Работал на Ковженском шлюзе

               
( рассказывает Надежда Федоровна Малышева (г.р.1935), ветеран дошкольных учреждений, Череповец)

Родители отца.
       Про деда и бабушку я знаю мало. Знаю, что дед Дмитрий  воевал  в I м.в., скончался от ран в госпитале в Москве, бабушка Анна Александровна родилась в деревне Камешница  Пришекснинского района Вологодской области, потом жила в Выборге у сына Николая Дмитриевича Меньшикова,  доживала свой  век у сына в Череповце (1).


   Отец.
     Мой отец Федор Дмитриевич  Дмитриев (1907-1996) родился в деревне Камешница  Филяковского сельсовета Пришекснинского района Вологодской области, там и проживал до рокового 1937-го. С молодых лет он работал на Ковженском шлюзе № 37 Волго-Балтийской системы. Мама работала в колхозе. Отец с бригадой круглосуточно осуществляли проводку судов через шлюзы. Каждый день он ходил на работу за 4 км. Бригада делилась на две команды: одна (2-3 человека) обслуживала верхние ворота, другая, в таком же количестве- нижние. Его должность называлась «старший надзорщик по смене».
      Донос на него написали двое односельчан-колхозников ( фамилии их известны); причиной, как я думаю, была зависть. Арестовали его  летом 1937 года утром в 8 часов. Только они пропустили через шлюз двухпалубный пароход,  с него сошли милиционеры, отцу связали руки, посадили на пароход. Пароход шел вдоль родного берега, отец попросил разрешения взглянуть на реку: «Здесь где-то мои купаются». Мне было только два года, я была там на берегу, но еще ничего не знала. Отца отправили в Шексну, затем в Ленинградскую тюрьму.
Мать рассказывала, что после ареста отца милиционеры лазили в подпол- искали ружье., ничего не нашли. Убитая горем  мать крикнула, показав на троих малышей : «Вот этих троих заберите».
    Еще кто-то  стрелял в наш дом- мы испугались, один из доносчиков жил рядом. М.б. кто-то стрелял по пьянке? Мать велела нам сесть в простенке.


В ленинградских «Крестах».
  Отец много рассказывал о том тяжелом времени. На допросах следователь издевался, бил. У него выщипывали волосы из бороды, били тяжелой книгой по затылку, избитого хватали за руку и заставляли расписываться в протоколе, он отказывался. Он сидел в крошечной камере размером 1,0 *0,8 метра. Отец вспоминал:  «Ночью подъезжала маленькая машина-«черный ворон»-мы уже знали, что сегодня кого-то расстреляют. На этот раз подъехали за мной («Вставай, щенок!»). Ведут в какую-то большую комнату, открывают книгу («Распишись!») Я уже понял, что обречен. Но собрался с силой- взглянул на текст: «Фамилия и имя мое, отчество- нет». «Заберите этого щенка, давайте другого!». Лишь в камере я осознал, что был на волосок от смерти.



Колыма.
     Отец вспоминал:  «Мне дали 10 лет лагерей. Запомнился смертельный рейс на пароходе, битком набитом зеками. Здесь «правили бал» уголовники. Угрожая выбросить за борт, отнимали у других деньги и все ценное. Многих для устрашения других покидали за борт. Подошли ко мне: «Есть деньги?» «Нет» (были зашиты в козырьке кепки).

 
            Я был на поселении, хорошие плотники там были в цене. Запомнился начальник (лагеря?) Рябинин. Вместе с нами в столовой питались жена и мать маршала Тухачевского. Жена держалась очень достойно, сильная женщина».
    В судьбе отца сыграл роль какой-то указ 1939 года (отец вспоминал фамилию Берии). Начальником лагеря был некто Рябинин. Приглядевшись, отец узнал в нем земляка из деревни Турцево ( 3 км от его родной деревни). Отец не признался что помнит его и тот якобы то же его не узнал. Так или иначе, но чудо свершилось, его привезли в Шексну на очную ставку, вызвали двух клеветников. Следователь обратился к нему: «Ну, как, Федор Дмитриевич?  Что будем делать?» Отец уже понял, что дело поворачивается в его пользу (Организовали очную ставку, называют по имени-отчеству!) Свидетели заплакали, стали каяться… По и словам, прежде чем написать напраслину, они выпили «по рюмочке». «А, может, по две?» издевался следователь. «Вот ты Федор Дмитриевич, из-за них отсидел два года, теперь пусть они отсидят столько же». Отец их простил. «Пусть живут с Богом!» Его восстановили на работе, выплатили деньги за два года. Один из клеветников  умер через год, другой погиб на фронте.


        После возвращения у них с мамой родились Николай (1943),Валя (1945) и Галя (1949). После возвращения отец с родными работал и жил на шлюзе, дом в деревне  пустовал. На шлюзе жили отец с мамой, их дети Галя и Валя. Николай уехал в Выборг, за ним потянулась Шура. В 1941г. началось наполнение Рыбинского водохранилища, Ковженский шлюз затопили, отец перешел работать в Шексну. Римма была уже замужем., работала на шлюзе. Ему предлагали работу в Шексне.  «Я поеду в Череповец»-объявил отец. Он купил дом в городе по адресу Питино,4, завели корову на месте улицы  Боршодской в то время  росла трава , ивняк, тут её и пасли. Где он работал потом, я  помню смутно. Помню, он плотничал в «водницких» домах на ул. Детской, последние годы трудился сторожем в автоколонне № 1456 на ул. Краснодонцев.  Наш дом в Камешнице купили родственники.


.
Мать.
Моя мать- Ольга Васильевна Дмитриева (Ерохина) родилась в той же деревне, с отцом они дружили  с детства. В 1937-м она осталась с тремя детьми на руках: старшая Римма (1930), средняя Шура (1933) и я- Надежда (1935). Шура пошла в 4 -классную школу в деревне Филяково ( 2 км от нас, нужно переправляться на лодке через реку), там её дразнили «дочь врага народа». Председатель сельсовета издевался над мамой.  Чтобы облегчить положение матери, братья  отца Павел Дмитриевич   и Степан Дмитриевич брали  Шуру к себе. .  Мать работала в колхозе скотницей. Римма помогала матери, как  могла.  Чуть какой либо заем- на неё показывают первую- «ты должна первая…». Она была всем должна, всем обязана, она – жена «врага народа». Должна сдать последнее,  отрывая от голодных детей , все «до копейки»: яйца, шерсть, молоко.
Дядя Паля (Павел)-колхозный бригадир приходил утешать ночью:  « Терпи, милая…Чего тебе не прикажут, делай. Сама голодай, но терпи».
             Братья его воевали в Великую отечественную: Павел Дмитриевич пропал без вести, Степан Дмитриевич погиб при нашем отступлении под Минском. Его жене тете Маше похоронку принесли на поле, где она с детьми  вручную собирали головки клевера. Я помню, как она, собрав детей вокруг себя и обхватив их, плакала в голос.


О себе.
 Я закончила 4 класса в Филякове, затем 7 классов в деревне Коленецкой , 8-й класс кончала в Шексне. В возрасте 14-15 лет поехала к дяде Николаю Дмитриевичу в Выборг. Дядя был большой человек-председатель райисполкома  города, ему покровительствовал сам Романов, В Выборге дядя был его заместителем, они дружили; позднее Романов перевел его в Колпино. Помню, он работал в здании, которое называлось «Адмиралтейство».  С поезда я сошла на вокзал с фанерным чемоданчиком. Меня приехала встречать жена дяди тетя Женя.   «Не вы, случайно, Надя?» –спросили она меня. Это была бойкая казачка из Ростовской области, с дядей они повстречались в войну в армии . Тетя Женя тогда забеременела, рожать уехала на родину на хутор Малая Калинка Ростовской области, после войны  вернулась с ребенком к мужу.

          В Ленинграде я прожила 4 года, окончила 10 классов, с подругой Ниной Смирновой мы поехали в Питер поступать в Технологический институт. В тот год туда поступало много китайцев. На наших глазах «с черного хода» толстосумы проводили своих отпрысков. Мы с подругой «не прошли по конкурсу».  Мы посмотрели на вывешенные списки- нас там не было. Что-то проверять и требовать, доказывать, тогда для нас, провинциалок, было немыслимо –мы были не так воспитаны.. Дядя меня поругал. На следующий год мне исполнилось 18, я уехала в Череповец, вышла замуж, закончила в Соколе дошкольное педучилище. Много лет я проработала в системе дошкольных учреждений в Череповце.


         Начинала я воспитателем в детском садике №28 (заведующая Вера Васильевна Турзак), потом мне говорят: «Малышева, хватит песенки петь, пойдешь методистом», меня поставили методистом в д/с №1 (заведующая Малиновская Римма Александровна);  12 лет я заведовала д/с №100 ( ул. Леднева,9). Помню, в 80-х наш садик участвовал во всероссийском смотре по физическому  воспитанию детей. Эти мероприятием лично занимался тогда  б.председатель горисполкома Сергей Михайлович Сапожков, к тому времени он был заместитель директора по быту Череповецкого сталепрокатного завода. Мы готовили много материалов- папки, брошюры, фото, плакаты, альбомы.  Немного не повезло: I место получил д/с « 2 (заведующая Коробова), мы получили диплом и премии. С 90-х годов я на пенсии.


Семья.
                С мужем (Николай Александрович Малышев) мы поженились в 1959 году, нашему браку уже 57 лет. Он родился 23.11.1932 г., когда мы познакомились на танцах, он работал в организации «Союзантисептик». Главная контора у них была в Ленинграде, их работа- пропитывать древесину специальным составом, чтобы  повысить долговечность деревянного строения. По заказам они ездили в командировки в В.Устюг , участвовали с сооружении базы отдыха в Торово , детсада №2 и др. Затем он перешел на ЧерМК, 20 лет проработал в цехе холодной прокатки оператором ножниц. Его звали в КПСС ( тогда будешь мастером), он не пошел. Он у меня  справедливый. В настоящее  время у него сильно сдал сердце, астма и другие заболевания, он ивалид  2-й группы, редко выходит во двор. Я не могу надолго выйти из дома, за ним надо ухаживать.

 Сын Александр.
В армии он служил в …, командир танка Или орудия?). О ЧП в части он никогда не рассказывал (дал подписку), но там случилось что-то серьезное. В мирное время он был награжден медалью «За боевые заслуги», долго лежал в госпитале и по словам товарищей, был на волосок от смерти; нам оттуда писал успокоительные письма, что у него все в порядке. Из части привез вырезку и фото из армейской газеты, в заметке его поступок (не раскрывая сути) называют геройским, на большом фото он снят на фоне боевой ракеты. В настоящее время он работает в одной из частных пожарных команд, обслуживающих «Северсталь»

                ***
        Сестры Риммы уже нет в живых. Она могла бы много рассказать. Сестра Шура ( 83 года) живет в Выборге, она пережила сына и дочь. Надо позвонить ей, может быть, она что-нибудь добавит к моему рассказу.


Приложения:
1. Справка о реабилитации Малышевой Н.Ф. Заключение Вологодского областной прокуратуры от 22.07. 1994г.
2. Выписка из справки о реабилитации Ф.Д.Дмитриева:  «осужден 13.06.1937 г. Череповецким открытым пунктом Транспортного отделения НКВД по Вологодской области по ст. 58-7; 58-10 часть 1; и 58-11.
17.04.1939г.  УНКВД по Вологодской области дело прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления».
         3.      Справка от УНКВД по Вологодской обл. от 10.10.1939г.Выдана гр. ДМИТРИЕВУ-Козыреву Федору Дмитриевичу. Род.1907г.происходящ. из гр-н Вологодской обл., Пришекснин. р-на Каменица деревни в том, что он с 18.06.1937г. по 19.101939г.содержался в Череповецкой тюрьме УНКВД по Вологодской обл. и 19.10.1939г. из-под стражи освобожден в связи в прекращением его дела.

          4. Вырезка из армейской газеты( текст и фото). Архив Н.Ф.Малышевой.
   Текст: За боевые заслуги (заголовок). Незадолго до выхода на занятия в поле в подразделении стало известно о том, что Указом Президиума Верховного Совета СССР ефрейтор Александр Малышев награжден медалью «За боевые заслуги». Такой высокой чести солдат срочной службы удостаивается впервые. На этих полевых занятиях Александр действует с особым подъемом. Являясь старшим механиком-водителем пусковой установки, он тем не менее с успехом может заменить почти каждого специалиста огневого расчета. Это и доказал во время тренировки. Да еще как!. Все  операции выполнил с оценкой « отлично», а норматив на вверенной ему технике сумел перекрыть на 25 процентов. По возвращению с полевых занятий ефрейтору Александру Малышеву будет вручена правительственная награда. Он не совершил героического поступка, зато его служба в армии полна героики.


Примечания:
1. Со сменой фамилии в то время было легко. От уличного прозвища «маленький», «меньший» легко производили «Меньшов». Отец Надежды Федоровны был, например, Козыревым (т.е.форсистый, козырной) а стал Дмитриевым.
2. Когда отец сидел в «Крестах», брат Николай посетил его в тюрьме, он боялся за себя,  помочь ему не мог ("Терпи, Федор, терпи").
3.   Справа УНКВД от 1939г. (3) частично противоречит воспоминаниям родных Ф.Д.Дмитиева: вместо деревни Камешница указано Каменица, место заточения  Ф.Д. 1937-1939гг.назван только Череповец, появляется двойная фамилия Дмитрив-Козырев. Скорее всего дело в неряшливости следователей и в желании поскорее закрыт липовое дело. Возможно, ко-то помог Федору Ивановичу в этой трудной ситуации.



 ( Запись и обработка А.Г.Зельцера)