Раньше, когда ты красотою кичилась,
Я слышал в свой адрес критичное "нет",
Теперь я отрекся, а ты изменилась:
Категоричность рассеялась как дым сигарет.
По женам распределены кавалеры,
Воспитывают розовощеких детей.
Я больше не люблю тебя без меры,
Как любят сироты своих матерей.
Но время расписывается в бессилии
Пред памятью о том, как я любил.
Это безумство даст фору насилию
По степени напряжения нервов и жил.
Твой Питер зимой не краше Барнаула,
Александринский театр мне показался скучным,
Пусть Невский в огнях и архитектура
Меня и пленили на время, но я не Пушкин.
Я люблю, чтобы холод зимою был лютым,
А летом душу и тело изводил зной,
А ты любишь расстояния и ненавидишь путы,
Которые связывали тебя со мной.
Помимо груди, рук, изгибов грации,
Мне голос преданности ласкает слух.
Я любил души твоей конфигурации
Настолько, что истончил свой дух.
Теперь мы опавшие листья - не более,
Согласно расписанных свыше ролей.
Любовь обернулась саднящей болью,
Заставив нас быть осторожней и злей.