Вот прошёл круглый стол с участием историков, посвящённый отчасти и Ленину. Мнения опубликованные ниже, к сожалению, весьма выборочные резюме и не могут, видимо, отразить ясно и аргументированно позицию выступающих, но даже в этом виде высказанное в сообщении газеты "Взгляд" даёт представление об уровне суждений по вопросу Ленин в 1917 году и причины его политического успеха.
Участники дискуссии пытались определить феномен политического радикализма в России в 1917 году. Замечательно.
Как же они его выразили?
Оказывается дело не в революции, а в радикализме революции.
Кроме того, Ленин экспериментировал в этой революции.
Другой взгляд, что Ленин и большевики - агенты Германии и самая партия РСДРП (б) "сетевая структура" иностранной агентуры в России.
Такое впечатление, что авторы дискуссии пытались угадать. что же такое революция, да ещё и под лозунгами Ленина. С такой простотой взгляда весьма нетрудно было бы заявить и другое: Революция в России "выдумка Ленина" и сетевых иностранных антироссийских структур, а Россия - жертва революции.
Замечательные суждения историков профессионалов.
Со своей стороны скажу: понять из таких суждений ничего невозможно. Фантазий много от заговорщиков до политтехнологов и планов. Но как были приведены в действие массы в Феврале 1917 года и далее в 1917, 1918, 1919 годах об этом трудно составить даже отдалённое впечатление. так как судьбу России оказывается решали загадочные "невозможности" иного пути.
Я конечно, иронизирую, но только с одной целью. Говорить о революции в России в 1917 году как об игрушке кабинентных хитрецов и пропагандистов слишком уж простовато, а объяснить множество фактов никак не укладываемых в такие незамысловатые рамки - никак не получается.
Почему бы Россию не развалить и без всякого Ленина ещё в 1905 - 1907 годах, а не доводить дело до войны России с Германией, которая и организовала в России революцию, успев лишить себя сотен тысяч жизней от рук нереволюционной России. Но ведь и эта парадигма ничего не выясняет. Даже если гадать на любой гуще: сетевой, распутинской, масонской и необъяснимо- мистической феноменальной гуще любой закваски.
О Ленине тут и говорить особо не приходится. Он выглядит каким-то волевым клоуном, куклой в руках кукловодов или невменяемым гением в руках Сатаны.
Журнал «Историк» провел круглый стол по теме «Ленин и революция»
В Санкт-Петербурге 16 апреля состоялся организованный журналом «Историк» круглый стол по теме «Ленин и революция», приуроченный к 99-летию возвращения в Россию Владимира Ленина и обнародования им знаменитых «Апрельских тезисов».
Круглый стол стал первым в череде запланированных журналом «Историк» дискуссий о событиях 1917 года, проводимых в преддверии столетнего юбилея революции.
«Осмысление Ленина - это и есть осмысление феномена политического радикализма, того, какую цену радикальные силы готовы платить за революционные изменения государства и общества»
Открывая мероприятие, главный редактор журнала Владимир Рудаков подчеркнул, что фигура Ленина является одной из ключевых в русской истории 20 века: «Осмысление Ленина - это и есть осмысление феномена политического радикализма, того, какую цену радикальные силы готовы платить за революционные изменения государства и общества, и того, к каким социальным издержкам могут приводить такие эксперименты. Все это - очень актуальная тема. Особенно для сегодняшнего дня», - заключил Рудаков.
Участники круглого стола заслушали доклады по первой из вынесенных на обсуждение тем - «Апрельские тезисы» Ленина и технологии захвата власти большевиками». Хотя не всем присутствующим пришлось по вкусу словосочетание «технология захвата власти», все сошлись на том, что в быстро менявшейся революционной обстановке Ленин проявил себя блестящим тактиком, чутким к переменчивой политической конъюнктуре и при этом сумевшим точно нащупать те важнейшие вопросы, решение которых открывало ему путь к власти. Это были вопросы о войне и земле. Причем при решении аграрного вопроса вождь большевиков руководствовался эсеровской программой, понимая, что именно она отвечает интересам широких слоев крестьянства.
Публицист и политолог Алексей Мартынов презентовал участникам круглого стола основные положения только что вышедшей книги «Идеальный шторм», одним из авторов которой он является. Основной тезис Мартынова заключался в том, что линия руководства большевистской партии и самого Ленина объективно во многом отвечала интересам мировых держав, прежде всего Германии. А сама партия большевиков, будучи, выражаясь современным языком, сетевой структурой, рассматривалась зарубежными контрагентами в качестве одного из возможных рычагов влияния на ситуацию в России. Сам Ленин, по словам Мартынова, был одним из мощных и гениальных политтехнологов своего времени.
Доктор исторических наук, обозреватель журнала «Историк» Олег Назаров выделил ряд важнейших событий 1917 года, которым в историографии уделяется мало внимания. Особое внимание он остановил на подписанной 23 декабря 1917 года Францией и Великобританией тайной конвенции о разделе юга России на сферы интересов. В английскую «сферу действий» вошли Кавказ, казачьи области Дона и Кубани, Средняя Азия, а во французскую - Украина, Бессарабия и Крым. Таким образом, сделал вывод Назаров, уже к концу 1917 года официальные Лондон и Париж сошлись на том, что отныне будут рассматривать Россию не в качестве союзника по Антанте, а как территорию для реализации своих интервенционистских замыслов.
Одна из главных тем развернувшейся дискуссии была связана с тем, что следовало бы считать политическим приоритетом для партии большевиков. «Революция для России или Россия для (мировой) революции?» - так сформулировал проблему доктор исторических наук, профессор Алексей Лубков. По его мнению, большевики были однозначно за второй вариант ответа, и отсюда вытекает их специфический взгляд и на право наций на самоопределение, и на то, на каких принципах в будущем (в конце 1922 года) они станут создавать СССР.
По мнению доктора исторических наук, главного научного сотрудника Института российской истории РАН Владимира Булдакова, Ленину не удалось реализовать в полной мере план переустройства страны, намеченный в «Апрельских тезисах». Однако вождь большевиков сумел использовать в своих интересах любые просчеты Временного правительства. Об альтернативах 1917 года профессор Булдаков говорил как о «трагедии конкурирующих невозможностей».
Во многом согласны с этой его позицией были и другие докладчики - доктор исторических наук, профессор Московского педагогического государственного университета Дмитрий Чураков и кандидат исторических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного лесотехнического университета Евгений Козлов.
Чураков отметил, что в начале 1917 года какая-то глобальная развилка еще пройдена не была и многое зависело от поведения верхов. При этом не только думская позиция, но и духовенство, часть императорской фамилии активно была вовлечена в различные заговорческие антиправительственные выступления. В свою очередь Козлов указал на то, что демократическая контрреволюция 1918 года и всех остальных показывала невозможность никакого третьего пути. Накануне этих событий Милюков уже заявлял, что «либо Ленин, либо Корнилов».
Хотя этот вывод в прениях оспорил доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики Владимир Калашников, который привел целый ряд примеров, когда решения Николая II и других политических деятелей того времени напрямую предопределили последующий ход дальнейших событий.
На безальтернативности вариантов развития событий того времени настаивал и кандидат исторических наук, публицист Александр Елисеев. По его словам Февральская революция разбудила такую огромную радикальную социальную энергию, что эта энергия не могла найти выход в рамках парламентской буржуазной демократии. Если не Ленин, то власть получила бы другая радикальная сила в лице тех же анархистов.
«Сегодня мы живем в то время, когда мы можем посмотреть на эту фигуру более объективно. Потому что осмысление Ленина – это и осмысление не только России начала 20-го века, но и того феномена, который всегда есть в российской истории – феномена политического радикализма. В каком направлении эти силы могут повести общество, какую цену они готовы заплатить за те изменения, на которых они настаивают, где находится грань между политической утопией и реалиями, должно ли общество безучастно наблюдать за тем, как сторонники радикальных утопических новаций в корне меняют страну? Эти вопросы за прошедшие после Революций 1917 года сто лет не потеряли своей остроты, и поэтому на разных этапах истории мы вновь и вновь к ним возвращаемся. Здесь совершенно правильно говорили коллеги, что мы должны извлекать уроки истории. Мне кажется, что в определенном смысле, из ленинского периода, в данном случае, периода начала 20-го века, мы определенные уроки все-таки извлекли. Потому что, ценности актуального государства, ценности патриотизма, ценности человеческой личности, ценности человеческой жизни и человеческой свободы, и другие (тут я скажу слово из ленинского лексикона) буржуазные ценности, которые он отвергал, для нас являются именно ценностями. Мы дорожим государством, страной, свободой, большинство наших граждан не готово жертвовать ими ценностями ни при каких условиях. Это дает надежду на то, что политическое наследие, тот багаж опыта, который Ленин нам оставил, мы все-таки использовали не впустую», - подвел итоги круглого стола Рудаков.
http://vz.ru/news/2016/4/22/806831.html