На одном из осыпающихся карнизов старинного и давным-давно забытого людьми здания сидела Богиня Судьбы, равнодушно наблюдая за живыми существами, наполняющими этот мир. Перед ней проносились мириады зарождающихся и гибнущих звезд, планет, цивилизаций и потому она приобрела полнейшую беспристрастность ко всему, чему являлся свидетелем ее холодный взор. Но всё же, иногда, хоть и крайне редко, в ее сердце возникало давно забытое волнение и струны души, казалось бы, заржавевшие навсегда, колебались под воздействием подобных странных порывов.
Этим прохладным безветренным вечером, любуясь закатом и ожидая приближения ночи, она наблюдала за бабочками, кружащими над цветами, травами людскими обителями. Она размышляла о том, какими совершенными создала их Природа по сравнению с людьми. Последние доставляли массу неприятностей не только своей создательнице, но и себе самим, беспрестанно генерируя бесполезные душевные терзания, ведущие к войнам и другим мелким трагедиям. Бабочки же отличались совершенно иными качествами: они питались, приносили пользу, опыляя растения, размножались и умирали, при этом они не доставляли никому абсолютно никаких неудобств, в том числе и себе.
Любуясь этими прекрасными беззаботными созданиями, Богине захотелось выделить из этого чарующего подвижного облака какого-нибудь мотылька, дабы утвердиться в своем мнении по поводу совершенства данного вида. Но не успела она выбрать наиболее достойный ее внимания экземпляр, как солнце село за горизонт и люди начали зажигать огни, освещающие их жилища. И в этот самый момент взору Богини предстало совершенно странное и непредвиденное: великолепные воздушные создания вереницей летели к этим огням, подлетая так близко, что их прекрасные крылья сгорали и пламя пожирало их беззащитные тела. Богиня поразилась и в ее холодной груди вспыхнула искра негодования. «Как же так, - думала она, - ведь это людям свойственно безрассудство, ведь это они, поколение за поколением, совершают одни и те же грандиозные промахи, что уж говорить об отдельных жизнях, если целые народы не учит история! А эти совершенные создания, как же они могут лететь прямиком на погибель после того, как на их глазах сгорают дотла сородичи?» Но вопрос ее улетел вдаль, отражаясь чуть слышным эхом от скал, оставшись без ответа. Волна негодования заставила ее покинуть ее мрачный пьедестал и нырнуть в гущу событий. Ее черный плащ скользнул тенью, словно бесшумные крылья летучей мыши, по стене здания и она оказалась внизу. Богиня могла говорить на всех существующих языках вселенной, потому ей было бы не сложно обратиться, к примеру, к бабочке. Взор ее пал на мотылька, только что заметившего огни. Он словно околдованный устремился к горячему с виду, но бесстрастному по сути пламени. Одним властным движением руки она остановила его. Нежное создание затрепетало при виде столь древнего и могущественного существа, но Богиня успокоила его. Она не хотела принести ему вреда, скорее наоборот.
- объясни мне, прекрасное создание, зачем ты делаешь это?
- делаю что?- переспросил мотылек,
- собираешься убить себя. Разве тебя больше не радует твоя беспечная и преисполненная удовольствием жизнь? Для чего ты хочешь лишить себя радостей грядущего?
- ах, Вы про это… Я просто не могу иначе. Каждый вечер из гущи садовых цветов я смотрю на зажигающиеся вдали огни, они манят меня, зовут. Я видел и не раз, как мои сородичи, не сумев противостоять этому зову, гибли. Но каждый вечер, глядя на эти проекции звезд вселенной, безгранично красивые и в такой же степени губительные, я все отчетливее осознавал, что пока я наблюдаю со стороны за ними, моя жизнь не наполнена смыслом, я словно прозябаю, словно не живу, а существую во сне, пока моя душа дремлет в заточении бренного бытия. Я ем, я сплю, каждый день точь-в-точь похож на предыдущий и, в один прекрасный момент, я понял: я просто тлею, мне все наскучило, все, что некогда обладало шармом новизны, дарило мне эмоции, заставляло быстрее биться сердце, как сказал бы человек, стало серым и обыденным.
- но разве лучше умереть, расстаться со всем этим, ради праздного любопытства? Разве известно тебе наверняка, что эти мимолетные секунды, проведенные возле огня, даруют тебе то, чего ты ждешь от них? Не боишься ли ты разочароваться и напрасно расстаться с жизнью?
- да, я много думал об этом. Признаться, осуждал своих сородичей, отправившихся в свое последнее путешествие, ведь никто не возвращался и не мог поведать о том, что ощутил в объятиях пламени. Но, со временем, единообразие и скука моей жизни стали столь невыносимы, что я решил: лучше сгореть дотла, чем медленно гнить всю жизнь, а потом разлагаться среди высокой и влажной травы, некогда служившей мне домом, столь опостылевшим за время моего существования…
Богиня молчала. Ей нечего было ответить этому маленькому и прекрасному созданию. Она прожила миллионы, а может быть и миллиарды земных лет. В этом мире она видела все, но перед ее взором представали все новые и новые миры и цивилизации, она не была заточена в какой-то определенной среде, ее свобода была абсолютна. Ей стало жаль мотылька. Пару минут назад она хотела остановить его от, как ей казалось, бессмысленного и безрассудного поступка, но теперь все его существование казалось еще более бессмысленным, чем этот последний, но самый яркий, а может быть и самый осмысленный шаг за все его существование в этой вселенной. Она понимала, что если он не сделал бы этого: не полетел бы на встречу сиянию пламени, он бы прожил дольше, но совсем ненамного. Умирая он думал бы о том, что не совершил единственного по-настоящему важного, унося с собой в могилу глубочайшую скорбь, существующую во вселенной – скорбь о несовершенном.
Она отступила в сторону с его пути. Его жизнь и без того слишком мимолетна и коротка, чтобы отказаться от встречи с самым прекрасным и величественным, что он когда либо видел. Богиня была вечна, как все сущее, она не могла умереть, но случались моменты, когда ей этого безумно хотелось. Она смотрела в след порхающему недавнему ее собеседнику, провожая его с сожалением, которое ей было свойственно крайне редко, впрочем, как и другие эмоции. Не желая задерживать это чувство в своем сердце, напрасно бередя свое безграничное сознание, отвлекаясь от гораздо более важных проблем, богиня раскинула свои черные крылья и тенью пронеслась над вечерним городком, садом с мотыльками, людьми с их серыми и тривиальными проблемами и заботами, устремляясь в бескрайние дали на встречу новым познаниям, вершить очередные маленькие и большие, а по сути совершенно одинаковые, но, в то же время, не похожие одна на другую, судьбы.