Глава 1. Светлой юности мечты 2

Горовая Тамара Федоровна
     В школе наметился мой явный гуманитарный уклон. С предметами, которые давались мне нелегко (математика и физика), я не очень надрывалась, частенько запускала, потом всё же навёрстывала, но, в общем-то, не любила и получала по ним иногда лишь уверенный «трояк». Но зато украинский и русский языки и литературу, а также историю и географию любила и увлекалась этими предметами даже сверх школьной программы. Немецкий язык я возненавидела с первого же урока, потому что остро воспринимала рассказы о войне и для меня он был языком врага, издевавшегося над моими родными и убившего трёх моих дядей. Забегая вперёд, скажу, что после сорока лет, в связи с поездкой во Францию, много и с удовольствием занималась французским языком, который давался мне легко.
     Нужно отметить, что в нашей школе были отличные педагоги, требования к знаниям предъявляли очень высокие и дали нам прекрасную подготовку. После окончания школы более половина класса поступили в высшие учебные заведения. Я уже упоминала, что не имела склонности к точным наукам, тем не менее в дальнейшем без проблем поступила в технический вуз и неплохо его закончила.
     В старших классах у нас ввели уроки профессионального обучения, из-за этого время учёбы в средней школе увеличилось на год, до 11 лет. Каждый ученик мог выбрать для себя рабочую специальность. Девочки обучались швейному делу (у кого из девочек не было к этому наклонностей — изучали профессию токаря). У мальчиков был выбор из трёх специальностей: столяр, токарь или автослесарь.
     В последних классах школы нас частенько возили на экскурсии на предприятия города: фарфоровый, комбайновый, авторемонтный, сахарный заводы. Это были весьма интересные мероприятия, позволяющие получить представление, как трудится простой рабочий люд.
     Поскольку население Тернополя прирастало очень быстро, в основном, за счёт притока сельских жителей, за несколько лет здесь были запущены новые предприятия: хлопчатобумажный и мебельный комбинат, завод искусственной кожи, производственное объединение «Ватра». До начала разрушительных реформ Тернополь был трудовым городом, где у каждого человека имелось рабочее место, постоянный заработок, уверенность в завтрашнем дне.
     Сегодня Тернополь стал городом безработных. Почти все предприятия закрыты, разрушены и разворованы. Агрегаты, станки, конвейеры разобраны на металлолом. Пустующие цеха в лучшем случае сдаются в аренду торговым предприятиям. Население выживает, кто как может. Кто-то пошёл в торговлю, кто-то в сторожа или охрану, а кто-то перебивается случайными заработками, многие уезжают работать на Запад или в Россию. Украинцы, мои земляки наивно полагают, что живут в независимой демократической стране, особенно после последних «революционных» событий. Однако, экономическое и политическое рабство вряд ли можно считать свободой...
     Дневник, который я вела в школьные годы, неплохо отражает моё мировоззрение, круг интересов и занятий, раскрывает внутренний духовный мир. Нынешнее толкование словосочетания «духовный мир» подразумевает в первую очередь религиозное самосознание. Для нас же в те времена, о которых я пишу, духовный мир и духовное богатство означало внутреннее содержание человеческой Личности, основанное на знании и понимании достижений мировой культуры: литературы, поэзии, музыки, живописи и способности эмоционального восприятия её творений.
     На страницах дневника часто мелькают названия кинофильмов, кинотеатры я посещала часто и охотно. Из фильмов 1950-60-ых годов запомнились: «Дело было в Пенькове», «Весна на Заречной улице», «Карнавальная ночь», «Полосатый рейс», «Высота», «Чистое небо», «Над Тисой», «Знакомьтесь, Балуев», «Доживём до понедельника». Это были светлые, добрые фильмы, рассказывающие о настоящих сильных чувствах, с большой верой в лучшие человеческие качества, в справедливость, честность, гуманность. Искренние и наивные советские фильмы никогда не забыть и не разлюбить.
     Особняком стоят фильмы о войне: «Судьба человека», «На семи ветрах», «Балтийское небо», «Тишина», а также общепризнанные шедевры, отмеченные мировыми наградами: «Летят журавли» и «Баллада о солдате». Их снимали режиссёры, видевшие войну, они несут настоящую правду о войне и разительно отличаются от нынешних чернушно-лживых, надуманных кинолент. Эти фильмы воспитали поколение моих современников, честных и порядочных людей, для которых мерилом человеческого достоинства стал честный, добросовестный труд, а идеалы, заложенные в любимых фильмах, вошли в их повседневную жизнь и поступки...
     Пожалуй, самым любимым моим занятием было чтение художественной литературы. Книги я читала постоянно, ежедневно, каждую свободную минуту. Являлась абонентом трёх библиотек: школьной, городской и областной, успевала всё прочитывать и постоянно брать новые книги. Кроме того, брала книги в частных семейных библиотеках у знакомых и подруг. Школьная программа по литературе достаточно полно знакомила с отечественной классикой (русской и украинской). Но помимо программы хотелось читать и других авторов, а также классиков мировой литературы. В средних классах зачитывалась Аркадием Гайдаром,  Марк Твеном, Александром Беляевым, Анатолием Рыбаковым, Валентином Катаевым, Жюль Верном, Робертом Стивенсоном, Даниэлем Дефо и другими.
     Для развития Личности чтение даёт чрезвычайно много. Оно открывает мир, помогает составить представление о жизни в собственной и других странах в разные времена. Расширяет кругозор и повышает общую эрудицию, приобщает к мировой культуре, знакомит со всем лучшим, что создано человеческим Гением. Вырабатывает вкус к литературе, повышает способность оценить любое произведение. Книга заставляет думать, анализировать жизнь, развивает аналитическое мышление, формирует философские взгляды. Чтение обогащает лексику человека, вырабатывает умение чётко и доходчиво излагать мысли, избавляет от косноязычия, а иногда пробуждает творческое стремление. Этот перечень можно было бы продолжить...
     В старших классах я зачитывалась прежде всего Джеком Лондоном — излюбленным автором всех романтиков. В нашей школьной библиотеке было 12-титомное собрание сочинений Лондона, которые я перечитала за два-три месяца. Потом были Оноре Бальзак, Стефан Цвейг, Теодор Драйзер, Эмиль Золя, Уильям Теккерей, Томас Гарди, Жорж Санд, Жоржи Амаду, Виктор Гюго, Болеслав Прус, Гюстав Флобер, Анри Стендаль, Бернард Шоу, Мопассан, О. Генри, К. Джером, Эрих Ремарк, Майн Рид, Эрнест Хемингуэй, Леон Фейхтвангер, Станислав Лем, Рэй Брэдбери. У некоторых из приведённых авторов я прочла все переведённые и изданные у нас в стране произведения, у других — лишь частично. Читала постоянно и везде. В основном — дома, наспех сделав уроки, ночью перед сном, иногда до утра, в школе на переменах и даже втихаря на уроках.
     Немного расскажу о влиянии прозы Джека Лондона. В своих творениях великий американский писатель обнажил сущность человека, заглянул в потаённые уголки его сознания, изложил самые скрытые мысли, терзающие его душу, откликнулся на вопросы, мучительно встающие перед каждым.
     Ещё до знакомства с Джеком Лондоном, в моём дневнике периодически мелькали вопросы, которые считаются вечными, о чём я тогда не подозревала. Вот лишь некоторые выписки из дневника.
     «Что в Человеке главное? — Думаю, что чувства. Чувств бывает очень много. Но основные, наверное, Любовь и Дружба. Я ещё не испытала эти чувства, ни Любви, ни настоящей Дружбы у меня пока не было. Но всё же пытаюсь представить. Любовь — мне кажется, что это святое и солнечное, светлое притяжение к единственному Человеку, который необходим всегда, ежедневно, в праздники и будни. К своей половинке, только мужского рода. Дружба — это привязанность к похожему на себя Человеку, которому можно доверить свои мысли, распахнуть душу. У меня были попытки завести Друга, Подругу, но все какие-то неудачные, ни полного доверия, ни надёжности не было. Почему люди так жестоки с теми, кто пытается раскрыть им душу, кто предан? Почему мои подруги бывают не искренними? Почему вообще люди обижают и унижают близких, друзей?» (1963 год)
     «Иногда подступает дикая тоска. Возникают мысли о невозможности бессмертия. А вместе с ними горестный вопрос: зачем человек приходит в этот мир и для чего дан ему этот, в сравнении с Вечностью, короткий миг ощущения жизни? Я не понимаю не только смысла «бесцельно прожитых» лет (из размышления Корчагина в романе Островского). Я не понимаю также, зачем нужна жизнь даже ради какой-то великой цели. Человек в жизни, наверное, испытывает больше огорчений и недовольства, чем радости и счастья. Прожив отмеренный срок, убедившись в несовершенстве мира, узнав массу разочарований, безвозвратно уходит. Исчезает, становится ничем. Зачем всё это? Кто придумал такой жестокий эксперимент?» (1964 год)
     Каково же было моё потрясение, когда через год-два после написания этих строчек я нашла ответы почти на все тревожившие меня вопросы в сочинениях Джека Лондона. В них открылась суровая, жестокая правда жизни и трагедия каждого Человека. На все мучившие меня вопросы даны ответы в таких бессмертных произведениях, как романы «Морской волк», «Мартин Иден», и рассказы «Белый Клык», «Местный колорит», «Мужество женщины», «Закон жизни», «Зов предков», «Дочь снегов», «Белое безмолвие» и многих других.
     Точные и чёткие формулировки писателя, похожие на снайперский выстрел, не оставляли никаких иллюзий и давали объяснения всем многочисленным «зачем?» и «для чего?» и вместе с тем, указывали единственно возможное решение, позволяющее прийти к спокойствию и умиротворению, смирившись с правилами, установленными Природой.
     «Жизнь — странная вещь. Почему у нас такая жажда жизни? Ведь жизнь — это игра, из которой человек никогда не выходит победителем. Жить — это значит тяжело трудиться и страдать, пока не подкрадётся к нам старость, и тогда мы опускаем руки на холодный пепел остывших костров...» («Мужество женщины»)
     «Дерево наливается соками, распускаются зелёные почки, падает жёлтый лист — и круг завершён. Но каждому живому существу природа ставит задачу. Не выполнив её — оно умрёт. Выполнит — всё равно умрёт. Природа безучастна. Она поставила жизни одну задачу, дала один закон. Задача жизни — продолжение рода, закон её — смерть...» («Закон жизни»)
     Читая подобные заключения, я начала понимать, что все поиски истины и смысла давно завершены без меня. И записала в дневнике: «Всё в окружающем бытие подчинено существующему в мире порядку, и каждому человеку остаётся только один выход — смириться и следовать этому порядку, несмотря на очевидный финал. Видимо, самое ценное, что заложено в Человеке Природой, это его Разум. С его помощью возможно принять уготовленную неизбежность и научиться разбираться в самом себе и своих чувствах (но, не эмоциях и инстинктах). Чувства, как бы они ни были прекрасны, всё же вторичны, а первичен именно Разум — способность познания, анализа, открытия, творчества. Чувства, возникающие в нашем сознании, как и Разум, играют первостепенную роль в жизни каждого индивидуума. Чувство Любви, Дружбы, доброты, сострадания, чувство патриотизма — все порождены Разумом». (1965 год)
     На страницах произведений Джека Лондона я находила мудрые мысли и рассуждения о законах, по которым живёт человеческое общество, о борьбе за выживания в нём, о несправедливостях и пороках мира, где абсолютно всё продаётся и покупается, о социальных противоречиях. И вместе с этим в них звучит вера в Человека, в его будущее, его способность изменить себя и общество, в котором он находится. («Что значит для меня жизнь», «Люди бездны», «Железная пята»)
     «Я смотрю вперёд и верю — придёт время, когда нечто более достойное и возвышенное, чем мысль о желудке, будет направлять развитие человека, когда более высокий стимул, чем потребность набить брюхо, — а именно это является стимулом сегодняшнего дня, — будет побуждать человека к действию. Я сохраняю веру в благородство и величие человека. Я верю, что чистота и бескорыстие духа победят господствующую ныне всепоглощающую алчность.» («Что значит для меня жизнь»)
     С интересом воспринимала суждения о взаимоотношениях мужчины и женщины, о различном восприятии ими действительности, о разногласиях существующих между ними, об иллюзиях и несбыточных мечтах мужчины о «небесной, совершенной женщине». («Маленькая хозяйка большого дома», «Игра»)
     В отдельных произведениях убедительно и достоверно отражены психология и поведение обывателя, бродяги, алкоголика, раскрыты причины, порождающие такие типы людей и показано отношение к ним самого автора. («Картинки», «Джон-Ячменное зерно»)
     Перед моим мысленным взором возникали герои Джека Лондона, большинство из которых — это люди сильной воли, бесстрашия, бескорыстия и мужества, преодолевающие суровые испытания. Во многих рассказах предстаёт суровая природа Севера, этими описаниями я зачитывалась особо, восторгаясь и изумляясь. Именно они (пусть даже неосознанно) сыграли роль в моём последующем, на первый взгляд безумном решении: добровольно уехать с тёплой, солнечной Украины на суровый и жестокий Крайний Север.
     Я привела здесь весьма краткий обзор творчества великого мыслителя и романтика Джека Лондона, чтобы подчеркнуть огромное влияние и значение, которое возымели на моё формирование его произведения...
     Увлечение романами великого французского писателя реалиста Оноре Бальзака открыло мне огромный и беспощадный мир французского буржуазного общества ХIХ века со всеми его противоречиями и несовершенством, алчностью, властью денег, моральными и нравственными изъянами. Эпопея Бальзака «Человеческая комедия», включающая романы «Отец Горио», «Евгения Гранде», «Гобсек», «Утраченные иллюзии» «Блеск и нищета куртизанок» и др., (всего 137) обнажает сущность буржуазной морали, основанной на жажде наживы и преклонении перед «золотым тельцом». Герои Бальзака — люди со сложными судьбами, из разных общественных слоёв, обитающие как в столице, так и в провинции, со своими горестями, страданиями, пороками, ошибками, утраченными иллюзиями представляют как бы своеобразную человеческую энциклопедию типичную для персонажей своего времени...
     Полными поразительных находок и неожиданных психологических изысканий стали для меня произведения австрийского писателя Стефана Цвейга. Для этого автора характерно глубокое проникновение во внутренний мир своих героев, людей необычных, волевых, ярких, объяснение их поведения в любых жизненных ситуациях. («Мария Стюард», «Письмо незнакомки», «Нетерпение сердца», «Жозеф Фуше») Величайшую трагедию пережил и сам писатель, вынужденный эмигрировать из Австрии после прихода к власти Гитлера и покончившего счёты с жизнью на чужбине.
     В книгах немецкого писателя Ремарка я впервые увидела жестокую исповедь о войне и поняла, какое это страшное и отвратительное явление, как она опустошает и губит людей. Одинокие и разочарованные, уставшие и потерянные герои писателя, которым пришлось пройти через испытания и разочарования, всё же остаются способными на настоящую дружбу, любовь и верность. В романах Ремарка — отчаяние и вера в торжество добра, жажда жизни и её безвыходность. И жизнь, неотделимая от смерти «как свет от тени, как иллюзия от реальности, как правда от лжи». («На Западном фронте без перемен», «Три товарища», «Триумфальная арка», «Жизнь взаймы» и др.)
     В этом весьма кратком обзоре я попыталась показать лишь некоторых зарубежных авторов и их произведения, которые произвели на меня в юные годы огромное влияние. Прошло более полвека после прочтения этих книг, но до сих пор память сохранила сюжеты многих перечисленных произведений и их персонажи. Конечно, что-то уже забылось, но осталось ощущение своеобразия, индивидуальности и неповторимости каждого писателя...
     Многие мои одноклассники увлекались чтением книг, некоторые любили научную фантастику, детективы, а моя подруга Надя, о которой я ранее упоминала, пожалуй, не отставала от меня и тоже читала очень много зарубежной классики.
     В дальнейшем я продолжу рассказ о своих занятиях и любимых увлечениях в школьные годы. А пока хочется вспомнить о том, как в 1964 году я впервые побывала на море. Хотя наша семья, как я уже упоминала, жила небогато, но моя мама на предприятии купила две дешёвые курсовки, по которым мы с ней вдвоём отправились в санаторий в город Ялту. Курсовка — это то же, что и отдых в санатории,— питались мы в столовой санатория, здесь же происходила запись и набирались группы на различные экскурсии и мероприятия. Ночевали в частном секторе, квартиры арендовал и предоставлял санаторий.
     Чёрное море покорило меня на всю жизнь. В тот август, когда мне довелось встретиться с ним впервые, было оно тихое, ласковое и нежное. Величие, простор и голубизна до горизонта, где сливаются две стихии — морская и небесная. Ослепительное солнце, свежий лёгкий морской ветерок. А вокруг — буйство южной природы: роскошные пальмы, устремлённые ввысь кипарисы и густые заросли цветущих деревьев и кустарников.
     Экскурсионные автобусы возили отдыхающих по историческим и экзотическим местам. Я впервые увидела такой необыкновенной красоты дворец, как Воронцовский в Алупке, расположенный возле горы Ай-Петри, возведённый в первой половине XIX века. Впечатлила экскурсия в величественный и торжественный Большой Ливадийский дворец, находящийся в пригороде Ялты, построенный в начале ХХ века. В 1945 году в нём проходила Ялтинская конференция. Нам показали просторный зал этого дворца, кресла и стол, за которым проводили беседы главы трёх союзных государств — Сталин, Рузвельт и Черчилль. Старинный ханский дворец в Бахчисарае, сооружённый в XV-XVI веке, поразил своеобразием и уникальностью восточного стиля, на его территории расположен «Фонтан слёз», воспетый А.С. Пушкиным. Экскурсия в город-герой Севастополь и его древнюю часть античный Херсонес (IV век до н.э.) сохранилась в памяти на всю жизнь. Героическая оборона Севастополя во время Крымской войны в середине XIX века длилась 349 дней, а во время Великой Отечественной — 250. Наша экскурсионная группа посетила музеи города, в которых экскурсоводы рассказывали об этих легендарных событиях, а также панораму «Оборона Севастополя» о событиях Крымской войны и диораму «Штурм Сапун-горы» о ВОВ. Незабываемый, чудесный город, с великолепными фонтанами, множеством памятников и просто красивых светлых домов.
     В Ялте, где находился наш санаторий, мы побывали в доме-музее Чехова, который писатель приобрёл в 1899 году и прожил в нём несколько лет. Знаменитый русский писатель жил весьма скромно, о чём свидетельствовала небогатая обстановка, сохранившаяся с тех времён. Простой быт, никакой роскоши. Помню, что я тогда подумала: «Каков контраст. Небольшой скромный домик великого русского писателя, рассказы и пьесы которого знает и читает весь мир, и богатая роскошь Воронцовского дворца, обитатель которого хоть и был человеком в своё время известным, генерал-губернатором Новороссии и Бессарабии, но ныне он памятен, в основном, благодаря дворцам, названным его именем и созданным за счёт труда миллионов крепостных».
     Набережная Ялты, протягивающаяся вдоль моря — очень красивая, праздничная улица с интересной, лёгкой архитектурой, чудесными фонарями и дивными пальмами, множеством деревьев и декоративных кустов. С неё открывается красочный вид на пологие Крымские горы, на порт и на море.
     В этой поездке я впервые стала свидетелем жарких политических споров. В одной с нами комнате жила женщина с города Темиртау. Звали её Антонина, фамилия забылась. Но сама она осталась в моей памяти до сегодняшнего дня. Наверное, потому, что споры её с моей мамой произвели на меня сильное впечатление.
     Это была интеллигентного вида, стройная женщина, лет тридцати пяти, с модной причёской, всегда красиво одета. Работала она инженером на заводе, состояла в компартии и во всём поддерживала политику руководства страны. Нельзя сказать, что Антонина была глупым, ограниченным человеком. У неё имелись довольно обширные познания в истории, она была в меру начитана и эрудирована. По своему уровню кругозора, пожалуй, Антонина превосходила мою маму. Руководителем государства в те годы был Н. С. Хрущёв, которого Антонина обожала и превозносила. Она с пылом доказывала:
   - Хрущёвым страна может гордиться. Он не унижается и не потакает мерзким западным буржуазным правителям, а последовательно отстаивает интересы страны. Правильно повёл себя в период Карибского кризиса: никаких уступок зарвавшимся агрессивным политикам. Вовремя приструнил возрождающиеся фашистские силы в Венгрии, в этой стране начали поднимать голову недобитые нацисты. Это они вместе с гитлеровцами пришли к нам в 1941, чтобы грабить нашу землю и уничтожать наших людей. Они уже начали забывать, кто стал победителем в той войне, а Никита Сергеевич им напомнил. Да и вообще, во внешней политике наш вождь ведёт себя мудро. Помогает народам, которые хотят избавиться от колониального гнёта и стать на путь социализма.
     После этой тирады Антонина перешла к внутренней политике. По её мнению, здесь тоже Никита Сергеевич был идеален. Разоблачил и осудил «культ личности», дал много свободы, ослабил цензуру. А какое грандиозное строительство в стране! Сколько семей получили новое жильё, сколько коммуналок ликвидировано, сколько аварийного жилья пошло под снос! Как быстро начали двигаться очереди на получение жилья! При Хрущёве начались полёты в космос и наш, советский человек полетел туда первым.
     Моя мама слушала все эти хвалебные тирады и парировала:
   - А крестьянину жизнь создал невыносимую. Налоги ввёл такие, что на селе человек не может ничего ни вырастить, ни посадить. Это же додуматься: налоги на скотину в частном хозяйстве ввести! Да ещё такие, что впору эту скотину под нож пустить. На яблони налог ввести! Это же дурость, дикость! А кукурузой своей задолбал всех, все поля заставляет кукурузой засаживать. Хлеба не стало нормального, а только с кукурузной мукой, да и за тем очереди. Дохозяйничался, болван!... Целину он в Казахстане решил поднимать. Народ поехал со всей страны, а в результате пшик получился. Зерна по-прежнему не хватает. Цены взвинтил на все продукты, жизнь вздорожала так, что все заработки на пропитание уходят... Зато он, голодранец, Космос осваивает. Все денежки идут на оборону да на Космос. И тут мама привела стишок, который тогда гулял в народе.
                Ты, Гагарин, ты могуч,
                Ты летаешь выше туч.
                Если выйдешь на орбиту
                Захвати с собой Никиту,
                И по просьбе всего люда
                Сбрось его оттуда.
     Мама считала, что во внешней политике Никита Сергеевич - человек глупый и недалёкий, отличающийся невежественными выходками. В ООН по трибуне ботинком стучал. В Карибских событиях из-за его авантюризма чуть до мировой войны не дошло. Народное восстание в Венгрии, направленное против советского режима было жестоко подавлено. А ещё додумался дать орден Героя Советского Союза врагу, антикоммунисту Насеру.
     Сегодня я вспоминаю эти горячие споры с улыбкой и думаю, что, в основном, они отражали мнение народных масс. Конечно, в чём-то мама была права. Но, как это ни странно звучит, по своему права была и Антонина. И не только в отношении построения пресловутых «хрущёвок», которые на тот период в какой-то мере решили жилищную проблему в СССР.
     Главное, что Хрущёв при всех своих недостатках, по большому счёту не был предателем интересов страны. Он не смог бы, как Ельцин, из-за непомерной жажды власти разрушить великую и сильную державу. И уж, конечно, не стал бы в угоду агрессивному Западу уничтожать собственное производство и под диктовку того же Запада проводить непонятно с какой целью так называемые «рыночные реформы». Не допустил бы в нашу страну врага, разворовывающего и увозящего на Запад богатства нашей земли. Не стал бы отнимать у народа социальные достижения Советской власти. К примеру, в те времена, о которых я пишу, наша небогатая семья могла позволить поездки в санатории и дома отдыха. Мама, а иногда и папа в разные годы побывали в Одессе, Кисловодске, Пятигорске, Моршине, Трускавце. Путёвки на предприятиях были очень дешёвые, почти всю их стоимость оплачивал профком. Стоимость билетов до мест отдыха на поезда и самолёты составляла небольшую сумму, всё это было доступно рядовому советскому человеку, даже пенсионеру. Ныне же цены путёвок в санатории и дома отдыха в разы превышает не только пенсии, но и заработки рядового гражданина...
     Хрущёв стал руководителем СССР вскоре после смерти И. В. Сталина, возглавлявшего страну 30 лет. Как известно, это был харизматичный, умный, хитрый, жестокий и коварный правитель. Обладал многочисленными способностями. В своих политических работах умел чётко и доходчиво излагать собственные мысли. Однако, для понимания своей внутренней человеческой сущности, оставил после себя много загадок. Авторитарному правителю умные, компетентные помощники не нужны, — Сталина окружала настоящая свита, так называемый ближайший круг, в основном, состоящий из людей, лично преданных и верных вождю, послушных лицемеров. После смерти «вождя народов» к власти пришёл человек именно такого типа. Жизнь рядовых граждан лучше не стала, хотя трудом миллионов людей страна в значительной степени восстановила разрушенное войной народное хозяйство. Но такой руководитель по причине слабой компетенции не был способен на проведение существенных своевременных положительные перемен, необходимых для экономики огромной страны.
     Если говорить о личности Хрущёва — это был хитрый, простоватый мужичок, не обладающий ни большим умом и интеллектом ни высокими моральными качествами. Об этом свидетельствует тот факт, что, разоблачая «культ личности» Сталина, он «забыл», что сам принимал участие в необоснованных репрессиях и, находясь на должности секретаря ЦК Компартии Украины, был не просто прилежным исполнителем воли вождя, а рьяным слугой-палачом. Стремясь угодить вождю, он даже предлагал увеличить плановое (!) количество смертных приговоров по политическим статьям. Очень легко было обвинять во всём одного Сталина, который ответить уже ничем не мог. Я не намерена углубляться в подробности личности Хрущёва и анализировать совершённые им ошибки, отвлекаясь от основной темы. Хочу только ещё раз повторить то, о чём я уже писала в первой книге. В каждом историческом периоде, при любом правителе, присутствуют как отрицательные, так и положительные качества. И при Хрущёве, несомненно, были и добрые приметы времени: ослабление цензуры, ликвидация ГУЛага, реабилитация жертв репрессий и частично — выселенных в послевоенные годы народов Северного Кавказа, большие достижения в освоение Космоса и т. д.
     А теперь я возвращаюсь к прерванному рассказу о своих любимых занятиях в старших классах школы.
     Увлечение поэзией началось в раннем детстве с Лермонтова и Шевченко. Ещё в младших классах я постоянно перечитывала трёхтомник Лермонтова и «Кобзарь» Шевченко, эти книги были у нас в доме. Уже тогда я остро воспринимала извечную лермонтовскую тоску, одиночество и неприкаянность. Поэмы: «Мцыри», «Беглец», «Демон», «Кавказский пленник» будоражили моё воображение. В них была непостижимая тайна величественного, гордого, благородного, мятежного, беспокойного, страждущего духа. Творческие поэтические шедевры: «Кавказ», «Парус», «Как часто пёстрою толпою окружён», «И скучно, и грустно», «Родина», «Прощай, немытая Россия» и множество других вошли в мою душу на всю жизнь. Во многих стихотворениях Лермонтова воспета могущественная красота кавказских гор — загадочный край сурового величия, свободы, возвышенных страстей. Боль и тоска о недостижимом, извечная мечта о несбыточном, одиночество и тревожные предчувствия звучат в строчках
                Выхожу один я на дорогу,
                Сквозь туман кремнистый путь блестит.
                Ночь тиха, пустыня внемлет Богу
                И звезда с звездою говорит...
     Этот, вроде бы простой, но огромной силы трагический стих — вершина мировой поэзии.
     Меня глубоко потрясла драматическая судьба самого Лермонтова, его безвременная гибель в 26 лет от руки подлого и недалёкого убийцы...
     Тарас Шевченко в нашем доме был любим всеми. Моя бабушка Оксана ещё маленькой рассказывала мне стихи: «Лилия», «Русалочка», «Причинная», «Тяжко, важко в світі жити», «Нащо мені чорні брови», «Тополя» и другие. Мама часто цитировала строчки из поэм: «Катерина», «Сон». Отец постоянно перечитывал произведения любимого поэта: «Наймичка», «Кавказ», «Гайдамаки». Мама и папа, как я уже писала, иногда пели песни дуэтом, в том числе и на слова Шевченко: «Повій вітре на Вкраїну», «Думи мої, думи мої», «Реве та стогне Дніпр широкий», «Така її доля» и другие.
     У Лермонтова и Шевченко много общего. Они одногодки, оба с 1814 года рождения, оба в младенчестве остались сиротами, росли без матерей. Оба имели большие способности к рисованию и были поэтически одарёнными гениями. Обоих не жаловал царский режим, отправляя в ссылки. И оба стали великими, всемирно известными поэтами.
     Но между ними лежала громадная социальная пропасть, которая обусловила различия их судеб. Лермонтов родился в дворянской семье, у него были няни, гувернантки, он получил блестящее образование, владел несколькими иностранными языками, обучался в пансионе, Московском университете, юнкерской школе.
     Шевченко родился в неволе, в крепостной семье. Обучался у деревенского дьяка, освоив букварь и псалтырь. В детстве и юности был бесправным слугой — сначала в мастерской дьяка, потом у помещика Энгельгардта. В составе господской челяди в 17-летнем возрасте привезён в Санкт-Петербург. Помещик, желая иметь при дворе крепостного художника, отдал молодого способного юношу в обучение цеховому мастеру-живописцу. Случайно Шевченко познакомился с русскими и украинскими прогрессивными художниками и поэтами, которые, заметив в нём несомненный талант, выкупили его из неволи. В этом благородном деле большую роль сыграл художник К. Брюллов и поэт В Жуковский. Будущий великий украинский поэт стал свободным в 24 года, его литературная деятельность только начиналась.
     Лермонтов в эти годы был уже довольно известным поэтом, написавшим значительную часть своих произведений, печатался в «Отечественных записках».
     В поэтическом формировании Шевченко огромную роль сыграло устное народное творчество, его способами и образами он раскрывал всё богатство человеческих чувств. Это было поэтическое новаторство, основанное на народной почве. Поэзия Шевченко — это горькие раздумья одинокого, страдающего человека, лишённого доброй доли, потому что все его родные и весь народ стонут в неволе.
     Лермонтов по велению царя был сослан в ссылку на Кавказ, где ему оставалось прожить менее трёх лет до рокового выстрела в июне 1841 года. Шевченко было отпущено ещё 20 лет жизни, большинство из которых по приказу царского режима он проживёт в ссылке в Казахстане вдали от Родины. Так расправлялось царское правительство с гениальными талантами империи.
     Два великих поэта, своеобразных и неповторимых, отобразившие в своих произведениях одну и ту же эпоху. Один — представитель господского класса, вращающийся в высшем свете. Второй — рождённый в рабстве и полжизни в нём пребывавший. Поэзия их великая и совершенно разная. Но есть в их творчестве нечто объединяющее — это совесть и гуманизм, присущий великим мыслителям. Одинаковое отношение к позорному, унижающему человеческое
достоинство бесправию — рабству, устремление к воле-свободе и неприятие существующего несправедливого мироустройства.
                Прощай, немытая Россия,
                Страна рабов, страна господ,
                И вы, мундиры голубые,
                И ты, им преданный народ...
                Лермонтов
Воскресну нині, ради їх,               
Людей закованних моїх,               
Убогих, нищих... Возвеличу               
Малих отих рабов німих!               
Я на сторожі коло них               
Поставлю слово...               
                Теперь воскресну, ради них,
                Людей закованных моих,
                Убогих, нищих... Возвеличу
                Тех малых всех рабов немых!
                И я на страже возле них
                Поставлю слово...
                Шевченко, перевод Т. Горовой
     В старших классах я начала читать всю поэзию, какую только можно было отыскать в библиотеках и читальных залах. Тогда поэтические сборники, особенно поэтов советского периода издавались редко и небольшими тиражами. А поэты серебряного века русской поэзии почти не издавались. Но стихотворения различных авторов публиковались в газетах и журналах. С произведениями многих поэтов я впервые познакомилась именно в периодической печати. Читала всё: от Байрона и Мицкевича до Рождественского и Евтушенко. Особо понравившиеся стихи я перечитывала многократно, а потом переписывала в толстую общую тетрадь, чтобы со временем можно было опять перечитать и испытать чувство сопричастности и наслаждения мелодией поэтических строк...
     Листаю свои тетради более полувековой давности с выписками понравившихся стихов. Здесь много советских  поэтов:  Р Рождественский, Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Э. Асадов, В. Луговской, Н. Доризо, Е. Долматовский, Р. Казакова,  С. Островой, В. Солоухин, А. Богучаров, Б. Ахмадулина, Б. Окуджава, П. Коган (погиб в ВОВ); поэты начала  ХХ века:  С. Есенин, В. Брюсов, С. Чёрный, А. Ахматова, М. Цветаева, А. Блок;  поэт С. Надсон (ХIХ век, умер молодым); украинские поэты: В. Сосюра, А. Малышко, В. Симоненко (умер молодым), И. Драч, Н. Винграновский; зарубежные: Г. Лорка (Испания), Ш. Бодлер (Франция, середина ХIХ века), П. Валери (Франция, конец ХIХ — начало ХХ века), П. Элюар (Франция, первая половина ХХ века). Такое разнообразие авторов из разных эпох, национальностей, творивших при разных политических режимах свидетельствует о моём желании познать как можно больше в чудесном мире поэзии... Только со временем, ознакомившись с большим объёмом поэзии, появился поэтический вкус, любимые поэты, любимые стихи. Открытия такой поэзии приносило огромную радость.
     Я поняла, что у всех талантливых поэтов бывают минуты высокого душевного подъёма, минуты вдохновения и тогда рождаются наиболее удачные поэтические строки. И что у каждого поэта, даже очень хорошего, есть вещи менее удачные, особенно, если стихи пишутся на заказ.
     Но есть поэты гениальные, отмеченные искрою Божьей. Среди них особо полюбившиеся мне  С. Есенин,  А. Блок,  М. Цветаева. Этих поэтов можно читать бесконечно и всякий раз открывать что-либо новое. Не могу удержаться, чтобы не сказать несколько слов хотя бы об одном из них, обожаемом мною Александре Блоке.
     Вся поэзия Блока пронизана великой тайной и страстностью беспокойной русской души с её извечной тоской, неуёмным поиском, безудержной радостью. Эта душа переполнена волшебной магической силой и беспредельностью чувств. Таков и путь страны синих снегов и ледяных вьюг, безбрежных просторов, необозримых степей и лесов — непостижимый и трагический.
                И вечный бой! Покой нам только снится.
                Сквозь кров и пыль...
                Летит, летит степная кобылица,
                И мнёт ковыль...
                И нет конца. Мелькают вёрсты, кручи...
                Останови!
                Идут, идут испуганные тучи,
                Закат в крови!
     Добавлю, что жизнь трёх любимейших поэтов безвременно оборвалась: у Есенина — в 30 лет, у Блока — в 41, у Цветаевой - в 49. В трагических развязках жизни каждого из них, немалую, если не решающую роль имел душевный надрыв, напряжение и терзание, которые сопровождали творческий процесс. Невозможно создавать творческие шедевры и при этом оставаться спокойным и психически здоровым человеком. Происходит душевный слом и неизбежный исход.
     Напишу несколько слов о любимой мною украинской поэтессе Лесе Украинке, также рано ушедшей из жизни из-за тяжёлого недуга. Мои собственные ранние лирические стихи на украинском языке появились под влиянием этого поэта. Её лирика — пейзажная, политическая, философская, интимная — это откровенный разговор-исповедь с читателем. Меня восхищала не только её поэзия, но и могучая Личность, сила духа, мужество и непокорность тяжёлым обстоятельствам. Тяжело больная поэтесса не обостряла внимание на личной трагедии, обращая своё Слово к обездоленному, угнетённому человеку. Она любила свой народ и всё Человечество и стремилась поэтическим Словом сделать мир совершеннее.
Всі наші сльози тугою палкою
Спадуть на серце, – серце запалає…
Нехай палає, не дав спокою,
Поки душа терпіти силу має.
Коли ж не стане сили, коли туга
Вразить украй те серденько замліле,
Тоді душа повстане недолуга,
Її розбудить серденько зболіле,
Як же повстане – їй не буде впину,
Заснути знов, як перш, вона не зможе,
Вона боротись буде до загину:
Або загине, або переможе.
Або погибель, або перемога –
Сі дві дороги перед нами стане…
Котра з сих двох нам судиться дорога?
Дарма! повстанем, бо душа повстане.
                Все наши слёзы роковой тоскою
                Падут на сердце, сердце запылает...
                Пускай пылает, не даёт покоя,
                Пока душе терпения хватает.
                Когда ж терпения не станет боле,
                И сокрушённо сердце содрогнётся,
                Тогда душа восстанет поневоле
                И от трясины сна она очнётся.
                Когда восстанет, ей не будет меры,
                Заснуть опять она уже не сможет:
                Ей предназначены борьба и вера —
                Грядёт погибель иль победа всё же.
                Есть две судьбы. В душе у нас тревога —
                Ведь две дороги перед нами встали.
                Какая нам назначена дорога?
                Нам всё едино — ведь душа восстала
                Леся Украинка, перевод Т. Горовой
     Иногда я до сих пор с удовольствием перечитываю наиболее запомнившиеся яркие поэтические произведения других авторов, моих современников. Более 60 лет лежит в моей тетрадке со стихами пожелтевшая вырезка из газеты 1963 года. «Письмо в ХХХ век» Роберта Рождественского. Я знаю, что написано оно сердцем и большой верой. В нём — вся история советского периода нашей страны. И у тех, кто помнит хотя бы часть этого прошлого дрогнет душа. Весь героический и драматический путь страны вместился в нескольких колонках горячих, волнующих, искренних стихов, в которых даже трудно выделить главное, потому что главное здесь — всё. Рассказать об этой поэме очень трудно, а приводить её всю нет смысла, каждый может найти это произведение в интернете.
     История Советского государства начинается с Владимира Ленина, которого не шельмует сегодня только ленивый. Со слов некоторых «историков», Ленин и Сталин — виновники всех бед страны. Можно подумать, что до них и после них правили страной идеальные и непогрешимые правители. Меж тем, каждый исторический период представляет производное от предыдущего. Полемизировать с «разоблачителями» — бессмысленное занятие, — истину установить в мире лжи трудно. Приведу слова поэта который, наверняка, верил в то, что писал: «Начинаются горы с подножий, начинаемся с Ленина мы». Удержать страну от распада и развала в первые десятилетия ХХ века было весьма непросто, но её удалось сохранить и на месте Империи создать качественно другое государство. «У истории нет указателей: «Осторожно, крутой поворот!» Ценой огромных потерь новая страна с названием СССР была поднята на индустриальные высоты. Люди, строители нового мира, вольные и подневольные, пахали, сеяли, строили промышленные гиганты, заводы, плотины, электростанции, сгорали «на бессмертных кострах правоты» и уходили, «не стерпевшие клеветы»... А потом — война, о ней в поэме — самые пронзительные строки: «сумрачный голос по радио: «Нами оставлен...», «страна круговой обороной», «четыре взорвавшихся года», «жмых — вместо хлеба», «тонкий листок похоронной, тяжёлый, как оторопь, вечным морозом по коже». Война и послевоенные годы — это великий Подвиг народа, «огнём опалённые степи», «голодные дети» и «хлеба на полях отгудевшего боя».
     В этой правдивой исповеди поэта есть всё: и расколотый надвое мир, и нацеленные на нас «полярисы», и «под прицелами ракет любая пядь», и наши собственные ошибки, и тюрьмы, и доменные громады, и ледоколы, и «ватник, пошитый по моде», и великая Любовь, и рождённые дети, и «весеннее утро», которое я хорошо помню.
                Был парень, одетый в скафандр.
                И ракета на старте...
                И город был полон улыбками,
                криком, распевами...
     Есть в поэме и портреты моих современников, которые не думали о собственном благополучии и о мещанском уютном покое.
                Мы быстро сгорали. Мы жили не слишком роскошно.
                Мы разными были всегда. А мечтали похоже...
                Нас несли самолёты. Везли поезда…
                Жаль, что времени нам не хватало всегда!...
                Мы жили. Ветер свистел в ушах
                земля светилась в восторге!..
                Мы жили! Мы сделали первый шаг
                завидуйте нам, потомки!
     Теперь потомки вряд ли будут завидовать. Время романтиков закончилось. Мир изменился и на смену романтикам пришли циничные потребители и прагматики... Почему я пишу об этой поэме? — Потому, что поэма написана талантливо и потому, что в ней отражена мечта Человечества об идеальном мире, которую, к сожалению, вряд ли возможно воплотить в реальности. Хотя и редко, но я встречала в жизни людей, которые верили в эту мечту.
     «Революцию замышляют романтики, осуществляют фанатики, а плодами её пользуются мерзавцы» — эту фразу скорее всего Отто Бисмарк перенял у британского писателя Томаса Карлейля. Видимо, так заканчиваются революции всегда и во все времена. Наши доморощенные негодяи в советское время очень быстро поняли, что пребывание в правящей партии открывает массу перспектив, от карьерного роста до получения определённых благ и привилегий. Но всё это существовало для них временно, только до тех пор, пока партийный бонз находился на своей должности. Но для того, чтобы стать настоящими хозяевами, необходимо было избавиться от господствовавшей идеологии и ввести частную собственность на то, что принадлежало государству и создавалось трудом советских людей. Циничным подонкам было глубоко безразлично, что будет с их согражданами. Небольшая кучка приближённых к власти захапала богатства страны, оставив народу нищету и бесправие, лишив большинство людей возможности честно трудиться и безбедно жить предсказуемой и безопасной жизнью. И заодно, походя, разрушила страну.
     «Большое видится на расстоянии», — писал великий Есенин. Вот мы и увидели с расстояния двух десятилетий всё, что потеряли, и что получили. Все недостатки советской системы кажутся теперь лёгким насморком в сравнении с теперешней раковой опухолью, которая ежедневно, ежечасно пожирает нашу страну, превращая всё большее количество наших сограждан в иждивенцев, жаждущих лёгкого, халявного счастья.
     Хочется верить, что придёт время Истины. Что возродится Мечта о справедливом, гармоничном обществе, в котором каждый человек сможет найти своё место в жизни, честно трудиться и достойно жить. Возможно, создание такого общества будет осуществляться в какой-нибудь новой форме и таком виде, о котором мы пока не догадываемся. И тогда возродится Слово, которое осталось в искренних, горячих строчках Поэта. Оно возвратится через поколения и века и поставит преграду Злу и Жадности, открыв путь Добру, Гуманизму и Справедливости. Нет у Человечества другого пути, кроме Свободы, Равенства и Братства, провозглашённых ещё Великой Французской революцией. Все иные пути — это вечная грызня друг с другом, войны, уничтожение и гибель людей.
     Возможно ли в кратком обзоре на нескольких страницах рассказать обо всех моих литературных и поэтических пристрастиях в 14-18 лет?
     Теперь уместно кратко написать о собственных попытках сочинения стихов. Все мои ранние стихи (с 13 лет до 30) были написаны на украинском языке. Впоследствии, приступив к подготовке своих сборников поэзии, я все свои стихи перевела на русский язык. Мои стихотворения всегда казались мне слабыми и несовершенными. Поэтому были периоды, когда я месяцами не записывала строчки, возникавшие в сознании неизвестно откуда и даже иногда во сне. По этой причине я не стремилась печатать свои творения и показывала их только изредка, самым близким подругам.
     На мои поэтические способности, как я уже упоминала, обратил внимание директор нашей школы Барановский Дмитрий Васильевич, который к тому же преподавал в нашем классе украинский язык и литературу. Сам большой любитель поэтического слова, Дмитрий Васильевич умел передать своё увлечение ученикам. Когда мы проходили в классе поэзию Шевченко, Франко, Леси Украинки, я всегда блестяще отвечала, цитировала много стихов, потому что была влюблена в поэзию. То же было на уроках русского языка и литературы. Легко и без проблем писала сочинения, особенно любила свободные темы. Иногда я узнавала, что мои сочинения учителя зачитывали в других классах, как пример хорошего раскрытия темы.
     Как-то в 9-ом классе Дмитрий Васильевич попросил меня после уроков зайти к нему в кабинет. Я удивилась, но поскольку бояться было нечего, смело постучалась в дверь кабинета. Директор начал со мной неторопливый разговор. Манера беседы у него была чем-то похожа на то, как разговаривал мой отец: спокойно, сдержанно, обдумывая мысли и тщательно подбирая слова. Дмитрий Васильевич говорил со мной о литературе, поэзии, спрашивал о том, какие стихи я люблю и почему именно эти. Я назвала ему нескольких любимых поэтов, украинских и русских, он одобрил мой выбор и сказал, что у меня хороший поэтический вкус. Потом он, улыбнувшись, спросил:
   - А стихи на учителей ты по прежнему пишешь?
     Получив отрицательный ответ и посмотрев очень пристально в глаза, спросил:
   - А вообще, не пробуешь писать стихи?
     Я слегка засмущалась, удивившись его проницательности, и прошептала:
   - Немного пишу.
     Он чуть подумал и попросил:
   - Может, покажешь что-нибудь?
     На следующий день после урока я положила на стол перед директором несколько листочков, переписанные из своего блокнотика стихи, которые считала самыми интересными. Чувствовала себя очень неловко, впервые доверив другому человеку свои личные мысли, свои творения.
     Вскоре я опять была приглашена в кабинет директора. Дмитрий Васильевич похвалил стихи, сказал, что в них есть неплохие темы, интересные мысли и образы, но нужно работать над словом. Тактично и мягко, на конкретных примерах он показал, как можно, заменив всего несколько слов, сделать стих интереснее, оригинальнее, как избегать избитых штампов, которыми пестрит современная поэзия. Потом он посоветовал с творчеством каких поэтов стоит ознакомиться.
   - Читать нужно не всю поэзию, а избирательно, только поэтов, пишущих настоящую поэзию.
   - А как можно, не прочитав, узнать, настоящая это поэзия или нет? - удивилась я.
   - Со временем ты научишься по двум-трём стихам определять, стоит ли дальше читать этого автора. Почувствуешь душой...
     В 10 классе в начале учебного года Дмитрий Васильевич опять вызвал меня в свой кабинет и спросил, не хочу ли я посещать занятия литературного объединения при редакции областной газеты «Вільне життя» («Вольная жизнь»). Я не очень хорошо понимала, что такое литературное объединение и чем мне там предстоит заниматься. Директор объяснил, что там собираются поэты нашего города, а иногда и области, читают свои стихи, как бы учатся друг у друга. Я согласилась и вскоре начала посещать этот, проще говоря, литературный кружок.
     Собирались мы в одном из кабинетов редакции областной газеты или обкома комсомола обычно один раз в месяц, заранее договариваясь о следующей встрече. Авторов, пишущих стихи, приходило немного, около 7-8 человек, большинство парни, все старше меня, некоторые из них учились в тернопольских вузах. Руководил нашей секцией известный тернопольский поэт Борис Демкив, у которого уже был издан небольшой поэтический сборник на украинском языке. Этот сборник «Сувора ніжність» («Суровая нежность») он мне вскоре подарил, подписав трогательный автограф. Борис Николаевич был человеком доброжелательным, интересным собеседником, с ним можно было вести беседы о поэзии, литературе, о том, как выразить словами мысли и чувства, и в обыденном разглядеть необычное. Его блестящие тёмные глаза пристально вглядывались в окружающих, как бы пытаясь проникнуть в потаённые уголки души. В последующие годы на его стихи было написано много песен. Почти все авторы, посещающие эти поэтические встречи, писали стихи на украинском языке, только одна девушка Лариса Баранова писала на русском. Её стихи мне очень нравились, я считала, что у неё стихи лучше, чем мои.
     Так я стала начинающим поэтом, хотя честно признаться, мне совсем не нравилось читать свои стихи малознакомым людям, я чувствовала себя неловко и стеснённо. Однажды я даже удрала из редакции, узнав, что приехал известный киевский поэт и хочет послушать стихи местных авторов. На одной из встреч присутствовал журналист местной газеты, который проявил к моим стихам повышенный интерес. Он был гораздо старше меня. Мы разговорились и он попросил показать мне все написанные стихотворения для возможной публикации лучших из них в областной газете. Я согласилась и мы договорились о встрече на ближайший выходной. Почему-то я сразу почувствовала огромное доверие к нему, мне показалось, что я знаю его уже очень давно. Славянского типа удлинённое лицо, серые с голубизной глаза, и очень внимательный, умный, прямой взгляд всё понимающего человека, как будто знающего о тебе всё.
     В следующую нашу встречу мы долго бродили по осеннему Старому парку, больше похожему на лес, разговаривали о поэзии, литературе, журналистике. Я увидела, что это человек весьма эрудированный, умный, казалось, знающий всё на свете, к тому же очень наблюдательный. У него был безупречный литературный вкус, под его влиянием я начала читать произведения Ефремова, Грина, Бунина и Паустовского, он открыл для меня украинского поэта Василия Симоненко. Это был незаурядный, даже в чём-то уникальный человек. Пожалуй, его внешность не имела тут решающего значения. У него был неповторимый голос: от решительных и напористых тонов, когда речь шла о деле, до проникновенных и задушевных в дружеских беседах. Манера держаться была простой, радушной и открытой. Он был коммуникабельным, запросто сходился с людьми, легко располагал к себе собеседника. Со мной он всегда разговаривал на равных, вполголоса, мягко, уважительно, с искренней сердечностью и вниманием. Пожалуй, основной чертой его была увлечённость делом. Конечно же, я почти сразу попала под обаяние его Личности... Он взял для ознакомления мою тоненькую тетрадку со стихами, на обложке которой я записала номер своего домашнего телефона. Несколько моих стихотворений со временем были опубликованы в газете...
     В дальнейшем, несмотря на его занятость, мы эпизодически встречались: он по доброму критиковал мои стихи, советовал избегать штампов, больше работать над словом. Однажды принёс подборку стихотворений из газеты «Літературна Україна», в которой было много незнакомых тогда для меня авторов, таких как Тамара Коломиец, Лина Костенко и других. Я рассказала ему о военном прошлом своего отца, о газетных публикациях, посвящённых участию советских людей в освободительной борьбе Европы против фашизма. Он предложил почитать прозу Павла Загребельного, украинского писателя-фронтовика, прошедшего, как и мой отец, через ужасы гитлеровских концлагерей, и боровшегося с фашизмом вдали от Родины. Однажды принёс небольшую книжечку стихотворений с названием «Имена на поверке», в которой были опубликованы стихи поэтов, погибших в Великую Отечественную. В следующую мимолётную встречу — газетную вырезку со стихами Семёна Гудзенко, поэта-фронтовика, умершего молодым от последствий тяжёлого ранения и контузии. Это были пронзительные стихи о поколении людей, защитников Родины, исполнивших свой воинский долг:
                Это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
                подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.
                ...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
                Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.
     Эти стихи я воспринимала с особым душевным волнением, ведь они как бы рассказывали также и о моём отце, и о его друзьях-фронтовиках, и о погибших на войне моих родных дядях, которых оплакивали бабушки.
     Так у нас завязались отношения, похожие на дружеские, но с большой долей симпатии, а со временем — затаённой привязанности. Опекунские с его стороны и восторженные — с моей.
     Учитывая все дальнейшие перипетии в наших отношениях, я полагаю, что из этических соображений не могу раскрывать его фамилию. Поэтому в дальнейшем повествовании я буду называть его Любимый или просто Он (с большой буквы). Думаю, что имя и фамилия не имеют большого значения. Более важны красота и чистота чувств, взаимопонимание, тонкое чутьё внутреннего состояния человека и бережное к нему отношение...
     Мои ранние стихи, написанные на украинском, были весьма не совершенны, а при переводе на русский некоторые потеряли украинский колорит и мелодичность; некоторые, напротив, приобрели совсем иную окраску, звучание и лиричность, свойственные русскому наречию. Перевод — это занятие очень интересное, позволяющее ощутить неповторимость и красоту Слова. Я люблю нашу поэзию, русскую и украинскую, её песенность и выразительность, раскрывающие многообразие чувств и мысли. В них каждая поэтическая строка несёт ещё и эмоциональную составляющую, я её называю душой стиха. Мои первые поэтические творения — о природе, о цветах, о несбывшихся надеждах и мечтах, о звёздах, о любви.
                Ночь деревья украшала
                звёздным серебром,
                листья пламенем пылали,
                золотым дождём...
     Фрагмент стиха, напечатанного в областной газете, первоначально написанного на украинском языке звучал так.
Живий струмок душі людської               
Тече із глибини віків.               
До мови щирої, простої               
Примкне і мій вінок із слів               
Вплету туди свою надію               
І мрії юності палкі               
Любов'ю, ніжністю зігрію.               
Нехай цвітуть мої квітки...               
                Живой ручей души и мысли
                Течёт из глубины веков.
                Я ненавязчиво, неслышно
                Добавлю свой венок из слов.
                Вплету туда свою надежду
                И светлой юности мечты,
                И нерастраченную нежность,
                Любви и верности цветы.
     В 10 классе я начала помимо литературного объединения посещать секцию туризма и спелеологии при областном совете по туризму. Ребята и девчонки, занимающиеся в этой секции, были одержимы жаждой путешествий. Городскому шуму и суете они предпочитали шум лесов, голоса птиц, журчанье ручьёв, ночёвки в палатках под звёздным небом и песни под гитару у костра.
     В туристической секции на первый взгляд было так же, как и в школе. Проводились занятия, велись конспекты, были даже зачёты и практические занятия. Разница заключалась лишь в том, что ходить сюда никто не принуждал. Лекции давали представление о том, как правильно подобрать снаряжение для похода, как рассчитать продовольствие, чтобы его хватила для группы на запланированный маршрут, как ориентироваться в лесу и в горах, чтобы не заблудиться, как обустроить стоянку для ночёвки, как быстро развернуть походный лагерь, поставить палатку, развести костёр, приготовить на нём ужин, какие неожиданности ждут туристов зимой и летом в горах и многое другое. Нам рассказывали о великих путешественниках, людях мужественных и стойких, волевых и сильных духом. О дружбе, взаимопомощи, взаимовыручке, которые помогают преодолевать сложности походной жизни.
     Руководил нашей секцией Владимир Александрович Радзиевский, известный инструктор туризма, альпинист, спелеолог, краевед, журналист, человек весьма интересный и необычный, с обширными познаниями и кругозором, разносторонними способностями. Он был человеком не просто умным и много знающим, но ещё и тонким психологом, умеющим вызвать собеседника на откровенность, попытаться его понять. По натуре романтик, человек целеустремлённый, он умел так рассказать о путешествиях, горах, пещерах, что, человек неосознанно «заболевал» романтикой походов и приключений и готов был сию минуту мчаться в незнакомые дали, чтобы увидеть эти красоты собственными глазами. Мог увлечь собеседника описанием картин природы, восхитительным величием закатов и рассветов в горах, беседами о прочитанных книгах. Великолепно играл на гитаре, хорошо пел, обладал чувством юмора, любил хорошую шутку, был весёлым и остроумным.
     Перед октябрьскими праздниками все обучавшиеся в туристической секции начали готовиться к выезду в спелеологическую экспедицию для съёмки пещеры с красивым названием «Голубые озёра», находящейся в Борщёвском районе нашей области. Своё название пещера получила потому, что в её глубине прятались подземные озёра. Протяжённость пещеры составляла в те времена более 26 километров. В съёмочные группы попали не все обучающиеся в секции. Предпочтение отдавалось физически более здоровым и выносливым ребятам, для первопроходцев, которыми мы по сути были, это качество крайне важно. Экспедиция финансировалась за государственные средства: проезд, питание обмундирование для участников было бесплатными.
     Выезд в спелеологическую экспедицию состоялся 5 ноября на комфортабельном автобусе. В салоне автобуса всю дорогу пели замечательные бардовские песни.
     На следующий день я впервые спустилась под землю. Наша группа состояла из четырёх девушек. Судьба сложилась так, что две из них стали моими лучшими подругами. Прошло много десятилетий, но Валя Вознесенская и Оля Гинько оставались для меня такими, как в далёкие годы наших общих увлечений, пронизанных исследовательским духом романтики и загадочностью подземного мира.
     Меня потрясло величие пещер. Первые шаги под землёй я сделала в грандиозных лабиринтах «Голубых озёр». Даже названия их залов и галерей говорят о многом, залы: «Кристалл», «Интересный», «Мираж», галереи: «Гигантов», «Аргонавтов», «Белая», «Чёрных тюльпанов», «Мечты», «Радости», «Нептуна», «Фееричная», «Цветка». Я была так очарована блестящими, сверкающими, переливающимися разными оттенками и видами изумительными узорами кристаллов; всевозможной формы и размеров гипсовыми цветами; дивными янтарными орнаментами ковров на стенах и сводах пещеры, что двигалась, как будто во сне. Не было никакого страха. Только ощущение уединённости и покоя. В минуты неимоверной душевной усталости, спасением может стать темнота, зажжённая свеча и низкий каменный свод над головой. Отрешённость от суетного бытия и возможность остаться наедине с собой...
     А потом началась тяжёлая работа под землёй по съёмке плана пещеры. Инструменты: мерная верёвка, компас. Результаты замеров заносились в полевой журнал, на основе записей и зарисовок в дальнейшем строился план пещеры. Работали под землёй по 10 часов посменно, днём и ночью....
     В один из вечеров в короткие минуты отдыха скромная и неприметная девушка с задумчивыми глазами, глядевшими через стёкла очков, Лена Колгина взяла в руки гитару и тихо запела лирическую песню. Я подошла и заслушалась, потом села рядом. Она пела про сиреневый туман и про то, как разлучаются любящие сердца. Это было негромкое, нежное и очень душевное исполнение. Эта милая девочка вскоре стала для меня верным и близким другом, о котором я так долго мечтала.
     Первая спелеоэкспедиция оказалась для меня бесценной. Люди, с которыми я сблизилась за время работы в «Голубых озёрах» отличались не только умом и обширностью интересов, но также увлечённостью делом, стойкостью характеров, целеустремлённостью, а по духу были мне близки и понятны — они были искателями и романтиками.
     Теперь пещера «Голубые озёра» носит другое название — «Озёрная», но первое мне нравилось больше...

                Продолжение: http://proza.ru/2016/05/03/118