День не задался с самого утра. Вначале я не услышала будильник (а может быть и услышала, но спросонья на автомате выключила и завалилась спать дальше) и поэтому собираться на работу пришлось впопыхах, одной рукой натягивая на себя джинсы, а другой запихивая в рот какой-то бутерброд, оставшийся после вчерашнего ужина. Не дожидаясь лифта, я понеслась по ступенькам, задержавшись на минуту у почтового ящика, чтобы извлечь оттуда платёжку за квартиру. Вместе с квитанцией из почтового ящика вылетело несколько разноцветных листочков, с одного из которых на меня смотрели два маленьких енота. Сделанная под ними надпись жирными чёрными буквами гласила: «Они очень скучают по своей маме. Это не она у вас на плечах?!». Скомкав листок, бросила его в мусорку у подъезда. Чёртовы «зелёные»! Нигде от них нет покоя! Подобного рода листовки забрасывались в мой почтовый ящик с завидным постоянством. Два дня назад это было фото коровы с перерезанным горлом и подписью: «Не убий?», а ещё раньше что-то по поводу опытов над животными в производстве косметики. Скорее всего, это дело рук малолетней соседки с первого этажа, кажется именно она одно время ходила в футболке с надписью «Мясо – еда трупоедов!» на груди.
Так или иначе, но такая агитация действует на меня, как красная тряпка на быка в колхозном поле. Ну и чего они, эти доморощенные зоозащитники, хотят добиться, что хотят доказать? Мир изначально был устроен так, чтобы Человек был в нём хозяином и использовал всё вокруг него находящееся в своих целях. И животные не исключение. По сути, они и предназначены Богом именно для того, чтобы мы их ели, шили из них одежду или использовали для развлечений, таких как, например, цирк или коррида. И какой смысл в жалости, если они всё равно тупые, ничего не понимают и ничего не чувствуют! Без опытов над животными современная медицина никогда бы не шагнула так далеко вперёд, ну а что касается производства косметики, то тут очевидное перегибание палки. Ну в самом деле, не красят же в лабораториях кроличьи ресницы тушью, и какой кролику вред от того, что его помоют шампунем?! А бездомных животных даже нужно отлавливать и усыплять для того, чтобы не разносили всякую заразу по городу!
Задумавшись, я, не глядя, ступила на проезжую часть, и в это время откуда-то сбоку раздался душераздирающий скрип пытающихся затормозить колёс, чьи-то крики, а затем что-то тяжёлое врезалось в меня и отшвырнуло в сторону. Волна накатившей боли смешалась со звоном в ушах, после чего наступила тишина.
Яркий свет. Комната с высоким потолком. Люди в белых халатах, склонившиеся над кем-то, кого я не вижу из-за их спин. В глубине души просыпается что-то тревожное. Что-то, что не хочет, чтобы я заглядывала за спины врачей. Тоненький дрожащий голосок пытается убедить меня в том, что это не закончится ни чем хорошим. Но я должна это сделать. Я должна увидеть…
О, Боже! Это я. Там, на залитом кровью столе, лежу я, и врачи сражаются за мою жизнь. Но я уже знаю, что это напрасно.
Я вижу свет из-за едва приоткрытой двери. С каждой секундой он становится ярче и ярче. Свет зовёт меня, проникает в меня, дарит тепло и уверенность. И я не могу ему сопротивляться…
*****
Яркая вспышка света, а затем темнота. Такая зловещая, что хочется громко заплакать от страха. И от беспомощности. Я совсем не чувствую задних лап, зато в левый бок при каждом движении словно штопор ввинчивается острая боль. Трудно дышать, а в пасти солёный привкус крови. Поскорее отползти в спасительные кусты и затаиться. Но за что?! Я всего лишь беспризорная кошка, наивно предположившая, что она быстрее Мерседеса.
Кошка?!!
Я теряю рассудок. Но это факт. Четыре лапы, две из которых перебиты автомобильными колёсами, когда-то пушистый хвост, грязная, местами свалявшаяся шерсть, влажный носик и маленькие, поеденные мошками ушки.
Это сон. Кошмарный сон. Но какая реальная, ни с чем несравнимая боль! Хочется пить, и дышать всё тяжелее и тяжелее. Перед глазами в бешеном танце пляшут ярко-оранжевые точки.
«Вон ещё одна в кустах прячется!». Грубый голос из ниоткуда заставляет меня сжаться в комок. Нужно слиться с землёй, стать с ней единым целым, но поздно. Сколько раз мои лапы спасали меня от этих страшных двуногих каждое утро, а сейчас я полностью в их власти. Могу только шипеть. Ш-ш-ш. Не трогайте меня! Оставьте в покое! Мне больно!
Тяжёлый ботинок опускается мне на грудь, а шею захлёстывает металлическая удавка. О, Боги, сколько ещё мучиться?!..
Яркая вспышка.
Свет вырывает меня из беспамятства, и в нос тут же ударяет запах чего-то тяжёлого и зловонного. Где я? Кто я? Рядом со мной бьётся в агонии пушистое чёрно-коричневое тельце соседки, которая в нервном припадке отгрызла себе лапу. Её паника и страх передаются мне. Что-то накатывает изнутри, давит. Мы все выросли здесь, в тёмном грязном помещении, за металлической сеткой. Но разве вот эти перепонки между нашими пальцами не говорят о том, что мы должны жить там, где есть вода? Разве не положено нам матушкой-природой строить свои гнёзда в зарослях камышей?
Скрип железной двери, узкую полоску света на полу закрывает чья-то тень. «Давай ещё вот этих двух!».
Нас хватают, куда-то несут, кладут на какую-то ровную прохладную поверхность. И о чудо, я вижу спасительную нору! Быстрее туда. Вниз. Спрятаться и затаиться. Быть может, никто не заметит, и я смогу убежать?
Слишком поздно приходит осознание того, что это ловушка, в которой я намертво застреваю. Как странно пахнет здесь воздух. Смерть. И что-то ещё. Что-то, что проникает в лёгкие и мешает дышать. О, Боги, я задыхаюсь! Мышцы сводит, я не могу пошевелиться, и, кажется, прикусила свой язык. Судороги. Одна. Вторая. Третья. За что?...
Яркая вспышка.
Бесконечный клеверовый луг, тёплые солнечные лучи в прозрачном голубом небе, ласковый ветер, похлопывающий по спине, и, конечно же, заботливая мама, готовая в любую минуту оказаться рядом.
Это всего лишь сон, который мучает меня изо дня в день. Мамы нет рядом с самого моего рождения. Нас - телят-бычков - держат в отдельных загонах. Здесь очень тесно, а ведь так хочется вытянуть ноги во всю длину, побегать, поваляться в высокой зелёной траве, подурачиться со своими сверстниками, в шутку бодаясь! Но железная цепь, которой я прикован к решётке, не даёт мне такой возможности. Мне очень страшно. Я часто плачу и громко зову маму в надежде, что она всё-таки услышит меня и придёт на помощь. Мне так хочется сделать хотя бы один глоточек её чудесного, самого вкусного в мире молока! Но увы.… Наверное, в той еде, которую нам дают, чего-то не хватает, потому что мне постоянно хочется облизывать миску, решётку, каменный пол. Зачем мы здесь? И что такое «телятина», о которой вчера говорили двуногие?
В воздухе постоянно ощущается какое-то напряжение. И страх. Огромный страх перед дверью, за которую время от времени уводят кого-то из нас и из-за которой ещё никто и никогда не возвращался. Иногда оттуда доносятся громкие крики двуногих, и жалобное мычание, от которого мороз пробирает по коже. Что там происходит?...
Яркая вспышка.
Сегодня утром двуногий в белом ткнул в меня пальцем и произнёс: «Давай этого! На новый шампунь!».
Я здесь уже несколько часов, в просторном помещении с белыми стенами. Я не могу пошевелиться, что-то держит меня, а непонятная штука на шее, называемая двуногими «воротник», не позволяет мне потереть лапкой глаз. Мне очень хочется это сделать, потому что вещество, которое в него закапали, такое жгучее и неприятное! И чем больше проходит времени, тем сильнее становится это жжение. Такое чувство, будто рой ос бесконечно жалит и жалит, и у меня уже нет сил терпеть эту боль. О, как бы я хотел сейчас расплакаться, чтобы слеза вымыла отвратительное вещество из глаза, но к несчастью кролики не умеют этого делать! Когда же закончится это мучение? Сколько ещё меня будут здесь держать? О, Боги, как же мне больно!....
Яркая вспышка.
Теперь и только теперь я понимаю, мне кажется, что понимаю смысл услышанной где-то фразы: «На том свете всё зачтётся…». Мне зачлось. Я никогда не относилась всерьёз к тем, кого называют нашими братьями меньшими. Нет, я не издевалась над ними, но и не считала нужным помогать. Я не видела в этом смысла. Ведь животные созданы для того, чтобы люди использовали их в своих целях. Они ничего не понимают и ничего не чувствуют.
А теперь я убедилась в обратном. Я умерла и мне зачлось. Я получила свой собственный, свой персональный ад.
…Собака, которую хозяева щенком взяли для забавы маленькому ребёнку, а затем просто привели в так называемый «приют» и оставили на произвол судьбы. Через 5 дней исхудавшее от тоски до состояния скелета животное отправили на усыпление. Потому что старые хозяева про него забыли, а новые не успели найтись. И никто не задумался над тем, что слово «усыпление» только звучит красиво, а на самом деле несчастное животное умирает от удушья, парализованное, но всё ощущающее…
… Лиса, с которой сняли шкуру в полуживом состоянии. Потому что разряд тока оказался мал, а дать ещё один не посчитали нужным…
… Бык, умирающий от потери крови из многочисленных уколов шпагой во время корриды. И кому какое дело до того, что ему больно, и что до начала истязания ему сутки не давали воды и залили глаза вазелином, чтобы животное плохо видело…
Я чувствую то же, что и они, и я думаю так же, как и они.
И продолжаться это будет до бесконечности…
29 апреля 2009 г.