Утром, это было 13 мая, мы с мамой шли домой. А по берегу речки росли березы. Слабый ветерок обдувал зеленые ветви, давая понять, что он любит их, как любил раньше.
Я подошла к одной из березок, к той что росла здесь уже много лет. У нее почему-то было три ветви. Они были такими толстыми, что мне казалось, будто у нее три ствола. Прижалась щекой, обняла белую, с темными глазками бересту; вдохнула и почувствовала исходящую от березы силу! Какой-то ну как бы заряд!
Стояла так наверно минуты три, не больше, потом совершенно по-другому взглянула на мир, на все окружающее меня, другими глазами. А рядом была мама. Она смотрела на речку и писала стихи. Увидев что она на некоторое время отвлеклась, я позвала ее:
- Мама, подойди сюда. Постой в березах, обними ствол, словно стан девичий, поговори с ними! - и береза в ответ зашелестела листьями, словно благодарила меня.
Потом я посмотрела в сторону и увидела рябину, что росла совсем рядом. Грустит стоит, словно обижается, что к ней никто не подходит. Ветви ее поникли, а с листочков, дождинки стекают, словно слезы. Я пожалела ее, подошла к ней, прислонилась, потрогала веточки, потом сказала:
- Почему же ты так опечалилась? Не забыли мы тебя с мамой! Помнишь как дарила теплой осенью свои гроздья. А зимой твоими плодами кормились птицы. На морозе они горели, чуть-чуть слегка припорошенные снегом. Подари нам снова за много лет, свои чудесные ягоды! Видишь, как вся цветешь! И как нам тебя не любить!
Я посмотрела: а ведь и правда, рябина действительно цвела! Не зря я все-таки подметила! Там, где должны были быть красные гроздья, были цветы, словно шапочки белые... От них исходил такой аромат, что и не передать! Словам, которые хочу написать, не хватит и листа.
Рябина, услышав мое восхищение о ней, закачалась и ветром, дарила мне свои, белые как снег, цветики.
А ведь и правда, как все-таки красива природа весной! Все расцветает кругом, распускается.
Мы еще чуть-чуть постояли с мамой, я оставила свою надпись на березе, о том, что была здесь. Потом, потихоньку, не спеша пошли домой. А с реки тянуло прохладой.