В середине тревожного августа первого года русско-украинской войны, Зинаиде Смирных дозвонилась дочь Таня и захлёбываясь слезами попросила:
- Пусть Андрей срочно приедет к нам в Луганск!
- Зачем? - спросила Зинаида.
- Николая ранили, - рыдала Татьяна, - а у меня закончились деньги...
До вечера Зинаида репетировала речь, чтобы убедить неуступчивого сына помочь сестре. Когда он пришёл с работы, начала издалека:
- Ты помнишь своего одноклассника Сивцова?
- Помню... - буркнул Андрей, уминая горячий борщ. - Двоечником был, а потом уехал в Россию, учиться в военном училище.
- Вчера похоронили в Снежном.
- Как похоронили?! - изумился он новости. - Что Сивцов там делал?
- Он служил старшим лейтенантом военно-десантных сил России, - пояснила Зинаида. - Мне его мать рассказала… Всех военнослужащих, кто родом из Украины якобы отпустили в отпуска и отправили сюда.
- Для чего?
- Типа здесь воюют только местные…
Мать посчитала, что отпрыск растрогался достаточно и сказала:
- Тебе нужно съездить в Луганск.
- Зачем? - едва не подавился Андрей.
Зинаида торопливо объяснила, что сестра попала в беду и просит денег.
- Вижу цель - не вижу препятствий! - капитулировал он. - Всё есть, кроме денег!
Они собрали остаток наличных средств, и следующим утром Смирных выехал туда. Луганск встретил его как-то хмуро, словно давно болеющий хозяин, не радующийся незваному гостю.
- Будто рядом нет войны! - огляделся он вокруг.
По Советской улице неспешно прогуливались цивильные горожане обоего пола. Была открыта аптека, молодой человек вполне боеспособного вида, устроившись на раскладном стульчике, торговал разноцветными шариками и надувными игрушками.
- Кому война, а кому мать родна! - горько пошутила сестра.
Они сидели в кафе, пили плохой кофе, и Татьяна рассказывала, как с её мужем случилась беда:
- Наш комбат «Лютый», которого Николай вытаскивал из всяких приключений и запоев, теперь «крутой». Ездит на отжатой машине, завёл любовницу - повариху ополченскую. С женой отношения испортились. Жена ко мне пришла, плачет: «Дима совсем озверел, пьёт каждый день, руку стал на меня поднимать. На машине пьяный ездит, двух женщин сбил. Боже, прости меня, хоть бы его грохнули «укропы», что ли!»
- А причём здесь Воробьёв? - уточнил Андрей.
- У нас был друг Вадик со Стаханова, до войны был начальником ГАИ по Перевальскому району. У него много связей, с помощью которых хорошо помогал нашей базе. 29 июня его закопали в Луганском аэропорту, расстрелял его командир батальона.
- За что расстрелял?
- Из-за денег. Вадик ехал выкупать друга у подразделения «Сокол» из Перевальска. За него просили два миллиона гривен, порешали за триста тысяч. С ним поехало три человека, в том числе Коля. Кто-то слил информацию. Всех остановили, заставили выкопать могилы и закопали. Расстреливали их «Демон» и «Рыжий». В Вадика было сделано пять выстрелов, он упал и захрипел. Эти говорят: «Да он живой!» «Братан, разреши, я его добью, пацан мучается, ему же больно!»
Сестра не выдержала и расплакалась. После десяти минут невнятных слов, всхлипываний и бормотания Смирных понял, что Воробьёву выстрелили в шею и небрежно закопали.
- Но у него сильные лёгкие, - заметила сестра, - он смог как-то вылезти из могилы. Дополз до дороги, какой-то дедушка вызвал ему «скорую». Под чужой фамилией двадцать дней пролежал в Луганской областной больнице в коме. Там я его и нашла.
- Как же они так со своими бойцами поступают? - удивился он. - А если Мозговой, которому подчиняется ваш батальон, узнает?
- У «Лютого» всегда одна отговорка - нацик-предатель. Как говорит Дима в таких случаях: «Поступила информация».
- Что там у вас творилось? - расстроился Андрей.
- Если начну рассказывать всё в красках, у тебя зубы вспотеют! - усмехнулась она. - Как заставляли украинцев плавать и стреляли по ним, чтобы они быстрей плыли. Все те люди закопаны у нас на базе, как собаки, за загоном для страусов, там целое кладбище.
- А почему вы это терпели?
- Меня всегда возмущало, что творится на базе, я даже тырила в санчасти обезболивающие таблетки и давала пленным: они же все больные, простреленные, у кого ухо отрезано, у кого нога.
- А кто они?
- Пленные в основном гражданские, - пояснила Таня, - кто нарушил комендантский час, кого задержали пьяным. Однажды позвонила женщина: «Муж меня бьёт!» Его забрали, убили, закопали, а на следующий день она приходит: «Отдайте мужа, скотины, проклинаю вас!»
- И так поступали со всеми? - спросил брат.
- Большую часть пленных убивали, забивали, насиловали как девочек, издевались, ставили опыты. За кого привезли «бабки», тех отпускали целыми и невредимыми. Так, надавалм лопатой по спине.
- Насиловали мужиков? - не поверил он. - Неужели это возможно?
- В батальон понабирали кого угодно, многие с больной психикой…
- А что за опыты?
- Распиливали болгарками людей, - подтвердила сестра. - Конечно, было много нормальных ребят. Но просто так уйти с базы нельзя только, как у нас говорят: «Через Одессу - это значит, богу душу отдать!»
Где-то около часу дня начался дежурный артобстрел окраин. Судя по звукам выстрелов и разрывов, работала тяжёлая артиллерия. По их силе Смирных примерно определил расстояние:
- Километров двадцать.
- Это в районе посёлка «Металлист», - подтвердила Таня.
Посетителей кафе происходящее, кажется, не беспокоило никак. Лица не меняли выражения, никто не торопился расплатиться и панически ускользнуть. Война рядом, можно потрогать руками, но не прямо здесь.
- Хочешь сделать что-нибудь хорошо - ничего не делай! - пошутил Андрей. - Не давай воображению разгуляться - оно может потеряться!
- После всего, что с нами случилось, я потеряла веру в ЛНР!
Мобильная связь в Луганске пропала вместе с электричеством и водой. Стационарной телефонной связи тоже не было. Чтобы позвонить матери ему пришлось освоить новую профессию «ловца мобильной связи».
- Связь есть в районе магазина «Эпицентр»… - сообщила сестра.
Район активно обстреливался, но находилось немало людей, которые специально ехали туда, чтобы дозвониться кому-то в Украине.
- Слава Богу, что у нас в Донецке такого нет! - обрадовался Андрей.
Сестра жила у старшего брата мужа и вечером к Петру Воробьёву пришли гости, которые оказались в верхних эшелонах власти, «в чинах». Многие мои одноклассники в ополчение подались от безысходности, - предупредил его Пётр, - из-за безработицы пошли. Там разбогатели…
Они притащили еды всякой: тушёнки, сгущёнки и водки.
- Есть среди них убеждённые сепаратисты, - размышлял Смирных, - а в основном луганчане плывут по течению, куда повернуло, туда и они.
После первой бутылки новые управленцы Луганска стали обсуждать министра обороны Плотницкого и его людей:
- Гуманитарку знаешь, какую они получают?.. Да они машинами везут домой такое, чего в мирной жизни не видели. А людям крошки выдадут, чтобы телевидение показало. Хлеб дешёвый из муки гуманитарной пекут!
- Безобразие и воровство в правительстве, а русские вообще охренели, нас затирают, а мы же у истоков стояли!
- Ещё немного потерпеть осталось, и Путин поставит их на место!
Ему было грустно от того, что до войны это были вполне нормальные люди, они работали, любили, строили планы.
- Многие из них потеряли семьи! - оправдывал их агрессивность Смирных, - их жёны и дети либо погибли, либо не хотят их знать. Я не знаю, спокойно ли они спят по ночам, но, как мантру, повторяют фразу: «Скоро придёт Россия и всё будет хорошо!» Такие люди всегда ждут, что кто-то более мудрый, большой и могущественный придёт и одним махом сделает их богатыми и счастливыми. Они понимают только язык силы, любая демократия для них не ответственность в принятии решений, а слабость.
Андрей краем уха слушал их разговоры, где мелькали выражения:
- «Армия Коломойского», «укропы наступают», «в Украине всё дорого, не то, что у нас!»
Вечером, когда люди включили свет, он увидел много тёмных окон, половина Луганска уехала из города от голода, безработицы и бесправия.
- ЛНР не более чем миф, концерт по заявкам Кремля… - сказала сестра, когда они вышли провожать их. - От этого кровавого шоу устали все: те, кто ждёт Украину, и те, кто верит в могущество России. Даже «зелёным человечкам» давно хочется приобрести нормальный вид.
Утром Андрей с Петром пошли в центр города. Вчерашние знакомые обещали гостю из Донецка экскурсию по осаждённой республике. Выделялись заклеенные крест-накрест бумагой окна и сформированные войной отстранённо-нервные выражения лиц редких прохожих.
- Такие лица получаются, когда человек вынужден ежесекундно вылавливать посторонние звуки, чтобы успеть в случае опасности найти укрытие, - указал Пётр. - На этом месте 2 июня погибли люди…
Возле здания Областной государственной администрации на асфальте возле входа фотографии и венки. Горели поминальные свечи. Внутри здания на столбе висела строгая табличка:
- «Сдай оружие!»
- Пистолет можно не сдавать? - поинтересовался очередной визитёр, направляющийся в столовую.
- Не сдавай, - милостиво разрешил охранник.
Их встретили радушно, выделили легковую машину, на которой они поехали к посёлку «Металлист». На блокпост, где под миномётным обстрелом погибли двое российских журналистов. Звуки выстрелов из тяжёлых орудий и разрывы приближались.
- Кто стреляет? - спросил Смирных ополченца с золотыми зубами.
- Наши позиции обстреливают в Александровке и чуть левее здесь, - ответил он равнодушно. - Там каратели из «Айдара» шалят.
Канонада звучала километрах в двух-трёх от них. Неожиданно танковый выстрел громыхнул буквально под ухом, и из рощицы, сдуваемое ветром в сторону, выплыло сизоватое облако дыма.
- А это что? - Андрей не понимал, что происходит.
- Это наш танк стреляет, - широко улыбнулся золотозубый.
Он был явно доволен произведённым эффектом.
- У нас тут всякого оружия хватает, так что пускай заходят.
- Так они не пойдут, - объясняет старший. - Сначала попробуют раздолбать наши укрепления авиацией и артиллерией.
Смирных выдали защитную каску. «Айдаровцы» встретили их пулемётным огнём с противоположного берега. Ему в голову, словно кувалдой со всего замаха, неожиданно ударила пуля. Повалился на землю, начал прощаться с родными. Тут до Андрея дошло:
- Стоп. Если я думаю, значит живой!
Попробовал ползти, но по нему начали стрелять. Он затих, словно убитый и смог выбраться из-под обстрела через пару томительных часов.
- Пора возвращаться в Донецк, - решил Смирных. - А то ещё убьют…
продолжение http://proza.ru/2016/04/25/62