День Победы. Семидесятые...

      
                I               

         День Победы с самого детства был для меня главным праздником. Бывают праздники любимые такие, как Новый год. Бывают долгожданные, как день рождения. А день Победы - главный. Он начинался ещё 8 мая, в день рождения моего отца.
       Во время войны папа жил на Украине. Их деревня была оккупирована  немцами в первые недели войны. Почти все мужчины ушли в партизанский отряд. Остались женщины, дети да старики.  Отцу было лет шесть, и он на всю жизнь запомнил чужую  гортанную речь, вечное ощущение голода и дикий страх.
    
       Выпив, он вспоминал, огромную виселицу в центре деревни, на которой вешали партизан. Для немцев все непокорные  были партизанами.  И только в сильном подпитии, вытирая слёзы, отец  иногда рассказывал мужикам, как после взрыва моста через Десну, немцы вывели на край села детей и женщин на расстрел. Он помнил, как они с братом цеплялись за ноги, стоящей рядом матери, а ветер развевал её черную сатиновую юбку. Эта   юбка была единственным укрытием от страшного дула автоматов, готовых вот-вот разразиться смертельной очередью. Он не помнил имени старика, вышедшего вперёд, упавшего на колени перед строем автоматчиков. На украинском языке, малопонятном немцам, дед просил пощадить деток; убеждал, что он партизан, и что именно он взорвал мост. Отец помнил, как молились женщины, тихо плакали дети и лаяли собаки, как жутким громом прозвучали выстрелы, и люди попадали на землю… Очнулся от громкого рёва брата и причитаний матери. Оказалось, немцы  полоснули огнём  поверх толпы. Погибли самые высокие. Отец просто потерял сознание.

        Вспоминал, как  «маленьких коммунистов» и его, в том числе,  насильно крестили в полуразрушенной церкви. С тех пор он не мог носить крест и стал вечным атеистом. Эти рассказы я слышала неоднократно и в душе навсегда поселилась жалость к детям войны, у которых украли детство.

       Отец не курил, и это тоже было своеобразным протестом, отторжением войны. Я помню его недовольный взгляд, когда мы с сестрой лениво и брезгливо возились ложками в супе, вылавливая лук или кусочки моркови. «Дай Бог вам никогда не пришлось есть, то что приходилось есть нам, лишь бы набить животы». Чтобы заглушить  дикие приступы голода, отец с младшим  братом начали курить. «Покуришь – вроде и есть не хочется». А после окончания войны, как только более – менее отступил голод, отец бросил курить.

       … Итак, День Победы начинался для меня 8 мая, с дня рождения моего отца. «Я родился за десять лет до Победы», - говорил он.  И  вечером я точно знала, что утром  проснусь под запах жареных котлет, под песню «День Победы», которая будет звучать по радио, а потом многократно повторится через громкоговоритель на сельской площади. На стуле меня ждала отглаженная с вечера пионерская форма и галстук, а в поллитровой банке на столе – букетик ландышей, собранных накануне в ближайшем перелеске. Других ранних цветов у нас в деревне не было. 
 
      С каким-то особенным трепетом я шла в этот день в школу. Мы собирались в огромную колонну по классам, каждый со своим отрядным флагом. Во главе колонны, под бой барабана и звуки пионерского горна, шла, чеканя шаг, знамённая группа. Мы отправлялись на сельскую площадь, где рядом с клубом стоял памятник солдату – победителю, а на мемориальных досках написаны имена погибших и пропавших без вести земляков. Было здесь и имя моего деда, маминого папы, которого она никогда не видела, потому что родилась через два месяца после того, как он ушёл на фронт. А ещё через месяц бабушка получила извещение, что под Смоленском дед пропал без вести.

      ...Ровно в десять на площади, где собирались практически все жители села, начинался митинг. На самодельной трибуне стояли большие и маленькие начальники, учителя, лучшие ученики школы, ветераны, ещё не старые и ещё не совсем седые. У кого-то на пиджаках медали, у кого-то просто орденская  планка. Удивительно, но герои-победители тогда стеснялись носить награды. «Да что я такого особенного сделал? Просто воевал, как все» - ответил, приглашённый на пионерский сбор, ветеран войны, кавалер ордена Славы...
      …Я помню дрожь в голосе выступающих, слёзы на глазах присутствующих и колючий ком подкатывал к горлу, мешая дышать.
   
     У мемориала в почётном карауле стояли школьники. Каждые десять минут  караул менялся. Право  стоять на посту у памятника, с гордо поднятой в пионерском салюте рукой, надо было заслужить.Помню, как я радовалась, когда впервые в пятом классе мне доверили эту почётную миссию! Это было настоящее испытание на прочность: минуты через три поднятая рука устала, начала тяжелеть,  через пять – дрожать. И я усилием воли старалась удерживать её в том положении, в каком нас учили. Я представляла себя в этот миг то солдатом, стоящим на посту, то разведчиком, сидящим в засаде... После смены долго не могла разогнуть руку, а потом ещё три дня, как после тяжёлой работы, болели мышцы.
      
     Именно тогда в День Победы, стоя у памятника, я поняла, что лучшим быть почётно, но трудно.
Это была моя маленькая победа над собой.