Когда в очередной раз кошку хотели отвезти к ветеринару, она не стала прятаться. Ей шел уже пятый год, и было бы наивным считать, что ее не смогли достать из-под дивана или обнаружить в нижнем ящике кухонного стола. А представлять, как ее везут в трамвае, в изящной клетке, как некоторые пассажиры обращают внимание с банальными комплиментами: «Ах, какая киска!», а ребятишки пытаются сквозь прутья клетки просунуть пальчик, - было мучительно больно. И как финал – белый кабинет со скучной мебелью, молодой ветеринар с серьгой в ухе, резиновых перчатках и шприцем в руке.
Да и причины для визита к ветеринару не было. Она украдкой хотела подцепить рыбку из аквариума, выбрав подходящий, как ей казалось, момент.У хозяйки был хороший слух. Услышав легкий всплеск воды, она захлопнула крышку своего мобильного телефона и мгновенно прибежала из соседней комнаты.
-Да как ты... Как ты смеешь! Тебе что, кити-кэта не хватает? К ветеринару завтра же!Укол против агрессии!
-Подумаешь, одним карасем меньше – пыталась оправдаться кошка.
-Это не карась! Это филомена красноглазая!Я ее полгода в зоомагазинах искала!
- У вас глаза от нервов красные, а карась кошке не товарищ, - хотело парировать животное, но внутренний инстинкт подсказал, что лучше смолчать.
И она ушла из дома . Надо было на что-то жить, и кошка устроилась в парикмахерскую.
Звали ее Пари. Одни считали, что это в честь французской столицы. Другие решили, что сокращенное «парик». Менеджер по рекламе рассчитал верно: кошка –парикмахер это было свежо, неожиданно и импозантно. К тому же у нее были необычные глаза: один ярко-желтый, другой зеленый. А гладкая, волосок к волоску, трехцветная шерстка создавала впечатление особой опрятности.
В городке текла тихая размеренная жизнь, и появление парикмахерской, где работала кошка с разными глазами, не могло не внести в спокойное течение маленькую, но бурную струйку. От клиентов не стало отбоя.
В процессе стрижки разговор шел на любую тему.С некоторыми можно было просто помолчать без всякого намека на какую-либо неловкость. С другими слегка мурлыкать в такт звонко лязгающим острым ножницам.
Пари работала мужским и женским мастером.Приходящую публику она сортировала не по социальным статусам, а по гендерным запахам.
Дамы пахли кремами для тела, рук, лица, гелями для душа, ароматным мылом. От кормящих мам исходил теплый запах молока.Иногда женщины пахли приготовленной ими едой, а иногда - духами, изготовленными промыщленностью. Девушки помоложе предпочитали «Шанель» и пахли мечтой, а дамы постарше, из тех, кто ходит в театры, наряжаясь в меха, благоухали тайной «Пиковой дамы» и ароматом воспоминаний.
Мужчины пахли идеями, бизнес-планами, пивом и гаражом,в зависимости от сезона зимней или летней резиной, амбициями идущего на штурм, пылом страстей, иногда клубным сигарным дымом. А еще тем универсальным запахом, который сочетал и пенку для бритья, и крем для обуви, и моторное масло, и соус для барбекю.
В марте стали заходить коты. Они терпеливо ожидали в общей очереди, а чтобы скоротать время, смотрели в холле передачу о животных «Лапы-хвост».Возражений против них не было, пока буквально в вестибюле не сцепились рыжий и дворовой кот тигровой масти, известный под попугаечьей кличкой Кешка. Оба хотели попасть к Пари.Причем в одно и то же время.
Котов разняли и бесцеремонно выпроводили. Уборщица тщательно пропылесосила коврик с застрявшими клочками кошачьей шерсти. А у входа в парикмахерскую повесили табличку:
«Вход котам строго воспрещен»
Как-то зашел ничем непримечательный клиент лет сорока. На нем была узбекская тюбетейка. Узбеком он не был, просто этот фольклорный головной убор искусно скрывал появившуюся кругленькую лысину.
Он попросил обычную короткую стрижку. Она заняла буквально минут десять. Волосы у висков стали ровнее и короче. Лысинка осталась. А еще остался запах, будораживший кошачье воображение больше, чем валерьянка.Он жил в памяти Пари еще долго после ухода клиента.Особый рыбный дух, вобравший аромат тины, речного берега, блестящей рыбьей чешуи и влажных жабр.
В последний четверг следующего месяца человек в тюбетейке появился снова. Едва он вошел в салон, как Пари вновь ощутила дурманящий, манящий запах. Клиент направился прямиком в ее кресло. «Все-таки рыбак рыбака чует издалека»,- подумала Пари про себя.
Закончив стрижку и стряхнув микроволосинки с синей накидки, окутавшей шею и плечи клиента, она с внимательным желто-зеленым прищуром заглянула в глаза свежеостриженного и доверительно-проникновенным тоном спросила:
-Вы, простите, карася чем соблазняете?
Глаза клиента заблестели, лицо оживилось и он быстро парировал:
-Мотыля чесноком мажу прямо перед забросом, а мелочь на ваниль идет...
- Феромоны не пробовали? От них ни одна рыбка не откажется. Мы, парикмахеры, знаем в них толк.
Короткий диалог повлек кардинальные изменения.
Из парикмахерской Пари ушла.Ее просили остаться хотя бы на полставки.
-Меня душат стеклянные окна-витрины. Тесный аквариум напоминают. А я не умею плавать. Полставки – еще не гарантия, что не утону.К тому же люблю простор, речные берега, - объясняла свой уход кошка.
На рыбалку они стали ездить на ранней утренней электричке. Редкие пассажиры обращали внимание на сидевшего в углу человека с удочками, в тюбетейке на голове и куртке с меховым воротником. Так приспособилась спать кошка, свернувшись вокруг шеи калачиком. Одни об этом догадывались. Другие думали, что это последний меховой тренд. Впрочем, вскоре их внимание обволакивалось легкой дремой, чему способствовал ранний час и мерный стук колес.