А до чего же, братцы, легко пишутся рассказы в наше время! Сколько всего интересного сегодня с нами происходит! Вот, к примеру, какой курьёзный случай произошёл с одним моим знакомым. Человек он ранимый, с утончённой душой поэта. Можно даже сказать душой художника-передвижника.
В общем, передвигался как-то Заезжалкин (это фамилия у него такая) на последней электричке на свою дачу. Дело было глубокой осенью. За окном темень непроглядная вперемешку с мокрым снегом и дождём. В вагоне пара-другая горе-пассажиров, раз от разу поглядывающих по сторонам – как бы чего не вышло в это неурочное время. Сами понимаете, обстановочка была не очень уютной. Всё было бы ничего, да бедолага Заезжалкин наслушался от разных знакомых и от своего родного телевизора всяких страшилок о хулиганских выходках и даже грабежах, случающихся в ночных электричках. Поэтому сидел он на своём месте, как говорится, “тише воды, ниже травы”. Незаметно так сидел и внимательно разглядывал окружающую его мизансцену.
Собственно говоря, особо разглядывать было нечего. Народец в вагоне подобрался несерьёзный, хиленький, даже какой-то плюгавенький. Напротив Заезжалкина – сучащий ножками студентик в очёчках. В ушах наушники. Далее - сидящая в обнимку с огромной пустой корзиной старушка. В самом конце вагона – две настороженные девушки, внимательно следящие за всем происходящим. И, наконец, чьи-то ноги, торчащие прямо в проходе. Обуты ноги были в стоптанные ботинки немыслимых размеров. Спящего на скамейке хозяина ботинок Заезжалкину видно не было.
- Послушай, друг, - услышал он вдруг чей-то голос, - Девяткино скоро?
Голос не был похож на человеческий и исходил из того места, откуда торчали ноги в огромных ботинках. Это обстоятельство ничуть не смутило Заезжалкина. Однако сам вопрос привёл его в некоторое замешательство. Дело в том, что станция Девяткино числилась совсем по другой ветке, поезда которой уходили вовсе не с того вокзала, с которого Заезжалкин полчаса назад выехал на свою дачу. Немало удивившись такому обстоятельству, Заезжалкин ответил торчащим в проходе ботинкам:
- Девяткино – это в другом направлении… извините, совсем с другого вокзала.
- Спасибо, - произнёс всё тот же голос.
После чего наступила тишина. Если можно назвать тишиной звуки мерно стучащих колёс и шум несущегося поезда. Через минуту обе ноги поочерёдно ботинки сбросили и Заезжалкин увидел торчащие в проходе голые пятки.
Иногда электричка останавливалась на какой-либо станции, и тогда Заезжалкин приободрялся в надежде увидеть более серьёзных попутчиков. Но после того, как диктор невнятно прожёвывал название следующей остановки, и двери закрывались, энтузиазм у Заезжалкина вновь пропадал. В такой обстановке оставалось только сосредотачиваться на кнопке вызова полиции. Чем он и занимался во время всего пути, иногда нервно гипнотизируя стрелки наручных часов.
Время тянулось медленно. Станции мелькали одна за другой. Стихия за окном не унималась. На душе у Заезжалкина было беспросветно кисло.
Вдруг на одной из самых забытых богом остановке в вагон вошли трое здоровенных мужиков уголовного вида. Надо сказать сразу – Заезжалкину троица сразу не понравилась! Посудите сами - один из них был одет в кожаный плащ до пят. На голове чёрная широкополая ковбойская шляпа а-ля Клинт Иствуд. У второго из-под вязаной шапки на мир взирало лицо, похожее на Фредди Крюгера из известного
фильма ужасов. У третьего Заезжалкин не досчитался одного глаза. Кулачищи у всех троих были размером с футбольные мячи. Все трое были высоченного роста. Но самое главное - уселись они так, что бы была возможность внимательно рассмотреть каждого пассажира.
- “Началось…”, - промелькнуло в голове у Заезжалкина. – “И зачем я только сел именно в этот вагон!”
Тут он заметил, что Крюгер внимательно принялся разглядывать торчащие в проходе голые пятки. Заезжалкин блуждающим взглядом посмотрел на Кожаного Плаща в шляпе. Тот пристально наблюдал за ничего не подозревающим студентом. Заезжалкин обратил внимание на тот факт, что не один он озабочен неожиданно вдруг свалившимся на всех сомнительным соседством. На другом конце вагона обе девушки с ужасом разглядывали ночных пришельцев.
Вполне оценив обстановку, Кожаный Плащ начал многозначительно переглядываться с Крюгером. Старушка безучастно клевала носом в свою корзину. Заезжалкин с сожалением заметил, что никого из троицы старушка не заинтересовала. Он уже начал искренне завидовать ей, как вдруг оцепенел от ужаса – на него пристально смотрел единственный глаз одноглазого. Смотрел, не моргая и, видимо уже давно. Заезжалкину стало не по себе. Он физически ощутил что-то липкое, противное и холодное у себя под левой лопаткой. Ему вдруг так отчаянно захотелось жить, хоть караул кричи!
- “Господи!”, - мысленно взмолился Заезжалкин, - “Я ведь жене своей не успел ещё сказать самое главное в своей жизни! Дочка так и не отдала полторы тыщи за кастрацию кота. Рыбкам не сменил воду в аквариуме… А тут такое!”
Он на всякий случай глубоко вздохнул и покорно замер в ожидании своей участи. Через несколько мгновений пристальный оценивающий взгляд одноглазого переместился на двух девушек. Заезжалкин с облегчением выдохнул. Однако глаз одноглазого долго там не задержался и снова переметнулся на Заезжалкина. Тот резко отвернулся, уставившись в ночную мглу за окном, мысленно прощаясь с женой, дочерью, котом и заодно с любимыми рыбками.
И тут посреди шума несущегося поезда неожиданно раздался взволнованный голос Крюгера:
- Мужики, ну его к лешему! Я тут по телеку такого насмотрелся – хулиганство, да разбой в ночных электричках творятся! Пристанет хулиганьё, что будем делать? Никто ведь не поможет! Айда в другой вагон, вдруг там народу побольше…
- Да, что-то мы не в тот вагон сели, - резко вскочил одноглазый,- Пошли искать более обжитой вагон! Может там не так страшно…
- Бережёного бог бережёт, - последнее, что услышал Заезжалкин, провожая взглядом спину Кожаного Плаща в широкополой шляпе. Он огляделся - сучащий ножками студентик в очёчках дослушивал свой рэп. Старушка с пустой корзиной досматривала очередной сон.
И тут вдруг со своих насиженных мест вслед за одноглазым, Крюгером и Кожаным Плащом в соседний вагон кинулись две настороженные девушки.
- ”Может и мне за ними?” – подумалось Заезжалкину. Но ему скоро нужно было выходить и поэтому он всё же решил остаться. Теперь ему уже не было страшно.
- “Вот уж действительно – у страха глаза велики!” – последнее, что сказал себе Заезжалкин, рассматривая знакомые голые пятки, торчащие в проходе в ожидании заветной станции Девяткино.
* * *
Нет! Всё же легко пишутся рассказы в наше время! Сколько интересного происходит, как говорили классики раннего советского периода, “не в центре, а на местах”! Остаётся только фиксировать происходящие события на бумаге.
По горячим следам, так сказать.
КОНЕЦ
© Олег Васильевич Федоров, г. С-Петербург.