- 1 -
Филимон Ипполитович Бревнов, когда-то просто Филя, находился в миролюбивом расположении духа. В такие минуты он не то, чтобы о чём-то с упоением мечтал, а как-то несколько расслаблялся и думал, что жизнь продолжается, что есть пока, слава Богу, работа и, что все приходящие извне напасти и кризисы как-то переживаются.
Мурлыкая под нос песню своей прошедшей молодости, с незатейливыми словами:
« Холостою жизнью я извёлся,
Жалок мне мужчина холостой…», -
он открыл рубрику «Служба знакомств» местной газеты объявлений. Затем Филимон Ипполитович провёл глазами по объявлениям дам, интересующей его возрастной категории, и с тоской подумал:
- Бог мой, что пишут, что пишут!.. Абсолютно ничего не говорящие фразы. Вот: «женщина приятной внешности», «женщина нормальной внешности», «женщина обыкновенной внешности»…
- Приятная?.. Для кого приятная?.. Да и как это приятная? Может быть, когда глаза в норме, без диоптрий; нос в норме, средних размеров; рот в норме, не до ушей и зубы не все вставные; грудь в норме, ну и т.д. Это нормальная женщина?
- Так что же тогда, если носастенькая, то выходит, что она ненормальная?
Так, размышляя про себя, Филимон Ипполитович двигался от объявления к объявлению, как если бы он, заблудившись в лесу и потеряв вдруг все ориентиры, пытался найти единственную тропку, ругая при этом себя, что никак не приобретёт необходимый в таких случаях компас.
- «Дама без комплексов…»?
Филимон считал себя человеком достаточно грамотным. Он, конечно, слышал и читал, что люди страдают иногда комплексом неполноценности. А ещё у него на памяти был случай, когда на обходе, в больнице, лечащий врач сказала Филимонову соседу, что у того целый комплекс болезней. Но всё это не подходило как-то к «Даме без комплексов».
- «Познакомится…». Так, «Познакомится с состоятельным, без проблем, несудимым, нежадным…».
В последних словах частицы «не» были написаны раздельно. Тут Филимон Ипполитович поймал себя на мысли, что сам много раз собирался повторить основные разделы орфографии русского языка, но так и не выбрал для этого времени.
- А «без проблем», это как? Неужели есть люди, которых всё в жизни устраивает: и зарплата, и начальство, и собственная карьера, наконец, уж не говоря об отношениях мужчин с женщинами или женщин с мужчинами?
- «Состоятельный, и несудимый»?... У нас половина элиты, власть придержавшие, в прошлом судимы. Они тоже, значит, не подходят? Правда, у таких, скорее всего, и необходимости в этой газете нет. Там, вероятно, такие вопросы секретари или секретарши решают.
- А, что означает «состоятельный и нежадный»?.. Если нежадный, то всё уже роздал и стал «несостоятельным». А, если ещё состоятельный, то тогда обязательно жадный…
- Так, «состоятельный с автомобилем»… Он уже скоро судим будет… «С а/м»… «Мужчина выше 180»… Ну куда тебе, понимаешь, такого?.. Ведь, сама-то всего 164…
- 2 -
В конце концов, внимание Филимона Ипполитовича остановилось на следующих, не совсем обычных, объявлениях.
Объявление дамы Х гласило:
- 46/170/70
Ненаглядного вдовца
Жду у своего крыльца.
Если дочь у тебя есть,
То хвала тебе и честь.
Объявление дамы У, также написанное стихами, было ещё романтичнее:
- 44/167, в/о, свободн, А/Я №2055.
«Ты уже не молода,
Но ещё и не стара,
Белокура, круглолица, -
Говорит моя сестрица, -
А какая мастерица…
Вот подхватишь короля,
Приведёшь в свою светлицу,
На красу – околицу».
Филимон Ипполитович прочитал эти объявления по несколько раз и подумал: «Да, вот это как раз то, что мне надо».
Только он это так подумал, как непонятное волнение вдруг охватило его. Филимон вскочил и заметался по своей квартире. Он сам не понял, зачем вдруг вошёл в комнату, где на полке стояли давно не открываемые им томики А.С.Пушкина. Он лишь хорошо помнил, что приобрёл их в букинисте, в ещё застойные советские времена. Он помнил даже то, что тогда не хватало одного четвёртого томика, и он ещё долго думал: покупать или нет такой некомплект.
Бревнов схватил наугад один из томов и, также наугад, открыл его. Рядом со столбцами стихов перед его взором предстала иллюстрация с картины художника В.А.Серова: «Пушкин на прогулке». На развороте книги он мельком прочитал попавшееся на глаза двустишие:
«Сколько лет тобой страдал я,
Сколько лет тебя искал я!», -
а затем недоумённо уставился на иллюстрацию.
Конечно, вероятно, и раньше Филимон Ипполитович видел подобную репродукцию картины Серова, однако ему показалось, что теперь он видит её впервые. Филимон стал пристально рассматривать её.
Серый фон с белёсыми просветами и необозримое пространство, в котором мчался одинокий всадник, создавали гнетущее впечатление. Собственно, всадник даже не мчался, а продирался на тёмном коне сквозь пожухлый кустарник, оставляя после себя широкую, неровную колею. Сам всадник, изображённый художником почему-то со спины, был весь в тёмном, и сливался со своим таким же тёмным конём, образуя единое большое и тоже тёмное пятно. И только ещё более тёмная шляпа-цилиндр отражала нечто неуловимое, пушкинское.
Филимон ещё более напряжённо стал вглядываться в запечатлённые на картине контуры, пытаясь отчётливо разглядеть во всаднике самого Пушкина. Потом он попробовал отвести свои глаза в сторону, но видение скачущего одинокого всадника уже не покидало его, обволакивая сознание загадочной мистикой. Созданный очертаниями памятников, расположенных в скверах города, образ Александра Сергеевича Пушкина никак не вязался в сознании Филимона Ипполитовича с этим всадником. Зато почему-то отчётливо угадывалась тень Пушкина, уносимая тенью коня в необъятную вечность.
- Странно, однако, почему художник дал этой картине такое обыденное умиротворённое название? – спрашивал себя Филимон, думая при этом о том, как много странностей связано с именем Пушкина.
Тут ему показалось, что конь вроде бы становится вовсе не конём, а настоящим Пегасом, да и сам он, Филимон, чувствует неслыханное доселе возбуждение. И там, где у него была душа, а Филимон знал, где у него находится душа, что-то защемило почти до физической боли.
Держа томик в руках и, искоса поглядывая на картину Серова, он заспешил к столу, а его рука сама потянулась за авторучкой. Через час Филимон Ипполитович уже отстукивал на своей старенькой машинке «Rheinmetall» стихотворное послание к даме Х, поглядывая на свои мелкие каракули, так быстро заполнившие чистый лист бумаги.
«Уважаемая Дама!
Я из тех людей, кто рано
Стал негаданно вдовцом…
Один сын ещё мальцом
Был, другой уже студентом –
Этот, сам давно жених,
Защитился прошлым летом
И оставил нас двоих.
Нет, он добрый у нас парень,
Не заносчив и не барин…
Но уж так… Теперь вдвоём
С младшим сыном мы живём.
Старший в гости лишь приходит,
Весь в заботах и делах.
В двадцать два судьбу находят.
Охрани его Аллах!
Теперь младшему пятнадцать.
Воспитаньем заниматься
Дюже сложно. «Кирпичи
Не закалишь вне печи».
Мне, конечно, лучше б дочку
Воспитать, чем, вот, сыночка.
Дочки, вроде бы, нежнее
И в хозяйстве понужнее.
А у Вас, что за причина,
Что Вам надобен мужчина
С дочкой, именно? Сыны
Почему обойдены?
Понимаю, дело в том же –
Вы не ищете забот.
Это, знаете, похоже
На весь русский наш народ.
А Вы – дочь его. Всё верно?
Мы – Ивановы потомки.
Скверно всё, или не скверно –
Все мечтаем о котомке,
Что по нашему веленью,
Да по щучьему хотенью
Стол накроет, щей нальёт,
Под дуду потом споёт.
Я постарше Вас немного
И немного покрупней…
Может статься, что дорога
Наша – в даль одних морей?»
Филимон Ипполитович облегчённо вздохнул и, поведя плечами, стряхнул с себя напряжение. Потом он спрятал напечатанное послание в конверт и решил тут же, пока посетило вдохновение, приняться за второе послание, житейски при этом рассудив: «Один шанс хорошо, а два лучше». Он ещё раз внимательно перечитал объявление дамы У, и ему показалось, что у этой замечательной поэтичной женщины слегка завышенная самооценка.
- 3 -
«Ну, где она может короля отхватить? – искренне опечалился Бревнов. – Даже дворян теперь, днём с огнём, не сыщешь». Филимон Ипполитович не подходил на роль короля даже для местной самодеятельности, но, немного подумав, он всё же решил написать по адресу дамы У.
- «Чем больше писем, тем больше вероятность ответа», - промелькнуло у него в голове, так как он уже по некоторому опыту знал, что на письма отвечает не более тридцати процентов женщин, дающих подобные объявления в местных газетках.
Бревнов снова попробовал взять рифму, но рифма, почему-то бежавшая доселе из-под его пера свободно, уже никак ему не давалась. Он уже решил, что на сегодня он, видимо, перетрудился и ему пора заняться чем-то другим, как его блуждающий взгляд оказался на раскрытом томике Пушкина. И снова в том месте, где находилась Филимонова душа, как-то, по-особому, заныло, будто места стало не хватать в том ограниченном пространстве его грудной клетки.
Филимон Ипполитович схватил авторучку и, уже не отрываясь, написал:
Что заставило сестрицу
На знакомую страницу
Заступить? Неужто, случай?
Не так часто он везучий!
Может, хлеба в доме мало,
Соли нет, не то, что б сала,
Нет дровишек для камина
И напитка для графина?
Может, келья надоела?
В общей кухне грязно, серо,
А скрипучая кровать
Не даёт спокойно спать?
Может дети докучают,
С утра до ночи гуляют,
И свою родную мать
Не желают почитать?
А, вот, коли круглолица,
То уж, видно, не синица
В оных мыслях, а орёл,
Что любимец всех сестёр?
А уж, если белокура,
Да к тому же, есть фигура,
То совсем мне не понять,
Как свой статус приподнять.
Вы, к тому же, мастерица!
Что за диво! Мне не снится?
Вот уж случай, дивный случай,
Прилетел с желанной тучей…
Я же, милая сестрица,
Вдов, как будто не тупица,
В меру пью, курю и ем –
Никаких со мной проблем.
Оба послания избранным дамам он решил отправить в письмах с дополнительными конвертами, на которых указал свой адрес, ибо догадывался, что дамы не любят тратиться на авось, и даже по таким мелочам, как почтовые конверты.
- 4 -
Ответов на свои письма Бревнов не получал сравнительно долго. Он уже начал забывать свой поэтический образ, как пришёл ответ от дамы У. Филимон Ипполитович с замиранием сердца вскрыл конверт. На листочке бумаги, вырванном из школьной тетрадки, было аккуратно написано:
«Ой ты, Пушкин, гой-еси!
До сих пор ты на Руси?
Это, Ваше, краснобайство
Признаю я, как нахальство.
У кого язык большой –
Тот с малюсенькой душой.
На моей околице
Дураков не водится!»
Когда Филимон Ипполитович это прочитал, то ещё больше раззадорился и тут же принялся сочинять новый ответ. Но набор фраз, который крутился у него в голове, никак не удавалось не то, чтобы зарифмовать, а даже расположить на листе понятно и красиво. Тогда Филимон схватил знакомый томик Пушкина и, как тогда, впялился глазами в скачущего на тёмном коне Александра Сергеевича. И снова в том месте, где у него находилась душа, призывно защемило, а Филимонова рука уже искала авторучку.
Второе его письмо к даме У получилось таким:
«Уважаемая Дама,
Я хочу ответить прямо:
- Я не то, чтоб краснобай,
И не то, чтоб вертухай…
Раньше б я сказал: «Советский,
В общем, честный человек».
Может, тон я задал резкий,
Не надеясь на успех?
Вы – какая мастерица?
Шьёте, вяжете на спицах?
Пусть предметный разговор
Уж не будет мне в укор!
На работу Вы в трамвае?..
Или, может быть, пешком,
Все ухабы обивая
Деревянным посошком?
Вы квартиру пылесосом
Освежали? Может быть,
Занимаетесь Вы кроссом,
Развивая свою прыть?
Как прекрасно по утрянке,
Спозаранку на полянке
Кости хрусткие размять,
Иль кого-нибудь обнять!
Может, к празднику Вам надо,
Скажем, гвоздик молотком,
За хорошую награду,
Вбить? Подумайте о том!
Я к услугам буду Вашим.
Надо красить? Я подкрашу
Ваши губы и ресницы,
Моя добрая сестрица».
Довольный таким мягким и непритязательным тоном своего нового послания, Филимон Ипполитович снова приготовил дополнительный конверт. Он подписал его собственным адресом, а потом уже вложил в другой конверт, с адресом абонентского ящика дамы У. В этот конверт он поместил также своё новое послание. На другой день, предварительно перекрестившись, опустил всё это в почтовый ящик ближайшего отделения почты. Бревнову даже показалось, что этот загадочный адрес Её абонентского ящика, отвечающий такими замечательными стихами, известен лишь ему одному на всём белом свете.
На этот раз адресат ещё дольше не спешил с ответом.
- «То ли там сильно думают, где и когда назначить мне свидание, то ли рифма не идёт под очень нужные выражения»? – терялся он в догадках.
Филимон Ипполитович порой по два раза в день открывал, а потом с разочарованием закрывал свой домашний почтовый ящик. Но вот, уже отчаявшись ждать, он обнаружил в этом своём почтовом ящике долгожданный конверт с адресом, написанным его собственной рукой. С замиранием сердца Филимон осторожно срезал ножницами краешек конверта, достал письмо и прочитал:
«Усмири себя, Вергилий!
Я ещё ни разу в мире
Не встречала болтуна,
Да такого шалуна.
И откуда ты свалился?
На меня, вдруг, навалился…
Ты – как будто в горле кость.
Не вобьёшь, зануда, гвоздь!
Надоел уже ты, блин!
Не вобьёшь, зануда, клин!
Филимон Ипполитович сначала даже растерялся. Ему-то казалось, что его письма, написанные высоким слогом, такие утончённые, способные сразу заворожить поэтичную даму – обладательницу загадочного, по его мнению, абонентского почтового ящика.
- 5 -
После же прочтения этого, такого долгожданного письма, Бревнову снова стало очень грустно. Он подошёл к письменному столу, на котором лежал знакомый томик Пушкина, взял его в руки и, не открывая, поставил на своё законное место на книжной полке. Потом Филимон подошёл к окну и долго смотрел на серую толпу многоэтажек. На мгновение ему показалось, что над этим серым фоном проплыла и исчезла вдали очень знакомая тёмная тень всадника на коне. Он чуть не ахнул, но вскоре понял, что это было лишь обыкновенное тёмное облако. Тут в голову Филимону Ипполитовичу вдруг залетел, возможно из открытой форточки, мотив незатейливой песенки, слышанной им ещё в дни глубокой молодости:
«Жена – она, она
От чёрта нам дана,
И с ней, одной,
Сам станешь сатаной».
Конечно, сам-то он всё же так не думал. Он, в душе, по-прежнему верил, что есть какая-то тонкая и прекрасная незамужняя женщина, которая тоже чувствует себя одинокой и, которая, может быть, вот, сейчас придумывает своё неповторимое объявление в рубрику «Служба знакомств». По её неповторимому объявлению сразу можно будет понять её характер, интересы, душу, в конце концов.
Успокоившись, Филимон Ипполитович Бревнов достал свежую газету объявлений, нашёл знакомую рубрику «Служба знакомств» и чисто машинально стал читать то, что попадалось ему на глаза: «44/167, в/о, свободн., приятн., блонд., без пробл. и без комплексов. Позн. с состоят., не жадн., не судим. муж., без пробл., с а/м, выше 180. Тел. ускорит встречу. А/Я №2055».
Сознание Филимона машинально соединяло частицы «не» с корнями слов прилагательных, и он уже думал, что надо обязательно выбрать время на повторение орфографии русского языка, как вдруг его взгляд наткнулся на загадочный номер, который ещё совсем недавно казался лишь ему одному знакомым номером абонентского почтового ящика дамы У.
«И никакой поэзии в этом новом объявлении…», - изумлённо констатировал Филимон Ипполитович.
Рассказал автору Вальдемар Плотников, 1997 г.