Тишину дома прервал звонок. Девушка с татуировкой ворона на правой руке взяла трубку.
-Чего тебе, «босс»? – презрительно, но даже смиренно пыхнула она в телефон.
На том конце провода сердитый голос ответил:
- С сегодняшнего дня ты уволена. Но не беспокойся, свою работу ты выполняла отлично, может быть в награду за труды зарекомендую тебя своим партнерам. Но ты ведь не согласишься вести слежку против меня, да? – нотки Майклового голоса испортил ироничный смешок, который определенно ему был не к лицу.
У Джосселин округлились глаза.
- В смысле уволена? - она заволновалась, но не подала виду. В ее голосе скорее звучал гнев, - повтори это еще раз.
Он снова засмеялся, но уже более добродушна, чем прежде:
- Не злись, Джосси, ты не виновата. Просто мне больше не нужно за ней следить.
Девушка вздохнула.
-Могу я узнать, почему? – от волнения она начала теребить телефонный провод. Ей нужна была эта работа. Ничего больше она не умела, кроме того, как
профессионально подсматривать за другими людьми.
- Мне она больше не нужна. Я ее отпустил.
Джосселин засмеялась. В ее смехе слышался едва заметный хрип.
- Это конечно, справедливо, - она все еще улыбалась, прикусывая нижнюю губу, - но ТЫ? Я никак от тебя такого те ждала. Ну ладно, дело твое. Но как быть еще с этой неделей, за какую ты мне не заплатил? – ее лицо опять нахмурилось.
- Ах, да... – Майкл замялся в нерешительности, - курьер будет через два часа. Ладно, тогда...
-Нет, стой! – она услышала, что он собирается класть трубку, и в ее голосе прозвучало отчаянье, которое она так тщательно скрывала до этого момента.
- Да, Джосси. – голос в трубке выражал интерес.
Она засмущалась, и начала подбирать в голове слова, которые ей не приходилось говорить.
- Майкл, ты... ты не мог бы найти для меня… ну, работу.
Она прокусила губу до крови. Майкл вздохнул:
- Может быть. Ты хорошо для нее подходишь, так что я не думаю, что ты надолго останешься без работы.
Она вздохнула, но напряжение еще не прошло.
- Ладно, Майкл и на этом спасибо. Надеюсь больше не увидимся. – последнюю фразу она сказала добродушно и со злобой одновременно.
В трубке послышались гудки.
Девушка зевнула, и направилась в ванную. Посмотрев на себя в зеркало, она ничуть не ужаснулась, даже когда увидела под глазами круги, которые простирались под ее глазами дольше, чем обычно с утра. Высыпаться ей редко когда удавалось.
«Мне нужен кофе» - сонно подумала девушка и взглянула на часы – по привычке она вставала в семь, так что часы показывали именно такое время. Да, хотя работы у нее теперь не было, но месячная слежка за Диной дала немалые результаты. Конечно, большую часть отчетов она отправила Майклу, но ведь осталось целых четыре листа описаний!
Джосселин оделась и открыла свой дневник, все еще зевая. Записная книжка была потрепанной, кое-где потертой от старости уже ненужных записей и с листами, полностью исписанными черной ручкой. В отдельных местах мелькали наклеены чеки, фотографии, квитанции – вобщем, все, чем пользовался исследуемый человек.
Она полистала к разделу о жизни Дины Маднесснер, и остановила взгляд на фотографии. На нее смотрела миловидная, хрупкого телосложения девушка с темно-каштановыми волосами. Лицо очертили строгие линии, но при этом оно становилось таинственным. Карие глаза оттенялись темными тенями на скулах. Внешне она походила скорее на беззащитную мечтательницу, чем на человека, который почти всю жизнь убегает от погони и профессионально владеет холодным оружием. Джосселин удивлялась, как при таком способе жизни можно оставаться столь невозмутимой. Она считала себя сродни Дине – они оба одиноки в этой жизни.
Но Джосселин далеко не была такой жизнерадостной, как Дина. По крайней мере, на людях,- ведь вчера она то видела, как Дина напилась в баре. Как вела себя с людьми. Из этого можно было сделать много выводов, но Джосси предпочла тот, который обосновывается на том, что Дина вообще не очень любит какое-либо общество.
Почему-то ее тянуло к этой девушке, и она решила продолжить за ней следить. Но сначала нужно было изучить то, что есть. Лист был исписан данными и записками Джосселин, которые неровным почерком были расположены сбоку листов.
Имя – Дина Маднесснер (зарубежная фамилия, нужно выяснить какую-либо родственную связь)
«Ах да…»
Место жительства – на даный момент городок Босфор(не думаю, что она сдесь надолго, по моим данным переехала сюда за пять дней до того, как я начала за ней слежку.)
Слежка за Диной велась уже около двух лет, но Майкл почему-то постоянно менял людей. Были среди них и настоящие лицензионные частные детективы.
Может, поэтому Джосселин и решила, что Майкл не прекратит за ней слежку, а просто устранит ее саму для большей безопасности, - ведь она еще не слишком много узнала. Мало того. Она даже не знала, чем занимается ее теперь уже бывший «босс».
Конечно, она догадывалась, что идется про что-то нелегальное. Но это были пока что ее мысли. «Но зачем ему эта девчонка?» - Джосселин хваталась за эту мысль, как за спасательную нить.
Возраст – 17 лет.
Вид занятий – раньше подрабатывала пением в забегаловках, пишет эссе.
Родители – мать, не живут вместе.
Мать: Юлия Иллич, 40 лет, мать-одиночка, работает микробиологом в крупной научной фирме, где разрабатывают антибиотики. Работа занимает у нее почти все свободное время. В детстве за Диной присматривала няня. Что случилось с ее родителями – неизвестно. На данный момент пребывает за границей, пряча рукописи Вишера.
Отец: Вишер Маднесснер. По определению американец, умер был убит 11 лет назад, когда ему был 31 год. Работал там же, где и жена. Поговаривают, будто создал лекарство от рака и какое-то мощное биологическое оружие, за рукописями каких его и его семью преследовали. Родители погибли были убиты в авиакатастрофе вместе с 55-ю пассажирами (взрыв устроили те же люди, которые преследовали самого Вишера). Юлия- его вторая жена, первая умерла от рака.
Далее следовал заголовок огромными жирными буквами «Дина». Ниже расположились различные фотографии – спящая Дина, Дина, прячущая нож в кедах, Дина с Андреем, в баре… За несколько недель Джосси успела насобирать достаточно информации для того, чтобы шантажировать Дину. Но ей не показалось это необходимым.
Привычки: иногда курит, любить выпить виски, когда нет настроения.
Общее описание: Оценки достаточного уровня, КИ выше ста, умеет водить машину, владеет холодным оружием и хорошей физической подготовкой, любит читать детективы. В отношениях не состоит, т.к. не привыкла привязываться к людям, но иногда состоит с кем-либо в половом контакте на некоторое время. Но в последнее время обнаружилась связь з неким Андреем Оберманом, но у нее состояться напряженные отношения с его сестрой Неонилой Оберман (у сестры, кстати, другая мать. Не странно, что она выросла такой стервой.)
Перечитывая эти записи, Джосселин улыбалась и радовалась проделанной работе и нескольким бессонным ночам, которые, видимо, не прошли даром.
Она облегченно закрыла записи, и решила прогуляться – за эти пару дней она ужасно устала.
Выйдя из дома пополудни, девушка как раз угодила под дождь. По бокам улиц неровными линиями змеились потоки летней грязи (отчего она так и не становилась приятнее), которые делали прогулку скользкой настолько, что бегущие под зонтами женщины то и дело спотыкались и негромко вскрикивали. Проезжавшие мимо машины создавали фонтаны из окружающих луж. Черноволосая быстро промокла. Прежде чем пойти направо – к центру городка, она решила свернуть налево, - к дому Дины, которая уже должна была вернуться из Майклового мероприятия, - он приказал Джосси туда не соваться ради уклона от лишних вопросов гостей. Не успела она подойти к дому, как сразу за его углом заметила припаркованную «ауди» модели 2000-го года.
Это была машина Андрея. «Это начинает набирать интересный оборот.» - улыбнулась девушка, и миновав незапертые ворота, подошла к ближайшему окну, с которого можно было увидеть что-нибудь внутри. Онаосторожно выглянула из-за края окна – оно выходило в гостиную. Джосселин сразу же отдернула голову – на диване сидели Дина и Андрей. Она перевела дыхание и осторожно заглянула еще раз – опасаться было нечего, ведь они лежали в полу обнимку и страстно целовались. На коврике мирно спал черно-белый кот.
Джосселин улыбнулась, и неспешно отошла от окна в тот момент, когда Дина стаскивала длинное черное платье, которое было напрочь мокрое, что, однако показалось ей странным.
Дождь кончился и вышедшее солнце приглашало людей начать новый день. Ведь новую жизнь принято начинать с восходом чистого солнца. Ну, или с понедельника, или нового года. Но чаще всего – «завтра». Ведь Джосселин подумала пожить наконец нормальной жизнью – денег ей точно хватить на полгода. Она натянула черный капюшон на голову, и с таинственной улыбкой направилась к своему новому знакомому, с которым познакомилась в баре, когда ждала Дину.
А солнце поднималось все выше, меняя своим теплом жизни людей. Или они менялись сами?
***
Первым , что я почувствовала, был шум. Оглушающий, давящий на голову шум, который исходил , кажется от моей же головы. Что-то теплое и влажное стекало с моих глаз. Я ужаснулась, когда попробовала рукой стекающую жидкость – это была кровь. Я закричала, но не услышала собственного крика – пространство будто избавилось от всего воздуха, превратившись в вакуум. Горло болело от цели, которой ему не было дано достичь. Мой не родившийся крик тяжелым грузом осел в моих ушах, давя на барабанные перепонки. Я осмотрелась, и увидела длинную улицу, которой не было видно конца.
Абсолютно все, что пустовало перед моими глазами, залилось кроваво-бордовой пеленой, словно через очки. Дома с полу облупившейся старой краской цвета запекшейся крови. Улица была широкой и просторной, но далеко не жизнерадостной. Поломанные стулья, мебель, рваные книги и одежда валялись прямо на потресканом асфальте. Окна у домов были выбиты, и около каждого простилались кучки ломаного стекла. Я зашагала туда, куда вела меня улица, испуганно оглядываясь вокруг. Под моими ногами хрустнул осколок, и я напрягла голосовые связки, которые все равно не выдавали звуков. Вакуум вокруг на меня нарастал, и дышать стало тяжело.
Я все шла и шла. Казалось, улице не будет конца, как вдруг между полуразвалившимися домами светился небольшой проулок. До этого все дома шли слитно, будто держа в клетке своих жильцов. Но это был мертвый город.
На качели детской площадки проулка чернела человеческая тень – маленькая девочка лет семи с белокурыми волосами, собранными в две косички сидела спиной ко мне и весело болтая ногами. Она насвистывала песню. Она пела. Дина удивилась, - почему на нее не действует закон всей улицы?
Я подошла ближе, и вдруг девочка резко обернулась ко мне, заставив меня закричать, - захрипеть, - от ужаса. Мое тело занемело. На меня смотрело ожесточенное старческое лицо. Лицо было покрыто глубокими морщинами и мелкими шрамами, будто от лезвия. В моих глазах потемнело, и я, чуть не потеряв равновесие, шатнулась назад. Ее глаза были сплошь красные, с них, как слезы, стекала кровь, скапывая на белое платье. Казалось бы, платье должно было быть испачкано красными пятнами, но оно светилось идеальной чистотой, - кровь скапывала и мгновенно то ли впитывалась и бесследно исчезала, то ли ставала белой.
«Девочка» прекратила петь, и стала медленно протягивать костлявую руку к Дине. Рука мгновенно начала покрываться темно-синими, даже черными пятнами, похожими до трупных. Через некоторое время стало понятно, что так оно и есть. Я стала бессмысленно кричать, и обернулась, чтобы бежать, но с еще большим ужасом заметила, что выхода к улице не было. Я угодила в ловушку. Собрав все мужество, которое у меня было, я побежала в противоположный конец. Но оно уже стояло там.
Деваться было некуда…
Темное и без того небо пронизала яркая молния, преследуема громом. Хлынул ледяной дождь. «Девочка», которая стояла вдали от меня за каких-то пару секунд оказалась
прямо у моего лица. Стало темно… со сторон площадки послышались крики. Качели злобно заскрипели, напоминая тем самым крики полу умершей женщины. Где я слышала такой крик? Происходящее напоминало жуткую картину фильмов ужасов.
От отчаянья я побежала, но куда, сама не знала – было настолько темно, что я едва видела собственные руки. Крики и стоны с углов приближались ко мне, ползя прямо в душу. Было жутко холодно. Дождь… Стуки моего сердца набирали бешенный ритм. Пробежав несколько шагов, я о что-то споткнулась, и, упав на асфальт, изрезала руку куском стекла. То ли от всего этого ужаса мое сознание начало отключаться, то ли споткнулась я о чью-то обрезанную руку.
В полном мраке, вблизи от меня послышались какие-то звуки. Я затаила дыхание, и услышала горловой крик. Ослепляющая молния осветила тело девочки-старушки, которая стояла рядом с моим распластавшимся на земле телом. Ее красные глаза сузились и свысока смотрели в мои – полны ужаса. Она хрипела и без умолку повторяла мое имя. И так, как будто молния задержалась еще на несколько мгновений, я заметила, как со всех сторон к нам сползаются мертвые тела. Глаза у всех были ослепляющее красные, тела измазаны землей, у некоторые не было даже конечностей. Они почуяли свежую кровь, которую они жаждали всем яством, что у них осталось. Как акула на кровь человека, она звала их к себе. Рука, о которую я споткнулась, медленно дернула мертвыми пальцами. Я закричала, и услышала свой крик.
Оно за секунду приблизилось ко мне, и впилось морщинистыми пальцами в мою шею. Я начала задыхаться, и отчаянно, со всех сил вцепилась за эту посиневшую руку. Оно смотрело на меня безо всякой жажды крови и злости. Лишь впилось в шею, стискивая ее так, что мое сознание начало медленно покидать меня.
- Ты обречена, - хрипело существо жутким замогильным голосом, - Дина… Дина...Дина.. – без умолку повторяли его потёсанные губы цвета земли.
Мертвецы подлезли к моим ногам, и я безумно заколотила ними, все еще крича со всей силы. Мой крик пронзал тишину и их хрипы. Потому что я была живая.
Оно сжимало мою шею все сильнее. Стук моего сердца звенел в моих ушах все тише…. Тише… Дождь заливал глаза, но красный свет глаз старухи был виден мне даже с закрытыми веками.
- Дина... Дина... ДИНА!!!
****
- ДИНА!!! – голос Андрея заставил Дину выйти с страны кошмаров. Она жутко вскрикнула и резко прыгнула с кровати. Тело девушки с головы до ног было покрыто холодным, липким потом.
- Господи, что случилось?! Это было так ужасно… ты так громко кричала и со всей дури царапала диван. Я думал, что не смогу тебя разбудить! – его глаза метались по ее телу.
Девушка выдохнула, и уцепилась за руку Андрея, нервно дергаясь от только-что прерванного сна. Она перевела взгляд на красную стену, и ей стало жутко. Красный цвет… Вообще-то он никогда не был рекомендован для покраски стен, но Дина любила красный, а сделать комнату черной она как-то побаивалась. Она чувствовала себя как-то странно, будто ей в кровь подмешали какое-то психотропное вещество, и голова у нее стала кругом.
«Может, это все еще сон?» - промелькнула в голове безумная мысль. Она сильно встряхнула головой, отчего она еще больше закружилась.
Взглянув на Андрея, ей показалось, что из его глаз стекают кровавые слезы. Она отпрянула назад, и, не рассчитав длины, упала с кровати. Она лихорадочно полезла к стене, впившись напуганными глазами в Андрея.
Он удивленно, но не менее испуганно посмотрел на нее, и упекающее замахал руками:
- Успокойся, Дина, это я! Но ты ведь уже не спишь, правда?
Дина растерялась, и спустя минуту начала различать нормальное лицо парня, но в ее голове все еще звенели хрипы старой девочки. Ей стало страшно, но она лишь устало улыбнулась Андрею.
- Нет, я просто… - нижняя губа ее задрожала, - мне приснился ужасный кошмар. Все в порядке.
Она протянула руку к волосам поправить непослушный локон, но Андрей резко схватил ее руку, больно сжав запястье. Дина обеспокоенно посмотрела на него. На душе ей было
тревожно.
- Не стоит. – Андрей опустил руку, и взял с столика маленькое зеркальце, держа его на уровне ее лица, протягивая. – Взгляни. – он помрачнел и опустил голову.
Когда Дина взяла до рук зеркало, то от помешательства упустила его на пол. Зеркало треснуло посередине, создавая паутину из трещин. В каждой из них светилось лицо девушки, под глазами которой разлились запекшиеся слезы из крови. Ее сознание треснуло, казалось, похуже этого зеркала. Дина издала пищащий звук, и с мольбой посмотрела на Андрея.
- Я… я что..? – глаза ее наполнились слезами. Стекая по лицу, они размывали кровь. Чистый поток слез проделывал себе дорогу среди порочного ужаса багровой крови.
Андрей грустно покачал головой.
- В другом случае я б тебя не будил. Мне жаль, Дина, но я ничего не мог поделать, - его голос наполнился горечью сожаления, - я не смог убрать твои руки от лица. Ты… ты как будто обрела могущество какое-то. Бред.
Он схватился за волосы и стал ходить по комнате, что-то бормоча. Дина сидела на полу, обняв колени руками у следила за ним взглядом. Как такое могло произойти? КАК?
Онагрустно подняла на него голову, и смущенно улыбнулась:
- Андрей.
Он все еще обескуражено наматывал круги по комнате, которая казалась ему все менее и менее просторной. Воздух сгущался вокруг его ноздрей, и они полыхали под воздействием его дыхания, как бабочки над свечами.
Дина поднялась с пола, и обняла парня, чувствуя, как бешено прыгает его сердце в ее объятиях – на сей раз от беспокойства. Она подошла со спины, и нежно положила руку на его плечо, отчего он весь встрепенулся, и покрылся мурашками. Андрей облегченно вздохнул, и, закрыв глаза, прижал ее холодную руку к своим губам.
- Дина, я так испугался за тебя… Я просто растерялся, я не знал, что делать, я… - его голос в мгновения становился на тон выше, но он пытался шептать. Дина слышала его полудетский голос, и чувствовала умиротворение. Помимо ужасных воспоминаний, она сохраняла ледяное спокойствие. Она сжала Андрея крепче.
- Такого больше не повториться, - он обернулся к ней, и с серьезным видом посмотрел на исцарапанное лицо, - я обещаю.
По спине Дины побежал холодок. Что-то нехорошее послышалось ей в этом слове «обещаю». Какая бессмысленная и лживая фраза! «Я обещаю» - иллюзия мирной жизни и начало сомнений. Она сказала ему об этом, на что он только суховато засмеялся и облизал потёсанные от напряжения губы. Взгляд обоих устремился на не заправленную постель. За окном все еще лил дождь.
Спустя какое-то время, оба, голые и счастливые валялись на кровати, смеясь и куря те крепкие сигареты, которыми любила баловаться Дина. Оба как бы забыли об утреннем инциденте и вдыхали густой аромат табачного дыма. Те редкие счастливые минуты, что в последнее время стали часто навещать Дину нарушил звонок телефона. Она покосилась на тумбочку у кровати и подняла трубку.
- Да.
- Кто это? – услышала она в трубке знакомый высокий голос. Нила.
«Ах да…, - подумала Дина, - она наверняка хочет испаскудить нам день. Небось голова болела ей достаточно сильно, чтобы не появляться больше в мой дом.» Улыбнувшись при воспоминании о вине и красной таблетке, Дина все же задала вопрос, который долгое время мучил ее. Но белокурая Нила не так сердила Дину, как раньше, и ее голос прозвучал скорее добродушно, чем грубо:
- Что ты хочешь услышать от него, Нила?
Повисло неловкое молчание, которые прерывали кратковременные яростные звуки дыхания на том конце провода.
- Какого черта, Дина?! Какого черта ЕГО телефон делает У ТЕБЯ? Ты травишь мне жизнь, а теперь лезешь в душу! – она делала большой акцент на выделяемых словам так, что можно было подумать, что они с Андреем вели тихую и мирную жизнь, которую так старается расторгнуть Дина. Она удивленно подняла бровь, и, глядя на Андрея, захихикала.
- А ты ему мамочка?
- Он мой брат, идиотка. Передай ему, что если он еще раз явиться к тебе, или ты к нему, не знаю, как вы оказались рядом, - она нарочно сделала затяжную паузу после этой фразы, -то он может больше на меня не рассчитывать.
Телефон наполнился звуками брошенной трубки. Андрей был удивлен не меньше Дины, и они одновременно задали вопросы.
- Вы знакомы?
- Ты ее брат?
Наступил неловкий момент, и Дина отвернулась к окну.
«Вот так, значит, получаеться, - думала она, - люди, которым ты начинаешь доверять, вдруг оказываются родственниками твоих недругов. Просто отлично» - она мысленно выплескивала всю свою агрессию на Андрея в своих мыслях.
Но он же ни в чем не виноват! – вопило ее подсознание.
За окном уже прояснилось после вчерашней грозы, и в окно заглядывало солнце, которое окрашивало темно-зеленые шторы в гостинной в цвет ранней травы. Солнечный свет прыгал и плясал по комнате, пока не осветил ноги Андрея, покрытые шрамами от вчерашних падений. Погода совсем не соответствовала настроению в комнате – пара молчаливо пялилась каждый на свое: Дина устремилась в пол, а Андрей ляг на кровать, заложив руки за голову и бессмысленно смотрел, как небольшой черный паук свисает над его головой.
- Почему мы сейчас злимся? Я не знаю, что она тебе сделала , но я не виноват, что именно она моя сестра. – грустно вздохнул парень, который не понимал, что происходит.
Дина внезапно вышла из ступора, и ответила с каким-то сожалением, что было странно даже для нее:
- Она хотела меня убить, или нет…отравить. Она не столь умна, чтобы продумать стратегию убийства, к тому же мы едва знакомы. Не понимаю, что случилось…- она обернулась к парню и продолжила, - Она пришла ко мне домой, наверное, сказать что-нибудь о школе, но речь об этом так и не начиналась. Потом она подлила мне в вино какую-то таблетку… - Дина сморщила лоб, как бы вспоминая, какой она могла бы выглядеть. - Не очень приятно узнать, что такой человек оказывается родней человеку, который успел за столь короткое время стать мне ближе, чем все остальные.
Андрей озадачено смотрел и слушал.
-Как? Нила? Ну не знаю, она, конечно помешанная на некоторых вещах, но убить…хотя, подобные случаи были, но почему она пришла именно к тебе?
Дина вытащила с кармана еще одну сигарету и судорожно прикурила. Ее руки дрожали, как всегда, когда она о чем-то сожалела.
- Я всегда чем-то не нравлюсь людям, - на ее лице застыло выражение отреченности и бескрайнего одиночества. Она выпустила полупрозрачную струйку дыма, которая медленно, подобно цветочной пыльце, растворилась в воздухе. Солнечный свет прорезал насквозь табачный дым и ее душу – темную, полную страха и отчаянья.
- Когда-то я бы не стала воспринимать такую мелочь, но… я слабею. Раньше всем было либо что-то от меня нужно,- смерти, рисунков моего отца, моего молодого тела, тайн… Либо я просто кому-то не нравилась, таким образом создавая себе неприятности. На мне будто родовое проклятие.
Андрей нахмурил брови, и зашелся натянутым смешком:
- Что ты несешь,- он обнял ее за плечи и уткнулся носом в холодную спину так, что у Дины побежали мурашки, - ты хороший человек, Дина.
Девушка ничего не ответила, а только нервно сжала губы. Она знала, что это не так, но не хотела разбивать его надежды. Все-таки ей как-никак понравилась, черт подери, обычная жизнь. Она обернулась к своему, теперь уже наверняка парню (при этой мысли она растянулась в улыбке), и сладострастно впилась в него своими искусанными губами.
Она ни о чем не думала.
*****
Август пролетал так быстро, что Дина потеряла счет дням. Вернее, она потеряла счет всему. Все оставшиеся лето она проводила в компании Андрея и его друзей, и ей даже казалось, что она счастлива, но стоило ей прийти домой, как она безжизненно падала на коврик у входа и с закрытыми глазами могла лежать там до глубокой ночи. Часто она засыпала на полу в разных комнатах ,не раздеваясь. Обувь была живописно разбросана по всему дому. Дина возненавидела свой «дом» за его одиночество и непробудную скуку, поэтому она почти всегда лежала на дворе, подставляя лицо прохладным каплям дождя. Дождь…
Он шел все чаще, как бы аккомпанируя пустоте души девушки. Однажды она пролежала на траве целый день до самого вечера, и дождь лил, не переставая. Она разинула руки в стороны, и чувствовала, как в ее грудной летке разрастается расплывчатое пятно одиночества. Она была пуста, и ее не спасала компания людей. Порой Дине казалось, что она просто обречена быть одинокой.
Ссора с Андреем быстро забылась, и о Ниле он больше не упоминал, но иногда Дине было интересно, и она сама заводила о ней разговор, на что получала только хмурый взгляд серых глаз, которые с каждым разом смотрели на нее все более влюбленно, отчего Дина пугалась, и меняла тему. Он приходил почти каждый день, и вскоре изучил все полки на кухне Дины. Как то раз она даже не могла найти сахар, где бы не смотрела, в то время как Андрей с добродушным смешком наблюдал за ней, попивая несладкий чай. «Сахар у тебя обычно над раковиной, глупышка» - улыбался он, и Дина удивлялась своей рассеянности. Она вообще удивлялась, какими разными они были.
В то время, как она была воплощением чистейшего льда и хладнокровного разума, иногда вспыльчива, но всегда держала ситуацию под контролем, и редко сбивалась с курса, с Андреем становилась совсем другой – невнимательной, глупой, так что испытывала к себе отвращение. Она таяла с ним, и Андрей, - о, Андрей! – он все видел. Добрый, ласковый, ранимый Андрей иногда казался таким сильным рядом с ней, что Дине ставало смешно. «Он ведь боится темноты!» - смеялся ее внутренний голос. «А ты нет?» - тут же возникал перед ней образ Властелина, и она сразу мрачнела.
Кошмары снились ей все чаще, и Андрей приезжал тогда, когда она просыпалась под утро вся мокрая от пота и с расцарапанным до крови лицом. Позже на нем оставались шрамы, для чего Андрей приезжал каждый вечер, чтобы привязать ее руки к кровати.
Сон всегда был один и тот же – девочка с лицом старухи, но иногда к ней присоединялся Черный Властелин, который постоянно шептал ей что-то про ее «предназначение на пути к Смерти». Она привыкла вставать, и видеть рядом с собой мирно спящего Андрей, поэтому не будила его, а до утра лежала и наблюдала за его равномерным дыханием. Так она и влюблялась в него – спящего. Дина приходила в детский восторг, когда наблюдала за его дрожащими веками с короткими прозрачными ресницами. Только в такие моменты ее душа наполнялась умиротворением и покоем.
Тепло их тел будто было рождено, чтобы сливаться в единственную гармонию ощущений. Они находили все, чего им не хватало друг в друге, но Дину пугало то, как быстро они сближались – ведь она знала, что настоящая ее сущность может оттолкнуть Андрея, и вела себя как можно мягче, не замечая, что медленно такой становилась. Само понятие как «любовь», «отношения», «привязанность» было ей чуждо, она не пыталась разобраться в том, что это. Она просто не могла существовать со своими собственными страхами и пустотой. Он дарил ей покой, и оба были довольны.