Прета
Воздух, густой от горького запаха цветов, от тяжёлого дыхания земли, горячей, как рыхлая выпечка из солнечной топки. Лианы оплетают лесной свод и, оттеснив небо, свешиваются ревнивыми гроздьями и скомканными жадностью клубками к затенённому, полуослепшему зеркалу вод. Влажные зелёные тени набегают одна на другую, как преступные мысли. Ноги, обутые в невыносимый зной, месят окровавленную пасть глины, скользя по краю запруды. Здесь, под мелкой рябью волны, Шани и нашёл мёртвое тело сестры.
–––––––
Жара немного спала. Белое солнце перевалило за полдень. Шани принёс тело в дом. Вдоль края крыши веяли тени понурых соломинок. Сквозь выбеленное зноем окошко пробивался бездумный стрёкот полчищ насекомых. Шани сел напротив угла, где лежала сестра, прислонился к тёплой глиняной стене и стал смотреть, как под набрякшей улыбкой влажного покрывала шевелится безымянный жучок.
Потом день смягчился, стал чайным, стремительно померк.
Шани очнулся и стал ворошить жаровню, с неудовольствием отметив, что руки его дрожат. Чёрная головешка чихнула и заискрила. Шани кольнул прутиком в румяные щёки углей и вернулся на место.
Тогда он впервые осмелился посмотреть Чандре в лицо. Волнистые пальцы неповоротливых водорослей крепко держали её голову, лиловая тень крика лежала на застывших губах, но залитые водой глаза уже ничего не говорили. И тогда Шани решил мстить.
–––––––
Он жил в лесу, отшельником. Много лет назад он покинул богатый дом своей родни, чтобы присоединиться к агх'ора с'ангха – ордену нищенствующих монахов, почитателей Господа Шивы как Победителя Смерти. Он был агхори – бесстрашный.
Одно из имён Шивы – Бхайр'ава, Ужасный Бог. Другое – Агхора, Бесстрашный, свободный от страха.
В космической пустыне, озарённой огнями погребальных костров, в священной тьме кладбища – шмаш'аны, тесной от хохота голодных духов, Шива исполняет бессмертный танец времени. Шива Натар'аджа – Царь Танца, под беспечными стопами которого рушится всё мироздание.
Наивысший ужас – и подлинный покой. Прикосновение ко всему болезнетворному, губительному, нечистому – и непорочная чистота.
Агхори бестрепетно созерцает уродливую мудрость кишащих дней, чарующую святость пустынной ночи. Не так трудно склониться в молитвенном умилении перед храмом, подобным горе света, или покрыть алыми поцелуями летних цветов статую золотоликого бога. Труднее постичь величие священного символа «ом», начертанного на странице придорожной пыли пятнами отбросов и испражнений.
Отталкивающая магия грязи и разложения обладает огромной властью над пугливой душой. Жизнь человека, подверженного страху, – бесконечное бегство. От безобразного – к прекрасному, от боли – к счастью. Душе, что разбита надвое и несёт в себе борьбу добра и зла, невозможно жить в наслаждении безграничным Единством. Лишь тот, кто научился полному смирению перед ужасающей стороной жизни и природы, принимает божественное начало во всей полноте.
Кап'ала – чаша из человеческого черепа, для отшельников-агхори – предмет домашнего обихода. Принимая из неё пищу, понимаешь, что у жизни и смерти похожий вкус. Шива Капалешв'ара – Бог Черепа. Гирлянда черепов на груди Ужасного Бога –череда пустоглазых земных перерождений.
Трубка со смесью табака и чар'аса – гашиша, для агхори – предмет культа. Аскет возносит свой разум на край хмельной бездны как подношение Шиве, а потом украшает свой лоб священными знаками, нанесёнными пеплом. Шива – Господь Чараса, опьянённый ядом иллюзий и откровением высшего бытия.
Молитва агхори ясна и безмятежна, подобно пламени, что ярко играет на погребальном костре, когда череп умершего лопается от жара, обнажая липкую массу частично поджарившегося мозга, и повсюду распространяется острый дым тающей плоти.
Многие верующие порицали агхори за освящение недозволенных практик. По традиции, праведник – с'адху ограждает и тело, и разум надёжным щитом трезвости, он сдержан в речах, целомудрен и добродетелен. Агхори же подобен Шиве: одетый в ночное небо и пепел смерти, он тешится дымом искушений, приручает призраков и приносит обеты лишь себе самому. Он ведёт себя, как безумный, как отверженный, как аскет.
Жертвенный огонь агхори-садху – его алчущий дух. В бессонном сиянии его глаз пробуждаются чудеса. В его руках останки бродячей собаки рассыпаются изюмом и миндалём, а вода из сточной канавы проливается алмазами небесной Ганги, касаясь его губ. Призванный к неизречённому источнику бытия, агхори черпает силу на той стороне жизни, которая лишь угнетает и пугает обычного человека. Он идёт по камням и по небу, подобно ветру, и вздохи звёзд смешиваются в его волосах.
–––––––
Однако суровая школа Агхоры опасна даже для адептов, закалённых многолетней аскезой. Величайшие мудрецы отступают в смущении перед крайностями тёмного подвижничества. Тем более неуместны потрясения агхора-тантры для нежной, как нарождающийся бутон, души женщины. Так Шани и сказал сестре, когда она пришла к нему.
Отдав свои мысли и годы служению, он забыл о семье. Образ Чандры исчез младенцем где-то в пении и смехе дальних комнат, в отзвуке золотистого, как растопленный с маслом сахар, стоголосого дома. Как подобает отшельнику, Шани отрёкся от личных влечений, от привязанностей.
Но о нём кто-то помнил.
Она сама разыскала его. Она явилась, как холодный серп месяца, что отсекает клочья дымных туч, восходя на снежно-синюю вершину ночи.
Она смеётся – словно лебедь шумит крыльями, одетыми в пену зари. Она глядит – словно жалят жадные пчёлы. Её ноги легки, как лепестки золотого лотоса, а грудь овеяна терпкими жасминными тенями.
Шани хотел прогнать её от себя.
«Тебе не место здесь», – сказал он.
«Моё место рядом с тобой», – ответила Чандра.
–––––––
Он думал, что вскоре скитальческая рутина, то блёклая, то мрачная, скудная пища и одежда из древесной коры наскучат ей, и она вернётся туда, откуда пришла. Но Чандра дышала лесной жизнью, словно была вскормлена дикой ланью в зарослях сумеречных пальм, и блистала неподражаемым благородством, как царская дочь.
Она единственная не вздрагивала, когда Шани обрушивался с непристойной бранью на докучливых просителей или обливал немощных и прокажённых, приползших за исцелением, грязной болотной водой.
Она бестрепетно погружалась вместе с ним в молитву на краю горного обрыва, и ни единая морщинка неудовольствия не омрачала её недвижных, строго очерченных бровей, даже когда её покрывало под влажным дыханием мороза превращалось в седой футляр из лепечущего льда.
Её озарял подлинный, потаённый свет; её душа сияла подобно полной луне в её глазах, в груди, в небе. Она была достойной дочерью П'арвати – прекрасной спутницы Шивы, которую знали также под именем Д'урги – Неприступной.
–––––––
Тогда Шани позволил ей следовать за ним в священный город смерти – Варанаси.
Творение Шивы, древнее, как сами боги. Обитель света. Обитель ужаса. Последний приют.
Руины древних святынь, в которых кипит истовая жизнь.
Дворцы махараждей, многоликие храмы, дешёвые отели, лачуги и лавочки, общежития для прокажённых и приюты для умирающих, выстроившиеся в тесный ряд напротив розовой пустоты рассвета.
Терпеливые ступени ритуальных лестниц – гхатов, бредущие в воду священной Ганги. Монахи, погружённые в созерцание, застывшие на берегу, мимо которого неспешно течёт время. Миряне, пришедшие к реке жизни, чтобы просить света и бессмертия, отдавая взамен пепел и нечистоты.
Торговцы, туристы, верующие, бездомные, священнослужители, уборщики, мошенники, попрошайки…
Задумчивые коровы, грязные собаки, велорикши, оглушительно гудящие в клаксоны, похоронные процессии, осыпанные лоскутами молитв и яркими оранжевыми цветами – растрёпанный огонёк привета богам.
Запахи пыли, костров, мочи, еды, бензина, пряностей, масла, навоза, благовоний…
Сюда, в Варанаси, приезжают умирать. Тающие мощи стариков, калек, безнадёжно больных, прокажённых переполняют седые углы города, ждут освобождения. Тот, кто умер на каменных руках «города тысячи храмов», вознесётся в Св'аргу – блаженный мир богов.
Сюда привозят тела умерших, чтобы предать извечному пламени Шивы. В «городе огней» былые грехи сгорят без возврата.
Набережная здесь – обнимающий реку храм-исполин, многоголосый, многоликий, неспящий – его бесконечная служба длится день и ночь. С первыми лучами солнца почтить Гангу приходят первые паломники, и до заката жизнь толпы течёт в ритме вечности: гомонящий люд моется, молится, справляет нужду, стирает одежду, сжигает тела. Коровы жуют обронённые ритуальные венки, а собаки роются в раскисших от зноя помойках. По чёрным волнам плывут обугленные человеческие останки, нарядные бумажные лодочки с подношением Ганге из огня, цветов и благовоний, исклёванные птицами туши животных. На восточном, пустом берегу обсыхают чьи-то кости.
Город без времени. Город, где есть всё и нет ничего.
Варанаси был мистической столицей Агхора Шивы. Каждый, кто желает прикоснуться к таинствам Ужасного Бога, может испытать свою веру в целостность бытия, ухаживая за умирающими в местных приютах, где немыслимые уродства, увечья и немощь широкими мазками покрывают каждый бесцветный угол, или вычищая зловонные сточные канавы старого города.
В Варанаси Чандра чувствовала себя счастливой, как никогда в жизни.
Она говорила, что в этом городе повсюду разлит незримый свет. Древние легенды называли его К'аши – «Сияющий».
Её благородные руки не пятнала болезнь, не омрачала нищета.
Её пустынные глаза с любовью вглядывались в неразгаданный хаос жизни на краю вечности.
–––––––
Теперь они закрылись навсегда. Её убили на обратном пути, в туманных предгорьях севера. Для кого-то стала слишком большим искушением её красота. Или кто-то не боялся гнева богов.
–––––––
Женская ипостась Шивы, его сила – ш'акти, явлена в Парвати, его небесной супруге. Богиня Парвати благожелательна и нежна, но её гневные лики наводят ужас даже на бессмертных.
Не кого иного, как светлую Парвати почитают под именами Кали – Чёрной, Дурги – Неприступной, Чанды – Гневной. Именно к ней в образе десятирукой Чамунд'ы, победительницы демонов, взывают агхори во время ш'ава с'адханы – призвания высших сил через мертвеца.
Дорогу в мир смертных богам открывает вах'ана – «ездовое животное», существо-проводник. Чамунда приходит к своим адептам через пр'ету.
Прета – значит «ушедший». Это голодный дух, блуждающий неподалёку от земли. Это его Чандра.
Скоро будет ночь новолуния. Как раз подходящее время.
–––––––
Шани взял бездыханное тело сестры и натёр маслом красного сандала, блестящим, как свежее человеческое мясо.
Он уложил тело в центр круга, нарисованного пеплом, белым, как ласковые лепестки жасмина.
Он связал немые нежные пальцы Чандры негнущейся просмолённой верёвкой, замазал холодное горло глиной, а в оскаленный рот залил масло и пристроил самодельный хлопковый фитиль. Мёртвая голова будет лампой, свет которой приманит прету – неупокоенный дух.
Когда чёрный, безвидный лик луны вошёл в зенит, Шани начал поклонение богине смерти.
Он сел на грудь трупа. Стеклянный холод мёртвого тела прошёлся щекоткой по каким-то забытым струнам его чувств. Не позволяя своей душе ни единого лишнего движения, он разжёг во рту трупа огонь и бросил туда чёрные семена кунжута – знак очищения от скверны и преклонения перед светом вечности. Пристально глядя в недвижные глаза, блестящие, как тёмное зеркало, Шани монотонно повторял мантру, и ему казалось, что его губы тоже умерли и онемели, уши перестали слышать, а взгляд завяз в пляске оранжевых теней, будто насильно прикованный к лицу, которое невозможно узнать, каким-то чужим, неведомым существом.
А потом из всех чувств осталось только одно, и это чувство было – взгляд извне. Кто-то наблюдал за ним из темноты. Это были два острых, жгучих глаза, огненно-чёрных. Шани обернулся через плечо и увидел их. И по земле, как первый вкрадчивый вздох летней бури, как сиреневый зов грома далеко в горах, вдруг покатился гулкий, утробный рык, шёпот, стрёкот, словно рычал шакал, тысяча шакалов, и этот звук поднимался от самой травы. Шани почувствовал, как дрожит земля.
В беспамятстве он бросился из круга и схватил шакала.
Когда-то давно он перестал читать молитву, но сейчас это не имело никакого значения.
Шакал вырвался и превратился в сову, и Шани схватил сову.
Тогда у совы отвалились крылья и выросли руки, десять чёрных рук, и она загремела гневным храмовым колокольчиком, и два её лунных глаза превратились в три алых, она разинула пасть, усеянную саблевидными зубами, издала пронзительный крик, и он понял, что это кричит Чандра. Её истощённое тело, чёрное, как земля, облачённое в тигровую шкуру, придвинулось к нему, и десять костяных рук лишили дыхания.
Тогда он вспомнил, что это явилась богиня Чамунда, принявшая облик шакала, а он должен был предложить ей предписанное ритуалом подношение, но теперь было поздно, он схватил мёртвую тень и стал с ней бороться, а леденящий крик, и стон, и рёв неслись откуда-то из-под земли, сотрясая все стороны света, и тёмный ветер хлестал по земле.
–––––––
А потом он почувствовал дыхание тёплой груди. Разомкнулось кольцо мягких, как материнская ласка, рук, и он узрел Парвати – Дочь Царя Гор, во всём величии верхнего неба, ту, что смотрит глазами всех женщин в мирах.
Сияние, исходившее от дивного лица, подобного луне, сошедшей с небес, затопило всё вокруг. Улыбка богини была словно снег, подкрашенный зарёй, а в руках она держала каманд'алу – простой тыквенный сосуд для воды, какой носят с собой отшельники.
Шани склонился к её стопам, подобным белому облаку, прославляя Владычицу Богов, Истинную, Непобедимую, Ночь Вечности.
Богиня сказала: «Я благосклонна к тебе, о ты, слава своего рода, избери любой дар, какой пожелаешь, и я преподнесу его тебе».
Шани сказал: «Да не станет моя сестра бх'утой, неприкаянным демоном. Да обретёт она сладость небесной жизни в обители пит'аров, благих предков. Пусть прета вернётся в мир живых и покарает своих врагов так, как повелит ей Кали-Ма – Чёрная Мать».
Богиня сказала: «Да будет так».
И Шани вновь очутился в безлунной ночи.
Как будто ничего не изменилось.
Потом он понял: погас огонь.
Тёмная лазурь неба тонула в непослушных кудрях деревьев, не касаясь земли, поэтому Шани скорее услышал, чем увидел движение. Чандра встала и куда-то ушла.
–––––––
Рассвет настал неожиданно. Алый шар прыгнул вверх, сметая с гор бледность медленного тумана, упиваясь простором и жгучей росой. Согбенную траву мгновенно залил красный свет.
Чандра вернулась, когда солнце доедало последние крошки прохлады. Она тоже что-то жевала. В уголках губ пенилась кровь.
Шани выхватил жгут, сплетённый из человеческих волос, и быстро накинул ей на шею.
Когда Чандра умерла во второй раз, он вбил ей в сердце кол, опустил на дно ямы и засыпал землёй.
Преты больше нет. Ни в мире живых, ни в мире мёртвых.
–––––––
Ещё не остыло красное золото расплавленного дня, когда с краю безымянной северной деревушки исчезли последние следы прошедших событий. Можно было собираться в путь.
Перед тем, как уйти, Шани решился ещё раз взглянуть на пруд. Недавно Чандра ходила сюда за водой.
По-прежнему низко нависали набрякшие брови лиан. Зелёное дно смотрело тёмными провалами вод, манило холодными тенями.
Но над блеском воздуха, над зыбью ветерка, в свете отражённого солнца горела прозрачным огнём бесподобная п'адма – лотос.
Эта богиня среди цветов, непорочная дочь тьмы, причудами своей красоты напоминает судьбу человека.
Её корни, утопленные в иле и грязи, питают гибкий стебель, пробивающий себе дорогу к свету сквозь толщу мрачных вод.
Подобно лотосу и человек, погружённый в пучину мирских невзгод, отправляет свою душу в странствие сквозь волны времени, чтобы родиться на свет, глядя небу глаза в глаза.
Произношение и значение санскритских имён и терминов:
Ша;ни – индийское название планеты Сатурн.
Ча;ндра – индийское название Луны. Бог Луны Чандра – мужского пола, но имя может быть как мужским, так и женским.
Агхо;ра («а» – частица отрицания, «гхор» – ужас) – мистическая секта в индуизме, относится к шиваизму, шактизму и «тантре левой руки». Агхо;ри – последователи агхоры.
Ши;ва (санскр. «благой») – древний бог доарийского происхождения, который в современном индуизме входит в триаду верховных богов: Бра;хма – творец мира, Ви;шну – охранитель порядка, Шива – разрушитель. Изначальный культ Шивы – это экстатическое единение с природой через аскетическую практику отшельничества в лесу. Древние черты бога сохранились в его популярном эпитете Пашу;пати – «господин всех тварей» (pа;u «зверь, скот», pati «владыка»). Характерные символы Шивы – фаллический трезубец и ли;нгам – столб, означающий не столько плодородие, сколько ось вселенского сознания. Существует легенда, что однажды Брахма и Вишну заспорили, кто из них главный бог. Вдруг появился неизмеримый огненный столб. Чтобы найти его начало и конец, боги разделились, Брахма превратился в лебедя и тысячу лет летел в небо, а Вишну в облике вепря тысячу лет рыл землю, но столб оказался бесконечным. Вопрос решили, когда появился Шива и объяснил, что огненный столб – это его лингам, и поэтому главный бог – он.
Ша;кти (санскр. «сила») – женская божественная творческая энергия. В индуизме присутствует традиционное деление мира на противоположные начала, которые взаимно дополняют друг друга: мужское духовное и женское материальное. Особенность индуизма в том, что мужское начало считается сугубо созерцательным, пассивным, статичным, а женское – деятельным, активным, динамичным. Высшее вселенское начало, абсолют «в себе», называется Брахман (слово среднего рода от brh «расти» и man «мысль»), а тот же абсолют «вовне» – Шакти.
В индуизме имя бога не всегда означает отдельную сущность с конкретной «биографией» (происхождение, подвиги, «семейное положение» и пр.) Часто различные боги выступают как проявления друг друга. Например, бог Брахман (в мужском роде), или Брахма – локальное проявление безличного Брахмана (в среднем роде) как бог-творец. Безличная Шакти в своём локальном проявлении, как богиня Шакти, обычно выступает в качестве супруги бога Шивы. Поэтому шактизм и шиваизм исторически близки.
Также имя одного бога может быть эпитетом другого, в том числе противоположного пола, например имя богини Шри (санскр. ;r; «удача, счастье, процветание») часто используется как эпитет разных богов и гуру. Распространённое имя-эпитет – слово deva «бог» (родственно славянскому корню «див»). Дэ;ва – слово мужского рода, женская форма – Дэ;ви. Супругу Шивы часто называют просто Дэви – Богиня, а его самого – Махадэв, Великий Бог.
Та;нтра (санскр. «пряжа, ткань, система») – эзотерическая традиция в индуизме, связанная с шактизмом. Тексты этой традиции называются тантры. Учение «правой руки» держится в рамках традиций, предписанных Ведами и официально признанных сословием брахманов (духовенство, высшая каста в Индии). Учение «левой руки» допускает практики, которые считаются неприемлемыми для индуистов (употребление в пищу мяса, рыбы и вина, курение табака и гашиша, сексуальные обряды, нарушение запретов, связанных с кастовой системой).
Са;нгха (санскр. «собрание, множество») – религиозная община.
Упомянутые в тексте эпитеты Шивы:
Бхайра;ва (санскр. «ужасный»). Толкование: Бхайрава — это чистое божественное сознание вселенского масштаба. Поскольку оно включает в себя в том числе и все ужасы мироздания, его называют ужасающим.
Натара;джа (санскр. «царь танца») – Шива как космический танцор, один из самых популярных образов в индийской культуре. Смысл: непостижимость и красота божественных деяний, в которых неразрывно соединены созидание и разрушение.
Капалешва;ра (kap;la «череп, чаша», ;vara «владыка»), Капалима;лин («носящий гирлянду из черепов»). Восходит к легендам, в которых Шива разгневался на Брахму (причины объясняются по-разному) и отрубил ему пятую голову (четыре смотрели по сторонам света, а пятая – наверх). Отрубленная голова приросла к руке Шивы, превратившись в чашу для подаяния. Чтобы искупить свою вину, он скитался в качестве отшельника-аскета, пока чаша-череп не отвалилась. Отсюда традиция капали;ков («хранители черепа»), древней шиваитской секты, от которой в средние века произошла агхора, носить капа;лу – верхнюю часть мужского черепа как чашу для подаяний и религиозных обрядов. Также Шиву и его супругу в гневных ипостасях традиционно изображают с отрубленной головой в руке (толкование: ум освобождён от идентификации себя с телом) и гирляндой черепов на шее (толкование: выход из череды воплощений).
Шмаша;на (санскр. ;ma;;na «кладбище») – площадка для кремации. Первоначально слово обозначало могильную насыпь. Считается, что на шмашане обитают опасные потусторонние существа. Шива ассоциируется со шмашаной как бог смерти и как бог – повелитель бхутов (злых духов). Среди эпитетов Шивы – Бхутапа;ти, Бхутешва;р («владыка нечисти», «господин призраков»). Считается, что Шива, заставляя тёмные силы служить себе, очищает их таким образом от зла.
Чара;с – гашиш, используется шиваитами в ритуальных целях. Традиция восходит к легенде, что когда боги пахтали мировой океан с целью получить напиток бессмертия, они добыли много сокровищ, но появился также и смертельный яд. Чтобы спасти всё живое, Шива его выпил. Толкование: для праведника безвреден яд земных искушений.
Ом, более точно А-У-М – тройственная мантра, в индуизме сакральный звук, первое проявление Брахмана (абсолюта), начало вселенной. Важнейшая из всех мантр ведического ритуала, произносится в начале и в конце значимых дел, стоит в заглавии и в конце священных текстов. Толкование смысла и символики многоплановое. В частности, интерпретируется как триада верховных богов, прошлое – настоящее – будущее, бодрствование – сон со сновидениями – сон без сновидений и т. д. Возможно, от этого созвучия происходит славянский корень «ум».
Ма;нтра (возможная этимология от корня man «мысль» и суффикса «tra», означающего возможность практического применения, т.е. «орудие мысли») – в индуизме священный текст, требующий точного воспроизведения звуков, его составляющих.
Са;дхана (от корня s;dh «достичь цели», буквально: «путь достижения определённой цели») – духовная практика. Са;дхака – практик, тот, кто периодически выполняет садхану. Са;дху – аскет, святой, тот, кто утвердился в садхане и практикует её постоянно.
Варанаси (по названию ближайших притоков реки Ганги – Варуны и Асси, в Индии произносится: Вара;нси), английское название – Бана;рес, также в древних текстах называется Ка;ши – «Сияющий». По верованиям индуистов – творение и земная обитель Шивы, самый древний и священный город Индии. Центр культа Шивы – бога смерти как освобождения от земного бытия, поэтому неофициальное название – «город мёртвых». Считается, что смерть в Варанаси освобождает от круга перевоплощений, а погребальный ритуал, совершённый здесь, очищает душу умершего от грехов. Город стоит на берегу священной реки Ганги, мифологически также тесно связанной с Шивой.
Га;нга – главная река Индии, которой поклоняются как богине Ганге, мистической реке трёх миров – земного, небесного и подземного. По верованиям индуистов, дочь владыки гор Химава;та (санскр. «снежный»), или Химала;йя (hima «снег», ;laya «обитель») – персонифицированных Гималаев, сестра Па;рвати – жены Шивы.
Гха;ты – спуски к воде священных рек и озёр, часто ступенчатые, служат для ритуального омовения и других обрядов.
Сва;рга (от sva; «небеса») – духовное небо в индуизме. Возможно, родственно славянскому корню «сва», например Сва;рог – бог небесного огня, который «сварганил», т. е. сотворил мир.
Па;рвати (санскр. «Горная»), имя в ранних ведийских текстах – У;ма (вероятное значение «светлая» или «спокойная»), имя в первом воплощении – Са;ти («истинная, правдивая»), жена бога Шивы. По легенде, отец Сати был недоволен тем, что она выбрала в мужья Шиву, чьи привычки казались ему дикими и непристойными, и отказался воздавать Шиве почести наравне с другими богами. Оскорблённая Сати сама бросилась в жертвенный огонь, заявив, что предпочтёт переродиться в семье более достойного отца, возродилась как Парвати – дочь Гималаев, и снова вышла замуж за Шиву. Этот мифологический сюжет отражает драматичное и не вполне органичное вхождение доарийского бога Шивы в ведический пантеон. Милостивые ипостаси богини (Сати, Ума, Парвати, Гаури – «Светлая», Амбика – «Матушка») олицетворяют чистую жертвенную любовь и супружескую верность. Отсюда название обряда сати – самосожжения вдовы.
Однако наибольшим почётом и популярностью пользуются гневные ипостаси богини как победительницы демонов и разрушительницы иллюзий: Бхайра;ви – «ужасная», Ча;нди – «яростная», нередко с уменьшительно-ласкательным суффиксом «ка» (Чандика, Калика). Ду;рга («неприступная, трудноодолимая») и Ка;ли («чёрная») зачастую выступают как отдельные божества. Эти проявления понимаются как объединённая творческая энергия всех богов, воплощённое совершенство, а Кали также – как непостижимая космическая пустота и разрушительная сила времени, на что, в частности, указывает эпитет «Калара;три» («ночь вечности»: k;lа «время», rаtri «ночь»). Характерное «оружие» богини-воительницы, помимо боевого, – колокольчик, знак чистоты и защиты от злых духов (считалось, что звон их отгоняет), отсюда эпитет Чандагханта («гневный колокольчик»).
Чамунда; – одна из самых могущественных разрушительных форм богини. По легенде, в очередном сражении асуров (демонов) против дэвов (богов) асуры одержали победу, изгнали небожителей на землю и отняли у них все сокровища. Тогда богиня разделила два своих проявления. Тёмное (Кали) осталось ждать, а светлое (под именем Каушики, возможно от слова ko;a «тело») своей красотой привлекло асуров, которые захотели завладеть лучшей среди женщин. Она ответила, что выйдет замуж только за того, кто победит её в бою. Когда её попытались захватить в плен, вмешалась Кали, войска асуров были истреблены, а дэвы вернулись на небо. Свирепая форма Кали, которая проявилась в этой битве, получила имя Чамунда в честь победы над демонами Чандой и Мундой (возможно, искусственная этимология, призванная объяснить неарийское имя).
Чамунда изображается в виде чёрной старухи с костлявым телом и уродливым лицом, то есть воплощает женский аспект, совершенно лишённый привлекательности. Одежда из тигриной шкуры означает победу над вожделением (тигр символизирует похоть). Три глаза символизируют знание видимого и невидимого мира. Богиня попирает ногами труп и держит в каждой из своих десяти рук оружие – знак постоянной готовности к битве. Может проявляться через своих животных (сова и шакал), через мёртвое тело (ша;ва – «труп») и дух недавно умершего человека (пре;та – «ушедший»).
Ваха;на (от санскр. vah «восседать, ехать на чём-либо») – объект или существо, используемое богами как средство передвижения (обычно – ездовое животное). Символизирует определённое качество, грубую жизненную силу, подчинённую данному божеству.
Ша;ва са;дхана (;;va «труп») – «практика с трупом», ритуал, в ходе которого адепт выполняет практики концентрации, сидя верхом на трупе. Мёртвое тело, через которое происходит контакт с потусторонними силами, временно «оживает».
Пре;та (preta «ушедший») – в индуизме духи умерших, в течение некоторого периода после смерти (обычно несколько недель) продолжающие жить среди людей. За это время необходимо совершить поминальный ритуал, чтобы преты не стали бху;тами, демонами из свиты Шивы, но соединились с пита;рами (умершими предками, пребывающими в светлых мирах).
Бху;та (bh;ta «элементы, сущности») – в индуизме злой дух, призрак. Обычно души людей, умерших насильственной смертью или оставшихся без должных погребальных обрядов.
Пита;ры (Pit;s «отцы») – в индуизме души умерших предков, живущие в благих небесных мирах.
Каманда;лу – сосуд для воды, который носят с собой отшельники, обычно сделан из дерева или тыквы. Освящённая вода из камандалу – ещё одно «оружие» гневных форм богини.
Па;дма (лотос) – один из центральных образов в индуизме, символ чистоты и совершенства.