Февраль был тёплый и солнечный, почти, как середина апреля. Днём плюс три, плюс пять, иногда до плюс восьми. А сегодня, двадцать четвёртого марта утром холодный ветер, на пешеходных дорожках гололёд, замёрзщие следы в виде колдобин льда, того и гляди, шею себе свернёшь и минус три. Именно таким март и должен быть. "Наступил марток, одевай сто порток" - права поговорка, в этом постоянстве март всегда стабилен.
Вот, если бы некоторые состояния моего организма были так же всегда стабильны. И, что самое обидное, уже более недели во рту ни грамма спиртного не было, а состояние такое, как буд-то пол ночи пил водку. Или это всё из-за резкого повышения или понижения давления? Неужели к шестидесяти годам я становлюсь метеозависимым?
Да к каким к шестидесяти! Мне только через две недели пятьдесят девять исполняется. Я ещё о-го-го! "Молодой человек" - как обращаются ещё, иногда ко мне сорокалетние женщины в троллейбусах. Хотя, молодёж более внимательная: "Отец, закурить не найдётся!" - обратился однажды ко мне тридцатилетний бугай. А во времена Пушкина, тебя и в сорок лет могли назвать стариком.
А сейчас, до шестидесяти ты обязан быть молодым человеком. С шестидесяти до восьмидесяти - пожилой возраст. И только после восьмидесяти - лёгкая старость. Я так думаю! Спешить жить, уж точно, не нужно.
***
Молодым лейтенантом я поражался опыту и знаниям начальника отделения СДУК (система дистанционного управления и контроля) майора Столярского В.А. Когда при очередном регламенте на командном пункте ракетного полка при "зависании" программы проверки он подходил к "нужной" стойке аппаратуры, что-то как по карте отмерял пальцами по горизонтали и вертикали, находил "нужную" точку и потом резким и сильным ударом кулака бил в это место.
Слышался характерный щелчок срабатывания "залипшего" реле, которое находилось именно в том месте, куда ударили и программа проверки, вдруг продолжала свою работу.
- Вот, это высший пилотаж! -восхищался я.
- Как Вам это удаётся, откуда Вы всё знаете, уму непостижимо?
- Не переживай, лейтенант! С годами всё к тебе придёт, и опыт и ...импотенция, - наставлял меня в шутливом тоне старый майор.
- Понимаешь, - продолжал он - Господь каждому мужику с рождения дает двадцатилитровую канистру с этим... ну, от чего дети берутся и железнодорожную цистерну водки. И, как только ты всё это полностью израсходуешь, то, всё - "сливай воду". Так, что, смотри лейтенант, с умом расходуй Божий дар...
- И, что же? Вы свою канистру уже израсходовали?
-Отставить разговорчики! Быстро нашел мне в инструкции, какой блок необходимо заменить при данном сбое и объём проверки после замены!
Вот, примерно так меня учили и наставляли старшие товарищи-командиры.
Да, молодым лейтенантом в 1979 году я ещё застал старый "восемьдесят четвёртый" ракетный комплекс, в котором система управления основывалась на релейных схемах. Но, прошло несколько лет и этот комплекс был снят с вооружения. И я, наконец вертулся к тому, что изучал в училище: феррит-ферритовой и феррит-транзисторной логике. Боюсь, что в наше время и эти понятия уже настолько древние, что о них мало кто слышал из молодых.
Мне трудно поверить, но, по моему сейчас обычный планшетный ПК на много производительнее, чем целый вычислительный центр ракетной дивизии в моё время службы, который представлял из себя трехэтажное здание, размером в четверть футбольного поля, напичканное вычислительной техникой, которое обслуживало целое подразделение в пол-сотни человек.
Однако, майор оказался прав: с годами всё ко мне пришло. И опыт, тоже - "сын ошибок трудных".
***
Сегодня я уже четырнадцать лет, как уволился из армии и нахожусь на пенсии. Но продолжаю работать инженером по медицинскому оборудованию в областном бюро судебно-медицинской экспертизы, с тревогой размышляя, а как-же я буду жить без работы, когда на самом деле уйду на пенсию. Нет, не из-за денег! А, что делать, когда можно будет ничего не делать и не нужно будет ежедневно "шевелить мозгами"? Перспектива ничего не делать, то, о чём мечтал в молодости, сейчас меня как-то не вдохновляет и, даже слегка пугает. Вот она, метаморфоза жизни и философский закон природы. Так сказать количественный переход в качественный, который начинаешь понимать на собственном примере. Ну, ничего, успокаиваю я сам себя, будем считать, что пенсия это моя новая работа. А, что делать, при моём воображении я точно уж придумаю!
***
Мне неожиданно вспомнился далекий 1977 год, когда в двадцать лет у меня было примерно такое же состояние, как сейчас в пятьдесят ещё восемь. Но, тогда это было на утро после хорошей ночной попойки портвейном.
На лекции меня страшно клонило в сон и поэтому я сел на самый задний ряд. Спрятавшись за спиной товарища, пытался блаженно поспать. Но, Володя Вовченко, постоянно приводил меня в чувство ударом локтём в бок, когда преподаватель начинал интересоваться моей персоной и уже открывал рот, что бы сделать замечание. Я резко делал вид, что не сплю и с умным лицом внимательно слушаю преподавателя. Он же, увлечённый своими мыслями, забывал, что только что хотел сделать мне замечание и продолжал лекцию.
В пионерском детстве я был радиолюбителем. Свой первый однотранзисторный рефлексный приёмник я собрал в пятом классе. Ну, естественно при помощи кружка по радиотехнике, в который я записался и который с удовольствием посещал. Ну, а когда приёмник заговорил, радости моей не было предела. По сути этот кружок и определил мою дальнейшую судьбу и профессию. Я стал военным инженером по радиоэлектронике.
В след за своим другом из нашего двора, после десятого класса я не раздумывая поступил в Харьковское Высшее Военное Училище имени Маршала Советского Союза Крылова Николая Ивановича (ХВВКУ) на факультет радиоэлектроники (пятый фак.).
Учился я очень легко и увлечённо. По всем радиотехническим предметам у меня были только пятёрки, редко четвёрки. А, как-же, ведь это мое хобби и моя любимая специальность. По остальным предметам, троек в зачетке не было, хотя так по ходу были. Отличником я не был, да и не стремился к этому. А, если бы даже и стремился, то, всё-равно, не стал бы им. Так как вбить в мою башку что-либо не касающееся радиотехники было просто не возможно. Я посредственно изучал "ненужные", как мне казалось предметы, лишь бы тройки в зачетке не было. Но, это не касалось моих любимых предметов.
Одним из них на первых курсах была "Теория электро-радио цепей" (ТЭРЦ). Который нам одно время читала преподаватель Овчаренко. Молодая, красивая в мини-юбочке. Ох! Как же внезапно в шумной аудитории наступала "мёртвая тишина" когда она поднимала свою ручку с мелом вверх доски, что бы написать название лекции, а вместе с её ручкой задиралась вверх и её юбочка. Уже потом, после окончания училища, кто то мне рассказывал, что про неё курсанты даже написали четверостишье:
Лучшая шотенка
Нина Овчаренко
Лучшие "станины"
У нашей Нины!
Здорово! Сколько лет прошло, а приято вспомнить эти лекции.
Сейчас то же, была лекция по моему любимому предмету "Теория радиопередающих устройств". Но, мне было не до занятий. И, что бы хоть как-то побороть сон я решил почитать художественную книжецу, которую по случаю прикупил в киоске, будучи в увольнении.
Проснулся я от резкого удара локтём в бок Вовы Вовченко, который смотрел на мою книжку и еле сдерживал смех.
- Ты хоть одну букву прочитал? Тебе даже твоя книжка об этом говотит. - заявил он уже смеясь.
Сбросив остатки сна и сфокусировав своё внимание, я прочел первую строчку первой главы: "Проснитесь, спящие! День или ночь, не разберёшь...."
Так вот, что его рассмешило. И в это время прозвенел звонок, означавший конец лекции. А книжку эту, так и не прочитав, я в суматохе оставил на столе в аудитории. Хотя фразу эту:"Проснитесь, спящие! День или ночь, не разберёшь...." помню до сих пор.
Вот, такой забавный случай вспомнился мне из 1977 года. "И тут Остапа понесло...",- это я про себя.
Отбросив все дела по ремонту и настройке газового хроматографа, срочно захожу в интернет и в адресной строке набираю: "проснитесь спящие день или ночь". Далее жму "Enter".
Е-с-с-с! Получилось! Это Георгий Гуревич "Похождение Немезиды". Боже мой! Сколько радости! Ощущение такое, как буд-то встретил старого друга, с которым не виделся тридцать девять лет.
Далее, скачать эту книгу в формате fb2 было уже делом техники. Ну, здравствуй друг! С каким же удовольствием я тебя прочитаю! С волнением загружаю эту книгу и захожу на первую страницу.
Вот оно:
«Проснитесь, спящие!»
День или ночь – не разберешь. Слепящее солнце заливает светом снежную равнину.
Искрятся жесткие сухие снежинки, чуть вьется пар над прозрачными лужами, застоявшимися между сугробами.
От сверкающей белизны больно глазам, а наверху – угольно-черное небо с пылью звезд, прозрачная кисея Млечного Пути и на фоне его одна звезда всех ярче: не блестка, не светлячок – яркая лампочка на бисерном пологе неба. На нее, сверкающую, и смотрят трое в скафандрах.
Какое удовольствие! Я счастлив, как ребёнок! И, чем дальше по шкале времени, тем с большей теплотой я вспоминаю те милые и невинные глупости, которые приключались со мной и которые совершал сам.
***
Наша с Мишей Мандычем первая самоволка в начале первого курса была не совсем удачной, хотя мы и не попались. Но, поволноваться пришлось.
Была суббота, парково-хозяйственный день. И перед обедом мы решили отлучиться недалеко от училища выпить по бутылочке пива. Рядом с курсантским общежитием корпуса"А", буквально в двух метрах от училищного забора по рассказам старшекурсников находилось в жилом доме кафе "Молочное", где вместо молока часто продавали пиво. И старшекурсники часто этим пользовались. Ещё ходили слухи, что по негласному правилу патрулю было запрещено заходить в это кафе и задерживать или арестовывать курсантов, распивающих там пиво. И, действительно, патрули предпочитали подкарауливать самовольщиков и любителей пива недалеко от этого кафе. Я думаю это определялось чисто практическими соображениями. Ну, перемахнул курсант через забор, выпил бутылочку пива, снял напряжение и тут же перемахнул обратно. Зато его не потянет на более серьёзные нарушения и "подвиги".
Вот туда мы и направились, полагая что за тридцать минут перед обедом нас никто не хватится. Но, пива в кафе не оказалось. Зато, при выходе из кафе, мы заметили патруль, который заметил нас и направляся со стороны училища и улицы Динамовская в нашу сторону. Путь к казарме был отрезан и мы решили затеряться в крытом рынке, который находился метрах в пятидесяти по другую сторону дороги.
Забежав в сооружение крытого рынка, мы с облегчением вздохнули, народу была "тьма". Сняв фуражки и стараясь казаться более низенькими мы стали пробираться к противоположному концу к выходу. А там была какая то заваруха. На улице мигала огнями скорая помощь, а перед выходом на носилках лежала очень тучная продавщица в халате, которая, видимо из-за жары и духоты потеряла сознание. Проблема заключалась в том, что медперсонал - две хрупкие санитарочки, не то,что бы поднять, а даже оторвать эти носилки с пациентом от земли были не в силах. А рядом среди покупателей были только женщины, старики и старухи.
-Эй, курсантики! Как же вовремя вы к нам с неба свалились! Ну ка, быстро берём носилки и несём её в скорую помощь, - раскомандовалась одна из санитарочек, указывая на находящуюся без сознания продавщицу на носилках. Когда мы с Мишей Мандычем "взяли вес", у меня в глазах потемнело. Я не рассчитывал, что пациент до такой степени тяжёлый. Но, деваться некуда, эти десять метров до машины надо преодолеть.
Вдруг, у самой выходной двери Миша Мандыч, который нёс носилки спереди, резко сменил курс и мы из последних сил полубегом полетели в обратную сторону.
-Эй, эй, эй! Вы куда?,- закричала санитарочка, которая уже открывала заднюю дверь в машину скорой помощи, а затем бросилась в погоню за нами.
А в тенёчке, у машины скорой помощи, вместе с патрульными стоял начальник патруля и, видимо ждал, когда мы сами приплывём в его руки.
Вот гад! Могли бы и сами помочь, мелькнула у меня мысль. Но, что мы то творим!
Повинуясь неизвестно какому инстинкту, мы, расталкивая покупателей с тяжеленными носилками, на которых лежала продавщица без сознания неслись в противоположную от скорой помощи сторону крытого рынка. За нами неслась удивлённая санитарка с криками: "Стойте!". А за санитаркой уже подключился к погоне и патруль.
-Мишка! Мы что творим!, - кричу я удерживая носилки из последних сил.
-Вовка! Не знаю!, - кричит мне в ответ Мишка и продолжает бежать.
В это время, потерявшая сознание продавщица на носилках приходит в сознание. С удивлением видит, что двое военных её на носилках бегом куда-то эвакуируют. И в ужасе с криком: "А-а-а!", - спрыгивает с носилок. После чего к ней подбегает санитарочка и начинает что-то объяснять. Почувствовав резкое облегчение и мгновенно оценив ситуацию, мы бросаем носилки и присев, лавируя между прилавками, пытаемся исчезнуть из видимости патруля.
Нас спасла какая то молоденькая продавщица. Поняв, в чём дело, она отодвинула от прилавка три стоящих друг на друге ящика с помидорами, и когда мы оказались рядом с ней, буквально схватила нас за шиворот и скомандовала:
-Быстро под прилавок!,- после чего задвинула ящики обратно. И вовремя! Патруль прошел мимо, дивясь, куда мы могли исчезнуть.
А когда, минуты через три мы её сердечно благодарили, она смущённо вручила нам по помидору со словами: "Меня Маша зовут".
-Спасибо, Маша!, - ответил Миша Мандыч, который в это время смотрел на часы. А в следующее мгновение он уже бегом тянул меня за рукав в сторону казармы. Нужно было успеть на построение. Жаль, но с Машей мы болше так и не увидились. И я не помню, что бы с тех пор когда-нибудь ел более вкусные помидоры.
***
Избежать неприятностей от патруля за пять лет моей учёбы в училище всё-же не удалось. Причём, случилось всё на первом курсе и первом семестре в моих первых увольнениях. Два раза я получал "замечания" от гарнизонного патруля за нарушение формы одежды. И оба раза вынужден был, прибыв из увольнения докладывать своим начальникам об этих замечаниях. А, если не доложить, то будет ещё хуже и более строгое наказание. Все нарушения, выявленные гарнизонным патрулём ложатся на стол начальнику училища и дальше уже идёт "раздача" "вниз" всем начальникам и, естественно самому нарушителю. Первый раз меня лишили двух очередных увольнений, во второй раз я получил три внеочередных наряда на работу, - чистил на кухне картошку.
Ну, что ж! Я взрослел, набирался опыта. Мои "розовые очки", через которые я смотрел на наш самый справедливый в мире социалистический строй, после этих двух случаев, в мгновение ока стали кристально прозрачными. Больше, за оставшиеся четыре с половиной года, находясь в самоволке и явно нарушая, а часто и не нарушая ни формы одежды, ни дисциплины, я ни разу не позволил ни какому патрулю ни догнать меня, ни поймать и задержать, ни просто остановить для проверки документов даже, когда я официально находился в увольнении. Вот, такая "любовь" возникла между мною и любым патрулём на всю оставшуюся жизнь. Сейчас я даже где-то благодарен тем двум начальникам гарнизонного патруля, преподавшим мне урок. Говорят, что кошка, однажды прыгнув на раскалённую плиту, больше, никогда в жизни на неё не прыгнет. И от разумного человека её отличает то, что она никогда в жизни больше не прыгнет и на холодную плиту. Я оказался хорошим учеником, но всё равно, предпочитаю неразумное поведение кошки и без крайней необходимости не прыгать и на холодную плиту, дабы лишний раз не разочаровываться в людях. Хотя понимаю, что возможно это фобия.
Итак, "первый залёт" произошёл в конце октября 1974 года, когда я жизнерадостный возвращался из очередного увольнения, поднимаясь по улице Сумская к своему училищу. С точки зрения внешнего вида, я был в идеальном состоянии: коротко по уставу подстрижен, в отутюженных брюках, до зеркального блеска начищенных ботинках, медной пряжки солдатского ремня, белых перчатках. И, вдруг в киоске союзпечати я увидел свежий номер журнала Радио. Будучи радиолюбителем, я не поверил своей удаче, т.к. журнал был очень популярен и мгновенно разметался из свободной продажи. Подойдя к киоску, я снял перчатку, залез рукой в карман шинели, достал мелочь и отсчитав, сколько нужно, немедленно купил этот журнал. И, вдруг слышу рядом с собой ледяной громогласный голос:
- Товарищь курсант! Вы почему нарушаете форму одежды, где ваша увольнительная?
От неожиданности я даже вздрогнул, увидев перед собой начальника гарнизонного патруля.
- Да ничего я не нарушаю... я журнал покупаю...- ответил я протягивая ему военный билет и увольнительную.
-Да вы что, меня за идиота принимаете? Ничего он не нарушает! Где ваша вторая перчатка?
-Я же говорю, что журнал покупаю, а перчатку снял, чтобы мелочь посчитать, в перчатке неудобно. Сейчас я сдачу положу в карман и надену её.
-Да вы что? С начальником патруля пререкаться вздумали! Наденет он её сейчас! Поздно уже! Я делаю вам замечание за нарушение формы одежды и пререкание с начальником патруля. Ясно!
-Так точно! - ответил я бодрым командным голосом.
После этого начальник патруля сделал запись на обратной стороне увольнительной: "Был задержан за нарушение формы одежды и пререкание с начальником патруля", и отпустил меня.
Я настолько был шокирован произошедшим случаем, что не знал, как реагировать и что делать: злиться или расстраиваться. Я, даже никак не мог сообразить, а чисто формально, по Уставу, прав он или нет? Считается ли снятие перчатки при покупке журнала в киоске нарушением формы одежды? В моей голове не укладывалось, как так, офицер с погонами на плечах, человек чести, воспитатель и такая мелочность, граничащая с заурядной низостью и подлостью. И всё это ради того, что бы побыстрее набрать "норму" установленную комендантом гарнизона для одного патруля - не менее десяти задержанных. Иначе, можно и самому схлопотать выговор за халатное отношение к службе, будучи начальником патруля. А что делать, если время патрулирования подходит к концу, а норма ещё не выполнена? Для меня, по крайней мере ответ очевиден - оставаться человеком, даже ценой выговора. Но, видимо, не все так считают.
Второго "залёта" я ну, ни как не ожидал. Начало декабря 1974 года. Бодро возвращаюсь из увольнения по свежему снежку. Вижу впереди по Сумской в ста метрах патруль. Мгновенно осмотрел и оценил себя: ботинки начищены, брюки отутюжены, причёска впорядке, все крючки застёгнуты, пряжка начищена, ремень туго затянут на шинели и не "болтается ниже пупка". Мелькнула мысль: - "Может быть, пока не поздно свернуть, пройти по параллельной улице? Да нет. Зачем? Ну, не все же сволочи!". Как положено по Уставу, за пять шагов до патруля перехожу на строевой шаг и отдаю воинскую честь. И, вдруг слышу:
-Товарищь курсант, подойдите ко мне!
Подхожу, представляюсь. Начальник патруля:
-Проверка документов. Ваша увольнительная.
Проверив мои документы и убедившись в расстроенных чувствах, что всё в порядке и придраться не к чему, тем не менее, начальник патруля заявляет:
-Нарушаем!
-Не понял, что нарушаем, - отвечаю я.
-Форму одежды, форму одежды, товарищ курсант! Почему крючок на шинели расстегнут? - (а я вынужден был его расстегнуть доставая документы из бокового кармана).
В этот момент я испытал чувство Вселенской тоски и дикого омерзения к этому капитану. Ну, надо же, опять на те же грабли! Нужно было расстегнуть крючок, достать документы и тут же немедленно застегнуть крючок. Да, очень великое преступление и нарушение формы одежды. Что бы мне не "пришили" ещё и пререкание с начальником патруля, бодро отвечаю:
-Виноват! Исправлюсь!
-То-то же! - с ехидным самодовольством ответил мне начальник патруля, передавая документы, не забыв, однако, записать замечание о наружении формы одежды на обратной стороне увольнительной.
Как ни странно, но я тогда ни капли не расстроился, осознавая, что ни в чём не виноват и ощущая своё моральное превосходство над этой жалкой мразью в погонах. Боже мой! Неужели с годами я стану таким же? С ужасом подумал я. И тут же поклялся сам себе: нет, не стану!
Ровно через три года, в декабре 1977 года, на этом же самом месте со мной приключилась более приятная, или неприятная, это как посмотреть, история. Нет, не с патрулём, а...
Вечерело. Как всегда я возвращаюсь в своё курсантское общежитие поднимаясь вверх по улице Сумской. И, вдруг вижу за перекрёстком улиц Маяковского и Сумской стоят две шикарные красавицы в модных сапожках, без головных уборов и в шикарных шубах. Издали полюбовавшись ими, я прохожу мимо. Вдруг слышу:
-Эй, курсантик, подойди пожалуйста!
-Да, что случилось? - говорю я подойдя.
-Послушай! Хочешь мультики посмотреть?
-Какие ещё мультики? - спрашиваю я недоумённо.
-А, вот какие! - отвечают они, одновременно распахивая свои шубы и показывая мне свои обнажённые прелести. У меня челюсть так и отвисла. Но представление длилось не долго. Через три секунды, запахнув свои шубы обратно, одна из них произносит:
-Ну, что стоишь, рот разинув? Посмотрел мультики, проходи дальше!
Ошарашенный и лишившись дара речи, я пошел дальше, но, через десять метров из-за угла вдруг выскакивают два омбала и спрашивают:
-Ну, что? Посмотрел мультики?
-П-п-посмотрел... - отвечаю я, удивленный и напуганный их резким появлением.
-Тогда гони пятёру, - говорит один из них протягивая мне руку с открытой ладонью.
Машинально сунув руку в карман и ещё не оправившись от страха, достаю трёшку.
-У меня т-только три рубля, - говорю им.
Вырвав трёшку из моих рук, второй бугай произносит:
-Эх, нищета курсантская, проходи, два рубля будешь должен! - и они опять исчезают за углом. А я так и не понял: меня только что ограбили или "развели"? Или, всё-таки два рубля я съэкономил? Ведь удовольствие я всё же получил! Эти красотки мне потом до утра снились в разсичных эротических фантазиях.
Когда я вернулся в комнату нашего курсантского общежития, мое слегка возбужденное состояние не осталось незамеченным.
-Вовка! С тобою всё в порядке? Что-то ты какой-то сам не свой.
-Да, представляете, только что на Сумской мультики посмотрел за три рубля.
-Какие ещё мультики?
-Вот-вот, и я тоже так спросил, - после чего я рассказал им случившуюся со мной историю, заметив под конец, как у некоторых из них "загорелся глаз". Время было перед проверкой личного состава и построением на ужин. Поэтому я поспешил переодеться и пошёл умываться. Выходя из умывальной комнаты, спросил у дневального:
- А что ты команду на построение не объявляешь, пора уже?
-Так, некому объявлять! Все вдруг внезапно сорвались и побежали на Сумскую какие-то мультики смотреть.
-Какие ещё мультики?, - опять глупо спросил я.
Ужинал я в гордом одиночестве. Остальные появились минут через двадцать, когда я уже допивал чай, в очень запыхавшемся и возбуждённом состоянии. По их сбивчивым рассказам, я понял, что у них родилась благородная мысль проучить этих "мордоворотов". Но, эта шайка жуликов, завидив толпу курсантов заблаговременно ретировалась. Однако, на этом перекрёстке стояли уже другие две дамы в шубах и мирно разговаривали, когда толпа из десятка курсантов окружила их.
-Ну, что, шалавы? Давайте, показывайте нам мультики!
-Какие ещё мультики?
-А вот, какие!, - и один из курсантов попытался распахнуть у одной из дам шубу. Но дамы под шубами были одеты и тут до всех дошло, что они обознались. Но, было уже поздно. Рядом, как специально проезжал наряд милиции, когда раздался истошный женский крик: -Помогите! Грабят! Убивают! Насилуют!
Далее, пока милиция соображала, что происходит, все бросились врассыпную. И только очень хорошая физическая подготовка и знание всех окрестных подворотен помогли избежать "жертв". Все вернулись целёхоньки.
***
Владимир Кулаков
март 2016 год.