Они стоят перед великой сечей-
Две рати, две религии, две речи.
Молчат в невыносимом напряженье,
Предчувствуя кровавое сраженье
Молчат они, чертя багровый след,
Над полем поднимается рассвет.
Мамая рати, чёрные ряды,
В желанье яростном достичь воды.
Ждут только с Красного холма сигнала,
Чтобы умыться в речке кровью алой.
Но перед ними, преграждая путь,
Стоит, переливается, как ртуть,
Река другая в радужных доспехах,
Молчанье отражая звонким эхом.
То войско русское под Куликовским небом
Горит к врагу неугасимым гневом.
И каждый воин помнит крики, стоны
Детей убитых, женщин полонённых,
И ветер, что развеял пепелища,
В ушах бойцов напоминаньем свищет.
За ними Дон и русская земля,
Другие реки, новые поля,
Но словно нет широкого приволья
И это – их единственное поле…
Пускай грозны Мамаевы войска
И чья-то гибель, может быть, близка,
Но будет славы Родины достоин
На Куликовском поле каждый воин.
Молчат они, но так стучат сердца
В предчувствии молчания конца,
Как будто приближается гроза,
Остановить которую нельзя.
Сейчас… Сейчас…вот скачет Челубей
На мохноногой лошади своей.
Всё ярче разгорается рассвет,
Навстречу Челубею- Пересвет…