Колька Симаков
Мне пришлось некоторое время сидеть за одной партой с Николаем Симаковым. Николай был неплохо развит физически. Он очень хорошо плавал и бегал, выполнял сложные упражнения на турнике и брусьях. Однако учился Николай слабовато, и виной этому была его неусидчивость.
Однажды Николай решил показать мне какое-то сложное упражнение на турнике. Мы подошли к турнику. Перекладина турника располагалась высоко. Поэтому, для того чтобы ухватиться за неё, Николай вскарабкался по столбу.
Вначале он крутанул «солнце». Потом, посидев на перекладине, он опрокинулся назад, зацепившись за перекладину задней областью колен. Сделав несколько упражнений, Николай зацепился тыльной стороной стоп за перекладину и стал раскачиваться. Но задуманный гимнастический трюк ему завершить не удалось. Он сорвался с турника и полетел на землю вниз головой.
Я, случайно оказавшись на траектории его полёта, мгновенно среагировал и поймал его, обхватив за талию. Впрочем, большой моей заслуги в этом нет, если бы Симаков не полетел точно на меня, я вряд ли сумел бы ему помочь.
Последствия могли быть очень печальными, Николай запросто мог свернуть себе шею.
Вскоре я почувствовал резкое изменение отношения Николая ко мне. От него стали исходить флюиды благожелательности, и я чисто физически стал ощущать его постоянную готовность помочь мне или сделать что-то для меня. Но мне от Николая ничего не было нужно.
По окончании восьмого класса Симаков бросил школу и начал работать в совхозе. Наши пути с ним разошлись.
Летом 1963 года мать поинтересовалась у меня, знаю ли я Николая Симакова. «Да. Он учился со мной в одном классе», — ответил я. И от матери я услышал следующую историю.
Около Имантавского озера есть пруд, в котором совхоз разводил гусей. Николай ухаживал за дочерью гусопаса, вполне возможно, её звали Олей, и часто помогал гусопасу в уходе за гусями.
Вот и на этот раз он вместе с Олей на лодке стал выгонять гусей на берег. По какой-то причине лодка перевернулась, и Николай с Олей оказались в воде. Оля плавать не умела, и она намертво ухватилась сзади за шею Николая.
Произошло это недалеко от берега. Проезжавший мимо на подводе дед пытался спасти тонущих. Он несколько раз бросал Николаю вожжи, но тот так и не смог до них дотянуться.
Когда утопленников вытащили, то Олины руки с большим трудом удалось отсоединить от шеи Николая. Похоронили Николая и Олю вместе в одной могиле.
Николай до конца сражался за свою жизнь. Пытаясь выплыть, он даже сумел снять сапоги. При вскрытии воды в его лёгких не было, не выдержало сердце.
Разумеется, Николай мог запросто вытащить Олю на берег. Но она, ухватившись мёртвой хваткой за шею Николая, лишила его такой возможности, то есть утопила и его и себя.
От этой трагической истории мне стало не по себе. Как будто бы я что-то потерял.
Новые учителя
После окончания седьмого класса многие школьники устроились на работу в совхоз, и восьмые классы объединили в один. Младших классов было много, места в двух старых зданиях школы не хватало. Поэтому для восьмого класса отвели подсобное помещение, которое располагалось около стадиона.
В восьмом классе у нас по математике и химии появились новые учителя. К сожалению фамилий этих преподавателей я уже не помню.
С этими преподавателями у меня отношения сложились по-разному. Химичка, женщина лет тридцати с искусственным глазом, почему-то вначале невзлюбила меня. И хотя неорганическая химия была одним из моих любимых предметов, за первую четверть я получил тройку. Но так как я быстро и качественно решал задачи по химии, то её отношение ко мне постепенно поменялось.
Вообще-то в задачах по химии я ничего сложного не видел. Если хорошо знаешь пропорции и неплохо разбираешься в химических формулах, то решаются они довольно легко.
С преподавателем математики было намного сложнее. Несмотря на то, что я отвечал правильно, он упорно ставил мне двойки. Однажды, просмотрев мою тетрадь по математике, он удивлённо уставился на меня: «Я вообще не понимаю, как Вы с такими скудными знаниями решаете задачи. У Вас что, работает инстинкт? Но ведь инстинкт и математика несовместимы».
Вначале я не мог понять такого отношения преподавателя математики ко мне. Но потом сообразил. Математик был глуховат, и, по-видимому, ответы учеников он часто читал по губам. Артикуляция моих губ при произношении слов могла быть для него непривычной, отсюда и двойки.
Не знаю чем бы всё это кончилось. Но у преподавателя математики каким-то чудом хорошие ученики превратились в двоечников, а двоечники в отличников. На педсовете школы этого, конечно, не заметить не могли.
Завуч школы Анна Георгиевна Щербак провела у нас контрольную по математике. Результаты были неутешительные, я получил пятёрку, несколько учеников получили тройки, а остальные двойки.
В итоге математик вынужден был перераспределиться. В Кокчетавском облоно (областной отдел народного образования) его перевели в Имантавскую среднюю школу. Вместо него математику в нашем классе стал преподавать Александр Антонович Возный. Он отлично знал свой предмет и был одним из лучших школьных преподавателей.
Прохорова
В этом году Мила по отношению ко мне проявила большую активность. Каким-то образом она сумела затащить меня к себе домой и познакомить с родителями и бабушкой.
В итоге я стал завсегдатаем у Прохоровых, играл в шахматы с младшим братом Милы Володей, а иногда и с его отцом Петром. У Прохоровых была неплохая библиотека, но книги они разрешали читать только у себя дома.
Приходилось также часто беседовать с бабушкой Милы. Для стариков нужен скорее не собеседник, а хороший слушатель. На эту роль я подходил идеально.
Прохоровы переехали в Арыкбалык из Харбина. Бабушка о китайцах почти ничего не говорила. Вспоминала только об отдельных кампаниях. Например, борьба за чистоту и гигиену. Заключалась она в том, что специальная комиссия обходила дома китайцев, и обнаруженное комиссией грязное бельё вывешивалось на улице в качестве флагов.
Мои посещения Прохоровых для моих родителей тайной не являлись. Они даже говорили о том, что Прохоровы не прочь познакомиться с ними поближе.
Всё было хорошо. Прохоровы ко мне относились благожелательно. Мила мне нравилась, и вроде бы отвечала мне взаимностью. Но меня смущал один маленький пунктик. Как-то так получалось, что частенько по вечерам домой Милу провожал либо Сакк Виктор, либо Ахметов Даукен. В общем, работало математическое правило: «Один пишем, два в уме».
Арифметические прогрессии
В школе математику мы изучали по учебникам Киселёва А. П.. Я до сих пор считаю, что это лучшие учебники, по которым школьник мог получить фундаментальные знания.
В восьмом классе меня особенно заинтересовали арифметические прогрессии, в частности параграф, в котором приводился вывод формулы суммы квадратов чисел натурального ряда.
По аналогии я решил вывести формулу для суммы кубов чисел натурального ряда. Эту формулу я выводил в уме в то время, когда гонял корову на водопой. Честно сознаюсь, пришлось помучиться. Но зато результатом я был очень доволен.
Впоследствии я усовершенствовал этот метод и получил общую рекуррентную формулу для арифметической прогрессии высших порядков.
Заинтересовали меня и неопределённые уравнения. В частности после окончания института я исследовал диофантовы уравнения второй степени и вывел рекуррентные формулы для типовых задач.
Математикой я профессионально не занимался и формулы выводил в основном в уме по пути следования на работу и обратно. До работы я обычно добирался либо на автобусе, либо на троллейбусе, и времени на размышления вполне хватало. Главное, чтобы задача была сформулирована чётко.
Чтобы не быть голословным, я приведу теорему о трёх числах, которая активно использовалась мною для решения диофантовых уравнений: «Три числа a, b, c можно выразить через три числа k, m, n следующими формулами: a = k + m; b = k + m; c = k + m + n».
К сожалению, этой теоремы в книгах по математике я не нашёл. С помощью её очень легко выводятся формулы, по которым находятся Пифагоровы тройки. Также сравнительно просто решаются и другие более сложные задачи. Например, задача Ферма, сформулированная в качестве комментария на полях книги Диофанта «Арифметика»: x^2 + y^2 = z^2; x + y = a^2; z = b^2; Найти x, y, z.
Ответ: х = 4565486027761; у = 1061652293520; z = 4687298610289.
Решение этой задачи в книгах по математике я так и не нашёл, и у меня возник вопрос: «А решена ли она кем-нибудь, кроме Ферма?». Моё же решение короткое и занимает меньше странички школьной тетради. Если использовать отрицательные числа, то ответ для этой задачи будет следующий: х = - 119; у = 120; z = 169.
При выводе формул в уме я обнаружил за собой два существенных недостатка. Первый недостаток: я всё быстро забывал. Но эта забывчивость компенсировалась тем, что формулы я выводил довольно быстро, да к тому же всегда можно было заглянуть в справочник. Второй недостаток: с возрастом стала проявляться леность мысли, то есть размышления постепенно вытеснялись созерцанием.
По работе я в основном занимался разработкой изделий электронной техники. Но труд инженера обезличен и, к сожалению, может быть легко присвоен другими людьми.
Приведу конкретный пример. У меня были хорошие отношения с Юношевым Виктором, работавшим в начале 80-х годов на Могилёвском заводе «Зенит» начальником ОТК (отдела технического контроля).
Как-то мы с ним разговорились о разработках, и он поведал мне следующую историю.
«В Барани я занимался разработкой. И вот узнаю, что коллектив разработчиков милицейского приёмопередатчика «Виола», Главным конструктором которого был я, выдвинут на соискание Государственной премии.
Конечно, новость для меня была приятная. Но в это время я уже работал в Могилёве, и на моём прежнем месте работы провернули следующее: перечертили все кальки с соответствующим изъятием моей подписи. Короче говоря, меня прокинули.
Синьки на «Виолу» у меня сохранились, и я сходил к юристу. Но тот ответил, что подавать в суд бесполезно. Основными документами являются оригиналы.
Обидно, что лауреатом Государственной премии я так и не стал. Бог с ним, с денежным вознаграждением. Но мне очень хотелось получить значок лауреата Государственной премии. Престижная вещь. Да и потомкам есть, что оставить. А того, кто всё это провернул, Бог наказал. Умер он в прошлом году».
В 70 годах я занялся изобретательством и обнаружил, что авторское свидетельство на простенькое изобретение можно получить сравнительно легко, а вот на серьёзное не так-то просто. В чём дело?
Будучи проездом в Москве я решил посетить Государственный комитет по делам изобретений и открытий. К зданию на Бережковской набережной я подошёл к девяти часам и посмотрел, кто идёт туда на работу. В основном шли выпускницы средней школы.
Зайдя внутрь и увидев надпись "Паспортами не стучать", вывешенную над бюро пропусков, я решил попусту время не тратить. Трудоёмкость оформления заявки на изобретение велика, тем более что патентную экспертизу приходится проводить самому. Стоит ли овчинка выделки? В результате, изобретательством я больше не занимался. Хватит с меня и семи авторских свидетельств.