Шары1-Светoч жизни

          Приступ начался неожиданно. Вызов врача, суета, ожидание,— всё было мучительно больно, долго и yтомительно. Приступы могли длиться и всю ночь, и только один Бог мог мне помочь. Наконец скорая мчалась в больницу, увозя меня от дома, но приступ все равно продолжался. В этот вечер дежурной в городе была железнодорожная больница. Меня оставили в приёмном покое. Пена шла у меня изо рта. Какой-то врач, проходя мимо меня, вытер мне лицо и удалился. Сколько времени уже прошло — не знаю, но я потихонечку успокоилась. Вскоре пришёл врач, задал несколько вопросов, проверил все бумаги и дал распоряжение о принятии меня в отделение. Я переоделась в больничную одежду, мне привезли каталку, я легла на неё, и меня повезли в палату. Когда медсестра нашего отделения поравнялась с нами, она громко спросила: «Ну и куда же я вас положу?» И меня оставили на её попечение. Женщина, которая привезла меня, удалилась. Медсестра повезла меня в палату и по пути спросила: «Я вас до завтра положу в палату, где дедушка лежит?» Потом добавила: «Он умирает, вы не будете против, если вы там переночуете?» Я ей сразу ответила: «Везите куда хотите». Я так устала от приступа, что мне было абсолютно всё равно. Она покатила меня в палату к умирающему старику. Колёса каталки громко гремели. Медсестра коляской открыла двери, и мы оказались в маленьком коридорчике. Она предложила сойти с коляски и занять свою кровать. Я с облегчением легла на кровать. Медсестра укатила коляску и удалилась сама. Был вечер. Сначала я лежала, закрыв глаза, думая: « Kак там дома?». Когда в голове мысли улеглись, я начала разглядывать палату, стены которой были покрыты кафелем. Палата была чистой, чего редко увидишь в больницах. Поодаль к окну, виднелась комнатка побольше. Моя кровать, оказывается, была в проходной комнатке. На улице было темно, горели фонари. Мягкий свет уличных фонарей давал дополнительное освещение маленькой комнате. Я не видела того, кто там лежал. И я, перестав разглядывать комнату, закрыла глаза и попыталась заснуть. Вошла девушка в палату и известила меня, что если мне что-то понадобится, надо её позвать. Я кивнула головой и, повернув голову к стене, снова закрыла глаза. Сколько времени я лежала с закрытыми глазами — я не знаю, так как почти уже начала засыпать.И вдруг я услышала голос: «Вы спите?». Я ответила, что нет и спросила: « Вам что-нибудь надо?» «Нет», — снова услышала я. Голос был мужской, но очень слабый. Я снова повернула голову к стене и закрыла глаза. Вскоре я услышала: «Подойдите пожалуйста ко мне». Я встала, одела халат, тапочки и подошла к старику. Он попросил меня присесть рядом с ним. Я взяла стул, поставила рядом с ним и стала ждать.Пока он молчал, набирая силы для разговора, я успела рассмотреть лучше комнату. Он лежал головой к стене, ногами к окну. Над головой тускло горел светильник, свет которого нисколько ему ни мешал. Дед попросил меня подать ему руку. Я подала ему руку. Но он переложил её по-своему, положив свою ладонь на мою. Мы держали друг друга за руки и молчали. Моя ладошка лежала на его кровати и была закрыта его ладонью. Я ждала. Старик молчал. Он был худенький, длинный и одет в чистую домашнюю одежду. Покрывало укрыло его фигуру. Вдруг я почувствовала, как старик стал смотреть вперёд себя на стену у окна, какой-то импульс заработал в нём и он подался свободной рукой вперёд, словно что-то хотел показать. Глаза его были открыты и продолжали смотреть на стену. Я тоже стала смотреть туда, куда смотрел дед. Стены палаты куда-то стали исчезать, и я уже не видела никакой палаты. Передо мной было абсолютно свободное и большое пространство. А там… там стояли с правой стороны женщина, с левой — мужчина, впереди них посередине стоял мальчик. Я их видела так чётко, как видела свои руки. Они смотрели на нас, протягивая к нам руки. Свет этого пространства дополнял свет, исходивший от этих людей. И даже от ребёнка. Они были счастливы и звали старика к себе. Рука деда оставалась в моей руке. Пока я глядела на этих людей, дед произнёс: «Будь счастлива!». Я почувствовала лёгкое тепло, поглядела на руку. Мне показалось, будто он мне что-то передал в руку. И убрал свою руку на кровать. Это был "светoч жизни" деда. Этот энергетический комочек, был похож на комочек фейерверка, его лучики как иголочки то поднимались, то опускались. Я подняла глаза на деда. От него стала отдаляться фигура, одновременно с этим контуры кровати стали не видны. Фигура деда стала крепнуть, превращаясь в тело зрелого мужчины. Он двигался по направлению к людям, которых я видела. Фигура подошла к людям. Они помахали мне рукой и пошли куда- то вдаль. Пока я на них смотрела, комната приобрела свои формы. Я посмотрела себе на руку. Свет все ещё находился на моей ладони. Я вспомнила про деда. Тело его лежало на кровати, но я видела, что его уже здесь нет. Глаза его были открыты, а тело распластано в свободной форме без признаков жизни. Я ушла на свою кровать, глядя на свою руку. От руки продолжал идти свет. Я залезла под одеяло, думая об ушедших людях: «Люди! Никогда не оставляйте умирающего одного. Он не должен оставаться один без близких ему людей! Родственники должны находиться рядом!» Через какое-то время пришла медсестра. Она прошла мимо меня, потом спустя некоторое время вышла из палаты. Медсестра снова привезла коляску, прокатила её мимо меня вглубь комнаты, затем коляску с телом, покрытую простыней, выкатила прочь в коридор. Я осталась одна.