В детстве эти края Ему всегда напоминали кадры из фильма «Женя, Женечка и Катюша». Или наоборот, Он всегда в этом фильме вспоминал родные места, так до боли любимые с детства. Всё было очень похоже – море, белый песок, осока, дюны, сосны, цветы, точное название которых Он не знал, а так же шум прибоя и небо затянутое облаками.
По лесной дороге БТР качало из стороны в сторону, и всё время трясло пассажиров в камуфляже. Один солдат уронил автомат, за что был отчитан товарищем, но Он (майор Александров) не разобрал из-за шума слов солдат, да и неважно было, кто что сказал. Почти всё было не важно…
Десять БТРов выехало к морю. Остановились. Все стали вылезать. Вылез и Он, повесив автомат на плечо. В нос ударил знакомый свежий морской воздух, и нахлынули чувства... Он сразу стал забывать недавний бой. Их группа незаметно проникла в тыл диверсантов и навела большой «шухер». Враг в панике бежал. Открылась хорошая перспектива…
Он всё никак не мог забыть одну снайпершу, застрелившую полковника, Его непосредственного начальника из военной разведки. Её быстро поймали. Лицо было… было… В общем хорошо приложили её «фэйс» о приклад автомата. Когда её брали, она бросила под себя гранату, но не взорвалась…
Стали допрашивать. Она молчала. И только взгляд, наполненный ненавистью, говорил о многом. Капитан Иванов был в ярости.
– Я капитан Иванов из военной разведки! Знаешь, что это? Я задаю только один раз вопрос. Если не ответишь – прострелю ногу.
Она плюнула ему в лицо. Он сдержал слово. Она тихо взвыла.
– Даю тебе ещё один шанс. Отвечай!
И Он не выдержал, достал пистолет и выстрелил ей в грудь…
– Зачем ты её убил? – заорал Иванов. – Майор Александров ты пойдёшь под трибунал!
– Ори больше, – равнодушно произнёс Александров. – Она тебе всё равно ничего не сказала бы, раз гранатой подорвать себя пыталась. А ваши методы мне надоели.
– Как ваши? – Иванов опешил. – Ты, что, не в военной разведке уже служишь? Да? На нас с себя перекладываешь? Да? Ну? Отвечай же! Я жду!
– А не то, тоже стрелять начнёшь? – произнёс Александров со злой иронией.
– Да ты подлец, Александров!
– Да отвали ты! – сказал Александров и толкнул капитана. Тот не удержал равновесие и упал на пень, сильно ударившись спиной.
Капитан Иванов дрожащими руками выхватил из кобуры пистолет, снял с предохранителя и что-то заорав, стал стрелять в Александрова. Но, промахнувшись, застрелил простого солдатика.
Майор Александров по привычке редко ставил автомат на предохранитель и как только Иванов выстрелил, то сразу скинул автомат и дал очередь по спятившему капитану…
Все решили списать этот инцидент на бой с противником.
– Как мне это всё надоело, – сквозь зубы произнёс Александров.
Вдруг Его окрикнул какой-то старший лейтенант, и воспоминанья мигом рассеялись. Его позвали к генералу Петрову. Рядом находился бывший пионерский лагерь, там сейчас был развёрнут штаб. Он шёл мимо водонапорной башни, верхушка которой торчала из соснового леса. В башне был недавно оборудован наблюдательный пункт. Так же возле моря стояли «Войска Космической Связи». Было много установок «противокосмической обороны» – на случай если удар будет из космоса. Александров насчитал несколько новых танков, вооружённых лазерными пушками. Грозное оружие.
Вот и корпуса пионерского лагеря. Опять нахлынули воспоминания... Внутри всё было нетронуто, что сильно удивило Его. Но добавилось много новых вещей. Стояло несколько больших сенсорных экранов.
– А, Александров! Здравствуй, здравствуй! – произнёс генерал Петров и сильно сжал в рукопожатии Его руку.
– Здравия желаю товарищ генерал-лейтенант!
– Ну, что так официально, Максим? – заулыбался генерал. – Словно, вчера познакомились. Сколько пройдено дорог то?
– Здравствуйте, Павел Алексеевич!
– Ну, совсем другое дело! – произнёс генерал.
Он доложил Петрову обстановку. Петров ввёл Его в курс дела.
– Ну, а теперь давай по чайку, – произнёс генерал.
– Не откажусь, Павел Алексеевич, – улыбнулся Александров. И это была первая улыбка за долгое время…
Они долго говорили, говорили, говорили. Вспомнили стихи Арсения Тарковского про 1919 год…
– Понимаешь, Максим, в 1945 году мой прадед победил!.. И вот прошло уже больше сотни лет, а в мире всё нет справедливости! Куда делась? Не знаю. Я так воспитан, что не могу стоять в стороне, когда в мире правит неправда и ложь! Вот ты постоянно в последнее время говоришь, что не знаешь что делать, устал. А представь, что все люди, которые Правду несут, устанут, и не будут знать, что делать? Что будет? Точнее не страшно не знать, что делать и как быть, а самое страшное, как у Кира Болычева в его «Город без имени» оказаться без памяти. Вот это страшно. Вся планета разом теряет память. Не будешь ты знать, кто ты, что ты. А это очень страшно. По крайней мере, для меня. Да, я тоже не знаю и не понимаю, что дальше и как дальше. Но я верю, Верю! И стараюсь не опускать руки. Опустишь руки, значит, приставишь ствол к виску…
Помнишь, детские качели, когда один подпрыгнув, подымается вверх, а второй приседает, а потом он подпрыгивает и поднимается к верху, а его товарищ опускается? Вот как всё связано в жизни и природе.
«Вот как всё связано в жизни и природе» – прозвучало в голове у Александрова…
Два БТРа выдвинулись на разведку. Ехали мимо старого кладбища. Оно стояло на холме и его скрывали сосны. Вдруг что-то громко засвистело. Раздались взрывы. Куски земли бросило в воздух. Начал бить крупнокалиберный пулемёт. С разных сторон раздавались автоматные очереди, то длинные, то короткие. Из первого БТРа повалил густой дым. Один боец свисал из люка, второй из дверей, несколько солдат лежало на земле. Оставшиеся в живых хаотично отстреливались.
Второй БТР повернул башню в сторону лесистого холма и, открыв огонь из крупнокалиберного пулемёта, поехал прикрывать бронёй оставшихся солдат.
– Бьют с двух сторон, – прокричал Александров. – В «зелёнке» – кладбище, а напротив – несколько частных домов. Я хорошо знаю эти места. Лейтенант, я возьму четверо твоих людей. Добро?
– Добро, майор! – прокричал лейтенант. – Но я думаю, что мы долго не продержимся.
– Мы постараемся мигом зачистить «город», – прокричал Александров. – На минутку прикрой нас, лейтенант.
БТР развернул башню в противоположную сторону и дал длинную очередь. В этот момент Александров с бойцами, пригнувшись, побежали, как их учили, в сторону «города». Раздалось несколько взрывов. БТР развернулся и стрелял опять по «зелёнке».
Группа Александрова быстро вычислила огневые точки, их оказалось три. Две огневые точки удалось подавить сразу, закидав гранатами. На третьей точке их заметили и открыли огонь. Пришлось разделиться – двое отвлекали огнём на себя, а Он с двумя бойцами обошли дом и тихо стали подниматься на чердак.
Александров прислушался и понял, что бой у зелёнки прекратился и дал условную команду, и они открыли огонь по противнику.
– Минус два – произнёс довольный солдат. – Будут знать! – и пнул их.
– Никогда не делай так! – закричал Александров и осмотрел «двухсотых». Это были диверсанты.
– Почему? – спросил солдат.
– Потому, что так делают только ничтожества и холопы. И это ведёт к ненависти. Когда убили императора Павла Первого, то его слуга пинал его и приговаривал нехорошие слова, дескать он тираном был и всё такое.
Повисла тишина.
– Странно, – продолжил Александров, – вот что делает ненависть с человеком. Я раньше этого не мог понять, но теперь понимаю, что тот, который ненавидит, пожирает сам себя. Ненависть не даёт ему трезво взглянуть на мир, он его видит, как сквозь тусклое стекло.
– Вроде бы у Ингмара Бергмана был такой фильм «Сквозь тусклое стекло»? – спросил солдат.
– Да, был, – ответил Александров. У него много было замечательных фильмов с интересными названиями. – И «Седьмая печать была»… – вдруг Он вспомнил снайпершу…
– Что им неймётся? – спросил второй солдат, показывая на «двухсотых»?
– Я же только что сказал – ненависть.
– А, да…
– Они ненавидят нас, мы ненавидим их и пожираем друг друга. Рыба гниёт с головы, а человек начинает гнить с души. Бездушный человек уже не человек, а биоробот. Даже хуже. У робота есть вектор, а у такого человека нет вектора, он несёт в себе хаос.
– Так, что получается, – спросил первый солдат, – что ничего не меняется? Почему люди не становятся добрее?
– Да вот как-то с уходом Алисы Селезнёвой захлопнулась дверь в «прекрасное далёко» и не стал человек ни чище, ни добрее. А жаль…
– А дальше что? Как дальше жить? – спросил второй солдат.
– Не знаю… – тихо ответил Александров. – Правда, не знаю…
Вдруг раздался сильный взрыв, посыпалась с потолка штукатурка. Ещё один сильный взрыв и несколько слабых.
Он с бойцами бросился вниз по лестнице. Оценив ситуацию, выбежали из дома и короткими перебежками побежали к своим. Но там оказалось несколько воронок. Ещё раздался взрыв, и второго солдата кинуло на землю. Раздалась автоматная очередь и сразила первого солдата. Александров стал отстреливаться. Подъехал БТР.
– Майор, – заорал лейтенант. – Скорее прыгай!
Александров только успел спрятаться в БТРе, как автоматные очереди звонко ударили по броне.
– Ну, как лейтенант? – прокричал Александров.
– Тех бойцов у первого БТРа отбили, - прокричал лейтенант. – А у тебя как?
– Все погибли! – и ударил кулаком по металлу.
– Как жалко! – закричал лейтенант.
Снова пришлось ехать мимо кладбища, и опять раздался взрыв. БТР подбросило в воздух. Начался пожар. Александров схватил раненого лейтенанта и, вытащив его наружу, бросился спасать остальных. Но вдруг что-то рядом разорвалось и его сильно бросило на броню. От сильного удара он неестественно сполз на землю…
Кто-то наклонился возле него. Он открыл глаза и только заметил, как кто-то быстро бежит в сторону «зелёнки». Он схватил автомат и, встав на ноги, дал очередь по «беглецу». Тот вскрикнул и упал навзничь. Александров кинулся к нему. Это был молодой парень.
«Странное, очень странное чувство, – подумал Он. – Он мне кого-то напоминает. Но кого? Не могу вспомнить».
Вдруг Александров заметил краем глаза, что кто-то метнулся в сторону. Он быстро развернулся и дал длинную очередь. Маленькая фигурка упала на землю. Александров кинулся туда.
– Ты зачем стреляешь? – спросил Мальчик сквозь слёзы.
– Мальчик? – удивился Александров.
Мальчик был похож на того парня и ещё на кого то.
– Ты разве Меня не узнаёшь?
– Я? – удивился Александров. – Нет, не узнаю.
– Без прошлого, нет будущего, – произнёс Мальчик. – Нет будущего! – ещё раз произнёс Мальчик и побежал.
Вдруг Мальчик обернулся и крикнул:
– Нельзя стрелять в прошлое!
«Нельзя стрелять в прошлое» – звучали слова в голове Александрова. – «Нельзя стрелять в прошлое»…
«Ничего не понимаю», – тихо произнёс Александров. – «Ничего…»
Он осмотрелся и не поверил – всё изменилось. БТРов не было, никого не было. Стояли дачные фанерные домики. Он сам находился рядом с летней кухней. Она была под крышей, но дверей там никогда не было, но были стёкла и в детстве ему это очень даже нравилось. Один раз даже Он, сидя у стекла, одному хулигану показал язык, а тот кинул в стекло камнем, но к счастью стекло даже не треснуло, а только задребезжало. А вот и качели. Одни поменьше, другие побольше. На первые у него получалось без проблем залезать, на вторые можно было перелезть через первые. Потом кто-то принёс большой пень, и это облегчило катание на них.
Александров поставил автомат на предохранитель и повесил на плечо. Он зашёл на летнюю кухню. В печках весело плясали языки пламени. От печей шло приятное тепло и этот манящий запах дыма! На плитах грелась различная еда. Вкусно пахло. Но не было людей…
«Ой, а это что?» – удивился Он.
На раскалённой плите стояло маленькое детское пластмассовое ведёрко. В нём была вода, в воде плавали красные ягоды рябины, немного различных трав.
Вдруг пошёл град. Он схватил одну градинку в руку… И ему захотелось бросить её на плиту и посмотреть, что будет. Градинка весело заплясала на раскалённой плите, становясь всё меньше и меньше. И вдруг она превратилась в пар и испарилась…
«Где же все?» – думал Александров. – «Куда подевались?»
Он быстро нашёл свой домик. Вдруг засветило солнце и манящий запах пыли и нагретого покрывала на диване защекотали память.
«О, вот и солнечные очки». – Он их увидел на полочке. – «А тут и радио транзистор стоит…»
Окно во второй комнате было открыто и из него было очень здорово выпрыгнуть (высота совсем-совсем небольшая была), когда ему было 4-5 лет, правда назад залезть не получалось…
Он почувствовал, что кобура стала отягощать его. Автомат, как Он вошёл в дом, поставил возле стенки, а кобуру, расстегнув ремень, только сейчас бросил на диван.
Вдруг начало темнеть, на душе стало тоскливо. Он сел на диван и достал из кобуры пистолет, снял предохранитель и взял ствол в рот. Но вспомнив, что антигерой Фрица Дица, так же делал, Ему стало противно. Он приставил пистолет к виску и надавил на курок. Осечка. Ещё раз надавил на курок и снова осечка.
«Что же это такое?» – подумал Он.
И снова и снова выстрела не прозвучало. Он вытащил из пистолета обойму и проверил магазин. Магазин был почти полный.
«Всё верно – не хватает одного патрона», – подумал Он и вспомнил про снайпершу…
Вдруг Он заорал и снова приставил ствол к виску. Но ничего не выходило. Он зарыдал. В глазах стало мутно, и Он грохнулся об пол.
Во второй комнате горела керосиновая лампа, и тени весело плясали на потолке. Дверь, разделяющая комнаты, была закрыта. Вдруг послышался небольшой шум за дверью. В комнате были поздние сумерки, керосиновая лампа была холодной…
«Мама?» – произнёс он с кровати. – «Мама, это Ты?»
Прабабушка пошла посмотреть. Опять послышался шум. Дверь открылась, и Мама зашла с большой тарелкой клубники. Оказывается, они с отцом приехали на последнем автобусе. Отец с прабабушкой на веранде складывали в погреб скоропортящиеся продукты.
Он так обрадовался, что Мама приехала. Мама была рада, что сегодня пятница и Она опять вместе с Сыном…
23.04.2016