Начальника военной приёмки, Петра Николаевича Астафьева, на заводе боялись. Боялись, как огня. Но в то же время и уважали. Некоторые жаловались на скверность характера: уперт, ворчлив, вечно чем-то недоволен, порой грубоват и даже жесток. И договариваться с ним пытались, и давить, но Пётр Николаевич был непреклонен – брак за версту чуял. Бывает, приедет с полигона, сердитый, недовольный. Тут же главного инженера в кабинет. И все понимают – партия бракованная вышла, не годится такое для армии. А иной раз возвращается с явным удовлетворением, даже благодарность выразить может.
В тот осенний вечер Пётр Николаевич вышел на крыльцо контрольно-пропускного пункта одним из последних. Погода была неважная: дул ледяной ветер, вдобавок к этому начал моросить дождь. Подняв ворот плаща, Пётр Николаевич направился в сторону дома. Но на половине пути он словно споткнулся, затем зашёл в первый попавшийся магазин игрушек и вышел оттуда уже с пакетом.
В квартире Астафьевых было шумно: бренчала посуда, играла музыка, слышались детские голоса. Его супруга очень любила детей и сегодня, когда к Соне пришли гости, она буквально сияла от счастья. Выглянув из кухни, с розоватыми щеками, в накрахмаленном переднике, она с укором посмотрела на мужа, на что тот коротко ответил: «Дела».
Он долго возился в прихожей, шумел пакетом, и, наконец, решился зайти в комнату. Девочки собирали пазлы, но их явно не хватало, поэтому картинка получалась не полной.
-Дедушка! - воскликнула Соня, - Здравствуй! Ты чего так долго? Мы уже тебя заждались.
Признаться, Пётр Николаевич немного растерялся, когда все присутствующие внимательно посмотрели на него. Растерялся, но виду не подал.
-Понимаешь, Сонечка, работа у меня такая... Долгая. Вот, держи, это от нас с бабушкой, как и просила... С днём рождения тебя!
Обрадованная Соня бросилась распаковывать коробку и вскоре извлекла на свет небольшую, но милую куклу с пухлыми щёчками и толстыми ручками. Эта была девочка. Белокурые волосы были заплетены в маленькие косички, которые торчали в стороны. На ногах у куклы были голубые сандали, а одета она была в клетчатое платьице такого же небесного цвета. Соня ахнула, подружки её завистливо переглянулись. Пётр Николаевич уверенно улыбнулся, но ненадолго.
-Спасибо…
-Тебе не понравился подарок?
-Я хотела чтобы платье было в горошек...
От неловкого казуса Петра Николаевича спасла его жена, которая позвала гостей на праздничный торт. Оставив все подарки, девочки устремились в гостиную, а Пётр Николаевич снова вышел в коридор. Через несколько минут его уже не было дома.
Глубокий вечер плавно перетекал в ночь. Пётр Николаевич вернулся уже, когда во всей квартире был погашен свет. Торт съели, дети разошлись по домам, а посуда была перемыта. Сняв насквозь промокший плащ и шляпу, не включая света, на ощупь, Петр Николаевич проследовал в комнату, где спала Соня. В едва различимом свете уличного фонаря он разглядел лицо внучки. Она спала здоровым крепким сном. Бережно поправив одеяло, он ещё немного постоял, а затем ушёл. Некоторое время Петр Николаевич бродил по квартире, журчал водой, скрипел половицами. Наконец, всё стихло.
Соня продолжала спать, посапывая носом. На журнальный столик, стоящий у кровати падал тусклый свет с улицы. Тут же стояла небольшая, но милая кукла с пухлыми щечками и толстыми ручками. Белокурые волосы были заплетены в маленькие косички, которые торчали в стороны. На ногах у куклы были голубые сандали, а одета она была в платьице такого же небесного цвета, узор которого был - горошек.