В десятом классе часто устраивали дискотеки. Имелась пара-тройка усилителей, четыре школьные колонки с меня ростом и две цветомузыки, сделанные своими руками. В моду входили схемы на тиристорах. Отец принес с работы дефицитные детали и взяв за основу статью из журнала Радио, я спаял установку. Иногда в первом отделении выступал школьный ВИА с тремя-четырьмя композициями, одна из которых звучала в кинофильме «Джентльмены удачи».
Слушая ее, в голове всплывали народные слова на эту мелодию: «Доцент, косой и я. И друг Али Баба. Узнали о раскопках … Верблюд был пидарас, харкнул Косому в глаз…» и т.д. Из отечественных групп толпе нравился Зодиак. О слове диск жокей еще не слышали, винилом не пользовались: катушки и кассеты. На сцене зала стоял стол, на котором расположились четыре магнитофона и куча лампочек. Одну цветомузыку тупо переключал один из нас.
Актовый зал наполнялся школьниками всклянь. Вынесенные кресла сваливали в предбаннике. Колонки хрипели, лампочки мигали, учащиеся плясали, только девушка соло-гитариста сидела и смотрела на него, как Венера Милосская на Александроса Антихийского, когда он ей руки обламывал. Алкогольный вопрос каждый решал по-своему.
После очередного танцевального мероприятия, собрав музыкальный инвентарь, я, Игорь и Эдем, поехали домой. Взяв штурмом полузабитый ЛАЗ на остановке «Баня», рассредоточились на передней площадке. Теплая погода полудня и удовлетворение праздником дали нам мужества справиться с усталостью и теснотой в салоне автобуса.
Я стоял у поручня за водителем, огражденным прозрачным плексигласом. Календарь с японской девушкой в купальнике на миг перенес меня в приятную атмосферу женского общества. Ребята находились в трех метрах от меня.
После очередной резкой утрамбовки «дров» почувствовал, кто-то трется, пытаясь пробраться к двери.
Отодвинулся, давая пройти небольшого роста мужику с лицом слесаря пятого разряда. Пола моего пиджака распахнулась, и он, вместо того чтобы протиснуться мимо, двумя пальцами полез в мой карман.
Я оторопел от такой наглости. Знал одного «щипача», карманника виртуоза, но здесь видел обратное. Мелькнула странная мысль, сколько он надеялся вытащить у старшеклассника? За ценности я не беспокоился, в кармане у меня лежал мятый рубль. Спокойно спросил у мужика: «Куда лезешь?». Изменив лицо до слесаря второго разряда, он ответил: «В пи*ду». Я подхватил тему: «За грибами?». Он, понизив тон: «Сейчас сойдем, и узнаешь».
Доля секунды, и я понял: наверняка он не один. Оглянулся, и точно, «харя» в полдвери у выхода на меня зырила. Отпустил поручень и без замаха стукнул локтем ему в переносицу. Моментально раскудахтались сердобольные старушки Мол, культурный, в костюме, и дерется. Не понял, почему если в костюме, то культурный?
«Слесарь» тем временем вышел вместе с «харей», и дальше три остановки мы проехали без внезапных попутчиков. Ну, думаю, легко отделался. Вышел на конечной остановке микрорайона, прошел метров семь — и вот они.
До сих пор не понял: знали, где жил, или ехали за автобусом?
Движение на остановке замерло, автобус не отъезжал, и, как назло, ни одного мента. Внезапно появился третий, рябого вида мужичок и начал нас разнимать, хотя между нами происходила только словесная перепалка.
В правой руке у «слесаря» показалась обычная бритва «Нева». Холодный блеск металла кольнул в сердце. Народ на остановке наблюдал за молодым человеком и тремя мужиками с любопытством. Бразильские сериалы в то время показывались только на улице.
На телеэкранах преобладало два канала: московский и местный. Если на первом мы видели стахановцев европейской части Союза, то на втором, эти же работяги с отбойными молотками общались на хлопковом поле уже на узбекском языке.
Пока следил за правой рукой нападавшего, получил с левой. Стукнул «слесаря» не удачно, только мизинец ушиб. Удивительно, все происходило средь бела дня! Мимо шли тетки с сумками, мужик с арбузом. Дружная семья катила коляску с пополнением.
Вспомнив народную мудрость «каждый умирает в одиночку», воспользовался затишьем и быстрым шагом пошел к своему двору. Бег в Самарканде не приветствовался и находился в ранге западло.
Пока жулики перетирали меж собой, я приблизился к Дому быта. Опомнившись, они рванули за мной рысцой. Зашел за угол — гора с плеч: весь наш бомонд сидел в кругу на корточках на обычном месте. Оглянулся — щипачи исчезли.
Переживал месяц. Вспомнил, Серега Серебряков хвалился маленьким итальянским револьвером, подаренным ему сыном одного таможенника. Выглядела «волына», словно игрушка. Вместо родных патронов, кто-то засунул боеприпас от мелкашки и пальнул. Задир в стволе меня не тревожил. Носил игрушку для понта, себя успокоить, пацанов позлить.