Это сладкое слово Месть

1.

      Самая напряженная пора у студентов – это сессия. Но мало кто догадывается, что преподавателям это время дается еще тяжелее, чем сам процесс обучения. Кто-нибудь задумывался над тем, что стоит лектору полтора часа читать лекцию? Вы поставьте себя на его место. Представьте себе, что вы все это время стоите у доски, рассказываете студиозусам материал по теме, причем, можете придумать любую и попытаться донести ее до аудитории. Представили? А теперь факты: две пары на ногах, плюс работа мозга, прибавьте сюда горло, оно ведь тоже участвует в процессе, да еще и «танцевать» у доски приходится, расписывая графики, формулы и так далее. Представили? И это всю рабочую неделю и по несколько пар в день. При этом, в субботу тоже работать. Круто? А студенту что? Пришел на лекцию, заснул, проснулся, пошел на следующую. Это общий случай. Есть исключения – это когда студенты все же пишут лекции, а потом сдают экзамены. Теперь судите сами, кому на Руси жить хорошо. А студиозусы еще и обижаются!

      В большой аудитории главного корпуса Мария Николаевна Родионова принимала профильный экзамен у будущих конструкторов. Экзамен затянулся. Будущие конструкторы как сговорились не отвечать на вопросы экзаменатора, и в результате полгруппы получили по неуду. Мария Николаевна - преподаватель всего курса конструкторов – женщина неопределенного возраста, высокого роста и весьма скромной наружности. Одевается всегда во что-то бесформенное, серо-буро-зеленого цвета, носит туфли без каблука, чем-то напоминающие калоши. Те девицы курса, что не блистали знаниями, кривились при виде Родионовой, которая шагала на лекции так, словно забивала гвозди пятками. И мало кто уже помнил ту веселую хохотушку Машу Родионову, что с юмором читала лекции по конструкции машин и механизмов*. И все же, в душе Марии Николаевны, которая сейчас принимала экзамен у последней студентки, сидела та же Маша-девчушка, только до этой девчушки надо было достучаться.

      Студентка что-то активно строчила на листе бумаги со шпаргалки, которую она поленилась спрятать. Родионова наблюдала за ней из-под очков, опершись на руку подбородком. У Маши всегда возникало брезгливое чувство к таким студентам, лень которых вперед них родилась. А вот работящих и неленивых она уважала. Был такой студент, на всю группу один - Коля Симонов, по ночам работал, а утром честно писал лекции, ему Маша делала скидки. На всем курсе таких было человек пятнадцать, с ними она и носилась, как курица с цыплятами. Выбивала талоны на питание, дополнительные деньги к стипендии и отстаивала их на всех педсоветах, как собственных детей, которых у нее не было.

      Детей Маша любила, но как-то своя жизнь не удалась. История обычная, как и многие: влюбилась, да только он ее променял на другую. У той и папа директор и денег побольше, да и возраст у той поменьше. Вот так и закончилось большое и светлое чувство. С тех пор Маша на себя плюнула и семьей ей стала работа, да студенты. Поэтому и сидела она в свой законный выходной, принимала экзамены у четвертого курса в весеннюю сессию. Вздыхала Родионова, глядя на студентку, а в голове вертелась песенка: «От сессии до сессии живут студенты весело, а сессия всего два раза в год…»

- Готовы? – Маша посмотрела в ведомость, хм, надо же? Полная тезка. - Готовы, Мария Николаевна? – повторила Родионова.

- Д-да, - студентка на полусогнутых выползла из-за стола и поплелась сдаваться.

      Родионова презрительно усмехнулась: на лекции надо было ходить, только что уж теперь?

- Ну, что у вас там? – Марь Николавна глянула из-под очков на студентку.

      Та поерзала на стуле и промямлила:

- Подшипники…

- Рассказывайте, - и Маша опустила взгляд на листок студентки, где коряво был начерчен подшипник на валу двигателя.

      Девушка бодренько отчитала материал по листочку и остановилась. Родиона, молча, выжидала: если брать по факту, то студентка кратко рассказала о подшипнике, но одном и поверхностно. Тема же лекций о подшипниках была необъятной, а Маша материал им давала в полном объеме. Студентка молчала, а на лице Родионовой читалось: «Спать надо меньше». Маша вздохнула и начала задавать наводящие вопросы. Студентка спотыкалась на каждом слове, что-то мямлила, а потом заткнулась на полуслове.

- Вот что, Мария Николаевна, придется вам осенью мне сдавать, - спокойно сказала лектор и вывела в ведомости неуд.

- Как осенью? – студентка вытаращила глаза, - я же все вам рассказала! И потом, есть же неделя на пересдачу! – выпалила та скороговоркой.

- Рассказали вы мне не все, а только часть, даже конструкции не коснулись… - докончить Маша не успела.

- Я все рассказала, - вскричала студентка.

- Да-а? – Машу понесло, - а где у вас подвод масла, дорогая? Мало того, что он у вас идет мимо подшипника, так вы еще его и неправильно начертили! Спать надо меньше и на лекции ходить, - закончила свою отповедь Родионова.

- Зато вы ходите на лекции как чмо с помойки! – продолжала грубить студентка, ту, видно, тоже понесло, - посмотри на себя, карга старая, на кого ты похожа, нечесаная, немытая, в обносках и страшная!

      Машка оторопела от такого наглого наезда, раскрыла рот и уставилась на умную студентку.

- Вот и замечательно, - ответила она, - будете всем курсом пересдавать профессору Збруеву, - он вас научит правильно чертить подшипники, и он точно не чмо, - сказала Родионова, подхватила ведомости и, чеканя шаг, вышла из аудитории, оставив студентку разевать рот и дальше.

- Чмо надо же! – ворчала Родионова себе под нос, - но ничего, Владимир Константинович научит их премудростям. Я им отомщу, надо же нашла старуху!

      Збруева боялся весь факультет. Он был деканом и еще весьма строгим преподавателем, на экзаменах которого можно было пользоваться всем, но отвечали при этом единицы.

      Слова студентки все же засели в голове Маши и всю дорогу она над ними размышляла. Придя домой, Родионова критически осмотрела себя перед зеркалом. Оттуда на нее взирала женщина неопределенного возраста с серым пучком на голове. Она потянула от себя подол платья.

- Хорошее добротное платье, чем не угодило? – сама у себя спросила Родионова.

      «Ага, хорошее, - пискнул в ответ внутренний голос, - на себя посмотри! Платье бабушкино, кофта с помойки».

- Сама такая, - буркнула в ответ Машка.

      «Тебе не стыдно?» - не унимался голос.

- Стыдно у кого видно, - парировала Родионова.

      «А тебя вообще не видно, - хихикнула совесть, - ты и на женщину-то не похожа! В парикмахерскую хоть сходи».

- Угу, - и Машка открыла холодильник, потому что свои неприятности она привыкла заедать.

      На счастье организма или холодильника, но там было пусто. Машка со злости хлопнула дверцей. В магазин все же идти придется. А с понедельника у нее отпуск и Маша потерла руки от удовольствия. Что делать в отпуске она еще не решила, но, подхватив сумку, вышла из квартиры. Магазин напротив дома был на ремонте, и ей пришлось пешком пройти полквартала к соседнему универсаму. Дорога пролегала мимо витрин с одеждой и так не любимой парикмахерской, за большими окнами которой виднелся пустой салон. «О! А не поменять ли мне прическу?» - подумала Мария Николаевна и решительно открыла большую стеклянную дверь.

      В совершенно пустом зале сидела девушка и задумчиво что-то наматывала себе на руку, вторая, совсем молоденькая, что-то увлеченно ей рассказывала. Внимание на вошедшую даму никто не обратил.

- Меня тут кто-нибудь преобразит? – поинтересовалась у парочки мастеров Родионова.

      Младшая скривилась, скептически рассматривая даму неопределенного возраста, а старшая вдруг подхватилась, развернув кресло, с улыбкой сообщила:

- Присаживайтесь!

      Родионова торжественно прошествовала в кресло, как королева на трон, и взгромоздилась не менее претенциозно, чем оная дама. Усевшись поудобнее, она тряхнула головой, рассматривая себя в зеркале, при этом заколка, державшая Машкины волосы, трынкнула и упала на пол. Волосы волной легли по плечам, мастер заворожено смотрела на это представление и глаза ее загорелись. Она ни слова не сказала Родионовой, покрутила ее голову в разные стороны и принялась за дело, Машка же блаженно прикрыла глаза. Закутав Машкину голову в целлофан, мастер сказала:

- Светка, берись-ка за дело, тут поле непаханое для твоей деятельности.

      Вторая молоденькая мастер внимательно осмотрела Машкино лицо, чем-то намазала его, а потом все это втирала, скребла, смывала, опять втирала и так часа два. Затем мастер начала стричь Родионову. Маша все стерпела – искусство требует жертв! Настал момент истины, парикмахер повернула кресло к зеркалу и… Мария Николаевна Родионова, наверное, упала бы, если б не сидела уже. Из зеркала на Машку смотрела очаровательная блондинка с большими зелеными глазищами, красиво очерченными губами и маленькой кокетливой родинкой в уголке над правой губой.

- Вам бы еще одежду подобрать другую, - посоветовала девушка.

- Не нравится? – спросила та, что постарше.

- Н-нравится, - выдавила из себя Маша, - э-т-то я? – и она тупо уставилась на отражение в зеркале.

      Младшая девушка хихикнула, мастер же с улыбкой глянула на растерявшуюся Машу и ответила:

- Это вы, не сомневайтесь!

      Маша растерянно кивнула и поплелась к кассе, вслед она услышала:

- А хорошо получилось, - проговорила младшая.

- Мастерство не пропьешь, - с апломбом ответила вторая барышня.

      А Маша в задумчивости дошла до универсама, так же, не обращая внимания на восхищенные взгляды мужчин, покидала продукты в корзинку, и как сомнамбула дошла до дома. А там ее проняло. Она брезгливо стащила с себя темное платье и полезла наводить порядок в своем гардеробе.

      Поздно ночью Родионова убедилась, что в ее скудном запасе вещей нет от слова совсем. Часам к трем ночи она поняла вдруг, что слово минимализм совсем неуместно по отношению к ней и на этой ноте, с чувством выполненного долга, Маша наконец-то заснула.

      Утро началось с хорошего настроения и чашечки свежесваренного кофе.

- Тэк-с, Маня, пора приниматься за дело, - проговорила Родионова, вытаскивая из шкафа чудом сохранившиеся джинсы и футболку своего отца.

      Натянув все ту же многострадальную кофту, Машка пошла в ближайший магазин модной одежды. За стеклянными дверьми ее ждал очередной белый и пушистый зверек: среди огромного количества вещей, висящих на вешалках, она не нашла нужного размера. У Родионовой создалось впечатление, что все модели шились на кукол или детей. Она уже отчаялась и решила уйти, как к ней соизволила подойти продавщица.

- Вы что-то хотели? – девица с вымученной улыбкой немигающим взглядом уставилась на Машку.

- Э-э-эм, мне бы что-нибудь побольше размером, - промычала Маша, с надеждой глядя на девушку.

- Сейчас, - оглядев Машку профессиональным взглядом, та исчезла.

      Через минут пять она материализовалась, неся в руках вешалки с вещами, которые засунула вместе с Машкой в примерочную. В кабинке Мария Николаевна с интересом рассмотрела светло-серый брючный костюм из легкой ткани и пару блузок, вздохнув, она облачилась в новые вещи. Повертевшись перед большим зеркалом, Маша пришла к выводу, что смотрится в них она очень и очень симпатично, с этими мыслями она и откинула занавес кабинки. Продавщица с восхищением уставилась на молоденькую девушку в брючном костюме, светло-зеленой блузке под цвет глаз.

- Очень хорошо, - прошептала она, затем нахмурилась и воскликнула, - сейчас, подождите, - и опять исчезла в недрах магазина.

      Вернулась через минуту, держа в руках черные лодочки на среднем каблуке. Маша надела туфли – все, образ завершен: перед ней в зеркале отобразилась блондинка лет тридцати с хвостиком, в элегантном костюме, не худая и не толстая, высокая, с приятной фигурой.

      Через полчаса Мария выходила из магазина в новом костюме, с пакетом в руке и счастливой улыбкой на губах. А много ли для счастья надо человеку? Маша решила, что она вполне счастлива и легкой походкой (куда подевался ее солдатский шаг) отправилась домой, улыбаясь всем встречным людям. Мир был любим ею, а душа полна надеждами. Так и шла Маша, ничего не замечая, а вслед за ней тихо ехала большая черная машина.

*- Выдуманная дисциплина в ВУЗе, чтобы невзначай не обидеть коллег по цеху.
2.


      Бодро шагающая Маша, от радости своей не замечала ничего, а следом медленно катилась черная машина с темными стеклами. С шумного проспекта Маша свернула на безлюдную улицу и… столкнулась со шкафообразным мужчиной в темном костюме, упершись носом ему в грудь. Немаленькая Маша подумала, что она со своим ростом ему в пупок дышит. Мужик своими ручищами сграбастал Машу за новый пиджак и попытался потащить куда-то. И здорово просчитался. Маня хоть и была женщиной слабой, но при росте сто семьдесят шесть сантиметров и достаточном весе, могла и стукнуть нехило, что и проделала. Мужик ойкнул и отпустил Машу, та, не будь дурой, побежала назад на людный проспект, за ней нёсся, держась за подбитый глаз, неудачливый похититель.

      Всем известно, что чем больше масса, тем быстрее тело набирает скорость и удар получается соответствующий. Мужики, что преградили дорогу Маше, об этом видно не знали. Поэтому Родионова мелочиться не стала и тот мужчина, что стоял справа с налета получил удар мыском новых туфель по коленке и тут же принял коленно-локтевую позу, а слева его товарищ схлопотал удар в солнечное сплетение и согнулся пополам, приветствуя новую королеву шопинга по-русски. Машка же увидела недалеко стоящую машину и рванула к ней, открыла дверь и, плюхнувшись на сиденье рядом с водителем, прохрипела:

- Сотку даю, гони!

Водила вылупил глаза на Машу, и это стоило ей свободы. Дверь открылась, мужички в пиджаках вытащили Машу из кабины. Как положено, Родионова сопротивлялась, но что сделаешь против четырех здоровых мужиков? Одна радость, что все-таки им тоже досталось – брыкалась Маша со знанием дела, так что плоды трудов своих она узрела уже намного позже, что, собственно, и порадовало ее. В общем, злодеи, ухватив Машкино тельце, забросили его в багажник и сверху захлопнули капот. «Мне конец!» - констатировало Машкино сознание и уплыло вдаль горизонта.

      Машина похитителей вкатилась за высокий рифленый забор и массивные автоматические ворота, проехала по аллее к красивому дому, больше похожему на замок, остановилась. Из нее вышли уже знакомые нам четыре мужичка ростом и комплекцией с трехстворчатый шкаф с антресолями, остановились с тыла машины. Трое с опаской отошли подальше, а четвертый, открыв багажник, отскочил к остальным. Из окна первого этажа за их действием с интересом наблюдал пятый мужчина в дорогом костюме и белой рубашке, с места он не сдвинулся.

- Дим, - позвал он кого-то, - это что за хня происходит? Нормально привезти не могли?

Человек, к которому он обратился, подошел поближе и ответил:

- Сам сказал – доставить в любом виде. Как сказал, так и доставили.

- Ню-ню, - хмыкнул первый, - несите ко мне в кабинет.

Четверо парней подошли к багажному отделению и застыли, всматриваясь в него. Один из них нагнулся, затем выпрямился и сказал:

- А черт знает, может быть и жива.

Второй, что ближе всех стоял к капоту, протянул руку и что-то в багажнике пощупал, затем раздался крик:

- А-а-а! Зараза! Тащи ее к начальству! – сказал мужчина, потирая прокушенную руку.

Мужики вытащили брыкающее тело из багажника и чуть ли не бегом поволокли его в дом.

      Внеся Машкину тушку в кабинет вперед ногами, они бросили ее на большой кожаный диван и быстро ретировались. Вот так и появилась наша Мария Николаевна вперед задом в кабинете хозяина особняка Смирнова Александра Александровича. Какое-то время она лежала тихо, ничего не понимая, где она и что она. А потом перевела взгляд на двух мужчин, стоящих перед ней. Оба были хороши собой, но этого она не замечала, для нее мужики были все на одно лицо. Хотя, нет, тот второй, что с каштановыми волосами и темно-зелеными глазами, сверлил ее недобрым взглядом, а рядом стоящий сероглазый блондин изучал Марию с брезгливым выражением лица, будто она букашка какая. Машка села, головой тряхнула и в свою очередь уставилась на тех двоих, что молча ее рассматривали.

- Нагулялась? – спросил «каштановый».

- Не успела, - ответила Машка на автомате, затем вспомнила где она и что, добавила, - помешали, знаешь ли.

Воцарилась тишина, два мужика переглянулись. «Темный» начал медленно закипать, желваки гуляли по лицу. Машка понимала, что нарываться не в ее пользу, но ничего не могла поделать со своей свободолюбивой натурой.

- Пробку вытащи, а то из зада пар повалит, обваришься, - спокойно сообщила она, глядя на «каштанового». – И представиться не помешало бы, - включила она преподавателя на экзамене.

- Да я тебя!.. – было начал «темный», но «светлый» его остановил и покачал головой.

- Синельников Дмитрий Семенович, - представился светлый, - а это, как ты уже знаешь, Смирнов Александр Александрович.

- Не тычьте мне, я вам не девочка на побегушках, - отчитала его Маша. – Родионова Мария Николаевна, доктор технических наук, преподаватель МГУ, чем обязана, господа?

Двое уставились на Машку, а потом переглянулись. Подошли поближе и опять стали внимательно ее рассматривать.

- На мне узоров нет и цветы не растут, - сообщила она им.

Но эти двое ее не слышали. Опять переглянулись и «темный» сказал:

- Э-э-э-м, Дим, таких совпадений не бывает…

- Проверим, - ответил второй и шустро выбежал из кабинета.

- Чем докажете, что вы и есть Родионова Мария Николаевна? – после затянувшегося молчания спросил мужчина.

Машка с удивлением на него посмотрела, хмыкнула и сказала отвернувшись:

- Маму мою с папой спросите, они подтвердят, коллег по работе, соседку по подъезду, милицию в конце концов, - ехидно закончила она перечислять.

«Каштановый» как-то обреченно на нее посмотрел и отвернулся. Пауза затянулась, тишину прорезал ход часов на стене и даже шум за окном был не слышен. Из принципа «молчание золото» Мария не нарушала тишину и, не стесняясь, разглядывала своего похитителя. Нет, ей, конечно, было интересно, зачем ее похитили, но принцип превыше всего! Минут десять она изучала кабинет, потом столько же и самого похитителя, пока тот не стал ерзать на стуле под ее внимательным взглядом, но Машка была бы не Марией Николаевной – строгим преподом, которого боялись студиозы двух факультетов – плевать она хотела на удобства того, кто заставил ее отбивать зад в багажнике. На счастье хозяина кабинета в дверь вошел блондин, который назвался Дмитрием Семеновичем.

- Вот, сам посмотри, - и он положил перед Смирновым стопку листов.

Тот начал читать текст, отпечатанный на бумаге. На четвертом листе он застыл и удивленно посмотрел на Машку, потом опять на нее и на бумагу.

- Вы и есть Мария Николаевна Родионова? – зло спросил он и бросил на край стола листы бумаги.

Машка усмехнулась, встала и подошла к столу, забрала стопку бумаг и углубилась в их изучение. На листах бумаги была изложена ее собственная биография, и даже фотография приложена, правда, там она и на себя теперешнюю не похожа. Кто бы сейчас узнал Машку? Хм!

- И что вас не устроило? – спросила она, наезжать - так по полной. – Свои волосы как хочу, так и крашу. Хоть в зеленый цвет, мое дело! – безаппеляционно заявила она.

Семеныч фыркнул и подошел к Родионовой, протянул руку, чтобы забрать листы бумаги и замер, раскрыв рот, уставившись на Машку, как на невидаль. Маша же такого действа не ожидала и подумала, что у нее либо с лицом что-то не так, либо с одеждой и стала себя осматривать и…

- Да вашу маму! – взревела она.

Ее брюки, новые брюки от костюма, лопнули по шву от бедра до колена. Машка набрала в легкие воздух и воскликнула:

- Ёкарный бабай! Мать вашу! Гады ползучие! Твари гадские! Да я вас! – и она сделала движение, которым обычно выжимала тряпку, когда мыла пол. – Мой новый костюм! Да я из вас помело сделаю, вы у меня электровениками неделю работать будете!

Мужики оба отскочили от Машки с выпученными глазами.

- Мария Николаевна, успокойтесь, - гаркнул Смирнов, - компенсирую я вам ваш костюм.

- Нахрена мне твои деньги, - прошипела Машка, разглядывая порванную штанину. – Ты еще попробуй такой размерчик найди, - устало сказала она и села назад на диван, обхватила голову руками и обреченно, со всхлипом спросила:

- Зачем вы меня сюда привезли? Денег у меня нет, собственности тоже, органы тоже не подойдут, какого ляда вам от меня надо? – и ее плечи затряслись в беззвучных рыданиях.

Мужики переглянулись.

- Обалдеть, - сказал Синельников, - за жизнь не боялась, а за какую-то тряпку рыдает, не понимаю я баб, - добавил он и вздохнул.

Смирнов же сощурил глаза, что-то прикидывая в уме, и сказал:

- Мария Николаевна, мы вам выделим комнату, вы там переоденетесь, а мы отдадим в починку ваш костюм, и к вечеру он будет готов, не волнуйтесь, сделаем все в лучшем виде, - сказал он, подходя к Машке.

Та подняла на него совершенно сухие глаза, о чем-то задумалась и спросила:

- В котором часу?

Семеныч потерял дар речи, а Смирнов, глянув на часы, сказал:

- Часа через три подойдет?

Машка кивнула в ответ и для порядка шмыгнула носом. Синельников, беззвучно шевеля губами, сказал:

- Ты одурел?

В ответ ему прилетел такой взгляд, что тот запнулся.

- Пойдемте, Мария Николаевна, покажу вам комнату, - уже громко сказал Смирнов и протянул руку Машке.

Та подивилась такой галантности похитителя, но помощь приняла, поднимаясь с дивана. Вся троица дружно вышла за дверь.

***


      Двери кабинета выходили в холл первого этажа. Посередине холла располагалась лестница на второй этаж. Хозяин со своим помощником направились к лестнице. Машка замешкалась у самого основания, разглядывая ее. Лестница была произведением искусства – мраморные ступени и поручни, отделанные красным деревом и пролеты, которые полукругом расходились на две стороны- левую и правую. Они вели вверх, и судя по высоте, в доме было не два этажа, а гораздо больше. Вдруг где-то хлопнула дверь, раздался детский крик и плач. Потом топот маленьких ножек по лестнице и все это сопровождалось ревом ребенка. А потом Маша увидела и самого ребенка, это был мальчик лет трех, беленькие волосики торчали в разные стороны. Он бежал по лестнице вниз, закрыв ладошками глаза, и плакал горькими слезами. Ну какое женское сердце тут не ёкнет? Машкино было отдано сразу и бесповоротно! Такую «мелочь» она обожала с детства и любила возиться с малышней. Маша еще успела подумать, что малыш может упасть с высоты, и ускорилась, расталкивая мужиков, которые остановились на пролете. Малыш споткнулся о ковер и полетел вниз, вот тут Маня и подхватила маленькое тельце на лету, как бейсбольный мяч, прижимая мелкого к себе, а мужики подхватили Машу уже с ребенком на руках. Малыш отнял ручки и уперся взглядом синих глазенок в Машку:

- Мамочка! – завопил он, - мамочка! – и заревел еще сильнее.

- Маленький, что случилось, кто тебя обидел? – успокаивала ребенка Маша, поглаживая по головке.

Ребенок поднял на нее зареванное личико и Маша увидела красный след пятерни на щечке у мальчика. Злость стукнула по макушке и автоматом включила «злого преподавателя».

- Кто? – прошипела Машка.

Мужики ответить не успели, сами с удивлением глядя на мальчика. И тут на лестницу вышла дама лет сорока в форменном платье.

- Я говорила вам, Лариса Павловна, что ребенок совсем отбился от рук, - начала гневно говорить дама.

Машка взлетела по лестнице с ребенком на руках так быстро, что мужчины даже не успели за ней.

- Так это ты ребенка бьешь? – что-то такое было в глазах Машки, что дама попятилась. – Выпороть и закрыть в подвале без еды и воды. Иначе я ее сама своими руками придушу, - проговорила Маша, глядя почему-то на Семеныча, - исполнять! – гаркнула Родионова.

Откуда-то нарисовались шкафоподобные ребятки и уволокли визжащую даму, но Машке было все равно. Ребенок доверчиво прижался к ней и успокоился, девушка пригладила непокорные вихры, нахмурилась и прижалась губами к лобику ребенка.

- У ребенка температура, - сообщила она все еще стоящему рядом Смирнову, который на нее смотрел со странным выражением на лице. – Вызывайте врача. Пойдем, маленький, я тебе сказку расскажу. Где моя комната? – тут же спросила она у Александра.

Тот, молча, повел ее по коридору и открыл комнату напротив детской. Ребенка Маша ему не отдала, хотя Смирнов и протягивал руки, чтобы забрать сына, но Маша проигнорировала его порыв и ногой открыла дверь.

- Костюм, - напомнил ей Смирнов.

- Сейчас, - ответила Маша и закрыла дверь перед его носом.

- Ничего ж себе, - проворчал Синельников. – Что делать-то будем?

- У меня есть план, - улыбнулся Смирнов, - пошли сейчас все расскажу.

И мужчины спустились по лестнице на второй этаж.

Примечание к части

Главы буду выкладывать после того, как проверит гамма.
3.

      Закрывая за собой дверь, Александр Смирнов очень внимательно оглядел холл и только потом прикрыл дверь и защелкнул замок. Начальник службы безопасности только цыкнул, скривив уголок рта.

- Что надумал? – спросил он.

- Слушай, - подходя к Синельникову, шепотом начал говорить мужчина, - нам сама удача в руки плывет. Я все думал, что дети ее сразу же разоблачат, а тут такая удача! Даже Вовка ее принял.

- Э-э-э, я что-то не догоняю, - промычал Дмитрий. – Ты хочешь ее… - и он замолчал на полуслове.

- Ага! А ты запусти людей, пусть продолжают поиски. Я уверен на все сто, что она жива и выжидает момент, чтобы меня засадить, - Смирнов подошел к шкафу, открыл дверцу и достал бутылку виски. – Нам надо тянуть время, - продолжил Смирнов, разливая виски по стаканам.

- Ты забыл про тестя, - напомнил Синельников.

- Мдя, это уже неприятно, но при должном обращении с ним и вовремя подкинутой информацией… - он задумался. – Хотя, знаешь, тут тоже можно придумать отмазку.

      Дмитрий скептически посмотрел на Смирнова.

- А рост? Рост ты куда денешь? На полголовы выше Лариски! – продолжал увещевать его Синельников.

- Лариска всегда на каблуках ходила, - и Смирнов глотнул из стакана.

- Ноги отрежешь, будешь ее в инвалидной коляске показывать? – удивленно глянув на друга, спросил Дмитрий.

- С ума сошел? – Смирнова передернуло.

– А то, что она толще Лариски в два раза это ты как объяснишь?

- Скажем, что она поправилась, - махнул рукой Смирнов.

      Дмитрий подавился воздухом.

- Ты точно не в себе, - прошептал он.

- А что делать? – уже серьезно спросил Александр. – В тюрьму из-за суки садиться? А дети?

      Синельников замолчал и потупился.

- Да, - после размышления сказал он, - выхода нет.

- В том-то и дело. Надо время тянуть, а оно пока работает не на нас. А там, смотришь, и найдем…

- А если не найдем? – перебил его Дмитрий.

- Она сама появится, если узнает, что мы нашли ей замену, понимаешь? – и мужчины посмотрели друг на друга.

- А как же?.. – и Дмитрий кивнул в сторону дивана.

- А вот об этом мы никому не скажем, - глядя в глаза начальнику службы безопасности, сказал Смирнов. – Никому, - повторил он.

- Кто будет разговаривать с Марией Николаевной? – Синельников иронично посмотрел на друга.

- Я сам, - сказал Смирнов, вертя в руке стакан. – Я сделаю ей предложение, от которого она не сможет отказаться.

- Ню-ню, попробуй, - в тон ему сказал Дмитрий и вышел из кабинета.

***


      Маша зашла в комнату. В середине стояла большая кровать, с одной стороны окно, с другой зеркальный шкаф и дверь в санузел. Она положила мальчика на кровать, но тот вцепился в нее ручонками и не отпускал, постоянно всхлипывая.

- Мужчины не плачут, - прошептала она и поцеловала мальчишку в лобик. – Я только переоденусь, - ребенок отпустил ручки.

      Во что переодеваться она не знала, но подошла к шкафу и сдвинула дверцу, на нижней пустой полке стояла сумка, в которой лежали ее старые джинсы и футболка. Переоделась она быстро. В дверь постучали, на пороге стоял и переминался с ноги на ногу охранник с фингалом под глазом.

- Велено забрать у вас костюм, - пробасил он.

      Машка подала пакет и захлопнула дверь. Как и обещала, она начала рассказывать мелкому сказку и тот заснул, вскрикивая во сне. Как же можно довести ребенка, что бедный во сне всхлипывает? Маша сжала кулаки: «Ну, погоди, мегера, ты у меня получишь!»

      В это время Смирнов вел престранный разговор по телефону:

- Наталья, мне нужна твоя помощь. Сейчас к тебе подъедет Миша с пакетом, нужно будет купить точно такой же костюм и еще кое-что из вещей такого же размера.

      На том конце провода что-то ответили.

- Хорошо, договорились, - и он закончил разговор.

- Александр Александрович, врач приехал, - сообщил охранник.

      Смирнов вышел навстречу медикам.

      Как и ожидалось, врач подтвердил Машино предположение – нервный срыв.

- Я вам пропишу таблетки, - говорил доктор, - давайте ему по четвертушке, ребенку необходим покой. Никаких волнений, но и на поводу не идите, - наставлял врач – молодой парень лет двадцати пяти, - покой, только покой. Почитайте сказки и желателен постельный режим, - добавил он в назидание.

      Выписал рецепт и ушел. Машка с удивлением вертела в руках бумажку, соображая, что же ей теперь делать? Ребенок вцепился в нее мертвой хваткой и начинал капризничать, как только кто-то пытался его забрать с рук. Родионова и сама отдавать его не желала, так как вдруг проснулся спящий много лет материнский инстинкт и всей душой привязал к мальчишке. И что делать? Ребенок чужой, да и чей он? Рядом даже похитителя не было, только его телохранители, которые стояли на каждом углу. «Стерегут, чтобы что-то не украла?» - грустно подумала Маша.

- На, - сунула она охраннику рецепт, - сходи за лекарством, доктор прописал, - и захлопнула дверь, не дожидаясь ответа. – В конце концов, должны же вы что-то делать, а не сторожить меня, - бурчала себе под нос Маня и вернулась к мальчику.

      Неожиданно скрипнула дверь и в комнату протиснулась, больше это никак не назовешь, сквозь щелку маленькая девочка лет пяти-шести, в розовеньких штанишках по колено и такой же футболочке с медвежонком на груди. Она удивленно уставилась темно-зелеными глазенками на Машу и тихо спросила:

- А что с Володенькой?

- Приболел немножко, - ответила Маша.

      Девчушка сжалась как-то и Маша поняла, что ребенок боится до колик, ее просто трясет. «Да что ж это такое? Куда я попала, что дети при виде взрослых трясутся, как липки?» - думала Маша, глядя на ребенка. И такая жалость ее взяла, что захотелось обнять и приласкать бедных.

- Хочешь к нам? Мы тут сказки рассказываем, - спросила Маша.

      Девочка опустила глаза и, ухватив себя за светло-каштановый хвостик, спросила:

- А можно?

- Можно, - и Маша похлопала рядом с собой по кровати, на которой сидела.

      Девочка забралась с ногами на покрывало и легла рядом с мальчиком, тот повернул заспанную мордашку, улыбнулся первый раз за все время и сказал:

- Лерочка, - и обнял девочку.

- Ну, вот и познакомились, - прошептала Маша.

- Сказку, - попросил мальчишечка.

- Закрывайте глазки и слушайте. В некотором царстве, в некотором государстве… - начала рассказывать Маша.

      Через полчаса малыши крепко спали, а Маша села в кресло у окна и собралась ждать. «Ну, как тебя там, Александрыч, погоди! Ты мне все расскажешь! Или не я буду, за детей ты мне ответишь, или мстя моя будет жестокой!» - думала про себя Маша, сжимая кулаки и придумывая казни злодею.

      Похититель же тем временем говорил по телефону и, судя по всему, с тем же самым абонентом, с которым общался час назад.

- Как нет? – вскакивая, спросил он.

- Так нет, - на том конце провода говорила женщина, и ее было слышно даже начальнику службы безопасности, присутствующему здесь же, – этой китайской подделки нет, а есть оригинал – итальянский костюм, правда, у него цвет чуть светлее, - продолжала вещать женщина.

- Да, хрен с ним, лишь бы не очень заметно было и размер такой же.

- Размер тот же, - ответила женщина.

- Наташ, добавь туда же повседневные женские шмотки такого же размера. Ну, там спортивное что-нибудь и белье. В общем, сама решай, что вам женщинам надо и побыстрее, у меня время выходит.

- Что за спешка, Саш? – хихикнула в трубку женщина. - И мне интересно, кому это ты такие вещи покупаешь. У тебя Лариска вдруг стала толще, выше и ее потянуло на нормальные костюмы, а не эту гламурную дребедень? Братец, когда ж ты ее выгонишь наконец, а?

- Наташ, я же не спрашиваю, с кем ты проводишь вечера, - вздохнул Смирнов. – Я попросил тебя помочь. А ты?

- Ладно, помогу и вещи сама привезу.

- Наташ, мне надо срочно, очень важное дело, - попросил мужчина.

- Будет тебе срочно, через час приеду, - и она положила трубку.

- И что теперь? – в который раз спросил Синельников.

- Что, что?! – психанул Смирнов. – Будем решать по мере поступления неприятностей.

- Что ты сестре скажешь?

- Скажу как есть, куда мне деваться? – и Александр устало потер лицо ладонями.

- Дела, - вздохнул Синельников.

- Пойду детей проведаю, - встал Александр. – Как там няня?

- В комнате закрыли, - ответил безопасник.

- Надеюсь, ее не пороли?

- Нет, но лично я бы шею ей свернул, - зло ответил Дмитрий. – Это же надо додуматься мальчика бить! Такого кроху!

- Да, - вздохнул Смирнов. – Я не досмотрел, все на Ларису скинул, не проверил, кого она на работу нанимает.

- Твоя Лариса недалеко ушла от няни, - вздохнул Дмитрий.

- Ты хочешь сказать, что она детей била?

- Хочу сказать, - повторил Синельников в тон другу. – Я тебе два раза об этом говорил, - предупреждая вопрос Смирнова, сказал Дмитрий, - только ты не верил. Не может быть, не может быть, - кривляясь, повторил он. – Вот тебе и не может быть!

      Александр встал, молча, прошел мимо Синельникова и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

***

      Смирнов стоял на пороге детской и тупо смотрел на пустую комнату. Затем вошел и огляделся, детей не было нигде. Он даже под столик с кубиками заглянул, как будто там кто-то мог спрятаться.

- Ничего не понимаю, - пробормотал он и вышел в коридор.

      В холле у двери в кресле сидел охранник и, как зомби, пялился на дубовую дверь комнаты, где теперь обитала Родионова. При виде начальства он вскочил и бодро отрапортовал:

- Никто не выходил.

      Александр махнул рукой.

- А… - было начал он спрашивать, как охранник ответил четко по-военному:

- Дети спят, за дверью тишина.

- Ладно, - согласился Смирнов.

      «Ерунда какая-то, - думал Александр, спускаясь вниз по лестнице, - жена уложить не могла, вечно с писком, а тут спят! Может, эту Марьниколавну няней нанять? Хорошая идея, но только как-то ее надо уговорить мне помочь. Чем же ее можно соблазнить?»

      А Маша в это время сама заснула в кресле, дожидаясь хозяина дома, который в это время мучительно раздумывал о том, чем же все-таки соблазнить неприступную жертву похищения? Проснулась Родионова от того, что руки затекли, осмотрелась, дети спали. И решила Маша раз гора не идет к Магомеду, то будет все наоборот. Она в щелку выглянула за дверь, охранника не было, и Маша быстро спустилась вниз по лестнице в холл. Нашла ту самую дверь в кабинет и вошла. Главнюк сидел в кресле за столом, подперев рукой подбородок, и смотрел куда-то вверх, начальника охраны рядом не наблюдалось.

- Вот ты-то мне и нужен, - проговорила Родиона, хватая мужчину за лацкан пиджака и разворачивая к себе лицом. – Вот объясни мне, как там тебя, Александрыч, что у тебя в доме творится? – и Родионова облокотилась немаленьким мягким местом на стол хозяина кабинета.

      Была у нее такая привычка, садиться на стол. Мать ругалась, а Маша не обращала внимания – у всех есть вредные привычки, вот и у нее тоже.

- Почему в этом доме бьют детей и они вздрагивают при каждом шорохе? – продолжила Маша.

- С чего вы взяли, что мои дети кого-то боятся в моём доме? – от неожиданности Смирнов стал даже оправдываться.

- Так это твои дети? – удивленно спросила Маша и презрительно смерила Смирнова взглядом. – Тем более! Твои дети и в твоем доме боятся каждого шороха! – она выделила слово «твои» и «твоём». – Как ты дошел до того, что дети… - и она махнула рукой. – Так, значит, ты у нас папа, - Родионова вскочила, стол закачался, ручки упали с подставки, - а мать у них есть?

      Хозяин наконец-то пришел в себя, отодвинул кресло и встал.

- Прошу, - он жестом показал Маше на кожаный диван, который так гостеприимно принял ее в свои объятия.

- Только после вас, - поджав губы, сказала она.

      Хозяин поправил пиджак, неаккуратно схваченный Машей, прошел к мягкой мебели, сел на диван. Маша вздохнула и проследовала за хозяином дома, но села в кресло, поерзала, усаживаясь поудобнее. Затянулось молчание. Родионова такой подход знала, все студенты брали паузу: либо тянули ее, либо ждали подсказки от преподавателя. Тянуть время ей было некогда, вот и пришлось включить диалог «препод-студент».

- Так где же ваша жена, Александр Александрович? – пока еще спокойно начала допрос Родионова.

      Смирнов посмотрел на Машу нечитаемым взглядом и ответил:

- Сбежала.

      Внутренний голос ехидно вякнул, что от такого мужа любая бы сбежала, не мудрено, но сама Маша выдохнула:

- Как сбежала? А дети?

      Смирнов пожал плечами:

- А дети не ее, - он опустил взгляд вниз и продолжил безэмоционально говорить, - я был женат до Ларисы, на другой женщине, она умерла, - тут он запнулся, - когда Володю рожала.

- Господи, - Машка зажала рот рукой. – Боже мой, и я со своими нотациями…

      И они посмотрели друг на друга.

- Мария Николаевна, я бы хотел попросить у вас помощи, - Смирнов сказал, глядя в глаза Маше. – Но это должно остаться между нами.

      Та кивнула и приготовилась слушать.

- Так получилось, что мне пришлось жениться на Ларисе, - он остановился, и взгляд его ушел куда-то мимо Маши, как будто сам был не здесь. – Я не хотел и не желал этого брака, но обстоятельства сложились таким образом… в общем, отец моей второй жены, бывший бизнес-партнер, сделал мне предложение, - Александр замолчал.

- От которого вы не смогли отказаться? – продолжила вопросом Маша.

      Смирнов кивнул:

- Все твердили, что детям нужна мать, - прошептал Александр, но Маша услышала. – Как вы понимаете, браку я был не рад и с женой мы не ладили. Она вела себя не лучшим образом, да и я не старался изменить ситуацию.

- В итоге страдают дети, - продолжила за него Маша, Смирнов кивнул.

- А развестись?

      Смирнов закачал головой и махнул рукой:

- Договор составлен так, что я теряю все, - он хмыкнул. – Знаю, что вы скажете, но у меня дети и люди, которые работают на меня, а это более пяти тысяч человек. Тесть тут же реформирует предприятие так, что работники окажутся на улице, в наше время не просто найти работу, все же я за них отвечаю, - и Смирнов опять посмотрел прямо в глаза Маше. – Далее было только хуже. Три дня назад моя жена пропала, поехала в магазин и пропала. Автомобиль на стоянке остался, а самой нет. Из реки выловили обезображенный труп женщины, без рук и ног. На шее была цепочка такая же, как у Ларисы и одежда, как у нее. Следователь приезжал сюда, пытался предъявить обвинение, но у меня оказалось алиби – проводил совещание на фабрике – допоздна сидели, внештатная ситуация, а должен быть выходной. Теперь я под подозрением, следователь копает, а я уверен, понимаете, уверен, что она жива и все это подстроила, чтобы меня посадить и отобрать бизнес. Детей же в детский дом сдадут, понимаете?

      Маша понимала, ой, как хорошо понимала! Жена отхватит бизнес, а детей сдаст в детский дом, пока папа ни за что на про что сидит. Только кто бы объяснил, причем тут она?

- А от меня что вы хотите? – спросила Родионова.
4.

      Смирнов вскочил с дивана и заходил туда-сюда, мелькая перед глазами. Маша продолжала ожидать ответа. Наконец Смирнов остановился перед креслом, где сидела Родионова, опустился перед ней на одно колено и сказал:

- Мария Николаевна, только вы сможете меня спасти. Пожалуйста, помогите! – и глянул на Машку из-под каштановой челки.

      Глаза у него оказались светло-болотного цвета с коричневыми крапинками, в сочетании с темными ресницами и слегка вьющимися волосами создавали образ этакого рыцаря, который сейчас стоял на одном колене и протягивал верительную грамоту своей королеве. Любой другой женщине такое бы польстило, и она исполнила бы просьбу рыцаря, но Маша была не любой, да и вестись на прекрасный образ уже давно перестала. Поэтому она приблизила свое лицо почти вплотную, нос к носу, к лицу Смирнова и шепотом спросила:

- Александр Александрович, что я должна сделать? Написать петицию в защиту вашей чести Верховному судье? Я маленький человек, у меня связей нет, - закончила она.

      Смирнов вздохнул и как-то обреченно проговорил:

- Станьте моей женой… на время, пока не разрешится эта ситуация.

- Вы с ума сошли? – воскликнула Маша и вскочила.

- Марья Николаевна, это только на время! – ответил Смирнов и тоже вскочил. – Как только все разрешится, вы можете быть свободной, я заплачу!

- Вы дебил или у вас временное помутнение рассудка, - констатировала Родионова. – Вы сами это как представляете? – она, уже не стесняясь, жестикулировала и пыхтела, как паровоз.

- Да все же хорошо! Дети вас слушаются, никому в голову не придет, что вы не Лариса! – парировал Смирнов.

- Да? А общие знакомые, родственники, друзья? Да и вообще, я, может, полная ее противоположность, это вы как собираетесь объяснять? Потом милиция! Не забывайте! Я не хочу идти под суд из-за вас!

- Под суд вы не пойдете, я всю вину возьму на себя. Друзей у Ларисы нет, общих знакомых нет, из родственников только отец и тот не часто тут бывает. Его я тоже возьму на себя, - продолжал отнекиваться Смирнов.

- О как! А прислуга? Она-то увидит разницу! – Родионова помахала рукой у головы.

- Уж, если я заметил не сразу, что о прислуге говорить, - устало сказал Смирнов и сел назад на диван. – Мне детей спасать надо, хотя бы бумаги на них оформить и назначить опекуна. Вы хоть понимаете, что их в первую очередь убьют! – тут уже он не сдержался. – Я готов хоть слона следователю предоставить, лишь бы дети живы были.

      Машку передернуло. Со слоном ее еще никто не сравнивал, хотя… «Дети же, - опять влез внутренний голос, - хочешь, чтобы их убили?» Вот тут Машка поняла, что не хочет. Представила Вовочку и Лерочку лежащими в грязи, бездыханными и такой ком к горлу подкатил, что она всхлипнула.

- Я согласна, - сказала она и удивилась.

      «Мамочка, что я делаю?» - шептал разум.

- Только мы с вами составим трудовой договор, - ситуацию спасла умная мысль, залетевшая в Машкину голову, пробегая мимо. – Мдя, был дурак, стал дурак в квадрате, - прошептала Маня сама себе.

- Хорошо, хорошо, - закивал головой Смирнов, - все, что захотите.

- Что? - Машка удивилась. – И Луну с неба?

- Э-э-э, Луну вряд ли, не в моих силах, - развел руками Смирнов, - а все остальное, что смогу, то и дам.

- Хорошо, давайте составлять договор, - и они переместились за рабочий стол хозяина кабинета, благо он был большой и вместительный.

      За этим занятием их и застал Синельников, открыв дверь кабинета. Следом шла невысокая блондинка, лет тридцати, в спортивной форме, с прекрасной фигурой. За ней вошел один из охранников, внося два баула и сгружая их на пол у дивана. Девушка с удивлением уставилась на сидящую за столом парочку и произнесла:

- Никак помирились?

- Это кто? – тихо спросила Маша у Смирнова.

- Сестра моя Наталья, вот сейчас и проверим, - в тон ответил Александр.

      Сестра подошла к столу и уставилась на Машу, потом перевела взгляд на Смирнова и выдала:

- И зачем ты с ней общаешься? Гони вон эту шалаву из дома! – заявила сестрица и сощурила глаза.

      «А глаза у нее точно такие же, как и у брата», - подумала Маша, разглядывая блондинку.

- Мария Николаевна не шалава, как ты выразилась, а вполне приличная женщина, между прочим, доктор наук! – Смирнов даже указательный палец задрал для понятия.

- Марья Николаевна, знакомьтесь – это сестрица моя Наташа, - проговорил Смирнов, обращаясь к Родионовой. – Иногда она, правда, выражается, но вы не обращайте внимания.

- Мария Николаевна? – Наталья с удивлением уставилась на брата.

- Да! Костюм привезла?

- Погоди с костюмом, дай разобраться! Ты хочешь сказать, что это, - и она ткнула пальцем в Машу, делая ударение на слове «это», - не Лариска?

- Нет, - с улыбкой помотал головой Смирнов.

      Синельников вздохнул и отвернулся к окну. Наталья обошла вокруг стола, за которым сидели Маша и Смирнов у компьютера.

- Ха-ха! Сказки не рассказывай! – съехидничала Наталья.

- Вы тут по-семейному пообщайтесь, а я, пожалуй, пойду, - и Маша встала.

      Наталья что-то хотела сказать, но запнулась и встала с открытым ртом, разглядывая Машу.

- Такого не может быть, - проговорила она.

- Может, - сказал Синельников, молчавший до сего момента. – Сам был в шоке.

- Сядь! – скомандовала Наталья и Маша от неожиданности села. – Точно Лариска, - проговорила Наташа. – Встань… те, пожалуйста, - уже другим тоном сказала она.

      Маша пожала плечами и встала.

- Чуток похудеть и вылитая Лариска, - сообщила она брату. – Так не бывает, - в задумчивости проговорила она.

- Бывает, - вздохнул Смирнов. – Мария Николаевна любезно согласилась помочь мне разобраться с делами, - проговорил он, обращаясь к Синельникову и сестре. – Так что прошу вас держать сей факт в секрете. Для всех она Лариса Павловна, понятно? – последний вопрос был обращен к сестре.

      Наталья кивнула.

- А Лариску так и не нашли?

- Ищем, - ответил Синельников.

- Ох, вещи! – и Наталья хлопнула себя по лбу.

- Какие вещи? – Маша посмотрела на Смирнова.

- Костюм, - лаконично ответил тот.

- Пойдем, я тебе все покажу, - и Наталья, ухватив мнимую Лариску, потащила в холл, дверь за ними закрылась.

- Неужели просто так взяла и согласилась? – спросил Синельников после неловкого молчания.

- Не просто так, но согласилась, - задумчиво ответил Смирнов. – Ты знаешь, она оказалась очень умной женщиной, - глядя куда-то мимо Дмитрия, продолжил он, - мы составляем трудовой договор, - усмехнулся Александр, - забавно, но она мне нравится.

- Ню-ню, смотри не влюбись, - поддел Синельников.

- Достаточно одного раза, - сквозь зубы проговорил Смирнов и сел за компьютер.

***

      Дети проснулись часа в четыре. К этому времени вещи уже были разложены по полкам, костюмы висели на вешалках, кремы, зубная паста и прочие женские средства расставлены по полочкам в ванной комнате. Маша все это разглядывала с изумлением, у нее дома и половины такого не было, но Наталья была непреклонна – надо! Крем для рук, крем для лица, крем для век. «Интересно, - думала она, а крем для задницы есть?» Нашелся для тела. «Фух, - выдохнула Мария, - я так запутаюсь».

- Если что, обращайся! – и Наташка, помахав на прощание рукой племянникам, исчезла за воротами усадьбы.

      Машка осталась один на один с детьми. Лерочка была тиха и молчалива, но перестала зажиматься. Вовка терся возле Маши и не отходил ни на шаг. Что же с ними делать? И Маша стала вспоминать свое детство, чем же они занимались? Вспомнился детский сад и мама-педиатр. Если что – она подскажет. И Машка, подхватив детей, пошла искать кухню – пришло время полдника.

      Кухня встретила чистотой, белизной и обилием техники. Технику Маша любила сама, поэтому с этим все было в порядке, но вот отсутствие кого-либо на кухне напрягало. Где искать еду? Была – не была! И Маша открыла холодильник. Нашлось молоко, печенье и яблоки, даже булочки свежей выпечки лежали прикрытые крышкой какого-то сооружения с подогревом. Молоко вскипятилось быстро, булочки разрезаны на маленькие кусочки для детей и намазаны маслом и джемом, яблоки очищены. Дети умяли все быстро.

- Спасибо, - прошептала Лерочка, вытирая салфеткой личико.

      Вовка, все еще с аппетитом жуя булки, энергично закивал головенкой в знак благодарности. Машка сама с удовольствием уминала сдобу, пока дети ели, запивая чаем, покормить ее никто не удосужился, а тело не привыкло к длительному голоданию и взбрыкивало, выдавая рулады.

- Ну что? Пойдем играть? – спросила детей Мария.

Те активно засоглашались, а Вовка ухватил Машу за руку и потащил наверх.

- Э, нет! Так не пойдет, - сообщила Маша деткам, - на улице хорошая погода, поэтому берем с собой игрушки и идем гулять.

Ребятишки радостно заулыбались и, подхватив лопаточки, ведерки и игрушки, поспешили на выход. На мраморном крыльце дома Маша огляделась и обнаружила детскую площадку с качелями, горкой и песочницей. Туда она и потащила своих подопечных, не обращая внимания на пристальные взгляды охранников. Лепили куличи все вместе, песок был влажным: то ли дождь прошел, то ли его специально поливали. Потом поиграли в салочки, дружно с Лерой ловя Вовку, который визжал и заливисто хохотал. Часа через два у Маши не было сил бегать, лепить и рассказывать. Она легла на траву, расставив руки в стороны, и смотрела на облака, которые плыли по небу. Дети легли рядом и тоже принялись рассматривать облака, а затем настал самый ответственный момент в жизни любого родителя или воспитателя – посыпались извечные детские вопросы - «А почему?» Почему облака белые? Почему небо синее? А если подняться высоко-высоко в небо, можно по облакам ходить? Нельзя? А почему? Почему птицы летают?

- Вы там заснули? – раздалось над их головами, Александр с тревогой рассматривал троицу, так увлеченно разглядывающую облака.

- Папа, из чего сделаны облака? – спросила Лерочка, поднимая головку.

      Смирнов лег рядом с дочерью, подложив согнутую руку под голову.

- Когда я был маленьким, то думал, что облака сделаны из ваты, - начал отвечать Александр дочери.

- А на самом деле? – спросил ребенок.

- Из манной каши, киселя и булочек, - ответила Маша. – Пора ужинать, - добавила она. – Кто догонит меня, получит лишнюю порцию булочек, - позвала Маша, вскочила и побежала к дому, дети с визгом бросились за ней.

- Я уж забыл, когда слышал их смех, - сказал Синельников, подходя к Александру и протягивая руку для помощи.

- Да, ты прав, - грустно вздохнул Смирнов.

- Женюсь, - сказал вдруг Дмитрий, - когда все это закончится, женюсь, - добавил он, глядя, как Машка подхватывает смеющегося Вовку на руки.

      Укол ревности был Смирнову первым звоночком, но кто же на такое обращает внимание?
5.

      Дети были накормлены и уложены спать. Машу же Смирнов позвал в свой кабинет, посадил за стол и разложил перед ней документы.

- Здесь досье на мою жену, ее друзей, знакомых и тестя, - проговорил Смирнов, - изучите, утром будет разборка полетов. До завтра.

      Маша кивнула головой и закрыла за собой дверь. В своей комнате она разложила папки с бумагами и начала читать, делая карандашом пометки на полях. Примерно через час картина о личности Смирновой Ларисы Павловны, в девичестве Маевской, была Маше ясна. «Господи, Саша, как тебя угораздило жениться на таком?» – подумала про себя Родионова.

      Лариса Павловна оказалась из весьма обеспеченной семьи – папа банкир, мама неизвестно где. Сама же Лариса в России не училась. А зачем? Закончила какую-то престижную художественную школу в Лондоне. Позиционировала себя как дизайнера, работы которого были выставлены с помощью папы в художественной галерее.

      Приятельницы, или по-простому, подлизы и подпевалы за чужие деньги, были под стать жене Смирнова. День проводили бестолково – либо спали, либо ходили по магазинам, либо зависали в салонах и фитнесе. Детям наняла няню, чтобы не мешали ей «работать», как она говорила. Студия Ларисы находилась под самой крышей дома – на чердаке. «Надо посмотреть», - сделала пометку Маша. Одевалась Смирнова весьма экстравагантно, или, как бы сказали подруги Ларисы, гламурно. Машка сморщилась при виде фото Смирновой с мужем на выставке, в вечернем платье и без детей. Надо отдать должное, Маша с Ларисой были действительно очень похожи, только Мария полнее и выше, но это со слов Семеныча, а что толще и так видно по фото. Маша вздохнула. Не быть ей стройной березой. В свое время она пыталась худеть: голодать, сидеть на диетах, считать калории, только заработала себе гастрит, плюнула на это, и перестала ограничивать себя в еде, так и набрала лишние килограммы.

      Дальше подруги. Хм, из всех только одна, остальные так, не пришей… в общем, понятно что и куда. Звали ее Тамара Сотникова. Из той же когорты богатеньких, но не дочек, а жен. На фото она была запечатлена с Лариской на пару, скорее всего на приеме – обе в длинных платьях, у Тамары еще и открытая спина. «Надо же так неприлично открытая», - подумала Родионова. Показывать этой даме было что: брюнетка, весьма симпатичная, с высокой грудью и хм, приличным тылом. Из серии «роковая женщина». «Надо выяснить, кто из мужчин крутился вокруг этих красоток», - отметила Маша на полях.

      Потом тесть. «Так себе мужичок», - отметила Маша. Не толстый, но брюшко намечено, дядечка в возрасте за шестьдесят, седые волосы, средний рост, судя по одежде на каком-то приеме. Мимо прошла и не заметила бы. «Узнать, что с женой и с кем живет теперь», - сделала она пометку на полях. Ага, он и есть банкир. Маша посмотрела на следующее фото. Опять какой-то прием, мужчина был в смокинге, обнимал за талию нимфетку лет двадцати. С дочкой отношения так себе, все время собачатся, изредка, но в поместье Смирновых появляется. Тут же в папочке лежал брачный договор. И тут Родионова зачиталась…

- Как же на такое можно соглашаться? – прошептала она.

      В договоре было сказано, что все нажитое после регистрации брака имущество при разводе переходит жене.

- Забыли указать слово совместное или специально? – почесала голову Маша. – Интересно.

      В общем, Смирнов был прав, при разводе все заводы и другие предприятия, за исключением дома, достаются Ларисе, а до развода ими распоряжается муж, то есть Смирнов Александр Александрович. Проще говоря, папочка таким образом избавился от дочери и от зятя сразу? А не он ли подставил Смирнова? Маша в недоумении опять схватилась за голову. Но почему Александр это подписал? И она опять сделала пометку. Время было уже третий час ночи, поэтому она выключила свет и, завернувшись в одеяло, заснула.

***


      Сквозь сон Маша услышала крик. Находясь между сном и явью, она никак не могла проснуться, но крик повторился, дикий, полный ужаса. Маша вскочила и, надев на себя штаны, выбежала в коридор. Вокруг была пустота и тишина. «Мне не могло это показаться», - подумала она и побежала в детскую. Лерочка сидела на кровати, поджав ножки и прижимая к себе плюшевого медведя. Увидев Машу, она подскочила и бросилась к ней. Маша подхватила ребенка на руки. Вовочка спал. Маша усадила девочку на кроватку и сказала:

- Одевайся и жди меня, сейчас приду, - и она вышла из комнаты.

      В коридоре она столкнулась со Смирновым и охраной.

- Дети в порядке? – спросил он.

      Маша кивнула.

- Что случилось? – и Родионова посмотрела на Александра.

      Смирнов дал охране распоряжение находиться с детьми, а сам ухватил Машу за руку и потащил вниз по лестнице. В холле уже находились: Дмитрий, три человека из охраны, горничные, одна плачущая помоложе, другая постарше, молодой худосочный мужчина кавказкой наружности и благообразный дядечка за пятьдесят в костюме метрдотеля.

- Полицию потом вызовем, - начал докладывать Синельников. – Всех, кто в доме находился, собрали.

      Смирнов кивнул и потащил Машу в кабинет, жестом приказав Синельникову идти за ними следом. В кабинете Александр подтолкнул Машу к креслу, в соседнее сел Синельников.

- Что случилось-то, кто-нибудь скажет? – Маша начала злиться.

- Умерла Ираида Эдуардовна, воспитатель детей, - сказал Смирнов.

- Как умерла? – Машка никак не могла взять в толк.

- Кто-то ее задушил, - сообщил Синельников, глядя на Машу. – Между прочим, некто во всеуслышание заявил, что задушит ее собственными руками, - съехидничал Дмитрий.

- Если б мне надо было ее задушить, то задушила бы прямо там, на лестнице! – парировала Маша, - и заметь, голыми руками.

- Прекратите! – стукнул по столу рукой Смирнов. – Не до шуток, - добавил он тише. – Ты полицию вызвал? – обратился он к Синельникову.

- Пока нет, - ответил он. – Михаил там все фиксирует, когда все запротоколирует, тогда и вызову полицию, иначе, ты сам знаешь… - Смирнов кивнул.

- Надо опросить всех в доме, кто, где был и что делал, - продолжил Смирнов.

- Уже, Боря делает, - ответил Синельников. – Осталась вот, - и он кивнул в сторону Марии.

      Оба мужчины посмотрели на Машу.

- Что? – спросила она.

      Синельников вздохнул и проговорил, как больной:

- Где вы были примерно с двух часов ночи до пяти утра? – спросил Дмитрий.

      Машка с удивлением уставилась на Александра:

- Ты же мне сам сунул эти бумаги, - и помахала рукой из стороны в сторону. – Ну да! Часов до двух я их читала, а в два сорок погасила свет и легла спать. Разбудил меня шум, кто-то кричал, - ответила Маша, все также глядя на Смирнова и не замечая, что перешла с ним на ты.

- Ясно, - проговорил Смирнов.

- Ничего подозрительного не слышала? Шум или шаги какие? – спросил Синельников.

- Да нет, не слышала, в холле же охранник сидел, - вспомнила она. – А потом у меня было слишком увлекательное чтиво, я не обращала внимания на посторонние звуки.

- Охрана до одиннадцати сидит, потом двери закрывают, - проговорил Синельников.

- А во сколько ее?.. – Маша не договорила.

- Между тремя и пятью часами ночи, более точно скажет экспертиза, - ответил Синельников.

- Погоди, если двери закрываются, то получается, что ее грохнул кто-то из своих? А кто был дома на тот момент?

- Все, - ответил Смирнов, - ты их видела.

- А как обнаружили… тело? – опять стала задавать вопросы Маша.

- Горничная завтрак принесла, - ответил Смирнов. – Вчера был выходной, до одиннадцати все вернулись домой. Женщины часов в десять, последним приехал повар приблизительно около одинадцати. Дворецкий живет на территории в отдельном домике, его семья сейчас в отпуске. Пришел он в семь утра, ему дверь охрана открыла.

- Ключи у дворецкого есть? – спросила Маша.

- Есть, - вздохнул Синельников.

- Дворецкий служит в этом доме около двадцати лет, он еще прежним хозяевам служил, так что подозревать его нет смысла, да и зачем ему убивать воспитательницу? – продолжил Смирнов.

– Надо было ее еще вчера отпустить, - проговорил Синельников.

- Я поговорить с ней хотел, - резко ответил Смирнов, - она же еще к кому-нибудь наймется детей воспитывать и рукоприкладством заниматься, вот и хотел пообщаться…

- Пообщался… - опять вздохнул Синельников.

- Успокоились оба! - стукнула по столу Маша. – Нам сейчас решить надо, что говорить полиции, а не ругаться, - добавила она тише.

- Мария Николаевна дело говорит, - хмыкнул Смирнов.

- А у вас камеры наблюдения в доме имеются? – спросила Маша после некоторого раздумья.

      Мужчины переглянулись.

- Мария Николаевна, а вы случайно в КГБ не работали? – ехидно задал вопрос Синельников.

- Не успела, в отличие от вас, Дмитрий Семенович, - в тон ему ответила Маша. – А камеры могли бы поставить хотя бы в холле, - продолжила Маша. – Это ваша прямая обязанность.

- Все, хватит, - вскочил Смирнов. – Камеры у нас работали до выходного дня, сегодня как раз должен был прийти наладчик.

- Ситуэйшн, - проворчала Маша.- Вот и проверьте, кто их вывел из строя, - мужчины переглянулись.

      В дверь постучали.

- Войдите, - откликнулся Смирнов.

      Вошел мужчина лет тридцати, в джинсах и футболке:

- Александр Александрович, я закончил, Боря дописывает протокол. Я могу идти?

- Идите, Миша, только просьба не выходить из поместья, можете понадобиться, когда приедет полиция.

- Хорошо, - кивнул мужчина и закрыл дверь.

- Значит так, Дима, вызывай полицию. Маша, идите к детям. Придерживайтесь тех показаний, которые нам сообщили. Все свободны, - дал распоряжение Смирнов, и Маша пошла в детскую.

      Дети сидели на кроватке одетые и жались друг к другу. Футболочка на Вове была надета задом наперед. Охранник находился тут же в комнате и сверлил детей взглядом. Сказали же глаз не спускать! Увидев Машу, оба ребенка сорвались и подбежали к ней. Вовка уже привычно потянул ручки вверх. Маша подхватила обоих детей и, обернувшись к охраннику, проговорила:

- Пожалуйста, попросите принести нам завтрак сюда.

      Охранник кивнул и вышел. Маша переодела детей, горничная вкатила столик накрытый салфеткой. Оглядев принесенный завтрак, Маша сделала себе зарубку пообщаться с поваром. Детям должны быть детские блюда на завтрак.

      В углу комнаты стояло пианино. Маша прищурилась:

- Вот и понадобились уроки музыкальной школы, - сказала она сама себе.

      Сколько она не садилась за инструмент, лет десять? Сама уже забыла. Она размяла пальцы, открыла крышку и пробежалась по клавишам. Лерочка пододвинула стул и села рядом с Машей, маленькие пальчики начали повторять гаммы, которые играла Родионова. Вовочка придвинул стул и залез на него с ногами и тоже одним пальчиком нажимал на клавиши с другой стороны от Маши.

- Ну, что? Споем? – спросила она у детей.

      Детки заулыбались и закричали:

- Споём, споем!

- Я вам спою старую английскую песенку, - и машины пальцы побежали по клавишам, создавая мелодию.

- Ба-ба блэк шип хэв ю эни вул?..* - запела Маша песенку, знакомую с детства.

- Ван фор зе мастер, ван фор зе дэйм… - начал загибать пальчики Володя, подпевая Маше.

      Голос у Володеньки оказался высоким и чистым, а, главное, ребенок без ошибок произносил слова, не коверкая их. Скорее всего, дети занимались вместе, поэтому и Володя говорил правильно. Последние строчки пели все трое. На заключительных аккордах Маша услышала легкое покашливание. Дверь была открыта, в коридоре стояли Смирнов с Синельниковым, а рядом полицейский в форме. Маша убрала руки с клавиатуры и замолчала в ожидании, дети притихли.



* - старая английская песенка для маленьких (любителям выпендриться знанием английского посвящается):
Baa, baa, black sheep,
Have you any wool?
Yes, sir, yes, sir,
Three bags full;
One for the master,
And one for the dame,
And one for the little boy
Who lives down the lane.
6.

      После ухода Родионовой в кабинете хозяина поместья воцарилась тишина, каждый из присутствующих о чем-то думал.

- Как-то все сразу покатилось под гору, - нарушил тишину Смирнов.

- Одно непродуманное действие повлекло за собою цепь событий, - ответил Синельников.

      Смирнов прищурился и глянул на друга, но смолчал. И без того было понятно о чем говорил Дмитрий.

- Пойду проверю протоколы и прослежу за господами полицейскими, - сказал Синельников поднимаясь. – И да, вызови своего ушлого юриста Юловича, - Дмитрий вышел в холл.

      Смирнов вытащил телефон и набрал номер:

- Александр Иосифович? Мне нужна ваша помощь.

***


      Машина с полицейскими въехала на территорию поместья и подкатила к крыльцу дома. За фордом с мигалками встал уазик, из которого вышли четыре человека, двое их них с чемоданами. «Эксперты», - подумал Синельников, спускаясь навстречу стражам правопорядка. Из форда вышел капитан лет сорока, за ним еще двое офицеров помоложе.

- Капитан Смирнов Александр Александрович, - взял под козырек мужчина.

      Синельников не знал плакать ему или смеяться – полный тезка хозяина усадьбы. Смирнов осмотрел дом, окинул цепким взглядом участок и обратился к Синельникову:

- Что у вас произошло?

- Синельников Дмитрий Семенович, глава службы безопасности концерна «Дорнэо», - отрекомендовался мужчина. - Произошло у нас убийство, капитан. Прошу, - и Дмитрий сделал приглашающий жест рукой в сторону входной двери.

      Офицеры вошли в холл, где их встречал хозяин поместья и глава известного концерна «Дорнэо». Смирнов представился, если капитан и удивился, то вида не показал. Они прошли в комнату за лестницей, где произошло убийство.

      Жертва лежала на кровати, скорее всего она спала, когда убийца пробрался в комнату, глаза были закрыты, женщина, возможно, не успела среагировать. Задушили ее капроновым шнуром. Эксперты принялись за дело. Сфотографировали тело и комнату. Понятыми были горничная и дворецкий. Капитан же вышел вместе с хозяином за дверь.

- Мне нужна отдельная комната, где я мог бы снять показания, - сказал капитан.

- Прошу, - и Смирнов предложил свой кабинет.

      За хозяйским столом, благо он позволял своей величиной, расположился капитан и его помощник. Капитан задавал вопросы, помощник составлял протокол. Александр отвечал спокойно и продуманно.

- Прошу назвать свое имя, отчество и фамилию, - начал капитан, но Смирнов ответить не успел – в комнату вошел мужчина в строгом темном костюме с портфелем в руке из крокодиловой кожи. На вид ему было под пятьдесят, седые волосы, темные глаза, лицо продолговатое, черты тонкие. Единственная выдающаяся деталь – нос, но и она не портила общего впечатления.

- Простите, опоздал, - проговорил он, - пробки. Юло'вич Александр Иосифович, адвокат, - представился мужчина. – Я юрист Смирнова Александра Александровича, - и Юлович сел в кресло напротив Смирнова.

      Допрос продолжился. Впрочем, вопросы были стандартные: где находился хозяин поместья, что делал, с кем общался и т.д. Юлович периодически осаживал капитана, но тот был весьма корректен и действовал в рамках закона. После Смирнова допросили Синельникова, потом дворецкого и так всех обитателей дома. Осталась одна Маша.

- Ну что ж, придется побеспокоить хозяйку дома, - сказал капитан. – Кстати, а где она? – после этого вопроса Смирнову показалось, что сейчас капитан начнет потирать руки, достанет наручники и …

- Лариса Павловна занимается с детьми, - ответил Синельников, - пройдемте, - и Дмитрий встал с кресла.

      Капитану ничего не оставалось, как направиться следом за начальником службы безопасности. В детскую дверь открыл сам Смирнов и застыл на пороге, рядом с ним остановился капитан и Дима – в комнате дети пели вместе с Машей под аккомпанемент пианино. Капитан кашлянул, Маша перестала играть и посмотрела на них.

- О, Саша, ты вовремя, инструмент фальшивит настройщика надо вызвать, - сообщила она, не обращая внимания на стоящих в коридоре людей.

- Завтра вызову, - ответил Смирнов. – К тебе тут пришли, - и он отошел в сторону, пропуская капитана.

- Лариса Павловна? – спросил капитан. – У меня к вам есть некоторые вопросы…

- Не при детях же, - осадила полицейского Маша. – Семеныч, ты бы распорядился насчет охраны, а я пока с капитаном побеседую, - приказала Маша Синельникову, тот только головой кивнул, слов у него уже не было. – Пройдемте, - и Маша потащила капитана за рукав форменной куртки в коридор.

- С ума вы что-ли посходили, - отчитывала Маша мужчин, спускаясь с лестницы, - при детях такое устраивать. Мало того, что их воспитательницу убили, так еще и… - тут она остановилась. – Я с поваром пообщаться хотела, напомни мне, - обратилась она к Смирнову.

      Дверь она открыла рывком, чуть не стукнув при этом капитана по лбу, тот отлетел от Маши, как от чумы, наступив при этом на ногу Синельникову. Семеныч поморщился и зашипел, Смирнов придержал дверь, пропуская мужчин впереди себя. Маша же, чеканя шаг, прошествовала к рабочему столу Смирнова и села за него, хмуро глядя на замешкавшихся мужчин у двери. Те вошли в кабинет и остановились полукругом возле стола. Капитан было уже открыл рот, чтобы напомнить хозяевам дома, что он тут главный, но ему не дали.

- Ну, что, господа, как вы докатились до такой жизни? – строго спросила Маша. – Вот вы, Дмитрий Семенович, когда видеонаблюдение почините? А-а-а! Вот и я о том же! А вы, Александр Александрович, когда последний раз детей в зоопарк водили? То-то и оно! – и Маша строго покачала указательным пальцем. – А вас, - она обратилась к капитану, - мне вообще не представили.

- Капитан Смирнов Александр Александрович, - отчеканил по-военному полицейский, - прибыл взять у вас свидетельские показания.

- Прибыли, так берите, - ответила Маша. – Чего стоим, кого ждем? – спросила она, глядя при этом на капитана. – Присаживайтесь, господа, в ногах правды нет.

      Мужчины сели на диван.

- Ну, Александр Александрович, спрашивайте, - милостиво разрешила Маша и взяла лист бумаги и ручку.

      У капитана глаза сошлись к носу, он мотнул головой и вспомнил для чего он здесь.

- Смирнова Лариса Павловна, одна тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, правильно? – спросил капитан.

- Э-э-э, - Машка зависла.

- Двадцать первого ноября, - подсказал Смирнов-хозяин.

- Да! – бодро подтвердила Маша и расцвела улыбкой, записывая что-то на бумаге.

      Далее она оторвалась от записей, всем видом показывая, что ждет продолжения.

- Где вы были вчера с двадцати одного часа и до пяти часов утра? – задал вопрос Смирнов-капитан.

- Где-где… - в задумчивости повторила Маша. - Так значит, в девять вечера я укладывала детей, - стала загибать пальцы Маня, - сказку читала им, потом пошла к себе, это было часов в десять, потом были водные процедуры, почитала и легла спать – все, - Маша выжидающе посмотрела на капитана.

- Ничего подозрительного не слышали? – то ли спросил, то ли подтвердил капитан.

      Маша задумалась и отрицательно помотала головой.

- Муж ваш где был в это время? – задал коварный вопрос капитан.

      «Да, Маня, приплыли тапочки к дивану», - подумала Родионова и сказала:

- Где-где, в Караганде! Трудоголик он! – еще подумала и продолжила, – а и правда, в котором часу ты спать лег? – обратилась Маша к Смирнову.

- В два, - быстро ответил он.

      Маша пожала плечами:

- Ну, ничего не слышала, век воли не видать! – Синельников поперхнулся, капитан заржал.

- Веселая у вас жена, Александр Александрович, - отсмеялся капитан. – Только у меня есть сведения, что вы, Лариса Павловна, грозились самолично задушить Ираиду Эдуардовну, что скажете? – капитан прищурился и посмотрел на Машу.

- Грозилась, - Машка тоже сузила глаза и сжала рот, - и задушила бы, заметьте, своими руками, но не веревкой, и там же на лестнице! И я бы посмотрела на вас, если бы вы увидели, что какая-то женщина бьет вашего трехлетнего ребенка! Но я эту тетку и пальцем не тронула, а муж вообще провел с ней беседу на тему «Нехорошо бить маленьких детей» и не выгнал ее в ту же минуту, как сделал бы любой другой человек. Капитан, чтобы вы сделали? – Маша наехала на представителя правопорядка по полной и ей было плевать, что перед ней чин в погонах.

      Капитан кашлянул и ответил:

- Я бы написал заявление в полицию.

- Правильно. А дальше полиция бы ее арестовала? Поверила и сразу! Не надо лицемерить, - Машка стукнула кулаком по столу, карандаши в стакане звякнули, - палец о палец бы не ударили! А после этого она пошла бы к другим детям работать воспитателем и била бы их! – парировала Маша. – А мы, заметьте, всего лишь провели с ней беседу.

- После чего ее нашли задушенной в вашем доме, - в тон ей сказал капитан.

- Зато без побоев! – нашлась Маша.

      Синельников закашлялся, у Смирнова были глаза с кофейное блюдце. В это время в дверь вошел юрист:

- Простите, господа, подписывал формуляры у экспертов. Так, что у нас тут?

- Да, вот господин капитан предположил, что я могла задушить госпожу Эдуардовну, - ответила Маша за всех. – Ему, видите ли, кто-то доложил из слуг, что я грозилась ее задушить.

- Такое было? – спросил адвокат.

- Она Вовочку била! – Маша шмыгнула носом, попыталась всплакнуть. – Вы бы как среагировали, когда бьют вашего ребенка?

      Воцарилось молчание.

- Да не трогала я ее! – Машку уже трясло. – Зачем? Я все время была с детьми, охрана может подтвердить.

      Юрист кивнул:

- Подтверждаю, Лариса Павловна действительно находилась при детях, за ней все время наблюдала охрана. Я опросил свидетелей.

      Маша села за стол и начала что-то быстро строчить на бумаге. Капитан вздохнул:

- Подтверждаю, хозяйка постоянно была под наблюдением, я опросил охрану.

- Вот интересно, и кому в голову пришло установить за мной слежку? - Маша зло посмотрела на Смирнова, тот кашлянул.

- Я распорядился, - ответил Синельников, - по нашим данным на Ларису Павловну и детей готовилось покушение.

- Да? – капитан посмотрел на Дмитрия, - и когда об этом вы мне собирались сообщить?

- Не собирался, - ответил Синельников, - но теперь придется.

- Хорошо, все могут быть свободны, кроме вас, - и капитан полиции посмотрел на Синельникова, тот пожал плечами и сел на диван.

- Раз все так хорошо устроилось, - сказала Маша, - тогда подпишите, - и она положила листок бумаги перед капитаном.

- Что это? – полицейский взял бумагу.

- Протокол, - ответила Маша.

- Зачем? – и капитан стал читать то, что написано на листе.

- Кто знает, что вы там напишете у себя в протоколе, а этот будет храниться у Дмитрия Семеновича, я ему как-то больше доверяю.

      Капитан хмыкнул и положил бумагу на стол, не подписывая. Юрист, Смирнов и Синельников расписались.

- Я к детям, - сообщила Маша и вышла из-за стола.

      Юрист завис, разглядывая Родионову, но смолчал.

- Пожалуй, я останусь, - сказал Смирнов-хозяин и сел на диван, рядом в кресло присел юрист.

      Маша вышла, закрыв за собой дверь.

***


- Итак, господин Синельников, вы скрыли важные сведения от представителя власти, находящегося при исполнении служебных обязанностей, - начал говорить капитан.

- Ничего он вам не обязан сообщать, - спокойно сказал Смирнов-хозяин, - вы при своем исполнении, он при своем. Это мое личное дело. Хочу – пишу заявление, хочу – не пишу.

- Позвольте, - перебил его капитан, - в вашем доме случилось убийство и возможно это имеет прямое отношение к угрозе.

- Не имеет это отношение к угрозе, - ответил адвокат. - Папа с дочкой поругались, вот и вся угроза. Если бы у вас, капитан, каждый писал заявление на угрозы родителей выпороть, то вы бы их разгребали до пенсии, не выходя с участка. Так что давайте без фанатизма.

- Тогда как вы объясните, - и капитан ткнул пальцем в сторону Синельникова.

- Ну, мало ли, - ответил Смирнов, - вдруг решит выпороть, надо же все же проследить. Жена, дети… - и он развел руками.

- А кто у нас папа? – задал вопрос капитан.

- Маевский Павел Владиславович, - усмехнулся юрист.

- Как я могу с ним связаться? – капитан не оставил эту идею, и правда, вдруг папа вместо дочери воспитательницу задушил, они ведь так похожи.

      Юрист вздохнул и подал визитку полицейскому. Тот взял ее и присвистнул, теперь усмехнулся Синельников.

- Все сами, капитан, - юрист остановил его поползновение в опросе дальше.

- Господа, надеюсь, вы понимаете, что должны не покидать страну? – капитан поднялся и направился к двери. – Я с вами свяжусь, если в том будет необходимость, - и вышел.

- Прослежу, - и вслед за капитаном вышел Синельников.

      Юрист молчал ровно минуту, потом все же не выдержал:

- У тебя жена в положении? – выдал умную мысль Юлович.

- Э-э-э, - Смирнов от удивления не знал, что и сказать. – С чего такие выводы?

- Вроде как она толще стала? – задумчиво глядя куда-то в окно, сказал юрист.

      Смирнов прищурился и застыл, что-то обдумывая, затем улыбнулся.

- А это неплохая мысль, - тихо сказал он. – Ты гений, Александр Иосифович!

      Юлович застыл, глядя на Смирнова.

- Ладно, давай разгребать ситуацию, - сказал юрист и сел в кресло у стола. – Значит так, всех опросил, протоколы составил, передал оригиналы Диме, себе копии оставил, на досуге подумаю еще раз. По сути получается, что в доме были две горничные, повар, дворецкий, который ночует вне дома, и пять человек охраны в помещении и пять вне дома. Так? – Смирнов кивнул. - Те, кто был в доме, все спали и ничего не слышали. Из тех, кто находился в гостевых домиках, ключ имелся только у дворецкого, значит, был сделан дубликат ключа или кто-то из посторонних залез в дом.

- Отпадает, - ответил Смирнов, - кроме ключа стоит еще и электронный код, его на ночь меняют каждый день, код знает только дворецкий. И ообще, зачем Кузьмичу убивать Ираиду? Нонсенс! Захотел бы – убил раньше. Отпадает. Посторонний вряд ли бы залез. Во-первых, те, кто дежурит вне дома, делают обход территории с собаками, да и камеры вокруг стоят. Камеры сломались только в доме, а те, что по периметру территории - работают, у них отдельный центр наблюдения, и о нем знают только Дима и Миша. Наружка отпадает. Выходит, надо подозревать тех, кто ночевал в доме. В том числе меня и мою жену. И детей не забудь, - пошутил Смирнов, - они ведь должны первые ее ненавидеть.

      Юлович задумался.

- Подключай Синельникова и его связи, - сообщил адвокат, - иначе закопаемся, а это на руку полиции. Пусть проверит Ираиду по каналам ФСБ, - Смирнов кивнул. - А я по своим наведу справки. Пока все. До завтра, - и он ушел, прихватив свой портфель.

      Когда за юристом закрылась дверь, Смирнов устало прикрыл глаза, откинувшись в кресло, потирая виски – нещадно болела голова. На столе завибрировал телефон. Александр открыл глаза и посмотрел на экран гаджета, потом неприятно скривился и выдохнул:

- Помяни черта, он и тут как тут, - и брезгливо засунул телефон в ящик стола, и пока тот продолжал надрываться, вышел из кабинета.
7.

      Маша закрыла за собой дверь и огляделась. Дверь за лестницей, в комнату убитой, была открыта, и там работали эксперты. Тело унесли. На самой лестнице тоже что-то разглядывал молодой парень. Дворецкий и два парня из охраны наблюдали за всеми действиями полицейских, которые, как тараканы, расползлись по всему дому.

- Извините, - к Маше обратилась женщина в черном комбинезоне и надетом сверху халате, - мне нужно взять ваши отпечатки пальцев.

- Нужно, так берите, - вздохнула Маша и пошла следом за экспертом.

      Девушка подошла к чемоданчику, раскрытому на диване в холле, достала небольшой прибор, похожий на коробочку с ручкой, приложила каждый палец к экрану считывающего устройства и…

- Вы свободны, - сказала она.

      «Надо же, до чего техника дошла», - подумала Маша и пошла на кухню. Ей надо было разобраться с поваром, который готовил детям завтрак.

      На кухне находился тот самый мужчина кавказской наружности, не очень высокий, примерно с Машу ростом, худощавый, слегка заросший щетиной, в белом колпаке и таком же халатике до колена, сверху которого был одет фартук. Он что-то жарил на сковородке, интенсивно помешивая деревянной лопаточкой. Маша подошла сбоку и посмотрела, что же жарит повар? На сковородке скворчали кусочки сала с луком. Машка сузила глаза.

- Что мы тут готовим? – спросила она.

      Повар залопотал на смеси русского, итальянского и испанского. Из всей мешанины слов Маша поняла только одно: этот стряпун готовит то ли суп, то ли каприччо, то ли галантин заморского происхождения. Машка набрала в легкие воздух, выдохнула шумно, набрала еще раз и гаркнула:

- Слушай, ты, кашевар из подворотни Кавказских гор, ты сегодня утром кормил детей чипсами с молоком! Это какое надо иметь образование, чтобы детей! - она повысила голос на слове «детей» и она ткнула пальцем в повара, - кормить чипсами на завтрак! Где твой диплом?

      Горе блюдодел, вытаращив глаза, медленно отходил к двери. Его маневр Машка просекла быстро и развернула дохлого мужчину, ухватив того за грудки. От резкого движения колпак слетел с головы и закатился под стол.

- Ты, обезьяна необразованная, не знаешь, что детей надо кормить манной кашей по утрам? – трясла за грудки повара Маша.

      Тот пытался оторвать Машины руки, но не тут-то было! Родионова мертвой хваткой держала мужчину. Он начал шарить руками по столу, пытаясь хоть что-то ухватить поувесистее, но кухонная утварь не хотела даваться в руки и на пол посыпались металлические кастрюли, ложки, тарелки, которые падали с громким звуком и привлекли внимание охраны. Двое парней из дружины Синельникова остановились на пороге кухни, наблюдая эту сцену и не вмешиваясь в происходящее. А Маша разошлась не на шутку.

- Ты, слабое подобие человека, хотел отравить моих детей, извести их! – и она, последний раз тряхнув мужчину, швырнула того, как котенка на пол.

      Мужчина упал, прокатился по гладкой плитке почти до двери и завопил.

- Сама ты кошка драная, - заорал он на русском языке с характерным кавказским акцентом. – Понимала бы толк в кухне, сама заказывала всякую дребедень не только детям, но и всем остальным.

- О, как! Мы наконец-то русский язык вспомнили? – Машка сжала кулаки, мужичок дернулся и подкатился под ноги охране.

      Машка шагнула в его сторону, повар, увидев дворецкого, который прибежал на шум, завопил:

- Кузьмич, спасай, она меня убить хочет!

- Да тебя, отравитель детей, четвертовать надо! – орала Машка. – Вон отсюда, чтобы ноги твоей не было. Развел на кухне бардак, нормальной еды приготовить не умеешь. Дети голодные ходят. Девочку скоро ветром носить будет! А он тут испанскую гастрономию показывает. Ты хоть Испанию на карте показать можешь?

- И уйду, - вскочил на ноги бывший повар, - сам не останусь.

- Не забудь полиции сказать, может это ты Эдуардовну задушил? – повар дернулся.

- Что здесь происходит? – перекричал весь ор Смирнов – хозяин дома. – Лариса, в чем дело?

- Вот этот вот, - Маша брезгливо ткнула пальцем в повара, - детям на завтрак дает чипсы и кофе! Маленьким детям чипсы и кофе! Он что? Манную кашу варить не умеет? Детей травит! – Машка успокоилась и задышала медленнее, выравнивая дыхание.

      Смирнов молча посмотрел на повара:

- Это правда? – спокойно спросил он, но повар почему-то отшатнулся.

- Я никого не травил, - стал оправдываться мужчина.

- Ты не умеешь готовить манную кашу? – опять обманчиво спокойно спросил Смирнов.

      Глаза у повара забегали и воцарилось молчание.

- Тогда нам действительно не нужен такой повар, - сказал Смирнов и, развернувшись, ушел бы, но его опередил капитан.

- Пожалуй, повару придется остаться до завершения расследования, - сказал он.

      Опять наступила тишина.

- Хорошо, - нарушила всеобщее молчание Маша, - тогда я составлю меню на каждый день для вас, уважаемый испанец, - обратилась Маша к повару, - и не дай Бог, вы приготовите что-то другое, я лично буду снимать пробы с вашей стряпни! Сегодня у нас на обед диетическая лапша с фрикадельками, картофельное пюре с паровыми котлетами, зеленый горошек и компот из сухофруктов. На полдник детям молоко, печенье и яблоко, можно испечь булочки. Остальное меню я принесу после обеда.

      И Маша удалилась, как королева с поля боя, прошествовав мимо мужчин, которые расступились, давая ей дорогу.

- Я к детям, - сказала Маша, не оборачиваясь.

- Строгая у вас жена, Александр Александрович, - проговорил капитан, глядя вслед ушедшей Маше.

      Все посмотрели на Смирнова.

- Что стоим? Дел нет? – спросил Смирнов и первым вышел с кухни.

      Кухня опустела, повар озадачено смотрел вслед ушедшим мужчинам.

- Суп с фрикадельками, - пробормотал он и задумался.

- Диетический, - напомнил ему Кузьмич, который остался на пороге, - и правда, Вано, переставай сыпать перец во все блюда, Подмосковье не Грузия.

- Как ты… вы, - начал было лепетать повар.

      Кузьмич махнул рукой.

- Работай нормально, хозяйка права – нельзя детей кормить всякой новомодной едой, – и он ушел.

      Повар принялся за стряпню.

***


      «Каши он готовить не умеет, халявщик», - возмущалась Маша про себя, поднимаясь по лестнице в детскую. Дети сидели тихо, как мышки, на надувном кресле вдвоем, прижавшись друг к другу. Перед ними сидел охранник и сверлил их взглядом. При появлении Маши малыши вскочили и бросились к ней. Маша присела и обоих обняла.

- Все хорошо же, я вернулась, - говорила она деткам, поглаживая тех по спинкам и обнимая. – А не пойти ли нам гулять? Погода хорошая, а?

      Ребятки заулыбались и захлопали в ладоши.

- А я машинку возьму, - сказал Вовочка. – Буду песок на стройку возить.

- А мне можно куклу взять? – тихо спросила Лера.

- Значит так, - Маша заговорщицки им подмигнула, - берем с собой все, что захотим, а я возьму плед, и мы почитаем сказки.

      Малыши с криком и писком побежали собираться, а Маша подхватила книжку со сказками, которая лежала на стеллаже и сняла плед с дивана. Через пять минут вся троица расположилась на детской площадке в песочнице. Вова пыхтел, изображая самосвал, который вез песок из одного края песочницы в другой. Лера рассадила кукол по кругу и для каждой готовила угощение. Маша же давала «ценные советы» по приготовлению пищи пластиковым подружкам девочки, а Вове советовала возить «еду» к Лериным куклам. Когда им надоело, Маша расстелила плед на траве, и когда все уселись на него, открыла книгу и начала читать «Сказку о царе Салтане».

***


      Полиция работала в доме до вечера. Они перевернули все в комнате убитой. Обошли весь участок, сняли со всех отпечатки пальцев, фотографировали камерами все, что можно и нельзя. Залезли даже в мусорное ведро на кухне. Проверили дверные замки и засовы на всех этажах и даже окнах. Сунули нос в гостевые домики, где жили парни из охраны. Дом напоминал муравейник. К тем работникам полиции, что приехали с капитаном Смирновым прибыли еще две машины с экспертами. Вечером, наконец, они уехали, предварительно взяв со всех подписку о невыезде.

      Смирнов с Синельниковым сидели в хозяйском кабинете и анализировали прошедший день. Смирнов попутно делал рабочие звонки, давая указание своему заму. Синельников разложил бумаги на столе и ждал, когда шеф освободится. Стол у Смирнова был большой и вмещал не только компьютер, но и оргтехнику, что стояла чуть ниже слева, а справа был приставлен стол поменьше и там расположился Синельников с бумагами, которые он разложил на стопки. Александр положил мобильник и выжидающе посмотрел на Дмитрия.

- Значит так, - начал Синельников, - результаты экспертизы станут известны через день, к этому времени будет готова и наша экспертиза. Я отправил Мишу в лабораторию. Связался с полковником, он обещал помочь, завтра пришлет результаты с человеком, который еще раз все осмотрит. Отправил данные на Ираиду, ответ пришел по почте, - и Дмитрий положил перед Смирновым лист бумаги.

      Мужчина пробежал глазами по строчкам и присвистнул.

- А как мы такое проглядели? – спросил он у начальника службы безопасности.

      Синельников смолчал.

- Дим, давай без обид и взаимных обвинений проанализируем, как такое получилось. Расскажи с начала, как и когда эта дама появилась у нас в доме? – задал вопрос Смирнов.

- Если ты помнишь, то зимой Лариса устроила скандал Наталье Петровне и, не предупредив тебя, выгнала ее. Причем некрасиво выгнала, тебе пришлось извиняться.

- Помню, - кивнул головой Александр.

- Так вот, на следующий день она принесла мне резюме этой дамы и сообщила, что эта мадам достойна, чтобы занять место воспитательницы у детей. Я проверил паспортные данные по нашей базе, там все было чисто. Затем по базе работодателей и там было чисто. Потом сообщил тебе результат, и хотя ты был против, но после очередного скандала она приступила к своим обязанностям. Так что тебе сказала Лариса, после чего ты принял даму на работу?

- Что эта Ираида была воспитательницей у Кромских и она ее переманила более высоким заработком.

- А задать вопрос Кромским не надо было? – Дмитрий уже пожалел, что этот вопрос вырвался у него. – Прости.

- Ты прав, я сам виноват, не надо принимать на веру то, что говорила Лариса, - согласился Смирнов.

      Мужчины какое-то время молчали. Что можно было сделать, когда события уже произошли?

- Что вынюхивали господа ищейки? – спросил Александр.

- Веревку, которой задушили женщину, - ответил Синельников. – Саму веревку или откуда она была отрезана. Поэтому они и перевернули весь мусор в доме.

- А мусорный контейнер в конце улицы они почему не проверили? – спросила Маша, которая вошла и тихо закрыла за собой дверь.

- Ух ты ж! – воскликнул Синельников и выскочил за дверь, метеором пронесясь мимо Маши, которая еле успела отскочить.

      Смирнов жестом показал на ближайший стул у стола и подал Маше бумагу. Та села и углубилась в чтение.

- Ничего ж себе! – воскликнула она после минутного чтения. – Это как начальник прошляпил-то? – и посмотрела на Смирнова.

- Да не прошляпил он, не его вина. Он наоборот был против. Я согласился, скандалы достали.

      Маша кивнула.

- Шубанова Ирина Петровна, два года условно за халатное отношение к ребенку. Жаль, что мало, - сказала Маша, – ее надо было удушить еще предыдущим родителям. Ребенок чуть инвалидом не остался. Повезло, что отделался испугом.

- За тобой надо записывать, - сообщил Синельников, закрывая дверь. – Это идея, вдруг родители того ребенка… - начал было говорить Дмитрий.

- Вряд ли, - перебила его Маша. – Им либо надо было с кем-то договориться здесь, либо… - она замолчала и посмотрела на Смирнова, - либо это твоя Лариса кому-то дала ключ.

      Мужчины переглянулись.

- Черт! – воскликнул Александр. – Я этот вариант не рассматривал.

      Синельников быстро делал пометки у себя в органайзере.

- Отдал распоряжение ребятам, они проверят общий контейнер в конце улицы.

- Меня больше интересует вопрос, - задумчиво проговорила Маша, - откуда следователь узнал, что я грозилась придушить воспиталку? Даже сама не помню, чем я там грозилась. А он мне выдал свою версию событий. Ведь тогда на лестнице нас было трое: эта самая Ираида и мы, - и Маша посмотрела на мужчин, переводя взгляд с одного на другого.

- Были еще два охранника: Володя и Боря, - сказал Синельников, - они как раз по лестнице поднимались наверх, я их вызвал. Но они не могли… или могли? – и он опять сделал пометку у себя в книжке. – Разберемся.

- Вот-вот, - кивнула Родионова, - не поймите меня превратно, но мне кажется, что тут что-то не то. – Надо кого-то серьезного приобщать к делу. Есть у вас связи в органах? – спросила она у мужчин.

      Семеныч кашлянул и расстегнул верхнюю пуговицу белой рубашки.

- У меня знакомый есть, мой бывший студент, после окончания ВУЗа пошел работать в экспертный отдел ФСБ. Он теперь начальник, толковый парень. Кстати, а как вы собираетесь находку оформлять?

      Мужчины с удивлением посмотрели на Машу.

- Ну, веревку? Я, конечно, не ясновидящая, но деться ей больше некуда, разве что злоумышленник мог в реку кинуть, но до нее идти далеко, километров пять будет, а в конце улицы мусорные баки – всего-то минут пятнадцать ходу. И вот еще что, Семеныч, поставил бы ты охрану на ночное дежурство в доме, что-то неспокойно мне, дети же… - договорить она не успела, Смирнов подорвался, как спринтер на стометровке, следом за ним вылетел Семеныч.

- Ну вот, - вздохнула Маша, - даже договорить не дали. Пусть проверят, хм.

      Телефон на столе зазвонил неожиданно громко и Родионова вздрогнула. Работал местный селекторный аппарат, она нажала кнопку.

- Шеф, - раздался голос из динамика, - мы нашли ее.

- Ничего не трогать, - приказала Маша, - Семеныч сейчас подойдет, - и она дала отбой. - Как дети малые, всему учить надо! – и она, прищурившись, посмотрела на селектор.

      Мужчины через пять минут вернулись назад.

- Охрану поставил, - отрапортовал Синельников, садясь в кресло.

- Зря садишься, - флегматично сказала Маша, опустив глаза вниз на пол, - веревку нашли.

- Твою же дивизию! – воскликнул Дмитрий и вскочил.

- Сидеть! – спокойно и тихо сказала Маша, Семеныч бухнулся назад, нервно дергая глазом, а Смирнов собирался сесть на стул, но так и остался в полусогнутой позе.

- Значит так, - Машка продолжала говорить тихо и спокойно, - я велела там ничего не трогать и ждать тебя. Это первое, второе, как вы собираетесь доказывать, что веревку нашли, а не подкинули туда сами?

- Черт! – воскликнул Смирнов и наконец-то сел за стол.

- Мы все под подозрением, поэтому надо вызывать органы! Дай телефон! – и она протянула руку Смирнову.

      Александр, молча, вытащил из кармана телефон и подал его Маше. Она набрала номер и минуты три ждала ответ, затем кто-то принял звонок.

- Привет, Толич, это я, Родионова, срочно нужна помощь, - начала говорить Маша.

      На том конце видно что-то долго говорили, Маша слушала, закатив глаза.

- Нотации не читай, я сама так умею, так поможешь или нет?

- …

- Да что тут рассказывать? Сижу себе в гостях, а утром – бац! И труп! Теперь все под подозрением. Менты? Были…

- …

- Нет-нет, не нашли они орудие убийства, мы сами нашли, вот теперь надо бы зафиксировать, мы ж все под подозрением.

- …

- Понятно, я сейчас трубочку передам местному служителю культа безопасности, зовут его Семеныч, он тебе популярно объяснит, как сюда добраться, а то я, понимаешь ли, сюда несколько необычно попала…

- …
- Как, как? Каком кверху! В общем так, я отдаю трубку, а ты все же у него проверь документы, чтоб точно был он, а то сам знаешь, - и она подала телефон Синельникову.

      Тот кашлянул и представился по полной форме, как военный, затем замер, отмер и начал диктовать адрес проезда.

- Н-да, ночка предстоит веселая, - прошептала она.

- Идите отдыхать, Мария Николаевна, мы вас разбудим, если надо будет, - сказал Смирнов.

      Она кивнула и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Поднялась к себе на второй этаж, в холле сидел охранник, второй находился у двери детской. Маша чему-то улыбнулась и пошла спать. В своей комнате она закрыла дверь на защелку, потом, подумав, что береженого Бог бережет, подставила стул под ручку двери, проверила свою комнату, даже под кровать заглянула, затем открыла дверь туалетной комнаты, убедилась, что там тоже никого нет, закрыла дверь и туда. После всех этих манипуляций она проверила окна и шторы и только уже потом легла спать на самый краешек кровати. А в самой кровати, раскинув ручки, спали сладким сном дети.

***


      Всю ночь Машу никто не беспокоил. Утро ожидаемо началось с истеричного женского крика. Машка спросонья ничего не поняла, открыв глаза, долго пялилась в потолок, где отсвечивал розовым солнечный восход, потом вскочила. Дети еще спали. Она быстро оделась. Опять проверила комнату, отодвинула стул и выглянула в коридор. К ней спиной стоял охранник. Горничная и начальник охраны с помощником подошли к нему. Она выскользнула из комнаты, закрыв за собой дверь, и подошла к Синельникову, который с ужасом смотрел куда-то вниз. Маша протиснулась между мужчинами и тоже посмотрела туда же. На полу перед детской комнатой в луже крови лежал охранник.
8.


      Первое, что сделала Маша, это подошла к лежащему на полу человеку. Его голова была повернута в противоположную сторону от стоящих людей, затылок был в крови. Из раны на голове кровь натекла на ковровую дорожку, ее было не так и много, но ковер, который лежал в коридоре, создавал эффект огромной лужи из-за своего темно-красного цвета. Маша присела и дотронулась до вены на шее. Сердцебиение прослушивалось.

- Что стоим? Вызывайте скорую, он жив, - проговорила Маша и встала.

      Подошедший сюда же Синельников быстро набрал номер и вызвал врача. В коридор вбежал Смирнов, с ужасом глянул на лежащего человека, рывком распахнул дверь и ворвался в детскую комнату. Картина предстала перед людьми ужасная: детская кроватка, где спал Вовочка, была вся залита кровью. Ребенок был накрыт одеялом, и в том месте, где должна быть голова, торчал топор. На Лерочкиной кровати было то же самое - голова ребенка была расколота пополам и вся кровать пропитана кровью. Отец детей рухнул на колени и схватился за голову. Сзади истерично завизжала горничная и обмякла, заваливаясь на бок. Охранники вскрикнули. Только Машка сохраняла спокойствие, она подошла к кровати Вовочки и внимательно осмотрела орудие убийства.

- Топор не трогайте, - сказала она, - надо будет снять отпечатки пальцев. Белье паршивцы испортили, - вздохнула она и, подцепив двумя пальцами за краешек пододеяльника, откинула одеяло.

      Под одеялом оказались какие-то вещи, а на подушке лежала расколотая довольно большая, круглая бутылка с длинным, узким горлышком.

- Это что такое? – очнулся Синельников.

      Смирнов, наблюдавший с ужасом за действием Родионовой, встал и тоже подошел к кровати. Оба мужчины посмотрели на Машу.

- Я бы тоже хотел знать, что же это такое? – сказал новый персонаж, входя в комнату.

      Это был высокий, худой мужчина в голубых джинсах и темно-синей рубашке-поло с логотипом «Лакосте». Он подошел к троице, стоящей у детских кроватей, нагнулся и подхватил расколотую бутылку за уцелевшее горлышко.

- Гран вин де Шато Латур, - прочитал он на этикетке, - одна тысяча девятьсот пятьдесят четвертый год, красное сухое, литра два будет, - проговорил он, глядя на осколки когда-то большой и круглой бутылки, и добавил, - было. Дорогое вино, - и положил остатки бутылки назад.

      Синельников и Смирнов посмотрели на Машу.

- А что я? Держали бы дома глобус, как все нормальные люди, - и Машка покаянно посмотрела на Смирнова. - Я не специально! У вас даже мяча нет… Ну, пришлось вот… подручными средствами… заплачу я тебе за вино! Жалко, что ли? У тебя там много бутылок, - и она шмыгнула носом.

- А дети где? – вымучено спросил Смирнов.

- Спят в комнате, - ответил за Машу мужчина.

- Так, погодите, - отмер Синельников, - дайте отойти от ужаса.

      Все замолчали и посмотрели на начальника службы безопасности.

- Ты почему не сказала, что здесь нет детей? – Смирнов не слушал Синельникова.

- Если знают двое, то знает весь дом, - и Машка пошла в наступление. – Не дом, а проходной двор. Чихнешь, а в соседней комнате «будьте здоровы» говорят.

      Смирнов уже раскрыл рот, чтобы высказать Родионовой все, что о ней думает, но тут приехала бригада скорой помощи и Александр с Синельниковым занялись раненым и медиками. Маша же пошла в свою комнату, за ней следом отправился неизвестный мужчина.

      Дети по-прежнему спали. Мужчина сел в кресло у окна и шепотом сказал:

- Ну, Родионова, рассказывай, во что ты на сей раз вляпалась.

      И Маша рассказала ему все с самого начала, не утаив ничего. Мужчина долго молчал, глядя на Машу, вздохнул и сказал:

- По-хорошему выпороть бы тебя.

- Сейчас начнешь, при детях? – на полном серьезе сказала Маша. – Толь, не смогла я пройти мимо. Посмотри, какие крошки! И двое, - и Маша с нежностью посмотрела на деток.

      Тот, кого назвали Толей, покачал головой.

- Ладно, судьба у меня видно такая вечно прикрывать твою задницу.

- Эм, Толя, а веревку нашли? – спросила Маша.

- Нашли, ребята все запротоколировали, увезли на экспертизу.

- Вопрос меня интересует: кто приезжал допрашивать Смирнова насчет жены и почему он не приехал второй раз, когда было убийство? – задала следующий вопрос Маша. – И почему капитан не поинтересовался у своего тезки, где была его жена все это время? А ведь его обвиняли в убийстве Ларисы.

- Меня тоже этот вопрос интересует, не волнуйся, я понял, - Толя улыбнулся. – Ты тут особо ни во что не лезь, не хотелось бы увидеть тебя с дыркой в голове.

- А охранник, он?..

- Жив, сотрясение мозга и кровопотеря, его же еще и хлороформом траванули для надежности, вот он так и лежал… Все с ним будет нормально, не волнуйся.

      Маша кивнула.

- И детей ты правильно спрятала. Как догадалась-то?

- Понимаешь, тут у стен есть уши, о чем не спроси – убийца на шаг впереди. Подслушивает он нас, что ли?

      Толя с удивлением посмотрел на Родионову.

- Может, ты и права, - задумался он, помолчал и продолжил, - сейчас ребята подъедут, разберемся с местной системой наблюдения, а ты от детей не отходи, я к тебе незаметно охрану приставлю, - и он вышел.

***


      Завтракали все молча. Повар сделал омлет, творожную запеканку, чай, булки с маслом. Взрослые ели тоже самое, не капризничали. Дети были вообще непривередливыми, что странно для такого возраста и достатка хозяина. Обедали все в столовой на первом этаже. Маша настояла на том, чтобы весь персонал кушал в большом доме во вторую смену, как она сообщила Смирнову. Тот не спорил, махнув рукой. Повар внял предупреждению и готовил без изысков, строго по меню, написанному Машиной рукой.

      В поместье уже работали ребята из группы Барышева Анатолия – майора и главы экспертного отдела ФСБ. В отличие от команды капитана Смирнова эти ребятки действовали незаметно. Двое из них заинтересовались системой безопасности. Один проверял камеры в доме, а второй долго копался в компьютерном сервере, стоящем в отдельной комнате на первом этаже. Занимался этим невысокий мужчина лет тридцати пяти, худощавый, с темными волосами и такими же глазами, немного странноватого поведения, но это можно было списать на его профессию – системный администратор отдела. Звали его Игорь Звягинцев.

- Толь, тут смотри как интересно, - сказал админ, что-то шустро набирая на клавиатуре и разворачивая монитор к Барышеву.

      Толя нагнулся к экрану и застыл.

- Хм, вот это номер, надо звать хозяина, - он достал телефон.

      Через минуту в серверную зашли Смирнов и Синельников.

- Вот смотрите, - сказал Толя и отошел от монитора.

      Смирнов разглядывал экран с минуту, потом глаза у него округлились и он спросил:

- А как это?

- А-а-а, ничего сложного, - сказал Игорь и его тонкие пальцы забегали по клавиатуре. - Вот смотрите, - он повернул монитор так, чтобы всем было видно, на экране отразились все точки, где были включены камеры, - все камеры работают, но только запись изображения они посылают не на магнитный носитель, а на удаленный сервер. Вот здесь, - он сменил картинку на какую-то структуру и ткнул пальцем в экран, - стоит программа, которая передает данные с этого сервера на другой.

- Если сейчас заблокировать ее, то на том конце сразу будет понятно, что мы в курсе всего? – спросил Барышев.

- Да, - Игорь кивнул.

- Может, вообще отключить камеры или сервер? – спросил Синельников.

- Не выход, - админ усердно гонял зубочистку из одного угла рта в другой и о чем-то думал.

- Мы вот что сделаем, - Толя посмотрел сначала на Игоря, а потом на Смирнова, - перенаправим изображение камер с этого на внешний сервер, наш будет работать в штатном режиме, а на тот сервер, куда уходит информация, полетит команда, что произошел сбой и требуется наладка программы, кто-то же придет это проверять? Вот тогда мы и узнаем кто…

      Мужчины смотрели на Барышева с удивлением, а Игорь даже с легкой иронией.

- Я организую наблюдение, - сообщил Дмитрий.

- Поставьте охрану круглосуточно, но не так на виду, а скрыто, - посоветовал Барышев, - и скажите Марии Николаевне спасибо, что детей забрала.

      Смирнов посмотрел на Анатолия нечитаемым взглядом.

- Шеф, к вам там капитан из полиции приехал, - сообщил охранник, открывая дверь, мужчины переглянулись.

- Пожалуй, я схожу с вами, тем более, что мне прислали результаты экспертизы, - сказал Анатолий.

***


      В холле посередине стоял капитан Смирнов. Он поприветствовал мужчин.

- Барышев Анатолий Иванович, майор ФСБ, экспертная служба, - представился мужчина и достал удостоверение. – Вам должны были сообщить, что это дело веду я, и вы переходите под мое начало.

      Смирнов скривился, как от горькой пилюли, но кивнул.

- Результаты экспертизы у вас готовы? – спросил Барышев.

- Частично, - ответил капитан.

- Тогда пройдемте, - и майор открыл дверь в кабинет хозяина поместья, капитан вздохнул и первым шагнул в комнату, дверь за мужчинами закрылась, в холле осталась охрана.

      Мужчины расселись вокруг стола Смирнова, хозяина злить не стали и оставили ему место главы собрания.

- Итак, что мы имеем, - сказал Анатолий. - Первое, кто-то, - и он нарисовал на доске фломастером прямоугольник, - залез на сервер поместья и заблокировал записи с камер слежения в доме на магнитный носитель, причем так, что об этом узнали только в день убийства воспитательницы, когда понадобились записи. Второе, кто-то проникает в поместье и убивает женщину, - и Барышев посмотрел на капитана.

- Между тремя сорока пятью и четырьмя утра, - ответил капитан, Барышев кивнул и записал время на доске.

- Затем убирает следы преступления и уходит, никем не замеченный. Утром следующего дня охранник должен был сменить коллегу на посту около детской комнаты и застал того лежащим в луже крови с пробитой головой, - продолжил повествовать Барышев.

      Капитан уже было открыл рот, но Анатолий его перебил.

- Все вопросы потом. Начальник службы безопасности в шесть тридцать появляется на месте преступления и обнаруживает в детской комнате жуткую картину – порубленные топором чучела детей. Сами же дети не пострадали. Ожидаемо, на топоре следов нет. Само орудие неудавшегося убийства было снято с пожарного щита на внешней стороне дома. И опять, заметьте, нет следов взлома двери. Злоумышленник либо невидимка, либо дух…

- Либо кто-то из своих, - продолжил капитан.

      Все замолчали и смотрели на Барышева. Тот продолжил:

- Осмотр периметра поместья ничего не дал, следов проникновения нет. Но если учесть, что сведения с домашнего сервера уходили на сервер злоумышленников, то вполне вероятно, что они были в курсе всех кодов доступа в дом. И вполне могли проникнуть ночью. Тогда остается вопрос КАК? И когда, а главное, кто проник в дом? Вот это надо выяснить. Надо что-то сделать с сервером так, чтобы преступник проник в дом для его наладки, вот здесь мы и должны его поймать. Теперь, капитан, вопрос самый важный. Как вы могли проглядеть такую улику, как орудие убийства?

- Мы все обыскали и не нашли, - капитан был серьезен и готов держать оборону.

- Осмотреть окрестности не догадались? Веревка была в мусорном баке в километре от поместья. На ней эксперты нашли потожировые следы трех человек: жертвы и еще двух – мужчины и женщины. Эксперты выделили ДНК и по ней сейчас определяем, кто бы это мог быть, - сказал Анатолий. – Александр Александрович, теперь вопрос к вам, вспомните, у кого, кроме обитателей дома, может быть ключ? Хорошо подумайте, - и Барышев посмотрел на капитана. – Теперь вопрос к вам, капитан, кто такой следователь Ильюшин?

      Капитан удивленно посмотрел на Анатолия и ответил:

- Серега Ильюшин из отдела криминалистики, хороший парень… был, - добавил капитан после некоторого молчания. – А в чем дело?

- В том, что господин Ильюшин неделю назад предъявил обвинение хозяину поместья Смирнову Александру Александровичу в убийстве жены - Смирновой Ларисы Павловны.

- Кх, - кашлянул капитан, - вроде она благополучно жива и он не мог предъявить обвинение.

- Мог, - вмешался Смирнов, - еще как мог!

- Не мог он, - повторил капитан, - физически не мог, убили его месяц назад. Серега расследовал дело об убийстве семьи в Подмосковье и нарвался на убийцу, в общем, нашли его тело… - капитан вздохнул, - не мог он неделю назад никому предъявить обвинение.

      Воцарилось молчание.

- Выходит дело, - продолжил капитан Смирнов, - что кто-то вместо него приезжал в поместье.

- А не затем ли, чтобы разведать обстановку? – спросил Синельников, до сего момента молчавший. – Тогда получается, что кто-то в курсе дел у вас в отделе, - добавил Дмитрий, глядя на капитана Смирнова.

- Документы и пистолет Сереги пропали, - ответил он.

- А это уже интересно, - сказал Барышев. – Предполагаю, что преступник вооружен. Так, майор, - он обратился к Синельникову, - ребятам перейти на круглосуточное дежурство, а я обеспечу подкрепление. Надо запросить дело Ильюшина, - обратился Барышев к капитану, - и рассмотреть его еще раз более внимательно. Не вы его вели? – Смирнов отрицательно помотал головой. – Теперь вы, - сообщил Анатолий. – Далее, без охраны не выходить даже за порог дома, - он посмотрел на Смирнова, тот кивнул. – Пока все.

- Не все, - у дверей стояла Маша, - надо проверить дом и особенно кабинет на прослушку.

      Барышев улыбнулся.

- Хорошо!

- Вот теперь пока все, - она выделила слово «пока» и вышла.

- Интересно, как долго она тут стояла? – спросил капитан Смирнов.

- С самого начала, - ответил Барышев, - я ее пригласил. Эта дама – самый крутой аналитик в университете, а может, и во всем мире - и он засмеялся. – Расходимся, господа, прослушка на мне.

      Мужчины встали и потянулись на выход.

- А вас, господин Смирнов, я попрошу остаться, - и Анатолий посмотрел на хозяина поместья.
9.

      Мужчины вышли из кабинета, Смирнов остался сидеть на своем месте. Барышев какое-то время молчал, глядя на Смирнова, затем вздохнул, потер ладонями глаза и проговорил:
- Прослушку мы действительно нашли у вас в кабинете. Информация с микрофона уходила так же, как и изображение с камер на удаленный сервер. Но сейчас не об этом я хотел с вами поговорить. Вы мне не рассказали о том, что пропала ваша жена, - Анатолий внимательно следил за реакцией Смирнова, тот глаза не отвел, смотрел прямо.

      Барышеву импонировало поведение человека, сидящего перед ним, он предпочел играть в открытую: вот, смотри, скрывать нечего. Именно это и ценил в людях майор Барышев. Сам он был детдомовский, так получилось, что осиротел он в подростковом возрасте. Пришлось выползать наверх самому, цепляясь за соломинку и выворачивая себя наизнанку, и учиться, учиться, учиться… В университет поступил благодаря своим знаниям и умению все схватывать на лету. Там его и встретила Маша, в самый тяжелый период – первый курс, порой думал, что не выживет, но Маша его взяла к себе в группу, а потом пристроила на работу к знакомому. А дальше он сам стал шагать по карьерной лестнице.

- Не рассказал, - согласно кивнул Смирнов, - не думал, что это важно. Столько навалилось сразу…

- Хорошо, - Анатолий достал записную книжку и перелистал страницы, - все, что я знаю, было сказано Марией Николаевной, теперь бы хотел выслушать рассказ из первых уст, так сказать.

И Смирнов повторил свой рассказ.

- Давайте теперь подробнее, - начал Барышев. – Машину нашли на стоянке торгового центра?
– Смирнов кивнул. – Осмотр делали?

- Делали, результаты экспертизы у начальника службы охраны. Кровь и другие свидетельства преступления не нашли, - теперь кивнул Барышев, что-то записывая.

- Машина?..

- В гараже, можете осмотреть, - Барышев опять что-то черкнул в книжке.

- Я так понимаю, что никаких писем, звонков с требованием выкупа не было? – Смирнов отрицательно помотал головой. – Когда пришел к вам следователь Ильюшин?

- Через день, в четверг, - ответил Александр.

- Угу, - и Барышев задумался. – Один?

- Нет, с ним было двое в форме и при оружии. Он сразу же предъявил мне обвинение и ордер на обыск, - добавил Смирнов.

- Вот как? – удивился Барышев. – А дальше?

- Дальше его ребятки пошли искать улики. А мы мило беседовали в кабинете. Мне повезло, что юрист был в это время у меня дома. Неожиданно образовалась сложная ситуация на одном из заводов, мы как раз ее решали, а тут… - и Смирнов развел руками. – Этот «следователь» выложил передо мной фото якобы убитой Ларисы. А потом уже выдвинул обвинение в убийстве, голословно, юрист его осадил, меня же на заводе двадцать человек видели, мы совещались до трех утра. Так что пришлось ему уходить ни с чем.

- Но он обещал вернуться, - хмыкнул Барышев. – Видно тогда они и настроили камеры на другой сервер и прослушку поставили.

- Но как? За ними же наши люди ходили, - удивился Смирнов.

- Александр Александрович, у вас же вай-фай стоит, - как неразумному ребенку объяснял Барышев. – По нему и передавалась информация. Сунуть куда-либо микрофон дело секундное… - Барышев задумался. – Скажите, Александр Александрович, сколько всего человек было?

- Двое в форме, следователь в гражданском, - задумался Смирнов, - машина! В машине еще двое сидели.

- Ну что ж, двое отвлекли охрану, один отвлекал вас, а кто-то из оставшихся спокойно зашел к вам в серверную и перепрограммировал подачу сигналов. Так еще надо знать, где она располагается… - опять задумался Барышев, потом продолжил. – Вот таким образом преступники были в курсе ваших дел. Отсюда что следует? – и Барышев посмотрел на Смирнова. - Следует, что это целая группа злоумышленников, - сам же и ответил майор.

- И жена моя с ними заодно, - констатировал Смирнов.

- Возможно, - задумчиво проговорил Барышев, - но надо проверить. А как выглядел этот «следователь»?

- Чуть ниже меня ростом, - начал вспоминать Смирнов, - волосы светлые, не блондин, но светло-русый, глаза такие, - Смирнов замялся, - уголки глаз вниз сильно опущены, светлые, то ли серые, то ли голубые. Да, родинка вот здесь, - и он ткнул себя в уголок нижней губы.

- Он? – Барышев подал листок сложенной бумаги.

Смирнов развернул и посмотрел на распечатку.

- Вроде бы он, - проговорил Александр после минутного разглядывания фотографии. – Похож, но не уверен, - наконец, решился сказать Смирнов.

- Но не уверен, - повторил Барышев, забирая бумагу назад. – Будем работать, - добавил он и встал, собираясь уходить.

- Ах, вот еще что, Александр Александрович, так случилось, что я в курсе ваших общих дел с Марией Николаевной, - остановился майор, - так вот, не как майор Барышев, а как друг Толя, хочу предупредить, Машу обижать не дам! – и Барышев сел обратно к столу. – Видите ли, когда-то один тип из нашей группы решил, что очень удобно завести роман с молоденькой преподавательницей. Она ему и учиться помогала, и на работу устроила, а этот гад взял и бросил ее беременную, и женился на дочери директора. С тех пор мужчины для нее не существуют, ни в каком виде, - хмыкнул он и задумался, помолчал и продолжил. - На нервной почве она ребенка потеряла, только доктора ей сообщили, что детей у нее больше не будет. Вот так, - и Барышев многозначительно посмотрел на Смирнова. – Постарайтесь Машу не обижать, а детей она ваших искренне любит, - добавил он, вставая.

- Так вот почему… - прошептал себе под нос Смирнов, глядя на дверь, за которой скрылся Барышев. – Тогда все понятно, - и Смирнов устало потер глаза руками.

***


      Синельников стоял у окна в холле второго этажа и наблюдал, как Маша бегает с детьми по детской площадке, делает зарядку. Сзади подошел Смирнов, они с минуту наблюдали за детьми, затем Смирнов сказал:

- Бдишь?

Дмитрий медленно повернулся и посмотрел на Смирнова:

- Наблюдаю. Ты что подкрадываешься?

- Вообще-то я подошел, это ты так был занят, что не услышал, - ответил Смирнов.

- Я вот думаю, а не пора ли мне жениться? – Синельников посмотрел на Смирнова. – Детей завести, зарядку с ними делать по утрам, - вздохнул он, постоял еще с минуту и ушел, не оборачиваясь.

Смирнов как-то странно посмотрел ему вслед, затем повернулся и опять стал наблюдать за детьми и Машей.

- Фигушки, - прошептал Александр, - самому надо.

Завибрировал телефон, Смирнов снял трубку:

- Александр Александрович, ваш тесть приехал, - сообщил охранник.

- Тьфу ты, принесла нелегкая, - и Смирнов заспешил вниз по лестнице.

***


      Черный «мерседес» проехал по аллее и вкатился на площадку перед домом, остановился. Из машины вышел охранник, открыл дверцу и помог выйти невысокому мужчине лет шестидесяти, который направился в дом. В холле его ждал Смирнов. Он, молча, протянул руку для пожатия, и так же молча, жестом, пригласил пройти в зал. Маевский сел на диван, покрытый мягким пледом, и уставился на Смирнова своими светло-серыми глазами. Смирнов спокойно отреагировал на взгляд тестя. Ранее его нервировала эта особенность Павла смотреть на него, как на терпимую необходимость. Сейчас же ему стало все равно, как гора с плеч упала.

- Чем обязан? – и Смирнов удобно уселся на диван напротив тестя.

Зал в левом крыле дома был большой с огромными французскими окнами, высоким потолком, с которого свисала хрустальная люстра, и мягким афганским ковром ручной работы на дубовом паркете. Напротив друг друга стояли удобные диваны, на которых и сидели тесть с зятем.

- Пришел проведать своих внуков, - ответил Маевский.

Смирнов пожал плечами и сказал:

- Внуки, допустим, не твои, но спасибо за беспокойство, только ведь не они тебя привели сюда?

Маевский с удивлением воззрился на зятя, никогда тот не позволял себе с ним так разговаривать.

- А доченька моя где? – ехидненько спросил тесть и зло глянул на зятя.

Смирнов знал, что тесть недолюбливает его, но вот причины за все время понять не смог.

- Доченька твоя с малышами гуляет, - ответил зять, - вполне нормальное занятие для женщины с двумя детьми, не так ли?

Маевский аж подпрыгнул на диване.

- Так зови с папой поздороваться, - сообщил он.

- Думаешь ей будет интересно? Помнится, прошлый раз ты ее убить грозился, - сказал Смирнов и откинулся на диване, меняя позу.

- Я? Убить? Ты сдурел, что ли? – у Маевского от удивления глаза вылезли из орбит. – Как я могу свою дочь убить?

Смирнов махнул рукой.

- Ой, да ладно. В девяностых ты и не такое делал, или напомнить?

У Павла от возмущения слова закончились, он бы, наверное, и высказался вполне нецензурно, но в этот момент вошла горничная с подносом, на котором стояли чашки с кофе.

- Сообщите Ларисе Павловне, что прибыл Павел Владиславович, пусть она к нам спустится, - попросил Смирнов.

Горничная присела в реверансе и удалилась. Маевский проводил ее взглядом. Между мужчинами воцарилось молчание. Лариса спустилась к ним минут через пять. На ней было широкое домашнее платье в пол из натурального шелка яркой расцветки, которое необычайно шло ей.

- Звали? – она зашла и села рядом с Александром.

- Вот Павел Владиславович интересуется твоим здоровьем, - сообщил Смирнов.

Лариса с удивлением уставилась на Смирнова, затем на Маевского и спросила тихо:

- С чего это вдруг?

- Эм, выглядишь плохо, - нашелся Маевский.

Лариса внимательно посмотрела на отца, затем повернулась к Смирнову и сказала:

- Странно, вроде бы трезвый, а несет чушь. Может доктора вызвать?

Маевский с грохотом поставил чашку на стол.

- Зачем мне вызывать доктора? Ты на себя посмотри, растолстела, как корова, с чего бы это? – ерничал Маевский. – Ты на себя в зеркало смотришь?

- Кто бы говорил, - возмутилась Машка, которая тут же забыла, что она «дочь» этого прохвоста. – Сам на себя давно в зеркало смотрел? Мешки под глазами, брюхо отрастил, пьешь?

- Что-о-о-о? – Маевский выпучил глаза и даже приподнялся с дивана.

- За воротник заливаешь? – продолжила Маша. – У тебя сердце, одышка, а ты все по молоденьким бегаешь, пора бы о душе подумать.

Смирнов отвернулся и закрыл лицо рукой, он честно пытался не рассмеяться в лицо тестю.

- Да как ты смеешь? – начал было вскипать Маевский.

- Сидеть, - гаркнула Машка на «отца», тот от неожиданности плюхнулся назад на диван и икнул. – Значит так, ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю. Не хочешь мира – быть войне, понял? – Маевский кивнул. – Вот и хорошо!

Маевский минуту сидел, молча, икая и переваривая сцену, потом почему-то встал и тихо спросил Смирнова, причем выражение лица при этом было наиглупейшее:

- Саша, а чтой-то с ней?

Смирнов вытер глаза от слез, которые набежали пока он пытался сдержать смех, ответил:

- Что, что? Не видишь, беременная она, - сказал и сам испугался.

Машка так посмотрела на него, что Смирнов понял одно – все, конец ему, как только тесть уйдет.

- Э-э-э, - только и мог сказать Маевский, - и давно у нее так? – глупее фразы даже Машка не могла представить.

Она посмотрела на Смирнова и сделала характерный жест руками – как будто что-то скручивала или выжимала половую тряпку. Смирнов зажмурился, кивнул, потом отрицательно повертел головой, но все же ответил:

- Вчера узнали.

- И кто там, мальчик, девочка, - глаза у Павла загорелись предвкушением подлянки, которую готов кинуть своему зятю.

- Футбольная команда, - ответила Маша. – Я, вообще, пообещала Саше уж если не футбольная, то бейсбольная точно, - и Маша засветилась, как неоновая реклама, хлопая ресницами. – Да, дорогой?

Смирнов кивнул, не глядя на Машу, ему и так было понятно, что кара небесная в лице Марии Николаевны ему обеспечена. Ситуацию спасла горничная.

- Обед подан, - сообщила она и величественно выплыла, Маевский плотоядно проследил за ней взглядом.

- Даже и не думай, - сообщила Маша и первая вышла из зала в столовую.

***


      В столовой был накрыт большой овальный стол. Дети, Синельников, Барышев и его команда ждали хозяев, горничные стояли тут же, готовые прислуживать. Маша села рядом с детьми, за ней последовали мужчины. Маевский и тут отличился:

- Лариса, детям не пристало обедать с взрослыми, - сообщил он ей прописную истину.

- Это где написано? – спросила Маша. – У нас в доме дети кушают вместе с родителями, они и так отца видят раз в месяц, - и она кивнула горничным.

Повар вкатил столик с супницей, и горничные приступили к подаче горячих блюд. Маша повязала фартучек Володе, чтобы тот не облил одежду, и помогала ему справляться с едой. Мальчик очень аккуратно работал ложкой.

      Для своих трех лет Володя был развит не по годам. Он правильно говорил, ел, одевался, что было для Маши удивительным. И в то же время дети были «забитыми», оба вздрагивали при громких окриках взрослых и боялись поднять глаза при отце. Лерочка больше молчала, но умела читать по слогам и водила пальчиком по строчкам, когда читала Вове сказки. Правда, в последнее время это делала Маша и с большим удовольствием, но ее напрягало, что девочка никак не выберется из раковины, что она все время молчит. Пугается и молчит. Это было уже плохо. Маша старалась, она придумывала игры, чтобы дети как можно больше смеялись. При таком подходе ребенок оттаивал, но медленно. Детям была нужна ласка и материнская любовь, это и старалась дать Маша – щедро раздавая свою нерастраченную доброту и нежность. Если Вовочка называл Машу «мама» и при первом же случае бросался к ней, то Лерочка не звала Машу никак. Если ей что-то было надо, она, либо долго мялась – и Маша сама ее спрашивала, либо подходила и спрашивала, но называть ее никак не называла. Родионова все понимала и уделяла внимание обоим детям одинаково, боясь, чтобы это не отдалило их друг от друга.

      Обед для детей закончился, и Мария увела их в детскую спать. А взрослые продолжили беседы за напитками. Барышев и команда откланялись и продолжили заниматься делами, остались – Синельников, Смирнов и отец Ларисы. Синельников со Смирновым пили кофе, а Павел налил себе вина, в большом зале за столовой, который был не меньше, но там стояли вдоль стены уютные диваны и маленький столик посередине. Молчание затянулось, но было видно, что Маевский что-то задумал. Руки нервно подрагивали, а глаза бегали, как у человека с нечистой совестью. Павел налил себе второй бокал вина, выпил его залпом и спросил то, о чем думал последнее время.

- Саша, а ты уверен, что это Лариса? – Синельников чуть не подавился, Смирнов аккуратно поставил чашку на стол.

Маевский действительно был не в себе, во-первых, он впервые назвал зятя Сашей, а во-вторых, спокойно общался с ним. Настолько это было не похоже на Маевского, что Александр весь обед наблюдал за ним.

- А кто же еще? – не выдержал молчание Синельников.

И тут Маевский удивил обоих: он не одернул Дмитрия, не наорал на него или кого-либо, что было привычно для того самого Маевского, которого знали в этом доме, он общался, как обычный человек, без претензий на исключительность. До этого момента это был напыщенный сноб, который повелевал всем и всеми, даже в чужих домах. А тут вдруг вот так запросто «Саша».

- Ты знаешь, - задумчиво проговорил Маевский, глядя на Смирнова, - это так на нее не похоже… - и он опять задумался.

- Ты с ней последний раз когда общался? – спросил Смирнов.

Казалось, Павел вопрос проигнорировал, но после длительного молчания он все же ответил:

- Нормально мы с ней никогда не общались, всегда ругались. Впрочем, о чем говорить, если я ее не воспитывал. Пытался перевоспитать, но… - и он махнул рукой. – Какова мама, такова и дочь… - и он опять замолчал, думая о чем-то своем.

Синельников и Смирнов переглянулись. Павел их удивил, если не сказать больше. А виновник мыслительных процессов в умах двоих неординарных мужчин налил себе еще бокал вина и сделал большой глоток.

- Ты ведь знаешь, что Лариса не моя дочь? – обратился он к Смирнову.

Именно этого Александр и не знал. Для него это было как гром среди ясного неба. А Павел утвердительно кивнул и продолжил:

- Я женился на ее матери, когда у той уже был ребенок. Лариске было десять лет, так что повлиять на ее воспитание я смог, но не до конца. Да и мамаша ее не способствовала этому… Как же она не похожа на Лариску, - продолжил он после глотка из бокала. – Я не знаю, что ты там с ней сделал, но ты следи за ней, - проговорил он, вставая, но это у него не получилось.

Маевский попытался встать еще раз и лишь пролил вино из бокала себе на живот. Он с удивлением уставился на пятно, но все же с третьей попытки встал и начал заваливаться на бок. Его подхватила подбежавшая Маша.

- На полчаса оставить нельзя, - проговорила она, поддерживая Маевского за талию. – Что сидите? Помогите!

Смирнов с Синельниковым опомнились и помогли удержать Маевского.

- Может его здесь положить? – и мужчины переложили Маевского на большой диван у противоположной стены.

Маша поправила подушку и проговорила:

- Папа, тебе пить нельзя, а ты все туда же, - Маевский прикрыл глаза рукой, а второй махнул, отпуская зятя с дочерью. – Ладно, поспи, на ужин разбужу, - сказала Маша и вышла, вслед за ней потянулись мужчины.

      Откровения Маевского не давали покоя Смирнову. Если Лариса не дочь Павла, то тогда понятно, зачем он настаивал на замужестве. С другой стороны, если б не хотела, то вряд ли бы Павел заставил ее это сделать, рассуждал Смирнов. Выходит, что либо она сама затеяла этот спектакль с женитьбой, либо у Маевского было желание пристроить дочку в надежные руки. С желанием Маевского все понятно, а вот если это Лариса затеяла свою игру, то тут возникают вопросы и все они нерадужного характера. И Смирнов решил это выяснить у Павла. Его мысли прервал оглушительный женский вопль. Александр сорвался с места и выскочил в холл. Из зала, где недавно сидели мужчины, выбежала горничная и с воплем бросилась к Смирнову.

- Убили-и-и-и-и! - вопила она.

На шум прибежали Синельников и Барышев.

- Кого убили? – был первый вопрос Барышева.

- Там, - и горничная махнула рукой в сторону зала.

Мужчины бросились туда. На диване лежал Маевский с закрытыми глазами, а в районе живота на белой рубашке красовалось огромное красное пятно. Горничная зажала рот руками и сползла в обморок на ковер.

10.

      Мужчины подошли к дивану. Маевский лежал с закрытыми глазами, левая рука безвольно свисала с дивана, а правая лежала на груди. Если б не красное пятно на животе, то можно было подумать, что он спит. Первым опомнился Барышев, он протянул руку и дотронулся до шеи. Потом нагнулся и принюхался, затем расстегнул рубашку и попытался вытащить ее из брюк и был моментально схвачен левой рукой «покойника».

- Что еще за дела? – проговорил хриплым голосом Маевский и попытался сесть, зло глядя на Барышева.

- Да они тебя за покойника приняли, - проговорила Маша, которая стояла под аркой зала и с сожалением смотрела на Маевского. – Давай-ка я тебя в комнату отведу, а то ты всю прислугу перепугаешь, - и Маша помогла подняться Маевскому.

Тот уцепился за нее, как утопающий за соломинку, и, с трудом переставляя ноги, пошел за Машей.

- Осторожно, ступенька, аккуратно, - говорила Маша Маевскому, как маленькому мальчику, а тот покорно переставлял ноги в нужных местах.

Смирнов с минуту смотрел на это представление, затем опомнился и подхватил Маевского с другого бока, троица скрылась за поворотом на втором этаже. Барышев и Синельников проводили их взглядами, потом переглянулись.

- Он всегда так? – спросил Барышев.

- Вообще-то первый раз, - ответил Синельников, глядя туда, где только что скрылась троица, - я его таким еще ни разу не видел, - и он нагнулся, перекладывая горничную с ковра на диван.

Та охнула и открыла глаза.

- Как вы себя чувствуете? – спросил Дмитрий.

Горничная молчала и таращила глаза на мужчин. Барышев подошел и потрогал лоб.

- Она сейчас придет в себя, - сообщил он.

- А где покойник? – спросила горничная, оглядывая гостиную.

- Какой покойник? – спросил Барышев. – Никого не было, вам все показалось.

- Идите к себе, выпейте успокоительное, полежите, завтра все пройдет, - сказал Синельников.

Горничная ушла, слегка покачиваясь.

- Мда, - сказал Синельников. – Персонал напуган.

- Кстати, я хотел вам задать пару вопросов, - сказал Барышев.

- Прошу ко мне в кабинет, - вздохнул Синельников.

***


      Кабинет начальника службы безопасности располагался рядом с кабинетом хозяина дома. Комната была значительно меньше соседнего кабинета. В ней находился стол, компьютер, оргтехника, мини-станция, за столом по стене располагались стеллажи, на которых стояли папки и книги. В нише между стеллажами находился сейф, сверху завешенный картиной Шишкина «Утро в сосновом бору». Барышев хмыкнул, глядя на репродукцию. Синельников проследил взглядом за ним и сказал:

- Воспоминание детства, на стене у меня коврик висел над кроватью, - и он вздохнул. – Меня бабушка воспитывала…

- А от меня бабушка отказалась, - сообщил Барышев, все еще глядя на картину, - у нас в детском доме эта картина в спальне висела. Мне повезло, что директором был мужчина старой закалки, бывший военный.

Воцарилось молчание. Синельников хоть и не попал в детский дом, но понимал, что это такое, родителей он тоже рано лишился. Воспитывала его бабушка, ее домик в деревне, на окраине нынешнего престижного поселка богатеев, он сохранил. Более того, перестроил и обустроил по последнему слову современной техники.

- Так о чем поговорить хотели, Анатолий Иванович? – прервал затянувшее молчание Синельников.

- Зачем так официально? – спросил Барышев и усмехнулся. – Я хоть и лицо при исполнении, но с коллегой могу и по душам поговорить.

Синельников вздохнул, а что он ожидал, что майор не узнает, где он служил и почему ушел? Юлить и темнить не надо, что облегчало задачу обоим.

- Не буду я вас спрашивать про службу, - успокоил безопасника Барышев. – Может, перейдем на «ты»?

- Конечно, - кивнул Синельников и сел в кресло за стол, рядом расположился Анатолий.

- Дим, я поговорить хотел о хозяине, кое-что мне неясно, хотел бы услышать твое мнение.

Синельников правильно понял майора – тот хотел выстроить картину убийства, а для этого ему важно было ее составить из информации и фактов не одного участника событий. Это обычная практика, используемая при расследовании любых случаев. Поэтому он кивнул в очередной раз, соглашаясь с Барышевым.

- Расскажи мне, какие отношения были у него с пропавшей женой? – начал задавать вопросы Анатолий.

- Сложные, - ответил Синельников сходу, - я бы сказал даже острые. Они все время ругались, причем, инициатором скандалов всегда была Лариса.

- То есть любые распоряжения мужа она принимала в штыки? – предположил Барышев.

Синельников кивнул, майор что-то записывал в блокнот.

- Зачем тогда Смирнов на ней женился? - задал очередной вопрос Барышев.

- Это самое интересное, - помедлил, но ответил Дмитрий. – Все началось с прихоти Маевского, тогда еще не тестя Александра. Смирнов купил остров в Малайзии, а деньги проводил через банк Маевского. Так вот, Павел через год пришел с предложением купить этот остров, за хорошую стоимость, надо сказать. Смирнов отказался, Маевский настаивал, повышая стоимость, Александр уперся – и они разругались. А через полгода случился кризис и заводы Смирнова терпели убытки. Чтобы не потерять бизнес, надо было вложить приличную сумму в дело, а денег нет. Вот тут бы и продать этот остров, а Маевский сказал, что не надо и выставил условия: Александр женится на его дочери, а он полностью покрывает убытки Смирнова. Вот так все было.

Барышев что-то продолжал записывать в книгу, Синельников подумал и продолжил:

- Можно было, конечно, наплевать на Маевского и пойти в другой банк, но они – словно сговорились! Кто-то требовал бизнес, кому-то чуть ли не душу продать, помотали нервы Сашке они знатно. Сговор, конечно, был, но жалко было производство, народу работает около пяти тысяч человек. Можно было продать заводы, тогда люди бы оказались на улице, вряд ли бы в той ситуации кто-то начал поднимать производство, скорее всего, снесли бы под строительство или продали под склады. Пришлось подписывать кабальное соглашение. А потом потихоньку выплыли. Надо отдать должное, Маевский помог. Вот так Лариса оказалась хозяйкой поместья.

- И какая из нее хозяйка? – Барышев оторвался от записей.

- Хреновая, - ответил Синельников. – Проще говоря, не обучена она вести хозяйство. С детьми обращалась, как со щенками. Девочку застращала и забила, та ее боится до трясучки. Наняла им няньку под стать себе.

- А что Смирнов?

- Ничего, - ответил Синельников, - я ему несколько раз говорил, что она детей бьет. Он не верил, - вздохнул Дмитрий. – Пока сам не увидел и то случайно, дома остался.

- Сколько он прожил с такой женой? – Барышев вернулся к записям.

- Чуть больше года, и того выше крыши, - говоря это, Синельников махнул рукой над головой и отвернулся, глядя в окно. – Он ведь с ней даже рядом не стоял, только на приемах. На дух не переносил, уж не говоря о… - и он заткнулся, всё также глядя в окно.

Барышев понял, о чем Синельников не договорил.

- А как вы нашли Машу?

- В супермаркете ее ребята увидели, зашли водички купить и видят: идет наша Лариса в обносках. Подумали, что скрывается. Проследили и… в общем, неприглядно получилось. Думали, что это Лариса, так и обращались, а оказалась совсем другая женщина.

- Вот так сразу и нет отличий между ними? – улыбаясь, спросил Барышев.

Синельников вынул из стола фотографию и сунул ее Барышеву.

- На, найди десять отличий – и с меня бутылка коньяка, - сказал он.

На фотографии были запечатлены Смирнов и Маша, которые стояли на ступеньках какого-то дворца и улыбались в камеру. На Смирнове был смокинг, на Маше черное платье с открытой грудью. Барышев вытаращил глаза:

- Не может быть!

- Вот и не может, - ответил Синельников. – Разница в толщине и росте. И то не сразу заметишь.

- А голос? – все же продолжал настаивать Барышев.

- Если не орет, то и… - и он развел руками. – А как крикнет, так я тоже присесть готов. Слушай, где она так научилась?

- Препод в универе, там и не такому научишься, - засмеялся Барышев. – Маша, она может, ее даже декан побаивается. Но это ты ей не говори, она всех студиозов деканатом пугает.

И мужчины рассмеялись.

- Хорошая девчонка, только не повезло ей, - прошептал Барышев, Синельников сделал вид, что не услышал.

- А Маевский? – продолжил спрашивать майор.

- Лучше сам его спроси. Он настолько одиозный мужик, что сказать за него может только он. С дочерью они даже при нас ругались постоянно. Прибить ее он пытается с самого начала, как она тут появилась. Только это все слова. Даже с такой ядовитой натурой, Маевский и мухи не обидит.

- За что он не любит Смирнова?

- Саня у нас порой бывает жесткий, если упрется, то сдвинуть его никому не удается. Полагаю, что за остров простить не может. Более подробно спроси самого. Он мужик честный, ответит.

- А ты сам к нему как попал? – спросил Барышев и закрыл записную книжку, давая понять, что этот разговор только между ними.

Синельников усмехнулся.

- Когда пришлось… уйти из органов, - Дмитрий помедлил, - Саня меня на работу к себе пригласил. Тот период для меня был очень сложным, - и Синельников посмотрел в глаза Анатолию, тот понял и вопросов больше не задавал.

- Что ж, пожалуй, пойду, - сообщил Барышев. – Мы тут еще побудем некоторое время, - сообщил он в дверях.

- Располагайтесь, - улыбнулся Синельников и включил комрьютер, Барышев вышел.

***


      Маша вместе со Смирновым донесли Маевского до ближайшей гостевой комнаты и опустили Павла на кровать. Маша подложила под голову ему подушки и укрыла покрывалом, подоткнув его со всех сторон, как маленькому. Тот открыл глаза и воззрился на Машу:

- Посиди со мной, - и ухватил Родионову за руку.

Маша села на кровать рядом с Маевским, тот посмотрел на Смирнова и махнул рукой, мол, свободен. Смирнов вышел.

- И за что ты его не любишь? – спросила Маша у Павла и строго посмотрела на того, как на капризного ребенка.

- Он вредный, упертый, как баран, - зло, сверкнув глазами, сообщил Маевский.

Маша хмыкнула:

- Папа, при должном обращении любого барана можно оторвать от рассматривания новых ворот!

- Только не его, - упорно гнул свою линию Маевский.

- А ты пробовал с ним поговорить в другом тоне? – и Маша посмотрела Маевскому в глаза.

Тот взгляд отвел.

- Ага! Во-о-т! – как маленькому проговорила Родионова. – И что ты от него хочешь после этого? Измени себя и мир изменится вокруг тебя, мм? – Маша ему по-доброму улыбнулась.

Маевский от удивления приподнялся и уставился на дочь.

- Поспи, я тебя разбужу на ужин, - сказала она, вставая.

- Не надо на ужин, - откинувшись на подушки, сказал Павел. – Я так посплю.

- Тогда я тебя закрою, никому не открывай. Если что надо – звони, у тебя телефон есть? – Маевский кивнул. – Вот и хорошо.

И Маша вышла, закрыв дверь на ключ с той стороны, Маевский закрыл глаза и погрузился в сон.

- Забавная штука жизнь, не правда ли? - проговорил Смирнов, отходя от стены, на которую он опирался.

Маша как раз закрывала дверь на ключ. Она посмотрела на Смирнова и ответила:

- Жизнь всегда хороша, в любом ее проявлении, что нельзя сказать о смерти. Почему ты не можешь найти общий язык с Павлом? – перехватила инициативу разговора Родионова.

- Он злой и упертый баран, - ответил Смирнов, но без негатива, словно констатировал факт.

- Вот и он о тебе также говорит. Не пора ли уступить друг другу? Как дети: не бери мои куличики и уходи из моей песочницы, - коверкая слова на детский лад, сказала Маша. – Пора бы повзрослеть, Александр Александрович, даже если тесть не может, ты сможешь.

- Для чего мне это? Разъясни, зачем? – и он остановился, перегородив дорогу в коридоре на выходе в холл.

Маша глубоко вздохнула, скрестила руки и посмотрела на Смирнова.

- Хотя бы потому, что ты взрослый человек! Самодостаточный, умный, у тебя дети, кто-то же должен им показывать пример, - Маша обошла Смирнова по дуге и вышла в холл, тот в задумчивости остался стоять.

      В голове у Смирнова крутились последние слова Марии «…кто-то же должен…». Это уже походило на мантру. Александр тряхнул головой, но чувство чего-то такого, непонятного не отпускало его. Чем же он так насолил Вселенной, что его наказали бестолковостью и тупостью. Вот он ответ, все лежит на поверхности! А взять не возьмешь, в лоб не попрешь и напор тут не к месту. И Александр понял одну прописную истину: он отучился ухаживать за дамами. Сначала у него была жена – любимая и единственная, потом – горе вселенское, а затем – наказание непомерное и вот теперь то, что хотелось бы взять и не отпускать, никогда. Нахрапом не возьмешь, обломают, не бизнес.

- Ох, ты ж мать твою, - прошептал Смирнов себе под нос и взъерошил собственный затылок.

- Решил прическу подправить? – перед Александром стоял Синельников, прислонившись плечом к стене. – А тебе идет, - спокойно закончил он и выпрямился. – Ты что там задумал? Тестя налысо побрить?

Смирнов странно посмотрел на Синельникова и вдруг засмеялся, заливисто, по-мальчишески, став вдруг моложе лет на десять. Дмитрий, глядя на Сашку, засмеялся тоже. Смирнов хлопнул друга по плечу:

- Пошли, дело есть, нам с тобой расслабляться нельзя, - друзья, весело перешучиваясь, спустились вниз в холл.

***


      Маша опять занималась с детьми до позднего вечера, потом мыла их и укладывала, но уже у себя в комнате. Возвращать детей в детскую она отказалась наотрез.

- Вот когда убийцу поймаете, тогда и вернем ребяток назад, а пока под моим неусыпным оком они побудут, - сообщила она Смирнову, тот, как ни странно, не возражал, только загадочно улыбнулся.

Маша же пожала плечами, главное – дети при ней. Дети были рады. Синельников ходил задумчивый, все время за Марией подсматривал, что сильно напрягало Смирнова. Александр на Машу смотрел как-то странно, что-то в уме подсчитывая, о чем-то сам с собой рассуждая. Синельников ухмылялся, он-то давно понял к чему дело идет, сам так же начинал.

- Точно женюсь, - решил он и даже поставил себе зарубку, когда и в какой день сделает предложение.


      Дмитрий открыл дверь в кабинет и застыл на пороге – в кресле у стола сидела Маша.

- Что встал, как столб, дверь закрой, - приказала она, Синельников повиновался, с улыбкой делая ей поклон.

Маша прыснула.

- Слушай, Семеныч, - начала она, - поговорить надо.

- Какой-то сегодня день разговоров, - прошептал Дмитрий. – Слушаю вас, Мария Николаевна, - и сел рядом с Родионовой.

- Семеныч, я тут вот все думаю, а откуда преступники знали, где находится серверная? Я у Сан Саныча план дома выпросила, так там не указано, где серверная.

Синельников с удивлением посмотрел на Машу.

- А ведь ты права! На плане не указано, - Синельников даже замер, глядя на Машу. – Мы ее перенесли из внешних домиков сюда, когда решили полностью дом на компьютерную охрану поставить.

- Когда было? – Маша аж подалась навстречу.

- С полгода назад.

- Значит, жена Саныча в курсе была?

- Точно! Она еще выспрашивала для чего все это, - припомнил Синельников.

- Семеныч, - Машка еще ближе придвинулась к безопаснику, - почему дети такие забитые? – шепотом спросила она.

Дмитрий оглянулся и также шепотом ответил:

- Лариска их била, сам видел, особенно девочку. Знаешь, ее ведь зовут Леночка, а не Лерочка. Ларисе не нравилось это имя.

Глаза у Маши стали огромными и потемнели.

- Вот как?! Тогда найди ее, Семеныч, я ее тогда собственными руками придушу. У меня к ней счет растет, - добавила она. – Отец у нее нормальный, надо только подход к нему найти, - сообщила она.

Тут у Семеныча глаза на лоб полезли.

- Я бы его поспрошала, но ты ж понимаешь, что это все подозрительно?! – безопасник кивнул. – Пошлем к нему на расспросы Толю, он умеет с людьми общаться, я ему ЦУ напишу, - Семеныч сглотнул.

- Ты точно в КГБ не работала? - спросил он на полном серьезе.

Машка замолчала и внимательно посмотрела на Синельникова.

- Вот за что ты меня не любишь? – Дмитрий поперхнулся воздухом.

- Да я наоборот… - начал было он говорить, но тут Маша сменила тему, причем так резко, что Синельников даже не понял.

- А какая у Смирнова была жена?

- Тамара, - на автомате ответил Синельников, - нормальная была жена, они вместе учились, Саня второе высшее получал.

- Почему мать с отцом не помогли сыну после того, как она умерла?

Видно было, что Синельникову тяжело отвечать на этот вопрос, но он все же сказал:

- Саня с ними не общался. Какая-то мутная история была с его братом, он за него заступился и родители обоих выгнали из дома. Так что ни о какой помощи не было и речи.

- О, как! – Маша замолчала, что-то обдумывая. – Сестру оставили, а братьев выгнали?

- Наташку? - Синельников посмотрел на Машу. - Она тогда маленькая была, не могла уйти, потом после окончания школы к нему и переехала. Он же ее и учил. Теперь у нее свое дело – директор фитнес-клуба.

Маша кивнула, соглашаясь, что поняла.

- Я пошла, у меня там дети спят, - она ушла, тихонько закрыв дверь, Синельников вздохнул.

- Что-то сегодня все интересуются тобой, Саша, какой-то день анкетирования, - проговорил Семеныч, - пожалуй, я проверю посты и тоже спать, - и Синельников, прихватив рацию, вышел.

***


      Ночь прошла на удивление тихо. Маша встала рано и, как обычно, пошла на пробежку вокруг дома. Надевая спортивные брюки, она неожиданно поняла, что они сильно растянулись, причем так, что пришлось использовать завязки, затягивая шнурок вокруг талии. Она выбежала на улицу, привычно свернула за угол дома и задала темп пробежки. Дом был построен не ровным прямоугольником, а в стиле французских замков, с башенками по углам и выдвинутыми вперед порталами.

      Дворник поливал цветы за домом, таская шланг за собой. Маша мельком глянула на него, дух первооткрывателя поборол страх и Мария побежала дальше по тропинке, которая уходила куда-то вглубь поместья в лесочек. Пробежала его она быстро, это оказалась небольшая рощица, за которой стояли конюшни, за оградой бегала белая кобыла. Маша подошла к загону и положила руки на толстое бревно – перекрытие. Лошадь продолжала бегать вдоль ограды, как-то нервно подергивая ушами, косясь на женщину. Та лошадей не боялась, но все же отошла подальше. Обошла весь загон по периметру и уперлась в стену конюшни. Родионова решила продолжить пробежку, для этого ей надо было обойти конюшню сзади, что и сделала. И за поворотом уткнулась в чьи-то ноги – на земле лежал человек. Маша подошла поближе и отшатнулась – голова человека была вся в крови. Родионова ахнула и дала стрекача, надо было срочно найти Синельникова и Барышева.
11.


      В кабинете Смирнова собрались: Барышев, Синельников, Маша и мужчина по имени Алексей из группы майора. Все расположились вокруг необъятного стола бизнесмена, но возглавлял это собрание Барышев.

- Итак, господа, что мы имеем? – начал свою речь майор. – Начну сначала. У хозяина поместья господина Смирнова пропадает жена, затем к нему является некто, который выдает себя за следователя убойного отдела Ильюшина Сергея и предъявляет обвинение Александру в убийстве его жены и ордер на арест. Благодаря тому, что у Александра Смирнова было алиби, так называемый «следователь» уходит ни с чем. Затем в поместье появляется «жена» Смирнова и ругается с воспитательницей детей, после чего эту воспитательницу находят задушенной в собственной кровати. Через два дня у дверей детской комнаты находят раненого охранника, а в самой комнате следы вандализма, а, возможно, покушение на детей хозяина. К счастью, дети остались живы. Так?

Все кивнули.

- Далее, в поместье прибывает майор ФСБ с экспертной группой, о котором всем окружающим известно только, что это гости хозяина дома. Группа майора под видом ремонтной бригады начинает проверку дома и выясняется, что за хозяином поместья ведется электронная слежка, а данные пересылаются на неизвестный сервер. Специалистами экспертной группы майора Барышева, чтобы не вспугнуть преступников, было принято решение заслать на принимающий сервер троянскую программу, которая блокировала бы показ данных и имитировала сбой работы сервера поместья. Это было сделано для того, чтобы вызвать злоумышленников на действия. Далее были проведены дополнительные меры безопасности по предупреждению проникновения в дом и поместье посторонних лиц. Для этого поставлены дополнительные устройства и механические замки.

- Правильно, - сказала Маша, - старый добрый замок никому не помешает, - Барышев с осуждением посмотрел на Машу, та опустила взгляд.

- Единственный человек, который имел оба ключа, электронный и механический, это Виталий Кузьмич Ларионов – дворецкий поместья Смирновых. Сегодня утром в семь ноль пять он был найден с пробитой головой у старых конюшен поместья Родионовой Марией Николаевной, которая совершала утреннюю пробежку. Кстати, чего тебя туда понесло? – обратился Барышев к Родионовой. – И без охраны!

- Захотелось посмотреть что там? – и Мария невинно похлопала ресницами. – Толь, можно подвернуть ногу, упасть и сломать шею. В конце концов, метеорит упадет на голову, - добавила она.

- Да уж, с твоей способностью попадать в историю не только метеорит, но и космический корабль пришельцев сядет тебе на хвост. Запереть тебя, что ли? – и Барышев глянул на Синельникова, тот кивнул.

- Только попробуйте, вам же хуже будет, - погрозилась Маша.

- Мы решим, что нам хуже, - ответил Синельников, Смирнов с одобрением посмотрел на Дмитрия.

Машка хмыкнула и замолчала, на лице ее читалось «отомщу и мстя моя будет жестокая». Барышев тяжко вздохнул, Синельников проигнорировал, а Смирнов виновато опустил глаза.

- Я продолжу, - сообщил майор. – Сейчас дворецкий госпитализирован в спецклинику и к нему приставлена охрана. К счастью, он жив, врачи дают прогноз: состояние стабильно тяжелое. Далее, благодаря своевременному вмешательству Марии Николаевны, дворецкий был во время госпитализирован и место преступления осмотрено до того, как его затопчут представители местного отделения полиции. Из осмотра места, где был найден Виталий Кузьмич, следует, что его туда перенесли. В связи с этим был осмотрен участок и дом, группой капитана Алексея Бардина найдено место преступления. Вам слово, Алексей, - и майор сел.

Мужчина поднялся и продолжил рассказ:

- Мы осмотрели весь дом, тщательно, - он посмотрел на Смирнова. – И были найдены следы проникновения в кабинет хозяина поместья, комнаты детей, в кабинет начальника службы безопасности доступ преступник не получил, так как дверь была блокирована сигнализацией, поставленной лично начальником службы безопасности. Все микрофоны, внедренные ранее преступниками, мы оставили на месте. Изменили лишь систему подачи сигнала, что привело к сбою их работы, - капитан откашлялся и продолжил. – Осмотрев тщательно серверную, мы нашли следы преступления - кровь на полу и стенах в дальнем конце комнаты. Далее, по характеру пятен и местонахождению их, мы делаем вывод, что дворецкий получил удар тупым предметом сзади по голове, потерял сознание и был перенесен за конюшни. Скорее всего, преступники посчитали, что дворецкий мертв.

- Преступники? – спросила Маша.

- Да, - ответил капитан. – Вот реконструкция событий, - и он развернул монитор компьютера к сидящим людям. – Господин Ларионов в пять сорок пять снял сигнализацию и открыл дверь, затем в пять сорок шесть он зашел в холл. По его расписанию он должен был придти в шесть ноль, ноль, пойти проверять кухню, а уж затем к себе в кабинет для составления плана работы на день. Здесь же случилось так, что дворецкий приходит на пятнадцать минут раньше и заходит в серверную. Предположительно, он либо услышал посторонний звук, либо дверь была приоткрыта. Далее, он заходит в серверную и там встречает того, кого хорошо знает. Иначе не объяснить, почему он провел там семь минут, а уже потом только получил удар по голове, более того, он прошел в дальний конец комнаты, что не сделал бы при постороннем человеке. Скорее всего, он кого-то увидел там и с ним беседовал. В процессе беседы кто-то второй бьет дворецкого по голове сзади, а затем они его уносят за конюшни. Экспертами было установлено, что человек, покушающийся на жизнь Ларионова, был выше его ростом. Удар был произведен наискосок слева направо и сверху. Теперь вопрос к вам, Мария Николаевна, когда вы вышли в холл, что-нибудь подозрительное увидели?

Маша покачала головой.

- Все, как всегда, - ответила она.

- Хорошо, может быть, вы кого-то встретили около дома, или около конюшен? – продолжил спрашивать эксперт.

Маша задумалась.

- Я обычно бегаю вокруг дома и позже минут на двадцать, - начала вспоминать Маша. – Вышла, в холле даже охраны не было.

- Охрана была, - перебил ее Синельников, - его кто-то в подвале в туалете закрыл.

- Круто, - сказала Маша. – Значит, все-таки кто-то из наших. Дверь открыл дворецкий, ключом, зашел в дом и получил удар по голове, а в доме уже был преступник. Охрану заперли в туалете. Кстати, а почему он не кричал?

- Потому что туалет находится в подвальном помещении, оттуда кричать бесполезно, никто не услышит, - сообщил Синельников.

- А когда нашли парня? – не унималась Маша.

- Когда стали разбираться, куда он пропал, - ответил Синельников.

- Зачем он, вообще, туда пошел, когда туалет за лестницей? – спросила Маша.

- Он услышал какой-то звук в подвале, пошел проверить, зашел в туалет - нет ли там кого-то, его и закрыли. Двери добротные, дубовые, - ответил Барышев.

- Идеальный вариант, - задумчиво проговорила Маша. – И все свои…

Мужчины посмотрели на нее. Она теребила кончики волос, накручивая их на палец.

- Никого не было во дворе, точно не было. Я повернула за угол и… так, стоп! – Машка остановилась. – Дворник поливал розы и стоял на тропинке, мне показалось интересно куда она ведет, вот я и пошла по ней. Все, - Маша развела руками.

Синельников и Барышев переглянулись.

- Машенька, - тихо спросил Толя, - а как выглядел дворник?

- Обычно, в фартуке, длинном таком, со шлангом в руках, из него еще вода… - и тут Машка остановилась, - из него вода не лилась, - добавила она задумчиво. - Может, он только пришел? – она продолжала накручивать локон на палец.

Барышев покивал головой.

- Так, на сегодня всё, все свободны, - сообщил майор, Синельников на него удивленно посмотрел, потом на задумчивую Машу и первым поднялся.

Барышев подмигнул Дмитрию, тот все понял. Мужчины вышли, Маша осталась. Анатолий собирал бумаги со стола.

- А ведь ты от меня что-то скрываешь, - сообщила Маша, глядя на Анатолия и не делая попытку встать.

- Что от тебя скроешь, Маша? – спросил он, продолжая собирать бумаги.

- Ладно, - сказала, поднимаясь, Маша, - война придет, хлебушка попросишь, - и прикрыла дверь за собой.
- Тьфу ты, - в сердцах высказался Толя, - для твоего же блага, - выключил компьютер и вышел, оглядываясь вокруг, затем тихонечко шмыгнул в соседнюю дверь - кабинет Синельникова.

Там его ожидала та же компания, но только без Родионовой. Мужчины продолжили совещание.

***


      Маша, дав наставление насчет обеда повару, с которым, как ни странно, быстро поладила, отправилась гулять с детишками на улицу. Погода была солнечная, тепло, песок в песочнице влажный, горка чистая и скользкая, дети радостные, что еще надо для счастья малышне?

      На скамейке возле песочницы сидел Маевский и читал девочке, та водила пальчиком по книжке и что-то спрашивала у него. Синельников в окно наблюдал за ними. Так необычно было видеть Маевского в джинсах и футболке голубого цвета с надписями на груди.

- Интересно, откуда он такую выскреб? – сказал Синельников и осекся, мужчина рассматривал Маевского с удивлением, стоя у окна.

- Дим?.. – Смирнов подошел сзади к другу и залюбовался мирной сценой на улице. – Похоже, что это моя, - сообщил Смирнов после того, как разглядывал тестя и его занятие. – Маша дала.

Синельников уставился на Смирнова.

- Тебе не кажется, что он себя странно ведет? – озаботился Синельников.

Барышев и Бардин подошли к ним.

- А что странного в его поведении? – спросил Барышев.

- Это надо рассказывать с самого начала, - вздохнул Смирнов.

- У нас время есть, - сообщил Бардин и офицеры выжидающе посмотрели на Смирнова, тому ничего не оставалось, как продолжить.

- В общем, тесть мой человек непростой, - начал говорить, подбирая слова, Смирнов. – Очень непростой, скажем так, с претензиями.

- И очень большими, - добавил Дмитрий, Смирнов кивнул.

- Он отчего-то решил, что ведет свою родословную не иначе как от Винздорской династии, отсюда и его манера поведения, и требования к обслуживающему персоналу, сотрудникам на работе. Капризы, склоки, скандалы - вот его реноме. Приезжая к нам, он постоянно скандалит то со мной, то с Ларисой, то с Дмитрием. То не так подали, то блюдо не сочетается с предыдущим и так далее, - Смирнов замолк, собираясь с мыслями. – Детям ни разу не улыбнулся, не говоря о том, чтобы читать им сказки, - и Александр кивнул на окно. – А тут с Машей не спорит, с детьми гуляет, ха! Смотрите, смеется, - показал на окно Смирнов, - не странно ли?

Барышев пожал плечами и сообщил:

- Ничего странного в этом нет. Машка с кем угодно найдет общий язык. Я помнится, таким говнюком был, никому не верил, грубил и то она нашла ко мне подход. Так, давайте по делу, - мужчины сели на свои места.

- Я так понимаю, что Маевского мы можем вычеркнуть, - сказал Анатолий. – На день убийства у него алиби. Сегодня он спал до завтрака и то под замком, Маша его при мне вела на завтрак. Взяла как свидетеля, дверь открывал я сам, - хмыкнул Толя. – Далее охрана. Что скажете, Дмитрий?

- Шесть человек охраны дома и шесть - периметра, еще четверо выездных, их вообще в доме не было.

- Проверяли? – спросил Алексей.

- Они в поиске, у меня с ними связь и жучки на случай потери связи, - сообщил Синельников, - тут все схвачено, не говоря о том, что охрану я проверял лично. Теперь о других. Шестеро охраняют дом внутри. Двое постоянно курсируют по этажам, остальные меняются. Смена по восемь часов, - Алексей кивнул. – Два раза днем и два вечером, не считая того, что утром и на ночь, двое делают обход всего особняка: проверяют все комнаты, подсобки, подвал - подозрительных не было обнаружено.

- Что с парнем, который попал в больницу? – спросил Смирнов.

- Ему уже лучше, идет на поправку. Врачи дают положительный прогноз, дня через три-четыре сможем его допросить, - сообщил Дмитрий.

- Охрану приставили? – спросил Барышев.

- Днем дежурит местное отделение, а вечером и ночью - мои ребята, - сообщил Синельников, Барышев кивнул.

- Что с теми парнями, которые охраняют периметр? – подключился Алексей, который все это время делал пометки у себя в книжке.

- Поставили дополнительные камеры и шесть раз в день проверка – ответил Дмитрий. - Ведем наблюдение, пока никто не пытался проникнуть на территорию.

- Теперь подошли к самому интересному вопросу, - сказал Алексей. – Кто еще, кроме обслуги и дворецкого, живет в поместье? – вопрос был адресован Смирнову.

- Два конюха, они живут в домике рядом с коттеджем охранников, дворецкий с семьей живет в доме, который стоит отдельно от остальных, с той стороны усадьбы, их отсюда не видно. Все, - ответил Смирнов.

- Дворник? – спросил Барышев.

Смирнов закрыл глаза и потер их рукой.

- Я все время про него забываю, - устало проговорил Александр. – Кузьмич привел какого-то парня с улицы, сказал, что ему жить негде. Он занимался у нас ландшафтным дизайном. Неприметный парень, тихий, стеснительный. Сад разбил, розы посадил, я им доволен. Но есть одно «но»! Он взял отпуск и уехал к матери в другой город.

- Тогда кто поливает цветы? – спросил Синельников.

- Эм, - стушевался Смирнов, - один раз я поливал, потом попросил конюшего.

- А почему я не знаю, что Слава уехал? Да и видел его на днях, дорожку подметал, - сказал Синельников.

- Не мог он подметать дорожку, - ответил Смирнов. – У него бабушка в больницу попала, я денег дал на лечение и он уехал. А не сказал, потому что замотался, забыл.

- Опа! – хлопнул в ладоши Алексей и они переглянулись с Барышевым. – Как интересно…

- Значит, вот что сделаем, - сказал Барышев, глядя на присутствующих.

***


      Совещались мужчины долго, спорили, потом все же разошлись, Смирнов пошел к себе в кабинет. Уже оттуда наблюдал затем, как тесть с Машей и детьми прогуливаются по аллейке, которая ведет в сад. Саша не выдержал и вышел на крыльцо с другой стороны дома. Тесть с Машей и детьми все также медленно шли по дорожке, мирно разговаривая, и тут у Смирнова зазвонил телефон. Сначала он не понял кто это. Затем с удивлением выслушал абонента, прищурился и спросил:

- А вы кто?

На том конце что-то ответили.

- Минутку, - сообщил Смирнов и пошел по аллее догонять Машу с тестем.

Он быстро настиг прогуливающихся тестя с Родионовой и протянул ей телефон.

- Это тебя, - Маша удивленно посмотрела на Смирнова и двумя пальцами взяла телефон, как что-то опасное, приложила к уху и боязливо сказала:

- Да? – потом удивленно посмотрела на Александра, поморщилась, ответила:

– Нет, со мной все в порядке, приезжать не надо. Я? – она помолчала, выслушивая собеседника в трубке, продолжила. – Прошу тебя, не надо приезжать! Со мной все в порядке! Я далеко от Москвы. Нет, не надо! – она бы еще что-то сказала, но Смирнов отобрал у нее телефон и ушел, говоря что-то в трубку.

Маша хмуро посмотрела ему вслед, потом сунула Володю Павлу в руки.

- Я сейчас приду, - сообщила она ему и побежала следом за Смирновым.

Павел с удивлением посмотрел вслед Маше, потом перевел взгляд на Вову и сказал:

- Вот так-то, брат, нас с тобой бросили.

- Не, деда, - покачал головой малыш, - мама придет, вот увидишь, - и погладил Маевского по голове.

Тот улыбнулся, обнял ребенка, вдыхая его чистый аромат, и прошептал:

- Спасибо тебе, милый.

- Пожалуйста, - важно ответил малыш, и они дружно засмеялись.

- Деда, пойдем домой, - позвала девочка, и дед с внуками не спеша направился к дому.

***


      Маша догнала Смирнова почти у дома. Тот как раз нажимал на клавишу отбоя на аппарате. Родионова встала перед мужчиной и, молча, уставилась ему в глаза, Александр взгляд не отвел. Женщина хмыкнула и спросила:

- Что ты ей сказал?

- Откуда твоя мать узнала мой номер телефона? – вопросом на вопрос начал отбиваться Смирнов.

- Ты сам мне дал мобильник, - пожала плечами Маша. – Или пусть мои родители с милицией и собаками начинают розыск? – начала наступление Маша.

Смирнов смолчал и посмотрел на Машу.

- Я разрешил ей приехать сюда, - наконец сообщил Александр.

- С ума сошел? – подпрыгнула Родионова. – Ты мою маму не знаешь! Она всем мозги проест, - забегала перед Смирновым Машка. – Ты понимаешь, на что ты подписался? – бегая туда-сюда и размахивая руками, говорила Маша.

Тот кивнул и улыбнулся.

- Вот и посмотрим, на что я подписался, - сообщил он.

- Боже мой! - театрально схватилась за сердце Маша. – Мы забыли про Павла Владиславовича, - уже серьезно сказала Маша.

Смирнов махнул рукой:

- Мне уже по большому… - он остановился на полуслове, понимая, что чуть не ляпнул неприличное слово.

Маша ехидно на него посмотрела и добавила:

- Правильно, при детях и дамах не выражаться, - и, развернувшись, поспешила навстречу Маевскому и детям.

***


      После ужина, на удивление Смирнову и Синельникову, Павел вместе с детьми отправился в малую гостиную смотреть «Спокойной ночи, малыши». Маша ушла на кухню согласовывать меню с поваром, после того, как Виталий Кузьмич попал в больницу, она взяла на себя заботу о поместье. Мужчины остались в столовой пить кофе. Разговор вертелся вокруг урожая, последних новостей, и ни слова о том, что больше всего волнует каждого – расследования.

Мужчины, как сговорились.

- А ко мне теща приезжает, - сообщил Смирнов.

Синельников поперхнулся, вытер губы салфеткой, поставил чашку и спросил:

- Саня, какая теща и откуда?

- Моя, Дима, моя, так что готовьтесь, - загадочно улыбнулся Смирнов.

Алексей не придал словам значения, только внимательно глянул на хозяина, Барышев же только скосил взгляд и вздохнул.

- К чему готовиться? – все же уточнил Синельников.

- Знал бы - сказал, - ответил Смирнов.
12.

      Утро добрым не бывает – это знает любой школьник. Пожалуй, только престарелые люди понимают насколько это прекрасно - проснуться рано, поздороваться с солнышком, пройтись по сырой от росы траве. Молодежь же таких прелестей не понимает, у нее свои приоритеты. Только совсем молодое детсадовское поколение радо каждому дню, а больше всего именно росе, грибному дождику, яркому солнцу и пению птиц.

      Охрана у ворот поместья Смирновых точно была не рада рано утром гудку серебристого «Поло», который уткнулся носом в металлическую решетку ворот. Мрачный, невыспавшийся охранник внимательно оглядел машинку, заглянул в салон и открыл ворота. «Поло» бикнув на прощание, резво рванул по дороге в сторону хозяйского дома, больше похожего на средневековый замок мелкопоместного графа провинции Латур. У дома машина остановилась и из нее вылезла платиновая блондинка в модных солнцезащитных очках, белых хлопковых капри и легкой блузке с коротким рукавом. На пороге дома ее ждали: хозяин, господин Смирнов, второе лицо компании – Синельников и двое охранников у двери. Блондинка хлопнула дверцей и легкой походкой подошла к встречающим ее мужчинам.

- Элла Владимировна, - представилась дама, сняла очки и подала руку Смирнову, безошибочно определив главного в этой компании.

Даме на вид было лет сорок пять, она отличалась прекрасной фигурой и невысоким ростом. В сочетании с ярко-голубыми глазами она смотрелась сногсшибательно, даже у Синельникова, которого считали равнодушным к женскому полу, перехватило дыхание.

- Рад вас видеть в нашем захолустье, - пожимая руку, сообщил Смирнов.

- Захолустье? – дама посмотрела удивленно на Смирнова. – Да будет вам, Александр Александрович! Прекрасный дом, хорошее место, что еще надо для полного счастья? – то ли спросила, то ли констатировала факт женщина. – И где мое сокровище? Мечтаю насту… - договорить ей не дали, из дома с писком выскочили дети и опрометью побежали на детскую площадку мимо взрослых, совершенно не обратив внимания на нового человека.

Элла Владимировна с удивлением проследила взглядом за детьми, ее глаза неожиданно засветились, дама широко и по-доброму улыбнулась. Эта улыбка преобразила ее, контраст настолько был велик, что мужчины замерли не в силах что-либо произнести.

- Боже мой, какие детки! Чьи они? – но молодые люди ответить не успели.

На пороге появилась Маша с большим пластиковым ведром в руках, полным игрушек, и закричала вдогонку малышне:

- Володенька, Леночка, аккуратно, упадете!

Элла Владимировна осмотрела Машу, мимика лица стала изменяться и показала всю гамму чувств женщины от удивления, до крайнего восхищения, ее губы свернулись в трубочку и выдали неслышный ультразвук из буквы «О». Дама вытаращила глаза и сообщила:
- Обалдеть!

- И вам здравствуйте, Элла Владимировна, - сказала Маша. – Вы к нам надолго? – любезно осведомилась Родионова.

- Маша? – Элла Владимировна никак не могла прийти в себя. – А-а-а… - и она замолчала.

Обе женщины рассматривали друг друга: Маша выжидающе, а Элла Владимировна с полным восхищением во взоре.

- Прекрасно выглядишь, - все же Элла Владимировна нашла в себе силы выдать реноме новому имиджу дочери.

- Спасибо, - вежливо ответила Маша.

- Маша, это чьи прекрасные детки? – спросила женщина, разглядывая детей на площадке, интерес к дочери она уже потеряла.

- Наши, - ответил Смирнов и шагнул к Маше, вставая с ней рядом и обхватывая рукой за талию.

У Машки глаза на лоб полезли. «Что ты творишь?» - беззвучно губами спросила она у Смирнова, но ругаться с Александром при матери и охране не собиралась. «Погоди! - подумала она, - я еще тебе отомщу». Смирнов мило улыбнулся Маше и «теще», предложил пройти в дом выпить кофе.

- Нет-нет, - быстро проговорила Элла Владимировна, - я к детям. Маша, какое счастье, такие детишки и двое! – и она со скоростью грузового локомотива рванула на детскую площадку.

У Синельникова глаза свелись к носу от удивления.

- Маша, а что это с ней? – спросил безопасник.

Машка поставила ведро на землю и сделала свой любимый жест - скручивание головы одному всем известному хозяину поместья.

- Х-му! – выдохнула она, Смирнов отошел на всякий случай. – Что - что? – Маша повторила вопрос Синельникова. - Да она всю жизнь мечтала о внуках, понимаешь? – зло сощурила глаза Маша. – А ты ее обманул, - обратилась она к Смирнову. – Вот потом КАК ты ей будешь объяснять, что всего лишь пошутил, а? – и Маша продолжала наступать на Смирнова, тот не выдержал и отскочил.

- Не волнуйся, я все решу, - бросил на ходу Александр и быстро вошел в дом, его отступление слишком походило на бегство.

- Если что, Семеныч, я за вами слежу, - назидательно помахала Маша пальцем перед носом Синельникова, подхватила ведро и направилась к детям.

Синельников поспешил за Смирновым.

- Зачем ты обманул Эллу? – от порога спросил Синельников, входя в кабинет бизнесмена.

- А кто сказал, что обманул? – Смирнов стоял у окна и наблюдал за тем, что происходит на детской площадке. – Я всего лишь приучаю свою будущую жену к мысли о том, что ей придется всю жизнь провести рядом со мной, - и Смирнов обернулся, на губах его играла улыбка.

Синельников поперхнулся.

- Я так скоро инвалидом стану, - сообщил он, откашлявшись. – А по-другому нельзя?

- С этой женщиной вообще нельзя быть уверенным в чем-либо, - ответил Смирнов, наблюдая за тем, как Элла бегает по площадке за Володей, а тот смеется от души. – Вот посмотри, - потянул за рукав Дмитрия, - вот оно счастье! Видишь?

- Не боишься, что она тебе голову отвернет? – мрачно спросил Синельников.

- С чего это? – Смирнов с улыбкой посмотрел на друга. – Меньше слушай, что она говорит, больше следи за тем, что делает.

Дмитрий не нашел, что ответить на это Александру.

С приездом матери, которая с удовольствием играла с детьми, у Маши образовалось больше времени, и она занялась домашними делами. Оккупировав кабинет Кузьмича, бывшую подсобку для хранения запасов, Маша делала записи в тетради, что купить, что уже куплено, что надо добавить. Зашел Маевский.

- А где дети? – спросил он.

- На площадке играют с Эллой Владимировной, - сообщила Маша, не отрываясь от своего занятия, а через минуту Смирнов наблюдал за тем, как тесть знакомится с Эллой.

      По-хорошему надо было бы пойти и проследить за ним, чтобы чего не вышло, но Смирнов решил посмотреть, что будет делать Павел в этой ситуации. А тесть проявил себя в высшей степени галантно: помогал новой гостье играть с детьми, чем неимоверно удивил Смирнова. К обеду Маевский с Эллой сблизились настолько, что вместе с внуками ходили на пруд, который находился за конюшней. Маевский проводил экскурсию по поместью, больше всех досталось охране, именно они по приказу Синельникова должны были охранять детей и родственников хозяина, но так, чтобы те их не заметили. Зато дети после обеда заснули моментально. И надо же было так случиться, что именно тогда, когда Элла уложила детей спать, приехал капитан Смирнов и в форме.

      Радушный хозяин поместья усадил своего тезку за общий стол обедать. Маша с ехидством подумала, что хоть на время обеда заткнули рот любопытному капитану, афишировать личные дела перед матерью она не хотела. Хозяину тоже пришла в голову похожая мысль, поэтому он, извинившись перед гостями, как только быстро перекусил, подхватив Смирнова и Синельникова, удалился к себе в кабинет.

- Маша, а зачем здесь милиция? – спросила Элла у дочери.

- Полиция, - поправила ее Маша.

- Какая разница, - сморщила носик Элла Владимировна.

- Согласен, - сказал Маевский, - никакой. Название разное, а суть одна. Видите ли Эллочка, - при таком обращении у Маши со стуком упала ложка в тарелку, мать осуждающе посмотрела на нее, - у нас случилось несчастье, воспитательницу наших деток убили. Как вы соизволили заметить, милиция это дело расследует.

- Вот как? – Элла задумалась. – И давно это произошло?

- На той неделе, - нехотя ответила Маша. – Вы кушайте, остыло уже все, - попыталась поменять тему Маша, Элла понимающе посмотрела на дочь и продолжила трапезу, молча, но задумчиво.

Кофе перешли пить в гостиную. Маша, воспользовавшись случаем, ухватила Маевского за рукав:

- Папа, ты поаккуратней с Эллой Владимировной, у нее муж есть, - сообщила она, многозначительно глядя в светло-серые глаза Павла.

Маевский сначала удивился, потом вспыхнул, зло глянул на «дочь», сжав губы. Маша улыбнулась и похлопала его по плечу:

- Папа, я желаю тебе только добра, - сказала и посмотрела в глаза Маевскому, благо рост позволял, с Павлом Владиславовичем они были почти вровень.

- Я ничего такого даже и не думал, - вдруг тихо сказал Маевский. – В кои веки встретил приятную во всех отношениях женщину и тут такие инсинуации. А ты знаешь, она врач? – вдруг перевел тему Маевский. – Она мне все так подробно рассказала о детских болезнях и как ухаживать за ребенком, я даже не подразумевал, что это так сложно, - искренне поделился информацией Маевский. – И поговорить с ней есть о чем, - добавил он, - ты же все время занята.

Маша покивала головой, улыбаясь:

- Пошли пить чай, кофе тебе противопоказан, - Маевский вздохнул.

***


      В кабинете Смирнова гость и безопасник сели за стол, Барышева, который сегодня отсутствовал, замещал Алексей.

- Я привез результаты экспертизы, - сообщил капитан после знакомства с Алексеем. – На веревке отсутствуют следы хозяина, хозяйки и всех остальных. Выделили ДНК мужчины и женщины.

- Это совпадает с нашей экспертизой – согласился Алексей. - Либо преступник был в перчатках, либо кто-то посторонний присутствовал в доме, - выдал свою версию Алексей.

- Это не все, - продолжил капитан. – В комнате погибшей обнаружили отпечатки пальцев хозяина, начальника службы безопасности, и потожировые отпечатки неизвестной женщины. Поскольку мы взяли пробы у всех женщин в поместье, то этот вопрос остается открытым, - и капитан посмотрел на Смирнова.

- Это и понятно, - встрял Синельников, - мы же в комнату входили и не только после, но и до того вместе с Александром Александровичем. Беседы, правда, не получилось, воспитатель была слишком взвинчена. Столько гадостей наговорила, что мы решили зайти позже, - добавил Дмитрий.

- Отпечатки Ларисы? – и Смирнов вопросительно глянул на Синельникова.

Алексей кашлянул:

- Не вижу причин скрывать, капитан, но у Александра Александровича действительно пропала жена. Возможно, что нахождение данной дамы – ключ к решению загадки преступления.

- Тогда с кем я общался три дня назад? – удивление Смирнова было искренним.

И Синельников рассказал капитану с начала всю историю появления Марии Николаевны в поместье.

- Не может быть, - в задумчивости проговорил капитан, - не бывает двух так похожих людей.

- Бывает, - ответил Алексей, - сам на компьютере по программе проверял. Вы в курсе, Александр Александрович, что ваша жена делала пластическую операцию? – обратился к хозяину Бардин.

Смирнов только развел руками.

- Я даже нашел клинику и подтверждение врача о том, что она исправляла нос и подбородок, - сообщил Алексей. – Если б не операция, то Лариса и Маша не были бы так похожи, - подвел итог Бардин. – Случайность.

- С этим разобрались, - сказал Смирнов, - что вы выяснили о следователе Ильюшине?

- Сергей вел расследование убийств девушек в рабочем поселке, - начал докладывать капитан. – Очень походило на то, что работал маньяк: выбирал однотипных женщин, подкарауливал жертву в безлюдном месте, насиловал и убивал. По последнему преступлению у Ильюшина возникло подозрение, что под маньяка работал другой человек. Выяснилось, что сначала был убит муж этой женщины, а потом и она сама. Ребенок с бабушкой в этот день отсутствовали – соседи пригласили на дачу. За ними и следил Серега. А вот почему он оказался один без группы в доме у этой женщины, выяснилось только сейчас. Напарник заболел, а группу сняли на выезд в другой район для операции по захвату особо опасного преступника. В общем, засаду сняли, бабушку с внуком спрятали, а Серега решил продолжить дежурство один – был уверен, что преступник явится. И оказался прав. Только, - капитан вздохнул, - убили его.

- Тело нашли на следующий день рабочие, которые шли со смены, - за него ответил Алексей. – Отсутствовали документы и табельное оружие. Пока оно еще нигде не выплыло.

Капитан Смирнов кивнул, соглашаясь.

- Можно предположить, что оно осталось у преступника и пока нигде не наследило? – задал вопрос Алексею Синельников.

- Пока нет, - ответил Бардин.

- А мотив? – опять спросил Синельников.

- Не нашли, - ответил Смирнов.

- Получается, что преступник просто так убил женщину, ее мужа и следил за остальными членами семьи? – спросил Синельников.

Капитан смолчал.

- Мотива нет, - ответил за него Алексей. – Либо это действительно маньяк, либо жуткое совпадение. Я лично проверил все связи, все знакомства – ничего.

- Слишком много совпадений, - сказал Синельников. – Такого не бывает. Либо где-то что-то упустили, либо плохо работали.
Алексей вздохнул:

- Возможно, вы правы.

- Так, - сказал Смирнов – хозяин дома, - с этим более или менее понятно, что с нашим делом?

- Жертве, перед тем, как ее задушить, был введен препарат из психоактивных веществ, называемый «сыворотка правды», - сообщил капитан и положил на стол бумагу с результатом экспертизы, Бардин ее забрал.

- Вот почему она не сопротивлялась, - потер подбородок Синельников. – Только зачем ей вводить препарат? Она не шпион… или шпион? – усмехнулся он и посмотрел на Алексея.

Бардин отрицательно помотал головой.

- В том и дело, что нет. Сейчас майор активно все ее связи просматривает и прощупывает, так что ждем результатов. Вы начитались шпионских романов, Дмитрий? – скорее утвердительно сказал Алексей, чем задал вопрос.

      Синельников смолчал.

- Ваш парень пришел в себя, но допросить его не удалось, у него амнезия, - сообщил новость капитан.

- И тут «повезло», - стукнул по столу кулаком Синельников.

- Врачи сказали, что дело хлопотное и неизвестно, когда он все вспомнит, - продолжил капитан Смирнов.

- А Кузьмич? – спросил Алексей у капитана.

- Состояние стабильно тяжелое, черепно-мозговая, но врачи дают хороший прогноз. Крови он еще много потерял, - сообщил капитан.

- Доктора делают все возможное, - вмешался Смирнов, - я сам контролирую ситуацию, недостатка в препаратах и нужных специалистах или операциях не будет. Если станет необходимо, отвезем в клинику в Германию, пока процесс идет на улучшение.

- Что с результатом экспертизы с места преступления? – спросил Алексей у капитана.

- Отпечатки следов, что нашли у конюшни, совпали с отпечатками резиновых сапог, найденных в доме садовника, - ответил капитан. - Надо найти и допросить садовника, - капитан посмотрел на Алексея.

- Этим всем занимается майор Барышев, - ответил Бардин.

- Значит, ждем результатов Барышева, - подвел итог Синельников, все согласились.

***


      Дело шло к вечеру. После полдника Элла с детьми отправились на пруд, захватив с собой сок, плед и сказки. Чуть позже к ним присоединился Маевский. Они вдвоем что-то рассказывали детям и показывали на воде. То ли букашки какие там были, то ли рыба, Маша не стала уточнять, проконтролировала и пошла давать распоряжение насчет ужина. Часам к пяти Маевский и Элла вернулись домой.

- Элла Владимировна, а не пора ли вам вернуться домой? Вас муж ждет, - сообщила Маша, глядя на мать.

- И правда, Элла Владимировна, зовите Николая Павловича к нам сюда, он же в отпуске? – Смирнов возник неожиданно и также неожиданно сделал предложение «теще».

- Бабушка, ты останешься? – мальчик вцепился ручками в Эллу.

- Конечно, моя деточка, - расплылась в улыбке «бабушка», - только дедушке позвоню.

Машка зло выдохнула и ушла, громко хлопнув дверью. Счет к Смирнову уже шел на десятки. Маевский с удивлением посмотрел на дверь, за которой скрылась Маша, и сказал Смирнову.

- Лариска вряд ли бы так поступила, - и отправился следом за Машей, Смирнов был шокирован.

      Родионова сидела в подсобке – «кабинете» Кузьмича – и плакала. Она понимала, что после того, как откроется правда, будет просто кошмар. Мама спала и видела внуков и, которых ей Маша не могла дать, а тут такое счастье, дочь наконец-то нашла мужа с детьми. И какое же будет разочарование потом. И Маша зарыдала еще сильнее. Ей и самой хотелось таких детей, только вот… горькие слезы катились по щекам Родионовой. Самое страшное для женщины – это не иметь возможности родить. Машка не себя жалела, а своих родных, которым потом будет очень и очень горько. Она всеми фибрами ненавидела сейчас Смирнова, который, как ей казалось, пользуется маминой наивностью и любовью к детям.

- Не плачь, - кто-то погладил Машу по голове, Машка вытерла слезы и с удивлением воззрилась на Маевского, который стоял и жалел ее, как мог, по-своему, как ему казалось правильным. – Все пройдет, что ты так расстроилась? Не хочешь, чтобы Элла осталась?

Машка покачала головой:

- Пусть остается, я по другому поводу.

- Не обращай внимания, Сашка - он просто мужлан, но он тебя любит, - тихо сказал Маевский. – Я еще ни разу не замечал за ним, чтобы он на кого-то смотрел, - Павел запнулся, - по-особенному. Мы, мужики, иногда бываем скупы на нежности, - Павел вздохнул. – Жаль, что у меня детей нет, - он сел рядом с Машей. – Сначала по молодости не хотел, потом все некогда, считал, что зачем? А теперь вот стар стал, да только понял поздно, - он приобнял Машу за плечи, не плачь, дочка, все пройдет.

Маша кивнула, вытерла слезы и сказала:

- Пойдем, папа, там гостей много, ужинать пора, да детей спать укладывать.

- Пусть отец сказки почитает, - сказал Маевский и они с Машей засмеялись.

- И правда, пусть, - Родионова кивнула, - пойдем.

И они вышли из подсобки, закрыв за собой дверь и выключив свет. В комнате воцарилась тишина, затем скрипнула дверца шкафа и оттуда показалась голова мужчины.
13.

      Сказку на ночь читал детям Смирнов. Маша просто сунула ему в руки книгу и вышла. Александр все понял и безропотно выполнял свой отцовский долг. Маша же вышла на улицу. Села на скамейку рядом с домом, с которой открывался чудесный вид на цветущие деревья, и погрузилась в свои мысли.. Подошла Элла Владимировна.

- Маша, - та вздрогнула и обернулась, - почему ты не захотела, чтобы я осталась? Могла бы просто сказать, - вздохнула Элла.

- Мама, сядь, мне надо тебе кое-что рассказать, - наконец нарушила молчание дочь.

Она несколько минут собиралась с мыслями, затем все же решилась:

- Мама, Александр не мой муж и дети не твои внуки, - сказала и зажмурилась.

- Я понимаю, конечно не твой муж, - ответила Элла, Маша встрепенулась и с удивлением посмотрела на мать. – Если б ты вышла замуж, мы бы с отцом узнали, - и она улыбнулась. - Саша хороший человек, а дети у вас прелесть.

Маша схватилась за голову.

- Мама, ты не поняла, он вообще не мой муж! У него есть жена, понимаешь?

Пришло время удивиться Элле.

- Постой, он тебя обманывает?

- Нет! У нас трудовой договор, я изображаю его жену…

- Девочки, а что вы тут делаете? – договорить Маше не дали, подошел Павел Владиславович.

- Вот мы с Манюней воздухом дышим, - улыбнулась Элла Владимировна.

- Манюне надо одеться, прохладно, - сказал Павел, - иди, дочка, оденься, женщинам нельзя простужаться, - и он сел рядом с Эллой.

Маша встала, внимательно посмотрела на мать и ушла в дом.

- Павел Владиславович, вы понимаете, что происходит? – спросила Элла, глядя вслед Маше.

- Не совсем, но отчасти, - ответил Маевский со вздохом. – Молодежь почему-то считает нас, стариков, недалекими и неспособными понять.

- Точно, - подтвердила Элла. – Начнешь спрашивать и только запутаешься еще больше.

- Вот-вот, приходится наблюдать и доходить своим умом, - поддакнул Маевский. – Поработаем шпионами? – подмигнул Элле Павел.

- А давайте, - согласилась Элла.

***


      Маша вошла в холл, охранника отсутствовал и она остановилась. Перед ней была лестница, слева и справа – проходы на соответствующие половины дома, вокруг никого. Маша подумала с минуту и пошла направо к кабинету Синельникова, поскольку Смирнов точно был у детей. Дверь в кабинет была открыта Маша вошла без стука. Синельников сидел за столом и что-то набирал на компьютере.

- Все, отправил, - сказал он кому-то, Маша догадалась, что безопасник общается по скайпу. – Вот Мария Николаевна зашла, - сообщил он собеседнику и повернул экран на Машу, с монитора на нее взирал Барышев, Синельников вынул разъем наушников из гнезда.

- Как дела, красавица? – спросил Толя.

- Хреново, - ответила Маша и села на стул у стола, чтобы было удобнее разговаривать.

- А что так?

- Представляешь, Смирнов пригласил моих родителей погостить в поместье, - пожаловалась Машка.

- Замечательно, беспокоиться за тебя не будут.

- Я взрослая девочка, а за мной, как за ребенком следят, - надулась Родионова.

- Была бы возможность, я бы к тебе охрану приставил, - сообщил Барышев и добавил, пока Машка пылала праведным гневом, - у тебя удивительные способности влипать в истории. Не удивлюсь, что преступник вырыл подземный ход и выслеживает, чтобы тебя пристукнуть.

- Что ты сказал? – Машка с таким удивлением глянула на Толю, что тот даже заткнулся. – Погоди, - остановила Барышева Маша, - погоди, - она опять задумалась и уставилась своими огромными глазищами на майора, потом перевела взгляд на Синельникова. – Ребята, а что, если преступник приходит не из-за, - и махнула рукой в сторону ворот, - ограды, а он находится внутри дома?

- Вряд ли кто-то из своих, - начал говорить Синельников, - проверили всех, и у всех железное алиби.

- Да нет! Вы не поняли! Кто-то прячется в доме, - сказала она, мужчины замерли. – Подвалы огромные, комнаты на третьем этаже пустые, мансарду вообще никто не посещает. Я с детьми боюсь туда заходить одна. Мне в студию попасть надо, а я боюсь, - тихо добавила Маша.

- Погоди, а камеры? – спросил Барышев.

- Есть места, где камеры как раз и не просматривают, - вздохнул Синельников.

- Пошли народ проверить, - посоветовал Барышев.

- Проверяют, - сказал Дмитрий и задумался. – У тебя разыгралась паранойя, иди отдохни, - подтолкнул Синельников Машу к выходу.

Девушка неприязненно глянула на Дмитрия, но покорно встала и вышла.

- Сами вы параноики, - бурчала Родионова себе под нос. – Вот папа приедет, тогда все подвалы облазим.

Она открыла дверь к себе в комнату, Смирнов сидел в кресле, дети крепко спали.

- Я тебя ждал, - сообщил Смирнов. - Ты не против прогуляться?

Это было бы кстати, настучать по голове Сан Санычу Машка мечтала уже достаточно долгое время.

Они вышли на воздух. На землю спускались сумерки, солнце медленно, но верно садилось за горизонт. Планета крутилась, набирая обороты и приближая время летнего солнцестояния. После полуденного зноя все живое отдыхало. Наступало то время суток, когда дневные пташки уже заснули, а ночные еще не начали петь. Смирнов медленно пошел по дороге, уходящей к воротам от дома. Маша пошла следом.

- Так о чем вы хотели поговорить? – спросила Маша.

Смирнов поморщился:

- Давай на ты, ненамного я тебя и старше, - Родионова кивнула. – Смотри, - он развернул Родионову за плечи, теперь Маша смотрела на дом.

      Дом походил на маленький замок с башенками по краям, круглой крышей над ними. Крыша дома представляла собой такое же архитектурное сооружение, как любой из замков, которые Маша видела на картинках – круглые башенки, нагромождение которых казалось непонятным и хаотичным, а на самом деле напоминало маленькие кругленькие домики крох-эльфов. Черепица была рыжей, керамической. Окошки на башенках ажурные и снизу казались маленькими.

- Знаешь, это точная копия замка князей Голицыных, которые когда-то владели этими местами, - сообщил Смирнов, - по крайней мере, так утверждал бывший хозяин.

- Да? – Маша обернулась и посмотрела на Смирнова. – И ты не поинтересовался так ли это?

- Каюсь, - улыбнулся мужчина, - было интересно, но ничего не нарыл. Правда, нашел в интернете, что эти места действительно когда-то принадлежали Сумароковым-Голицыным. А вот Лариска даже ездила в архивы, ее почему-то заинтересовал сей факт, особенно, когда бывший хозяин намекнул, что даже нашли подвалы старого замка, когда строили новый.

- Почему прежний хозяин дома так уверен, что это точная копия замка? – Маше вдруг стала интересна история дома.

- Он где-то нашел фотографию замка, даже во Францию ездил, с этой фотографии и сделали проект, а затем построили замок, - ответил Смирнов.

- Интересно, - прошептала Маша. – У тебя есть что-то: документы или какие-то записки того, что нашла Лариса?

- Я посмотрю, кажется, что-то было, пойдем? Холодно стало, - сказал Смирнов и приобнял Машу, - совсем замерзла, холодная.

Машке расхотелось бить Смирнова, ей стало уютно в этих сильных мужских руках, но для порядка все же выдала:

- Ты зачем мать мою обманул?

- Никто ее не обманывал, - Смирнов сделал честные-пречестные глаза. – Сказал сущую правду.

Маша остановилась и посмотрела в глаза Смирнову, слов у нее не было, она медленно закипала.


- Как ты мог?! Она всю жизнь отдала детям, мечтала о внуках и тут я такая… - Родионова остановилась, подбирая слово, - бракованная. Ты ей говоришь, что это дети наши! Как ты мог? – Маша говорила очень тихо. – Это равносильно показать ребенку конфетку и не дать.

Смирнов опять сделал невинно-удивленное лицо и сказал:

- Никто у твоих родителей внуков не отберет, - помедлил и добавил, - век воли не видать! Обещаю! Честное пионерское, клянусь всем самым лучшим, что у меня было - тобой! – и посмотрел Машке в глаза.

И как после такого должна среагировать Родионова? Правильно, рассмеяться, что она и сделала.

Смирнов ненавязчиво и нежно обнял за плечи и повел к дому, но пройти и пяти метров им не дали. Сзади послушался шорох в кустах, Маша вздрогнула, Смирнов прижал ее к себе, загораживая от возможной опасности. Из кустов с шумом и фырканьем вывалился мужик с двумя огромными сумками в руках.

- Фух, думал не выберусь, жуть-то какая, - добавил он, рассматривая Машу и Александра.

Поставил сумки на дорогу, в сумках звякнула стеклянная тара.

- Кто ж так строит? – скорее утвердительно сказал, чем спросил мужчина и вышел на свет.

Это оказался очень высокий, поджарый мужчина лет пятидесяти, в белых кроссовках, которые отсвечивали при искусственном освещении. На нем была надета светлая футболка с непонятными надписями и джинсы. Волосы аккуратно зачесаны назад, даже при вояже через кустарник не растрепались. Более подробно в сумерках рассмотреть его было невозможности.

- Манюня! - раскинув руки, полез обниматься мужик.

Смирнов запихнул Машку себе за спину и открыл рот, чтобы наорать на незнакомца, как Маня вылезла из-за спины и спросила:

- Папа? Ты откуда?

«Мдя, - подумал Смирнов, - а тестя я и не признал». Родионов же тем временем лобызал Марию, та лишь попискивала.

- Погоди, папа! Позволь представить тебе Смирнова Александра Александровича, - наконец-то вспомнив о хозяине поместья, поспешила познакомить родича Маша.

Мужчины пожали друг другу руки. «Зять», как положено, наговорил кучу комплиментов, «тесть», как водится, расплылся в улыбке, а Маша все это наблюдала со стороны, молча.

- Папа, а как ты сюда попал? – наконец она выдала мысль, над которой безуспешно билась последние пять минут.

- На автобусе, - сообщил родитель. – Солнышко машинку забрала, - «Солнышком» Николай Павлович называл свою жену.

- А почему из кустов? – не унималась Маша.

- По дороге долго, вот решил напрямую через лесок, да заблудился. Смотрю, мужик какой-то стоит. Я к нему, чтобы дорогу спросить, он - от меня, вот так и выбрался. А мужик тот, как сгинул, бежал впереди меня, в кусты прыгнул и исчез, - пожал плечами Николай.

Маша с Александром переглянулись, Смирнов понял ее невысказанную мысль и кивнул, мол, сделаю. Мужчина подхватил свои необъятные сумки и поспешил за молодежью.

- Папулечка, а что у тебя в сумке? – любопытство и кошку сгубило, но у женщин это в крови.

- Да вот зятю гостинцы везу, - сообщил родитель. – Кстати, а где он? Хочу познакомиться.

Машка стукнула себя по лбу.

- Вот сами разбирайтесь, - и махнула на Смирнова рукой, а сама пошла к дому.

- Э-э-м-м, - только и смог промычать Родионов.

Мужчины переглянулись и поспешили следом. Перед домом на площадке стояли Элла и Павел Владиславович.

- Солнышко, - Родионов со звяканьем поставил сумки на землю и полез целоваться с Эллой.

- Коля? – и Элла повисла на шее мужа. – Познакомься, это Павел Владиславович, он папа нашего… - Элла запнулась, опомнилась и продолжила, - радушного хозяина.

Родионов улыбнулся так, что затмил фонари на улице.

- Очень рад, - пожал руку Маевскому.

- Пойдемте в дом, - пригласил Смирнов.

Родионов с привычным уже позвякиванием подхватил сумки и пошел следом за хозяином поместья.

***


      В холле Машин отец остановился, опять поставил сумки, но аккуратно и, как его дочь, восхитился лестницей. Маевский замыкал шествие родственников. Он с задумчивым выражением рассматривал Машиного отца, что-то прикидывая у себя в голове. Смирнов увел ахающего Родионова и его жену наверх в комнату, Маевский и Маша остались стоять внизу и смотреть вслед уходящим гостям.

- Сумку оставил, - вдруг напомнил Маевский.

- Заберет, - прокомментировала Маша, все также глядя на лестницу. – Чаю хочешь? – спросила Маша у Маевского.

- Мне ж нельзя, - съехидничал Павел.

- Будешь обращать внимание на все нельзя, и правда заболит, - отмахнулась Маша.

- Сама себе противоречишь, - вздохнул Маевский.

- Во всем нужна мера, - назидательно сообщила Маша.

По лестнице бегом спускался Родионов.

- Сумку забыл, - отчитался отец.

- А что у тебя в сумке? – спросила Маша. – Может, это надо на кухню отнести?

Родионов остановился, подумал и кивнул:

- Правильно, самое место там.

- Пошли на кухню, заодно чаем вас попою, - и Родионов с Маевским и Машей отправились в указанном направлении.

На кухне Маша достала чашки и поставила их на стол.

- Что у тебя там, доставай, - приказала она отцу.

Николай расстегнул молнию и стал выкладывать на стол бутылки всех форм и видов. Маевский заинтересовался, даже со стула вскочил и заглянул в сумку, присвистнул и спросил:

- Николай Павлович, что это у вас такое?

- А! Это личное хобби и, заметьте, без консервантов и прочей химии, все свое – натуральное! – назидательно подняв палец вверх, сообщил Родионов.

Павел взял ближайшую бутылку и начал вертеть ее, рассматривая, ответ Николая опередил вопрос Маевского.

- Малиновое, Манюнькино любимое.

- Это малиновое? – Родионов кивнул. – Наливай! – и Машка поставила на стол малюсенькие стопочки, которые вытащила из буфета.

Родионов разлил по стопкам, Маша пригубила и застонала от удовольствия. Маевский поднес рюмку к носу и принюхался.

- Пей, Владиславович, не бойся, не отрава какая-нибудь, а все свое, натуральное, - и махнул разом стопку. – Что ты посуду дала маленькую? Разве из такой пьют мужчины? Меняй! - скомандовал Родионов и поставил на стол следующую бутылку. – А это мое любимое, рябина на коньяке.

- Или коньяк на рябине, - сообщила Элла, входя на кухню. – И мне стопочку, на ночь полезно по двадцать грамм.

Маша заменила посуду и достала закуску из холодильника. Родионов налил из третьей бутылки в стопки. Маевский было упомянул, что ему нельзя, но Родионов махнул рукой.

- Это из магазина нельзя, а своего можно, - и разлил из следующей бутылки белую жидкость по стаканам.

Родионов выпил, выдохнул и закусил огурчиком. Маевский последовал его примеру и… перестал дышать, выпучив глаза.

- Не дрейфь, Паша, - хлопнул Маевского по спине Николай, - повышаем градус, - и сунул огурец в рот Павлу.- Дамы, вам малинового или абрикосового?

- А есть и то и то? – спросил Павел и развел глаза в стороны.

- Есть, - совершенно трезвым голосом сообщил Родионов. – Так вам какого? – женщины смотрели на него по-разному: Маша с ужасом, Элла – с улыбкой.

- А давай и того и того, - сообщила Элла.

- Есть, командир! – в ход пошла следующая бутылка.

- Папа, ты не дома, помни об этом, - зашептала на ухо Родионову Маша.

- Мы по чуть-чуть и спать пойдем, - сказал Николай. – Что тут пить-то? – и показал на тридцать литровых бутылок, стоящих на столе. – Зато никто не будет страдать бессонницей, - назидательно сообщил он.

Маша махнула рукой. Родионов разлил следующую бутылку.

- Мне оставите? – в дверях стоял Смирнов. – У-у-у, какие запасы! Это откуда? – спросил он, обращаясь к Маше.

- Все свое, все натуральное, - заплетающимся языком сообщил Маевский. – А мне понравилось это вот, - и он ткнул пальцем в бутылку светлого цвета, - самодельное, хорошо пошла. Голова прошла и бок болеть перестал.

- Хорошо, - усмехнулся Смирнов, - налейте и мне, - он поставил стакан на стол.

- Э, нет, - схватил бутылку Маевский, - повышаем, Коля! Повысь ему с этой, как ее там? Малиновой, вот. Нечего добро переводить, - Павел налил себе стопку.

Маша добавила на стол закуску. Николай продолжал дегустировать вино собственного производства с «зятем». На огонек заглянул Синельников, он с первого раза догадался, что происходит и поставил стопку себе сам.

- Коля, - запричитал Маевский, - этому хлыщу наливай порции поменьше, ему еще работать. И не забывай повышать, - бутылку с самогоном он так и не отдал.

Синельников предпочел не обращать внимания на выпад Маевского, лишь придвинул свою стопку к Родионову. Николай налил из очередной бутылки.

- Это настойка на травах, - сообщил он.

Выпили дружно, закусили, Маша только успевала доставать нарезку из холодильника.

- Так, все ясно, - сказала Элла Маше, - я спать, гони отца через полчаса, - и ушла по-английски, не прощаясь.

Только успела Элла Владимировна выйти, как на кухню зашел Вано. Окинув взором собравшихся, спросил:

- А кто убирать будет? Мне утром кашу варить детям, а вы тут бардак развели.

- Ща фсе уберем, - сказал заплетающимся языком Маевский, - не дрейф-фь, фсе буфет в ажуре, - и, подперев голову рукой, закрыл глаза.

- Что стоишь? Бери стопку, - приказал Родионов повару, - каша кашей, а свое в первую очередь и налил ему малинового.

Маша посмотрела на часы, полчаса отведенные Николаю уже прошли. Маевский спал, Синельников смаковал рябиновую на коньяке, Маша пыталась поднять Павла, чтобы отвести наверх в комнату.

- Доча, погоди, - Родионов, как пушинку подхватил Маевского на руки. – Показывай, куда надо доставить тело, - Родионовы вышли.

Повар громыхал посудой, убирая ее в машину, освободил в шкафу полку и принялся составлять туда запас родионовской «огненной воды». Синельников со Смирновым отправились спать. Вано, выключив свет, ушел.

***


      Николай сгрузил Маевского на кровать, Маша расстегнула ему рубашку и накрыла пледом. Родионовы вышли.

- Папа, у меня к тебе очень важное дело, - сообщила Маша по дороге в свою комнату. - Мне нужна помощь.

- Так, рассказывай, - заинтересованно посмотрел отец на дочь.

- Проспишься, расскажу, - сказала Маша.

- Я трезв, как стеклышко, - сообщил папа, Маша покачала головой.

Оглянулась и потащила отца к себе в комнату.

- Вот на, почитай, - сунула ему в руки бумаги.

Родионов углубился в изучение документов, потом поднял на Машку глаза, улыбнулся и радостно сообщил:

- Вот это да! А давай сходим сейчас, - предложил Родионов. – Заодно проверим, есть ли там действительно привидения, - он потер руки друг об друга.

У Машки загорелись глаза.

- Пошли, только надо тебе рубашку дать другую, - она достала из шкафа темно-синюю футболку.

      Родионовы спустились вниз по лестнице в холл, охранник проводил их взглядом, но ничего не сказал. Маша сделала вид, что его не видит. Они прошли мимо кухни, дошли до подсобки и уперлись в торец здания. Справа была лестница вниз. Маша захватила фонарь, что лежал у Ларионова в подсобке. И они стали спускаться в подвалы. Первый пролет они прошли и оказались в длинном коридоре, который шел под дом.

- Здесь винный погреб, два туалета, кладовые, душ в конце и склады, - сообщила Маша.

- Винный погреб? – оживился Родионов.

- Папа?! Кто о чем, а вшивый о… - она не договорила, а Родионов уже шел по коридору, Маша перевела ручку рубильника, включая свет.

Лампочка загорелась в конце коридора. Родионов уже осматривался, заглядывая в каждую дверь. Первая и была туалет. Николай открыл дубовую дверь и оказался в маленьком коридорчике, следующая дверь была как раз сам сортир вполне современного вида.

- А ты думал, что здесь будет дыра, как в средневековых замках? – спросила Маша, стоя в коридоре, ее голос гулко отозвался от стен, она поежилась.

- Интересно же, - сообщил папа и зашел в туалет, дверь за ним захлопнулась, и сверху упал крючок, который зачем-то был прибит снаружи.

Допотопный крючок из толстой проволоки точно вошел в загнутый гвоздь, который замещал давно сломанную дужку защелки.

- Опа-на, - сказала Маша, - а ларчик-то просто открывался, - и она вытащила крючок из замка. - Вот так охранника заперли, оказывается, мдя, - отец вышел, застегивая штаны.

- Где погреб, показывай, - папаша направился в коридор, дочь следом.

Следующая дверь была тот самый погреб – достаточно большое помещение, вдоль стен которого были расположены специальные стеллажи для бутылок, которых было много и разных. Родионов ходил вдоль стеллажей, вытаскивая и рассматривая ту или иную бутылку.

- Хорошая коллекция, - сообщил он дочери, - главное, дорогая.

- Я ему две вот таких бутылки разбила, - Родионова вытащила большую круглую бутылку с длинным узким горлышком. – У тебя есть деньги расплатиться за бой?

Николай взял в руки бутыль, прочел название и положил обратно.

- Если даже мама продаст машину, то вряд ли покроем ущерб, - вздохнул Николай. – И как тебя угораздило?

- Мяча не было, - махнула рукой Маша, - вспомнила, что случайно набрела на подвал и вино в нем, вот и… - она развела руками, Родионовы пошли к выходу.

- Прорвемся! – отец приобнял дочь, - пошли отсюда. Подвал здесь современный, старой кладки нет, ловить нечего. Завтра пойдем осматривать дальше.

Маша кивнула, соглашаясь, и выключила рубильник, коридор погрузился в темноту и в тишину. И в этой тишине отчетливо был слышен скрип двери и звук шагов. Родионовы замерли, отец приблизил дочь к себе. Маша судорожно стала искать кнопку на фонаре, но она почему-то не находилась.

- Т-с-с, - отец прижал палец к губам и, подхватив Машу, нырнул за выступ в углубление, между стеной и дверью.
На лестнице сначала показалось призрачное свечение, которое приближалось, и мимо замерших Родионовых проплыли две темные фигуры в балахонах.