-И я ему говорю: «Слушай, братец, если тебе так не нравятся мои слова, то почему тебе так нравится моё пиво?»
Зал смеется и аплодирует. Комедиант поклонился, галантно придерживая шляпу, и занавес скрыл его. Он прислонился к стене сцены и закрыл глаза, слушая топот уходящей публики. Когда затихли последние шаги и стихли голоса в гардеробе, он подошел к рычагу занавеса и медленно его раздвинул.
Зал был пуст, свет-выключен, не считая одинокого прожектора, направленного в центр сцены. Комедиант отряхнул черный пиджак с чужого плеча, поправил безразмерную белую рубашку и откашлялся.
-Гул затих.-Прошептал он, и эхо отразило его слова.-Я вышел на подмостки, прислонясь к дверному косяку. Я ловлю в далеком отголоске, что случится на моем веку.
Комедиант достал из кармана черных клешеных брюк дешевый портсигар и спички и закурил. В свете единственного прожектора всплыло облако дыма. Глаза комедианта были прикрыты, вены просвечивали сквозь тонкие веки. Он покачался с пяток на мыски, сделал несколько шагов, не выходя из четко очерченного круга света, потом встал в центр и сделал несколько па из чечетки. Казалось, он сейчас станцует, но он запнулся, остановился и как-то сник. Сигарета догорала. Он жадно затянулся и крикнул в пустой зал:
-Вот он, символ ирландской поэзии-треснувшее зеркало служанки!-Договорив последнее слово он закашлялся, так сильно, что упал на колени. Сигарета обожгла пальцы, шляпа свалилась с головы и укатилась, упала на пол, мокрый и грязный. По плечам комедианта рассыпались криво остриженные ржавыми ножницами светлые волосы. Комедиант поднял голову. От кашля у него потекли слезы, размывшие грим, под которым сквозь маску Арлекина проступило истощенное, но все еще красивое молодое женское лицо, на котором не осталось ни капли насмешливости.
-Бор, буря, ведьма, ель, еж, мрак, мосток, метель… Ну, вот он я. Стою тут, не помня ни пола своего, ни дома, ни семьи. Видишь, что ты со мной сделал? Каждый вечер я травлю тут дурацкие байки, отпускаю шутки, над которыми идиоты и те смеяться не станут… А эти? Смеются! Смеются, черти! Вот она, моя победа. Кому нужна актриса с изрубленными запястьями? Кому нужна девушка-комедиант? Никому. И вот он я, в мужской одежде, прячу волосы под вшивой шляпой и лицо под тонной грима, и все из-за тебя. Боже, что же ты наделал…-Комедиант опустил голову на руки, и раздался дикий, волчий, звериный вой.-Убил! Ушел и убил, зарезал. Кем я стал? Чем? Изрезанные руки, алкоголь, сигареты, нищета-вот что я теперь. На грязной, заплеванной сцене, перед толпой ублюдков. И я-на коленях! Молю того, кто не видит и не слышит, даже не Бога-он тут не при чем,-но тебя! И кому это в итоге нужно?
Комедиант упал лицом на сцену и заплакал. Волосы рассыпались по сцене и спине. Он плакал беззвучно. Спина, согнутая колесом, тряслась, и даже мужской пиджак не мог скрыть хрупкость дрожащих плеч. Всхлипы комедианта были тихими и абсолютно безысходными. Он знал, что никогда не сможет сказать эти слова в лицо тому, кому они предназначались.
В зале раздались тихие шаркающие шаги. К сцене подошел невысокий юноша и положил узловатую ладонь на голову комедианта. Тот резко поднял голову и хотел было отшатнуться, но мальчик приложил к губам тонкие палец и протянул записку. Комедиант подозрительно ее развернул.
«Все наладится. Сегодня вечером тебе позвонит человек с зелеными глазами, и все наладится. Я обещаю.»
Глаза комедианта распахнулись, и стало видно, что они-цвета стали и грозового неба, с черными точками-чаинками.
-Откуда ты знаешь?-Прошептали, едва шевелясь, бескровные губы. Мальчик лишь показал на свои уши и пожал плечами. Глухой. Потом развернулся и ушел, засунув судьбоносные руки в прохудившиеся карманы старых джинс.
Комедиант встал, шатаясь, спустился по трем ступенькам в зал за шляпой. Она промокла и испачкалась так, что выступать в ней завтрашним вечером был решительно невозможно. Комедиант утер слезы и криво усмехнулся.
-Наладится, говоришь? Что ж ты тогда шляпу мою не почистил? Пользы было бы больше, чем от глупой записки. Теперь придется на завтрашний вечер искать что-то другое, за ночь она не просохнет, даже если отчистить… Из этой встречи можно сделать отличную миниатюру.
Комедиант бормотал себе под нос, медленно поднимаясь по ступеням, пересекая сцену, на ощупь пробираясь по закулисному коридору к своей грязной и тесной гримерке.
-Наладится… Представляете, недавно я пил пиво с одним молодчиком… Да нет, какой он молодчик. Так, мальчишка… Э, неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора да зеленого лавра… Пил я недавно пиво, и подсел ко мне какой-то мальчик… Где же мои ключи? А, вот.
Комедиант отпер дверь гримерки, включил тусклый светильник в фиолетовом абажуре и устало прислонился к двери. Он не верил предсказаниям, хотя очень хотел.
Раздался звонок.