не знаю, что обойдётся нам дешевле — согласиться на его прихоть или устраивать досрочные перевыборы. А потом… ещё неизвестно, кто окажется на его месте и что из этого выйдет…
— Но может ли кто-нибудь мне сказать, что будет, если мы будем потакать этим, как ты выразился, прихотям? Вы не хуже меня знаете, что существует план развития колонии. Мы все обсуждали и принимали его, потом его утверждали на Купаве, а затем — на Феате. Этот план утвердил Высший Совет Галактики, и по этому плану мы уже сейчас должны начать подготовительные работы. На Купаве, наверное, уже начали отбор кандидатов на переезд.
Но Купава — это ещё куда ни шло. Мы — люди — между собой ещё как-нибудь разберёмся. А ВС? Мы добивались разрешения расширить колонию — и добились. А теперь нам это не нужно? Как вы думаете, что там, на Феате, подумают о нас? Я имею в виду, не о нас лично, они будут судить о людях вообще. И как будут относиться к нашим заявлениям впредь? Если бы кто-то просил у вас какую-нибудь вещь, объясняя, как сильно она ему нужна, а потом, когда вы согласились отдать её, просто не пришёл бы за ней. И не потому, что не смог, а просто не пришёл — и всё. Передумал. Что бы вы подумали о таком человеке и как отнеслись бы к его просьбе в следующий раз?
Стало тихо. Потом заговорил Фарид Сингх, смуглый почти до черноты человек с благородными чертами лица. У него всегда был задумчивый вид, и он больше любил слушать, чем говорить, но этим вечером решил отступить от своих привычек.
— Ты совершенно прав, Миро. Мы не можем сорвать план развития колонии, но, может быть, нам удастся договориться с Левенталем? Вот уже несколько дней мы говорим и говорим, но, по большей части, друг с другом. Мне кажется, настало время для серьёзного разговора с главой нашей администрации. Возможно, нам удастся прийти к компромиссу. Нам по силам осуществить эту идею Левенталя с постройкой и уложиться в сроки. Если он согласится на это, то… не знаю, как вы, я бы тоже согласился. А если нет, если он действительно решил сорвать план расширения, то тут и говорить не о чем. Хотим мы этого или нет, но придётся устраивать новые выборы. И чем скорее, тем лучше, потому что времени у нас в обрез.
— Неужели никого не интересует, что именно задумал построить Левенталь? — негромко сказал Дун Ли, сидевший рядом со своей женой и двумя взрослыми сыновьями-близнецами, которых никто в колонии даже не пытался различать. Если в семье Ли удалось отличить отца от сына — это уже хороший результат.
— Аст никогда не был глупым человеком, по крайней мере настолько, чтобы не понимать — его поведение вызывает серьёзное недовольство. Значит, это строительство очень важно для него. Так что это может быть? Я очень уважаю ваше мнение, — Дун Ли повернулся к Фариду, который говорил перед ним, и слегка поклонился, — но мне кажется, что вы… не совсем правы.
Вы предлагаете нам торговаться с ним. Согласиться на то, о чём и понятия не имеем, только потому, что он этого хочет. И такой ценой мы получим (предположим, что получим) его согласие следовать плану. Выходит, ему этот план не нужен. Он нужен нам, а ему — нет. А что ему нужно? Мы не знаем… — Ли широко, насколько позволяла теснота, развёл руки.
— Не знаем… — повторил он. — Что нужно человеку, которому мы доверили самый ответственный пост? Понятия не имеем… Но ясно одно — ему нужно что-то другое, не то, что всем нам. И он не говорит нам, что это. И после всего этого мы доверим ему руководство? Мы будем торговаться с ним? Униженно просить его не срывать план? — Дун Ли по-прежнему говорил негромко, не повышая голоса, и по мере того как он говорил, всё больше людей вокруг пристыженно опускали глаза.
— В таком случае, мы заслуживаем того, чтобы с нами не считались. Нам легче смириться с этим, чем предпринять что-либо. Мне, так же как и вам, не хочется новых выборов, но я уверен — у нас нет другого пути. — Он помолчал. — И в любом случае, очень я хотел бы знать, что он затеял. Мне это совсем не нравится. Совсем…
— Ну хорошо, — снова заговорил Анвар Сантис, — допустим, выборов не избежать. И кто же выдвинет свои кандидатуры? Конечно, Вольф. Могу назвать ещё парочку имён, но это же… несерьёзно. А главное — все они смотрят в рот Левенталю. Любой из них, добравшись до его кресла, может затеять то же самое. Разница между ними и Левенталем только в том, что они не имеют его опыта. Если бы Мирослав Дилано согласился или вы, вы сами, Дун, я бы проголосовал за любого из вас хоть сейчас. Но вы отказываетесь. И что нам остаётся? Может быть, сегодня и завтра и я бы справился с этой работёнкой. Но это самое расширение — совсем другое дело. Многим ли из нас это под силу? Я хорошо разбираюсь только в своих машинах — как и большинство из нас. Мы хотим спокойно заниматься своим делом и быть уверенными в том, что там — в администрации — сидит человек, который знает, как всё это скоординировать, который подумает обо всём и всё предусмотрит. И заметьте, здесь не Купава. Там у безграмотного руководителя целый штат помощников, которые могут сделать всё за него — в крайнем случае. И если у него хватит ума хотя бы не мешать, то колёсики будут вертеться — со скрипом или без — но будут. А здесь… не мне вам объяснять. У нас нет возможности содержать целый штат управленцев. Расширение колонии потребует напряжённой работы — по крайней мере до тех пор, пока всё не наладится. Кто из нас способен занять эту должность в такой момент? Уж во всяком случае, не я. И, не обижайся, Дун, мне кажется реальной только одна кандидатура — твоя, Миро. А всё остальное — пустые разговоры.
— Я нисколько не обижен, — немедленно отозвался Дун Ли, — и считаю, что ты совершенно прав. Совершенно.
Все выжидательно посмотрели на Дилано. Он тяжело вздохнул, морщины на его лице обозначились ещё резче.
— Вольф и Левенталь уже обвинили меня в том, что я разжигаю конфликт только потому, что меня отстранили от руководства, а также в том, что я хочу занять место Левенталя.
— Что нам и вам за дело до их обвинений? — Елена Томина, директор агро-фабрики, красивая смуглая женщина, обвела взглядом собравшихся. — Они обвинят в этом любого, кто может заменить Левенталя. Вы — можете. Здесь все знают, что вы не хотите этого, Миро, так же как и то, что никто не справится с этой работой лучше вас. Если вы откажетесь, нам придётся уговорить Ли, но у него нет вашего опыта и ему придётся нелегко. Однако я уверена, что он справится. В крайнем случае, справится любой из нас. Кто угодно — только не Левенталь и его прихвостни. Вот они-то действительно думают только о власти. Дун Ли абсолютно прав — мы не должны позволять так с собой обращаться. Я не верю, что Левенталя невозможно заменить, и не желаю торговаться с ним. Если никто не решается, я выставлю свою кандидатуру, хотя мне хочется этого не больше вашего.
Вокруг зашумели. Многие согласно кивали головами. "Она права", — доносилось со всех сторон.
Миро наклонил голову.
— Если так, то я готов. И всё же я считаю, что в любом случае мы должны поговорить с Левенталем, прежде чем что-либо предпринимать. Нужно открыто сказать ему о нашем недовольстве и дать возможность объясниться.
С этим согласились все, но поскольку сегодня было уже поздно, а завтра с утра большинство присутствующих должны были выйти на работу, то решительное объяснение отложили до следующего вечера.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/04/24/2154