Агерон. Пробуждение часть 9

313
Подарок подруг. Рассказ Леды
     Поставив букетик душицы в вазочку - все равно она  сейчас не могла помочь избавиться от негодования - Леда продолжила скитания от окна к кровати.
     - Можно к тебе? - приоткрылась дверь и в щель заглянула  Ралмина.
     - Входи, - потерла  лоб хозяйка комнаты, в надежде, что хоть с подругой не поссорится, правда, такого за  два года еще не было, но кто знает? Сегодня такой ссорный день! – Ты  одна?
     - Если впустишь меня, то – нет, - вошла Тея. - Мы пришли поздравить тебя и принесли подарок. - Она достала из-за спины миртовый венок и возложила его на светлую головку. - Прямо по тебе.
      - Ей идет. – Ралмина подвела подругу  к зеркалу.  - Сама погляди.
     Венец действительно сидел как нельзя лучше, но в свете последних событий трудно было оценить всю его прелесть.
     - Тебе не нравится? – подивилась скромница.
     - Чем-то обеспокоена, ведь так? – синеглазая Тея усадила  послушницу  рядом с собой  и взяла худые ладони в свои.  - Мы можем выслушать.
     - Я храню помимо своих секретов и чужие. Не вправе разглашать тайны, - вздохнула дева.
     - Это так серьезно? – подсела к ней Ралмина.
     - Очень, но касается не меня, однако, задевает.
     - Не хочешь, не говори, только не пугай нас.  Кстати, мы тебе принесли… - загадочно протянула старшая жрица, -  угадай что?
     - Хм. Глядя на вас, могу предположить, что  это что-то вкусное! – выпалила Леда.
     - Тея  приготовила фрукты,  а я  спаржу и собрала в саду смоквы! – похвалилась Ралмина.
     - Спасибо вам, - обняла  подруг дочь Даана. - Я  очень голодна, вы - чудо!
     - Ну, в общем-то, да, - кивнула акатия.
     - О, скромняшки! – рассмеялась почетная гражданка, ее подхватили гостьи.
     -  А повар был так любезен, что поведал  нам  свои собственные рецепты и раскрыл пару секретов! – улыбнулась Ралмина, близкая подруга.
     -  Повар, говоришь? Как он щедр, - поджала губы Леда и посмотрела на темноволосую красавицу.
     Тея невинно подняла глаза к потолку, забавно получилось.   
     - Кулинар приятный человек и так интересно рассказывает истории из своей жизни! – выплеснула Ралмина.
     - Вам повезло.
     - Пойдем в следующий раз с нами?
     - В следующий раз? – изумилась белокурая.
     - Да, он  звал нас еще!
     - Прекрасно, мастер преподнесет нам урок приготовления изысканной пищи, поделится еще чем-нибудь, - сказала Леда и  переглянулась с Теей.
     - Ох, перестань так смотреть на меня, - выдохнула жрица. 
     - Как?
     - Вот как сейчас! Я всего лишь попросила предоставить  на кухне место для нашего творчества, но нас окружили вниманием. - Рассказчица  решила не говорить, что сбежались все помощники и  слуги,  чтоб поглазеть на распрекрасных дев, пытающихся приготовить нечто  вместо талантливого и опытного повара.

     Две женские фигуры в длинных шелковых платьях вошли в залу, где появляются на свет съестные шедевры благодаря  дивному кудеснику господина. Здесь все говорило о том, что тут творятся пусть маленькие, но чудеса. Гостьи увидали обилие пряных трав, собранных в букетики и подвешенных на крючках к перекладине над рабочими столами, за которыми трудились  служащие. У стен стояли ящики, кувшины, глиняные горшки с продуктами - 
314
обилие и разнообразие еды поражало.  Посреди огромной поварни расположилась длинная каменная печь, на ней можно было готовить разом множество блюд. Кухонная утварь заполнила ряды полок, что разместились в стороне от плиты - этим она  и была  защищена от суетливых работников кухни,  никому не мешала и всегда была под рукой.
     Акатии сразу же оценили завидный талант мастеровитого повара, от чьей работы напрямую зависело настроение и состояние здоровья хозяина и милых  постоялиц дома.  Его прозвали Ринаком, что в переводе как раз и означало «давать здоровье»,  ведь оно неотделимо  от  питания.  На него же влияет и  состояние души, чистота помыслов, среда обитания и род занятий.
     Повар был ровесником Цилия, но в отличие от него добродушнее и отзывчивее, правда, еще щедр на тумаки и подзатыльники. Он имел склонность к азарту, потому  и  был разжалован  до  рядового помогайки на кухне у прежнего владельца. Пройдя за свою жизнь три войны, много чего повидал, перенял у взятых в плен представителей разных народов опыт,  учился  готовить в походных условиях.  Его стряпню сразу же отметили командиры и уже не желали с ним расставаться. После последней кровавой битвы за свободу Пелихории раба, а Ринаком был рабом, выкупил сам высокопоставленный господин Великий жрец, вернее тогда старший жрец.
     Полноватый, громогласный, в чем-то даже грубый, ибо того требовала профессия - нужно было докричаться до едва копошащихся помощников в противоположном углу кухни - кулинар являлся обладателем невероятного обаяния, что притягивало к нему окружающих, особенно голодных. Этот человек быстро изучил господские пристрастия, также быстро познал девичьи и  всегда был рад  угодить красоткам. Они приносили ему благодарности через слуг и лично. От высокой похвалы  дядюшка Ринаком - дядюшкой  его впервые назвала дочь Даана, но это звание сразу же  подхватилось остальными - широко улыбался. 
     Увидев дев, из сурового он превратился в мягкого и обходительного. Вокруг него по-прежнему крутилась уйма подсобных рабочих: они то подносили, то уносили, то перемешивали, то замешивали, вымешивали, крутили, вертели что-то. Не стоит забывать и о нарезании,  перетирании, перемалывании, уборке.  Надо отметить,  дядюшка любил порядок и чистоту,  этим он очень подошел хозяину.  Кудесник все гонял нерасторопных служек, так что работы у них было предостаточно, а с появлением в доме служительниц  прибавилось еще.  Разновозрастные мужчины и женщины побросали свои дела и окружили пришедших храмовниц и начальника, внимательно наблюдая за их работой у огня.
     - А ну-ка, марш по местам! – прикрикнул Ринаком  на своих подопечных.  - Ишь какие! Уши развесили, глаза выпучили и высматривают! Я что ли буду пол мести! Дров принеси! – схватил он ткань, висевшую у него  на плече, и замахнулся ею на ближайшего юношу.
     - Я же уже принес! – выкрикнул тот в оправдание.
     - Поговори еще! Иди и принеси, говорю! Будут они со мной спорить! – ругался Ринаком, затем повернулся к гостьям и улыбнулся.  - Совсем от рук отбились, обормоты. Ой, простите,  аспиды, вернее… ну, в общем, тунеядцы!
     - Дядюшка, я уже добавила мед, - пролепетала Ралмина, готовя под чутким руководством мятно-медовый соус к печеным плодам.
     Расплывшись от удовольствия, повар подскочил к ней и изъял из рук длинную ложку. 
     - Дитя мое, позволь мне, испачкаешься, - не сходила заразительная улыбка с лица Ринакома, скромница покорно отошла в сторону. - Вам понравилось овощное жаркое?
     - Благодарим вас, оно очень понравилось, - кивнула жрица.
     Кулинар гордо  вытянулся.
     - Если б вы заходили почаще, я бы смог поделиться  кое-какими своими секретами.
     - У нас нет такой возможности, - сказала Тея и услышала тяжелый вздох дядюшки. - Но иногда…
     - Конечно, конечно, - оживился он. - Я хочу поведать вам  об одном  изысканном  блюде, о коем  рассказал мне раб, римлянин  по происхождению. - Увидев на лицах служительниц
315
заинтересованность, повар продолжил: - Соня-полчок в медовой подливке с маком! Ее сначала помещают в глиняный горшок и откармливают желудями да орехами, а потом жарят и подают на стол настоящим гурманам!
     - Бедняжка, - пробормотала чувствительная Ралмина.
     - Ну, дитя, не переживай за зверька – ее для того и выращивают, чтоб съесть.
     - Одно дело, когда мясо готовое, ты не видишь глаз существа и  совсем другое потрошить
его!
     - Разве это так страшно? – спросил Ринаком.
     - Мы призваны беречь все сущее, потому она и переживает, - пояснила настроение подруги Тея.
     - Ну, ну, мы не едим, как римляне, блюд из кошачьих хвостов, - рассказывал дальше дядюшка, замечая как Ралмина скривилась. - Не пугайтесь, я такое не готовлю, а вот жаркое из баранины или запеченную свинину с овощами - да, это совсем другое дело.
     - А что нужно для  приготовления свинины?
     Довольный тем, что вызвал интерес молодых женщин, Ринаком завел  рассказ о том, как фаршируют  куриными шариками, дроздами, пирожками с колбасками, яйцами, улитками,  кориандром и прочими ингредиентами  очищенную от костей тушку животного.  Не забыл упомянуть и о фруктах и овощах, таких, как  капуста, перец, свекла,  сельдерей, вспомнил про финики и орехи. Умолчал повар перед чуткими девами  лишь о  том, как чрез рот  удаляются ненавистные косточки,  как зашиваются отверстия у хрюшки, но озвучил, сколько выпекается она в духовке. 
     - Еще я могу приготовить, - продолжал хвалиться Ринаком, - из свиного желудка блюдо со вкусом  рыбы.  А мой друг научил меня по-особому стряпать  свиные ножки, тогда они очень походят на куриные грудки.  Подаются они с  соусом гарум. - Повествователь  предпочел не рассказывать о способе его приготовления, язык не повернулся, ведь для заправки требовалась  рыба, что гнила  в течение года.    
     - Я теперь буду есть только растительную пищу, - замялась Ралмина.
     - А как же твои любимые сыр и птица? – пожала плечами красавица Тея.
     - Хотите, зажарю птичку? Или рыбу, выдержанную в рассоле «по-египетски»? - предложил повар.
     - Что-то знакомое, где-то слышала, - протянула скромница, - ах, да, Леда как-то говорила. 
     - Мы тоже можем поделиться некоторыми нашими рецептами, - предложила старшая жрица, когда попробовала совместную стряпню на вкус. – Она не так изыскана, но не менее полезна, чем та, которой потчуют нас здесь.
     Пока Тея рассказывала, Ринаком  не столько слушал, сколько любовался прелестницей, уж слишком она  хороша – что ему за дело до крапивного супа или салата из лепестков роз с орехами и медовым сиропом с россыпью  ягод, когда тут такая красота рядом! 

     Немного поболтав, подружки расположились у стола и принялись уплетать за обе щеки принесенные вкусности, оживленно беседуя о прошедшем дне.
     - Что еще новенького? – поинтересовалась Леда.
     - Ты на меня так смотришь, что мне неловко, -   прищурилась Тея.
     - Произошло? М-м-м… сегодня мне помогал собирать целебные травы один из твоих спутников тогда, в походе, - улыбнулась Ралмина.
     - Хм. Надо же,  мне никто не помогал во время  путешествия собирать растения.
     - А еще  полдня   матушке оказывал помощь, как его?..
     - Креос, - подсказала Тея.
     - Точно, Креос! А у Салмии сломалась дверца ящика, ее пришел чинить какой-то плотник, так его потом по всему дому искал управляющий.
     - Зачем? – подивилась Леда.
     - Не знаю,   но я слышала, как Виром что ли,  его отчитывал - мол, нельзя ремонтировать 
316
одну маленькую дверку два часа.
     Девы рассмеялись. 
     - Почему с вами не пришла  Вейко?
     - Ах, да, ты не знаешь – ей дает уроки латинского Цилий, когда нет хозяина или господин его отпускает.
     Что к этому можно было Леде добавить? Совершенно очевидно, что служительницы целиком и полностью приковали к себе внимание всех мужей огромного особняка,  не осталось ни одного равнодушного к их красоте и теплоте.
     - А ты молодец, как держалась на ликтиях, я бы упала  в обморок! – выпалила Ралмина.
     - Я как раз чуть не упала, - откусила кусочек от смоквы  белокурая. - Вот была бы потеха – акатия растянулась на трибунах, да еще, не приведи Великая Матерь, разбила б нос в кровь!
     - Возле тебя были три целителя, тебе бы сразу оказали помощь, - успокоила Тея.
     - Целитель один и двое докторов, правда, младший переквалифицировался в аптекаря.
     - Но тоже  умеет лечить.
     - Почему ты их делишь? – поинтересовалась у Леды Ралмина.
     - Целитель, жрец, - поморщила нос почетная гражданка, синеглазка улыбнулась, - лечит причину, как тогда, на рынке, а обычные доктора не всегда ее видят и устраняют следствие. Конечно, есть талантливые, с божественным даром, так  они творят чудеса, излечивают и от скрытых недугов.
     - О-о-о! Нам тут рассказали о странном человеке, живущем в пустыне!  Так вот он как-то  повстречался другу дядюшки. Этот отшельник ходит с посохом, одет  в самые  простые одежды и тоже умеет лечить! Излечил того, приятеля! Оказывается, знакомый Ринакома был чем-то болен и мог заразить других, - размахивала руками Ралмина.
     Хозяйка покоев  замерла.
     - Что вы про него слышали?
     - А что случилось? Ты побледнела!
     - Тебе плохо? –  начала волноваться Тея.
     - Я его  видела, - прошептала Леда.
     - Кого?
     - Этого отшельника.

     Процессия шла, который день. Ее  сопровождали горы да безмолвные камни. Скупая на растительность и воду пустыня  плохо встречает путников, рискнувших забрести сюда.
     - Что это там? – вытянула шею наездница, глядя куда-то вдаль.
     - Где, госпожа? – обернулся Малыш.
     - Вон там,  у скалы? – показала дева  на светлое пятно возле возвышенности.
     - Человек! – разглядел проводник живое существо.
     - Здесь? Вдали от людей? Вероятно, он заблудился или…
     Миссионерка повернула Фарику и помчалась туда, за ней последовали прочие.  Когда они приблизились, увидели лежащего на земле грязного раненого бродягу, он казался совсем безнадежным.
     Покрытый пылью  и грязью,  несчастный едва дышал.  Растрепанные  волосы, достающие почти до плеч, накрыли худое изможденное лицо. Впалые щеки говорили о том, что  бедняга крайне  редко и  мало ест. 
     Возле валуна меж двумя корявыми деревьями лежало костлявое тело, усеянное царапинами и мозолями,  оно было завернуто в некогда белую материю.  Старые наполовину  стоптанные сандалии изувечили ноги,  истерли их  в кровь.  А вокруг не было ни души.
     - Он ранен! – склонилась над бродягой Леда.  - Надо взять его с собой!
     - Мы не знаем, кто это! Вдруг  он беглый раб или преступник?! – переполошился Малыш.
     - Он вовсе не преступник, а даже если и раб, что ж бросить его здесь? Замар!
317
     - Скорее всего, у него истощение – слишком слаб, - осмотрел нищего анахорет.
     - Пить, - едва прошептал голодранец, приоткрыв голубые, словно небо прекрасные глаза, и тут же получил влагу.
     - Бедняга, - поддержала сосуд отзывчивая дева, чтобы тому  было легче утолить жажду. - Нужно сделать привал!
     Вдоволь напившись, одинокий путник пришел в себя, и  даже  смог  разговаривать.
     Добродушная послушница смазала ссадины мазями, коими снабдил ее тревожный  Великий жрец, после дала целебное питье, затем над ним поколдовал отшельник и через пару часов они смогли продолжить путь.
     - Кто ты такой? – поглядела  Леда на незнакомца.
     - Я странствую по земле, значит, странник, -  он крепко вцепился в поводья.
     - Скоро будет оазис, там ты приведешь себя в порядок и отоспишься.
     - Я не устал, госпожа.
     - Оно и видно - на минуточку прилег отдохнуть и вырубился! – хохотнул Малыш.
     Дева сурово посмотрела на него, и он замолк.
     - Назови свое имя, - попросила она.
     - Своего настоящего имени не помню, - отозвался незнакомец.
     - Видать хорошо головой-то ударился, - буркнул под нос Малыш.
     - Назови теперешнее, - пожала плечиками Леда, - должна ж я знать, как к тебе обращаться.
     - Ниранта.
     - Впервые слышу  это имя.
     - Оно редкое.
     - По-нашему означает «знание»?
     - Скорее  «знаю», - уточнил престранный незнакомец. - Благодарю тебя, дева, за помощь. Будет возможность - отдам долг.
     - Чем это он собирается отдавать? Грязными тряпками, что на нем? –  бубнил Малыш так, чтобы спутница не услышала.
     Другие слуги улыбнулись. 
     - Почему ты не захотел переодеться? - продолжала расспросы спасительница.
     - Мне мои одежды милее, но благодарю за заботу.
     Малыш не сдержался и ухмыльнулся – на него обернулся новенький попутчик, и  невольник замер, будто его околдовали.
     - Странный он какой-то, госпожа, не верьте ему,  он опасен! – высказывался перед номером в гостинице молодец.  - Не нравится  мне этот чужак, ох, не нравится!
     - Занеси лучше мои вещи и поставь возле кровати, - покачала головой Леда. - Это он нас должен бояться, а не мы его - Ниранта еле держится на ногах, несколько раз чуть не упал с лошади! Какая  может быть опасность? Что ограбит нас? Я запру дверь изнутри, забраться в окно тоже не удастся, - уверила дочь Даана.
     К ним подошли еще Креос и проводник. Первый попросил соблюдать хозяйку меры предосторожности.
     - Что с вами такое? – подивилась она.
     - Этот человек, и правда, странен, - выпалил старший слуга. - Рядом с ним  птицы галдеть перестают, заметили?
     - Может, мы их распугали? – улыбнулась послушница.  - Я обещаю, что  закроюсь на все замки и задвижки, окна закупорю и опущу занавеси. Не беспокойтесь. Кроме того, я не чувствую зла - от него исходит другое, не могу  понять что.
     - Он будет ночевать с нами? Да-а-а,  есть о чем волноваться, - почесал затылок Малыш.
     - Хорошо, снимите отдельный номер.
     - Нет отдельных – все заняты, постоялый двор забит до отказа, - сообщил Креос. - Слишком много караванов здесь останавливается,  так что придется с ним.
318
     - Будем  спать по очереди, - буркнул беспокойный Малыш.
     - Ничего страшного, - кивнул Замар. - Здоровые мужи и немощного испугались – дурного он  вам не сделает.
     - Скорей это его следует охранять от нас, – рассмеялась Леда. - Лучше проследите, чтобы он поел, а то снова упадет. Мне он не кажется опасным. Что скажешь, мудрец, как его здоровье?
     - Слаб. Слаб, но ему уже значительно  лучше – через неделю-другую окрепнет и…
     - Мы что, целую неделю его  будем  за собой водить? - застыл  Малыш.
     - Проводим до ближайшей деревни или города и пойдем дальше, - пропела дева.
     - Вдруг он не захочет?
     - Едва ли Ниранта пойдет с нами до конца – зачем ему хоронить злодеев?   
     Уставшие путники повалились спать. Глубокой ночью послушницу разбудил  мягкий шепот – она открыла глаза и увидела на стуле рядом с ложем незнакомца, которого подобрали накануне!
     В комнате было темно, но скупой лунный свет все же пробирался сквозь занавеси и едва освещал мужское умиротворенное бледное  лицо.
     Леду  напугало  присутствие постороннего. Дверь закрыта на засов, окна тоже. Как он тут оказался? Зачем? У нее похолодели руки. Придя в себя, предприняла попытку встать или хотя бы закричать, но ничего не получилось – ее, словно приковали!
     - Не пугайся, ничего дурного не произойдет, - произнес гость.
     Он по-прежнему был невозмутим, хоть и пришел ночью к женщине!  Тайком, чтобы никто не видел и не слышал! Каким образом  очутился здесь?
     Его светлых глаз коснулась едва заметная улыбка и Леда  увидела, что странник облачен в новые и  чистые одежды, невесть откуда взявшиеся,  поклажи у него не было, средств тоже, потому не мог  купить - только посох остался прежним.   
     - В тебе та хворь, от которой сгорела твоя мать, а  через годы погибнешь и ты, - шепнул Ниранта. - Но ты помогла мне, и  я выполню свое обещание – этот недуг  не коснется тебя.
     Леда хотела было ответить незваному гостю, но  не смогла.
     Он перевел взгляд в центр комнаты и - о, чудо - кровать оказалась там же! Тут же  ее окружил огонь, от которого не было жара, как будто он лишь мираж, а странник поднял руки к потолку и что-то произнес. Вскоре выпалил громкое заклинание, еще через мгновение врачеватель вырос рядом. Его ладонь зависла над ходящей ходуном от страха девичьей грудью - вспышка и странный холодный  пыл погас.
     - Болезнь исчезла  в пламени.  Вставай, - велел Ниранта.
     - Я не могу, - едва дышала Леда.
     - Разве? Ты хочешь идти вперед, так не задерживайся, нам пора!
     - Нам?! 
     - Да! Поторопись,  времени мало, а надо столько успеть!
     - Мне нужно одеться!
     - Не видишь, что одета?
     Дочь Даана  осторожно, словно там кроется нечто опасное, заглянула под покрывало – она одета и обута! 
     - Куда мы пойдем?
     - Не пойдем, - произнес  Ниранта  и  они тут же очутились на вершине высокой горы.
     Пораженная дева огляделась – вокруг лишь скалы-соседки, кое-где низкие кустарнички, редкие цветы да птицы в небе и прохлада. Только завывания лихого ветра слышны отовсюду.  Немного привыкнув,  заметила под ногами утоптанную площадку. Здесь  иногда бывают живые?
     - Где мы? Уж, не на краю ли земли? – глядела послушница на выступ. - Кроме нас никого нет!
     - Ты сама не веришь в то, что говоришь. Тебе  ли не знать, что повсюду жизнь?
319
     - Зачем мы здесь?
     - Чтоб упасть.
     - Ч-ч-то?! - побледнела Леда.  - Прыгать вниз?! Это высоченная гора! Мы разобьемся!
     - Как возвыситься, если не пасть?
     - Есть люди, что стремятся к росту, но им необязательно становиться злодеями, чтобы достичь высоты!
     - Они родились, а значит стали материей, но не духом - теперь стремятся вверх. Дай мне 
руку! - протянул деве свою Ниранта.
     - Ты слишком молод, чтоб  рассуждать   как истинный  мудрец! Я не могу!
     - Все, что ты видишь  обман, иллюзия – не всегда можно верить глазам. 
     - Мы умрем!
     - Если захочешь в любую минуту. Обернись назад! – велел странник.
     Леда послушалась и обомлела - сзади появилось нечто вроде огромного окна выше  людского роста! Там, как ни в чем ни бывало, на фоне крупного города ходили взад и вперед люди, толкали друг друга, проходили мимо плачущих и умирающих нищих. Тут проехала повозка, чуть не сбив с ног прохожего. Но вот оступился и упал наземь один человек в дорогих одеждах, ударился и потерял сознания.  Его кошелек тотчас  опустел, драгоценности исчезли, обувь в мгновении ока сняли - он остался босым.  Все его богатство пропало.    
     - Видишь? Они уже мертвы. Посмотри вперед! – отозвался Ниранта.
     Приказу  Леда повиновалась.  Перед взором открылись просторы, бескрайние поля и леса, зеленые дали, что уходили далеко-далеко за край земли и голубели у самого горизонта, облачаясь в легкую дымку. 
     - Твои слова вселяют в меня страх, но ты  - нет!
     - Пришло время, - ступил Ниранта на край обрыва. - Есть выбор!  - произнес наставник и прыгнул.
     Свидетельница только и успела вскрикнуть, но подошла к пропасти и нырнула следом.    Она полетела вниз с невероятной скоростью, стремительно приближаясь к земле.  Холодные потоки воздуха расправили одежды и погрузили ее в некую трубу, из которой Леда даже  не подумала выбраться.   
     Скала оказалась настолько высокой, что на пути встретились густые и полупрозрачные облака, хищные птицы, а ближе к зеленой поверхности появились мелкие пташки, густая растительность, насекомые.  Однако тут  послушница вспомнила о беззащитном человеке, что лежит там, наверху, без чувств, и забыла  о пропасти, забыла, что  вот-вот умрет.
     - Мне нельзя падать! – закричала Леда, стремглав полетела вверх и очутилась на прежней площадке – там ее уже ждал Ниранта.
     Он посмотрел на ученицу  и одобрительно кивнул.
     - Кто ты? – спросила изумленная дочь Даана.
     Но незнакомец не ответил и растворился в воздухе, а  с неба прямо на нее летело яркое пятно – белокурая  зажмурилась  и… подскочила в поту в своей гостиничной кровати.      Тяжело дыша, она огляделась.  Никого и ничего - ни единого шороха, ни единого движения, лишь  угрюмая в ночной темноте  комната, старая мебель и лунный тусклый свет, что  едва  пробивался внутрь номера. Постоялица  громко, но облегченно выдохнула.
     - Ну и сон, приснится же такое! – И бухнулась  на ложе снова.
     Наутро слуги  сообщили ей,  что подобранный  бродяга исчез без следа. 

     - Честно говоря, я думала, что это просто-напросто сновидение, а теперь … - протянула Леда.
     - Думаешь, это было наяву? –  открыла  от удивления ротик  Ралмина.
     - Почему бы и нет? Мы не знаем, что открыто ему, зато понятно,  что использует это во благо -  не колдун, - зевнула Тея.
     - Ага, - только и смогла произнести скромница.
320
     Дверь распахнулась,  на пороге выросла  Тикавия.
     - Госпожа, вам пора готовиться ко сну. - Недовольная,  она направилась  в соседнюю комнату.
     - Что это с ней? – спросила Ралмина.
     - Я не нравлюсь, - пояснила старшая жрица.
     - Как так? Почему?
     - Предубеждения, не обращай внимания, - махнула рукой дочь Даана. - Прошу, не  обижайся, я с ней поговорю, - повернулась она к красавице Тее. 
     - Неужели ты думаешь, я не буду спать из-за такой мелочи? За столько лет  я уже привыкла – это мое наказание.
     Возразить было нечего – красота принесла подруге немало бед, гораздо больше, чем счастья и удачи. Послушница знала, что акатия не думая согласилась бы поменяться с ней местами, так тяжела ее ноша.  Зависть и ненависть - плохие  спутники.          
     Гостьи пожелали доброй ночи и отправились к себе, а Леда вошла в туалетную комнату и
оперлась о дверной косяк, скрестив руки на груди.
     - Госпожа, все готово, - просияла служанка.
     - Прекрати так смотреть  на нее! – отрезала дева, глядя на Тику, прикусившую губу.  - Тея  не заслужила! И я требую – слышишь? – требую к ней человеческого отношения! – выдохнула  в порыве негодования послушница и  выругала себя за гнев. 
     - Да, госпожа, - начала заламывать себе пальцы помощница. 
     - Что ж за день-то такой! То брат, то жрец!
     - Ах, да, должна вам сообщить, что господин велел вам прийти завтра  к центральному входу  в полдень, - произнесла Тика, а хозяйка  схватилась за  голову. - Что с вами?!
     - Как бы ни на расправу, - прошептала Леда.
     Трудно предугадать, что ей ожидать от сановника на этот раз, зато  точно знает, что за непристойное поведение не похвалят. Она снова  нарушила устав, этого господин не забудет – доселе не приходилось слышать, чтобы  к Великому  жрецу  поворачивались спиной, в то  время как он обращается к человеку - таково уж многовековое правило. Айри будет недовольна, если узнает, что требования благодетеля игнорируются. К тому же  поведение ее воспитанницы идет вразрез со сводом гражданских правил, предписывающих преклонять голову перед высоким чиновником, не заговаривать с ним, когда не спрашивают, не дерзить и не перечить, пропускать вперед, оказывать всяческие почести и прочее - в общем, наказать есть за что. Не пожить ли у отца некоторое время? Ведь может же до окончания  восстановительных работ в храме пребывать и там, посещая горделивый  особняк два раза в день. 
     После водных процедур Леда отпустила служанку. Огорченная нерадушием  госпожи, Тика вышла в коридор с подносом, что принесли подруги.  Темноволоска отправилась на кухню к дядюшке Ринакому за любимыми смоквами, дабы порадовать задумчивую хозяйку – совсем  не хотелось впасть в немилость.
     Меж тем послушница думала совершенно о другом. Она все прикидывала, как бы сформулировать просьбу, чтобы  получить разрешение пребывать в отчем доме до переезда? Однако оценила свои шансы не очень высоко - вероятность благополучного исхода также  минимальна, как и вероятность того, что ее оставят в покое.   
     - Почему ты не спишь, дитя мое? – по обыкновению наставница делала вечерний обход и заглянула к любимице. – Да еще и сидишь  в темноте, – зажгла Айри лампу и осветила милую уютную комнату с ее обитательницей.
     Леда  рассказала о своих намерениях. 
     - Тут я тебе не помощник - проси у господина, как он скажет, так и будет.
     - Скорее всего, он… - выдохнула послушница. - Я даже не представляю, как начать этот разговор и высказать  прошение? Предполагаю, каков будет ответ.
     - Попробуй, будешь знать точно.
321
     - Мне кажется,  бессмысленно поднимать  такой вопрос – чем дольше я  нахожусь здесь, тем  больше чувствую себя бесправной, словно в плену, из которого не выбраться.  Мне  объявили войну и дают бой? И теперь два пути: либо бежать, либо… не знаю.
     - Ты излишне драматизируешь, дитя. Чем плох твой светлый путь? Чувственный мир постигается чувствами, так с этим у тебя все  в порядке. Выбрала цель и старательно пробираешься к ней через терние повседневной жизни. На что жалуешься? Тебя  принуждают к чему-то? 
     - Матушка, вы не знаете, что и как мне говорят.
     - Дитя  мое, тебя не заставят идти против воли, никто не сломает, если сама не позволишь.      
     - Завтра я должна буду явиться к нему.
     - Раз должна – иди.  Он для нас наставник, господин, мы не имеем права перечить.
     - И снова предстану перед  его взором, - обронила Леда. - Зачем так со мной? Вы же видели, как он проводит обряд - его место там, в храме, а прочее… -  махнула она рукой, - глупости.
     - Хм. Я видела другое, - улыбнулась Айри, - но церемония действительно была чудесной.
     - Мне кажется, лучший способ избежать соблазна - не встречать его вовсе, но высокопоставленный господин сам первый нарушает запрет.
     - О, какой бесцеремонный, – прищурилась настоятельница. - И кто ж его накажет?..   

































322
Первые уроки Леды. Защитница. Она лечит слугу
     Протоптав колею вокруг фонтана, Леда приступила к  пересчету окон особняка, потом  перешла на близрастущие  кустарники.  Закончив  и это бессмысленное занятие, перевела взгляд  на  фасад величественного здания и рассматривала великолепные узоры и лепнину, после дошла до детального изучения портика. Она обратила внимание на идеально гладкие колонны без излюбленных зодчими канелюр - крепкие,  величавые, надежные, твердые, как скала, чем-то напоминают хозяина.  Поморщила нос,  что за сравнение? 
     Затем серо-голубые глаза поглядели наверх.  Взору открылся  удивительной  красоты фронтон со сценой зарождения  мира. В центре была изображена  Великая Матерь в образе необычайно прелестной женщины, подле ребенок, а по сторонам от них - жрецы и жрицы, несущие свои дары и подношения, они склонили свои головы пред Всемогущими. Вволю насладившись  зрелищем,  Леда переключилась  на крышу, но вскоре затекла шея и от  идеи глядеть так высоко отказалась.
     Солнце светило что есть сил, пришлось скрываться от него в тени деревьев. Подустав от  утомительного ожидания, белокурая уселась на ступеньку перед входом,  обняла коленки и  поставила на них подбородок, в поле зрения попала земля.
     Легкое дуновение ветерка принесло благородный запах драгоценных благовоний.   Послушница подскочила – напротив  стоял Агерон и с неподдельным интересом глядел на нее.   Вновь ей стало  неловко - как долго он стоит здесь и смотрит? Слишком тихо ходит, все видит, слышит, едва ли хоть  кто-нибудь скроется от его вездесущего взгляда, особенно если непременно захочет найти. Задалась  Леда вопросом, как часто за ней следит господин? И главное - для чего? Но спросить не  отважилась.
     Затянувшаяся пауза начала давить, но воспитанница не заговаривала первой, правила запрещают, а кроме того она дала зарок не принимать  слишком близко к себе столь недостойные речи высокопоставленного  господина. Леда решила больше  молчать и стойко  сносить колкости, как бы трудно это не давалось.      
      - Сразу говорю - нет! – престранно начал покровитель.
     Девичье лицо  выразило недоумение, но  послушница удержалась от расспросов. 
     -  Твое место рядом с акатиями!
     Иными словами, господин  дает понять, что не собирается  выпускать ее из своего дома, и  она приговорена жить здесь до самого отъезда. Конечно, ее место подле подруг, но уж совсем никак не рядом  с ним, хотя, судя по всему,  жрец думает  иначе. 
     Он нахмурился, видимо, услыхав ее мысли, но Леде себя  не в чем было  винить – никого же не заставляет копаться в своей голове.
     Ни слова не говоря,  Агерон кивнул куда-то в сторону и  направился туда. В очередной раз дева была вынуждена  подчиниться.   
     Двое  безмолвно шли  по направлению к главной аллее, окруженные  тишиной, которую иногда нарушало редкое пение птиц.  Подопечная начала беспокоиться,  суровый господин не объяснил ни причины, ни цели, ни необходимости  прихода сюда.  Поняла  одно,  наказывать  он ее не собирается, по крайней мере, пока.  Но смотря, что подразумевать под этим. Гнев или недовольство верховного главы - это тоже  своего рода наказание.
     - О чем задумалась? –  прервал он игру в молчанку.
     - Разве вы не считываете мои думы?
     - Я спрашиваю. Что за привычка отвечать вопросом на вопрос? – остановился Агерон и взглянул на подчиненную с высоты своего роста.
     - Разве? – спросила Леда.
     Великий жрец  поставил руки в боки и покосился на  нее. Она прикусила губу, но вскоре поняла, что от нее все еще ждут ответа.
     - Я думала, куда и зачем иду, идем, или… не знаю,  – выдохнула она, чем вызвала легкую улыбку ведущего.
     - Недалеко. И отвечая на второй вопрос, скажу, что есть возможность использовать твою
323
прыть куда лучше.
     - Прыть?
     - Ты же любишь удирать, заметь, я этого не делаю, -  сдержал смешок повелитель.
     Воспитанница нахмурилась, он над ней подшучивает! Ничего толком не говорит, не объясняет,  а может, отводит ее подальше, чтоб никто не услышал ударов плети? 
     Путники прошли  пол-аллеи, свернули с нее, дальше  дорога принялась петлять между деревьями и клумбами с цветами. Через два-три поворота они оказались на полянке, огороженной  высоким кустарником.  Агерон первым ступил на подстриженную траву, ее совсем недавно скосили и  убрали излишки.  Так он оказался в центре луга у фигурных кустиков, что росли посреди площадки. Они изображали двух мифических животных.  Первый являлся драконом с длинной изогнутой шеей и открытой пастью, он  хмуро смотрел на пришедших, словно желал проглотить. Второй же был львом с расправленными могучими крыльями,  однако, выглядел более миролюбиво, но тоже не прочь поживиться. Не обращал внимания Агерон на созданное диво, его не заинтересовали и две лавки с изогнутыми ножками,  дополнившие  убранство и  отлично вписавшиеся  в удивительный пейзаж. Живая изгородь, высокая и крепкая, надежно скрывала своих посетителей от посторонних глаз.      
     Разве господин  устал и хочет отдохнуть на природе, расположившись на  одном из сидений? Дева засуетилась и, глядя на невозмутимое лицо владельца  имения, забила тревогу.
     Вместо разъяснений он протянул к ней руку, изящным движением повернул ее тыльной стороной  и разжал кулак – в нем нашел убежище  все тот же хрустальный шар, с которым Леда познакомилась накануне. По нему трудно было сказать, желает ли он продолжения их не совсем удачной дружбы.      
     Воспитанница без слов поняла, что именно желает властелин, забрала сферу, почти что горячую от мужских  касаний,  и долго глядела на прозрачное тело.      
     - Не хотелось бы отвлекать, но у меня для тебя сегодня не так много времени, -  приподнял  уголок рта учитель.
     Подопечная зажмурилась и тяжело задышала – оказалось, невероятно трудно молчать, когда хочется ответить и не слушать, что произносят рядом, да еще так громко! Ко всему прочему,  это следует   пропустить мимо ушей и старательно делать вид, будто  сказанное ее не касается.  Но ей требуется выстоять,  другого выхода просто не видит.   Приведя  разум  в  относительное спокойствие, Леда открыла веки – на нее заинтересованно смотрел человек в темных одеждах и вовсе не смущался.
     - Видят Боги, вы сами этого хотели, - обреченно покачала кудрявой  головой дева, но ответа не последовало.
     Воспитанница  похолодела, что если камень полетит не туда и она зашибет кого-нибудь? А еще хуже, если этим кем-то окажется сам Великий жрец! Общество не простит ей такой драгоценной потери! Видимо, он не понимает всей опасности!  Но раз господин так хочет, то она станет грозной метательницей прозрачных ядер! Самое неприятное во всей этой истории, что она действительно может причинить вред кому-либо, хоть и не желает  никому страшной участи – принять смерть от  магического  чудодейственного кристалла не каждому выпадает честь. Случись такое, его, горный хрусталь,  едва ли будут считать полезным, а виноватой назовут нерадивую ученицу, что направо и налево разбрасывается дарами щедрой природы и действует в ущерб всему живому!   
     Чародей посмотрел на расположение светила, определил время, дал пару рекомендаций и поторопил, сохраняя  серьезность.  Отойдя от покровителя подальше - но полагала, что это не спасение - Леда вытянулась в струну,  ее фигурка   превратилась в  статуэтку, теплые глаза закрылись. Она протянула руки  к небу, держа на ладонях кристалл, и начала  концентрироваться, призывая на помощь энергию четырех стихий. Они окружили ее и медленно перетекали в человеческое тело, направляли мощь внутрь, напоминали о невероятном людском потенциале, что  скрыт. Он нечасто  дает о себе знать, вот почему 
324
многие даже и не подозревают о своих психических способностях.
     Про них кто-то когда-то может что-то услышать, сказать, но они  неведомы  массам и эти   знания сокрыты. Попробуй, расскажи об этом крестьянину или ремесленнику, примет за сумасшедшую. Что и говорить, Тикавия, которая живет бок о бок с одним из величайших священнослужителей Пелихории, и то порой дивится чудесам, творящимся вокруг. Пока человек  не увидит, он  не поймет того, что происходит с другими,  именуемыми жрецами и  магами. Иногда их путают с колдунами, жаль, что те тоже умеют использовать силы природы. Пересказчиков древних поверий и преданий принимают по ошибке за ненормальных, ибо их уста произносят, по мнению большинства,  небылицы.
     Далеко не все знают о других планетах, о гелиоцентрической системе, страшно подумать, как это слово будет поизносить тот же Цилий, он, конечно, умен и образован, но все-таки обладает достаточно скудными знаниями по сравнению с выходцами из жреческой школы.  И уж совсем не имеет смысла просить повторить странное словцо необученных  грамоте – оно обязательно будет исковеркано.   
     Снова подул ветер, поднимая вверх светлые локоны, предалась громкому молчанию земля, запылал огонь, вздымая к небу свои длинные языки, зашумела вода, смочила невидимыми брызгами лицо пятой. Леда обратилась к другу,  искреннему дуновению, затем к согревающему пламени, к смывающей боль влаге и к главной кормилице людей.
   Они не просто молчали, но внимали, отвечали на призыв, отдавая самую суть. Ученица вздрогнула и непроизвольно громко и звонко вздохнула, наставник сжался. Предмет, что находился в девичьих ладошках, терял вес, через некоторое время  заметно поднялся над ними и  застыл в воздухе.
     Открыв свои очи, Леда увидела, как  шар оказался на  уровне глаз! В нем  можно было разглядеть себя.  Она выпустила на полянку радостный возглас, но непослушная сфера вдруг   полетела с бешеной скоростью в сторону! Огорченная дева едва не побежала следом, однако учитель протянул руку, и беглянка  медленно поплыла над землей  к воспитаннице. С облегчением вздохнула Леда, есть причины для радости – приближенный государя и  друг правителя жив. 
     - Нити! – напомнил Агерон.
     Он заставлял повторять упражнение снова и снова, а сам ловил все убегающий шар.
     - О-о-ой! - после очередной неудачной попытки нерадивая ученица продырявила насквозь крыло льва и скривилась.  - Жаль, что так получилось!
     - Садовники поправят, - начинал проявлять недовольство хозяин дома.
     - Может, больше  не стоит?
     Агерон  посмотрел на солнце и  кивнул. Он и послушница возвращались той же дорогой, по которой пришли сюда с той  только разницей,  что сначала дева переживала за то, как пройдет встреча и что принесет, а теперь корит себя  за  отсутствие везения и неудачу.
     - Я не очень хорошая ученица, - подытожила Леда.
     - Есть ученики, которым требуются годы, чтобы достичь твоего умения.
     - Разве это умения?
     - Я это так называю, - поглядел жрец на спутницу, он бы  чмокнул ее  в макушку, окажись  она чуть ближе.
     А она, ничего не подозревая,  шла  рядом, осторожно ступала по аллее, боясь нарушить пение оживившихся птиц.
     Тут послышались выкрики слуг, задорный девичий смех, сетования Айри, потому как снова вызвали плотника и тот якобы долго  не мог справиться с работой. 
     Вскоре  и  Леда  повеселела – в конце концов, если опытный маг  считает ее не такой уж неумелой, то не все так плохо и она не совсем уж  безнадежна.   
     - Как ты подружилась с ветром? – произнес глубокий голос.
     Отчего-то деве казалось, что занятой господин не будет долго помнить мелочи, касающиеся одной из акатий, а получается совсем наоборот –  помнит все: каждую деталь,
325
слово, жест. С фотографической точностью он воспроизводил в памяти любую незначительную кроху, что имеет  отношение  к нарушительнице его покоя. Идя рядом с хрупкой воспитанницей, он любовался ею - осталось недолго.  Скоро, совсем скоро храм покинут зодчие и строители и войдут  законные владелицы. Жрицы навсегда покинут его дом вместе с ней.  Агерон недовольно выдохнул, даже думать не хотел об этом.   
     - Не хочешь отвечать?  - продолжал он.
     - Нет. Скорей удивлена, что помните такую малость.
     - В жизни не бывает мелочей, все наполнено смыслом.
     - Я перестала противиться ветру - вот, собственно говоря, и все, - сказала Леда и узрела улыбку повелителя. – Я сделала что-то не так?
     - Почему, нет.  Слишком часто  ты становишься жертвой собственных сомнений, разные пути ведут к одному и тому же. У тебя  - этот.
     Жрец и дева  переглянулись, однако,  светлые глаза тотчас опустились в землю.
     - Позволь узнать, что сказал тебе мой голос?
     Вмиг Леда остановилась и с минуту молчала, спутнику пришлось терпеливо ждать.
     - Сказал, чтоб я возвращалась.
     - И все?
     - Скорее возвращалась, - порозовела ответчица.
     - Попробуй завтра сама с шаром.
     - Ох, только не это! Я побоюсь одна!
     - Тогда завтра, в это же время.
      - К-к-как? Я вовсе не то имела в виду, - запротестовала  ученица.
     - А я  именно это. И…  без кристалла, -  произнес Агерон.
     Воспитанница нахмурилась – он вновь  пользуется своей властью! 
     - Всего лишь пошутил, - отозвался он.
     Снова и снова Леда старательно отсеивала ненужные слова, гнала их прочь от себя, держалась, крепилась, помня наставления  матушки. 
     - Потом покажу еще  пару упражнений, - продолжал чародей, как ни в чем не бывало.
     - Разве не запрещено открывать секреты непосвященному? – изумилась дочь Даана.
     - Нет-нет. Я не стану подвергать тебя опасности и поведаю лишь разрешенное.
     - Это не опасно?
     - До этого момента я считал, что слух у тебя хороший, - приподнял бровь Агерон.
     - Да я не о себе говорю, а о вас – едва ли мне простят увечья…   Трудно представить…    
     Сановник  не удержался от смеха.         
     - Не тревожься за меня, но мне приятна твоя забота, - вытер слезы радости он.
     Отсеивать  лишнее - сегодня первейшее дело для воспитанницы.
     - Почему не хочешь слушать, когда говорю  о тебе?  - спросил Агерон и  не получил  ответа. - Сама подумай, кем буду через десять, двадцать лет? Старым одиночкой? Кому достанется все, что имею?
     - Моему отцу под шестьдесят, но он не чувствует себя стариком. У вас есть ученики и всегда окружают друзья,  множество людей.
     - Стариком можно стать в любом возрасте, а учеников не так уж и много.
     - Думаю, в данном случае погоня за количеством ни к чему.
     Жрец все посматривал на разговорившуюся прелестницу.
     - Да и  насчет людей ты не права.
     - Знаю, видела. В многолюдной толпе, как нигде человек одинок.
     - Не совсем об этом говорю – у всех свои  заботы, семьи.
     Леда остановилась и низко  опустила голову.
     - По традиции  ты теперь  убегаешь, - хохотнул Агерон, а гостья, погруженная в свои думы, не сказав ни слова,  поплелась к западному крылу.   
     Не успела она  взяться за ручку дверцы, как к ней навстречу вылетела Ралмина.
326
     - Где ты была? Я уже обыскалась тебя? – обеспокоенная, она преградила путь подруге.  - Мы с Вейко думали, что…
     - Я была в саду, меня учил жрец, - села дочь Даана  на ступеньку.
     - Кто? – уставилась на нее Ралмина.
     - Великий жрец, - выдохнула будущая акатия.
     - И как все прошло? – присела скромница рядом.
     - Кусту не повезло. Но господин сказал, что неплохо, однако, на мой взгляд, польстил.
     - Какой куст-то?
     - Который оказался на его пути, -  явила Леда взору  кристалл.
     - Даже боюсь спрашивать, - подошла встревоженная  черноглазая Вейко, - с господином-то все в порядке? 
     - Почему молчишь? – сжалась Ралмина.
     - Не знаю, что сказать.
     - Ты его ранила?! – выкрикнули в один голос подруги.
     - Ну, хоть тяжелых  увечий-то нет? – выросла рядом Тея.  - Не молчи! – Ее лицо выражало тревогу и настойчивость одновременно.
     - Да цел он, цел, - подперла щеки незадачливая ученица и поглядела вперед. 
     - Ты нас пугаешь, - пролепетала скромница Ралмина.
     - Идите в дом! - воспользовалась своей привилегией старшая жрица и освободила задумчивую Леду от заботливых небесных невест. - Будешь говорить? – подсела она, когда те закрыли за собой дверь.
     - Помимо всего прочего, надо мной подшучивают и посмеиваются.
     - Нет, не так – с тобой могут говорить, поучать, наставлять, прикрикнуть и даже выругать, опять-таки за дело.  Полагаю,  еще могут  любоваться, но не насмехаться, ни в коем случае. Тебе прощают мелкие шалости, проступки, внимают просьбам – любая женщина позавидует!
     Из  груди Леды вырвался тяжелый вздох.
     -  Переживаешь, что скажут, будто вьешь  веревки из…  - Тея осеклась.
     - Ничего я не делаю и не вью! – нахмурилась послушница.
     - Допустим. Как тогда  назовешь то, что происходит?
     - В моем лексиконе таких слов нет, но могу предположить, что что-то вроде глупости.
     - Глупость?  - протянула акатия.  - Н-да, «глупость». Ну что ж, значит, большинство мужей и жен совершают «глупость», когда соединяют свои судьбы. А как же тогда  любовь, браки, дети, сущее, в  конце концов? 
     - Я говорю не о них, - обронила Леда.
     - А о себе. Хорошо. В чем разница? Ты иная? Не со всеми? Отделима от Всего? Я тебе открою страшную тайну - ты  часть мироздания, куда входим  все мы. Ты – часть того же самого мира, того самого общества, у тебя такая же жизнь как и у прочих, и подчиняешься все тем же Законам, человеческим и божественным.  А сейчас попала под один из главных - тебя полюбили, но ведь каждому нужно любить, чтобы жить. – Тея кинула на младшую прощальный взор и  скрылась в доме.
     После утреннего служения акатии направились по своим делам, а послушницы выполняли поручение  Айри – нужно было собрать ряд целебных трав, что набрали полную силу согласно  лунному календарю.  Бережно, с молитвой и просьбой разрешить взять дар щедрой  природы служительницы срезали растения, сгоняли с них букашек, сортировали,  раскладывали их по корзинам и вновь склонялись к кормилице.
     Каждая из послушниц знала, что любое растение уже в зародыше несет вселенскую энергию. На бренной она видоизменяется, обращается в четыре стихии, к которым принадлежат и части представителей флоры. Так цветки и плоды - принадлежат стихии огня, ветви и листья – стихии ветра, гибкие и нет стебли – воды, а клубни и корни – земли.
     Когда растение активно развивает энергетическое тело, оно становится наиболее полезным человеку. На это влияют и условия обитания, и планетарные и зодиакальные
327
изменения. Ученицам  поведали, что любая планета воздействует на все живое на земле от камня до человека и его внутренностей.  Бытует  мнение о схожести частей растений и человеческих органов, будь то форма или же цвет.
     Если собрать зеленых помощников в правильное время, учитывая  расположение небесных тел, и употребить должным образом, то своим присутствием они притянут положительное влияние соответствующего космического объекта, то же касается и минералов. Эти знания приобретаются в храмах и копятся всю оставшуюся жизнь.
     - Каким знаком отмечен миндаль? – задала неожиданный вопрос Салмия. - Матушка послала недавно за ним, а я позабыла.
     - Ну, ты даешь, - возмутилась Ралмина рассеянности подруги.
     - Так, вкус сладкий, вяжущий, приятный.  Плоды маслянистые, обильные, - рассуждала Леда, - значит, им управляет  Юпитер.
     - Благодарю, теперь я вспомнила еще и про его шестую траву! – живо отозвалась Салмия.
     - Белену?
     - Ее корень следует прикладывать к ссадинам и воспалениям для их очищения и снятия отека. Еще ее используют при подагре.
     - А когда? – поинтересовалась Ралмина.
     - Да помню я, помню, - бросила Салмия.
     - И?! – хором спросили две другие послушницы.
     - Ох, когда Юпитер в Козероге!
     Младшие служительницы не очень хорошо разбирались в астроботанике,  можно сказать  были знакомы с ней,  зато знали, что такая наука есть и оперировали рядом понятий. На должном уровне ее понимали опытные жрицы и уже  выходцы из школы Великих Родителей изучали астрологию и  производные науки серьезно, как и полагается магам.
     - Молодец! – похвалила Леда Салмию.
     - А знаешь, что мужи носят белену, чтобы привлечь женщину и заставить себя полюбить? – продолжала делиться знаниями Ралмина.
     Белокурая почему-то сразу представила сановника с веточкой травы на шее и улыбнулась - невиданная картина, покровитель носит листья! Едва ли он променяет Кономус на высохший от тепла тела потемневший стебель. Откуда ей было знать, что жрец время от времени  меняет любовные кристаллы и сейчас на нем красовался красный турмалин.
     - Хорошо, что вы не обсуждаете характерную траву Солнца! – рассмеялась она.
     - Гелиотроп? – припомнила Ралмина.
     - Именно.
     - Так, так, так. Собирается в конце лета, когда Солнце в знаке Льва. Это растение кладут на ночь у изголовья, чтобы узнать воров.
     - А если завернуть в лавровый  лист с зубом хищника и носить, то про обладателя этого талисмана не будут злословить, - пропела Леда.
     - Я вспомнила и о другом свойстве гелиотропа. Стоит положить его в храме и неверные жены из него не выйдут, - дополнила ответ Ралмина.
     - Да, да, я  помню! Как-то к нам пришел ревнивый муж и привел супругу – так она часа два не могла двинуться с места, пока не позвали  матушку! Уже она  велела убрать цветок. Ох, и ругался же тогда тот человек! - скривилась Салмия. - Сколько я  новых  слов услыхала! Ужас!
     - Не пытайся перечислить, - посоветовала Леда, - не надо сорить.
     Послушницы весело рассмеялись.
     - А что скажешь о седьмой траве Венеры? – прищурилась болтушка Салмия.
     - Решили вспомнить? Что ж. Вербена. Как и все растения этой планеты обладает приятным сильным ароматом.
     - И способствует возникновению симпатии и любви, –  романтично завела глаза Ралмина.
     - Я помню – потереть руки, прикоснуться… - пожала плечами дочь Даана. –  А если
328
серьезно, то она считается травой посвященных  -  сильное и таинственное растение, Тея поделилась.            
     - Это очень важное свойство - возникновение нежных чувств, - встрепенулась скромница, глядя на близкую подругу. -  Почему ты это  ценишь так низко? Как не похоже на тебя!
     - Вовсе нет, оно хорошо для женатых или мирских людей, желающих вступить в брак, ибо
тот, кто носит вербену, силен в супружестве. А мы не имеем права быть женами, и я опускаю эти  особенности седьмой травы второй планеты.
     За работой и разговорами троица не заметила, как приблизилась к подсобным помещениям.  Благодаря строгому наказу  матушки воспитанницы  ушли подальше от дома, дабы не слишком  видоизменять живописный пейзаж перед ним и продолжили сбор подле богатого разнообразием всевозможных  культур огорода. 
     Леда совала веточку ароматного укропа и понюхала – этот запах напомнил ей о школе, именно там полюбила это пахучее  растение.
     - О чем задумалась? – прервала  воспоминания детства подруги Ралмина.
     - Укроп.
     - Ну да, укроп и что?
     - Неприхотливый, полезный, пряный, сам размножается – относится к кардинальному кресту.
     -  И что из того?
     - Да так, вспомнилось, - ответила Леда. - Основной принцип креста – постоянство, а растения, относящиеся к нему, кардинальному кресту, существуют в самых трудных условиях, размножаются без вмешательства человека. Кардинальные растения обладают завидной  силой и наиболее полезны людям – лечат тяжелые недуги. Так зверобой – едва ли не от сотни скверн,  легендарный китайский женьшень – эликсир бессмертия.  Хотя корень солодки, довольно специфичный  на вкус,  по мнению тибетских целителей,  превосходит по полезности  даже корень жизни.
     - А вероника?  - протянула Салмия. - Клад-трава.
     - И она, и  петрушка, и сельдерей, лук и многие другие. Кардинальных растений преобладающее большинство и, кроме того, они способствуют балансу в природе и действуют на физическое тело человека.
     - В то время как представители фиксированного креста  влияют на энергетическое или  астральное.
     - Ну вот, знаешь больше нашего, - улыбнулась подруге Леда.  - А говорила…
     - Шутишь, ты ведь и это помнишь, - бросила Салмия.
     - Признаться, да. Могу еще добавить, что большинство фиксированных растений не живет в природе, а предпочитает людские заботу и уход. А само это название, «фиксированный»,  подразумевает сохранение формы в одном состоянии.      
     - А я могу рассказать о мутабельном кресте, - напомнила о себе Ралмина. - Меня же тоже учили!
     Две другие послушницы  прислонились друг к другу, сложили руки на груди и с нарочито важными взглядами приготовились слушать скромницу.
     - Ох, перестаньте! – воскликнула она.
     Леда и Салмия одновременно, словно по договоренности  кивнули. Подруга сказала:
     -  Это крест трансформации энергии, он пребывает в постоянном движении, изменяется,  является чем-то срединным между двумя другими крестами, вроде посредника. Свойства растений данного креста непостоянны и могут изменяться. Так, например, лук, чеснок, редька хоть и принадлежат Овну, но  они  луковичные,  растут в земле,  и потому  находятся еще и под знаком Тельца, все равно, что человек, родившийся в пограничный период  знаков. И еще, вырождающееся культурное растение, переходит в третий вид, то есть крест! - выпалила на одном дыхании смышленая Ралмина.
     - Умница! – чмокнули ее в обе щеки подруги, красноречивая  скромница  засмущалась.
329
     - Шутите! –  замялась она.
     Улыбаясь, другие послушницы тряхнули головами. 
     - Так  я и знала! – отвела взор Ралмина.
    На  задний  двор въехала чересчур громкая старенькая груженая телега. Возницу уже встречали   слуги, выбежавшие на дребезжащий звук и, выкрикивая ему указания, забегали вокруг.
     - Что так долго-то? – вышел на маленькое крыльцо дядюшка Ринаком.
     - Да я в первый раз здесь, пока нашел… - отвечал приезжий.
     - А-а-а, новенький. А где прежний?
     - Помер он – упал на него  короб,  вот и испустил дух бедняга.
     - Наш управляющий возмущен задержкой! – выпалил юноша-поваренок - и тут же получил подзатыльник от дядюшки-начальника.
     - Не перебивай старших! Разгружай молча, обормот!
     Парень начал стягивать с повозки кувшины с маслом, затем емкости с молоком. Другие служки таскали керамические бочонки, мешки и тюки с товарами, что не производились на территории имения и прочих землях господина Великого жреца.
     - А рыба где? – отвесил подзатыльник Ринаком следующей жертве.
     - Он того и гляди нарушит работу головы своих людей, - шепнула Салмия подругам.
     - Тише, услышат, - одернула ее Ралмина.
     Служительниц не было видно из-за густой кустарниковой растительности, потому-то к ним до сих пор никто не присоединился.   
     - Ну, правда, посмотрите, как от души  лупит их, а ручищи-то  какие! Ударь повар меня, больше б не встала! – следила Салмия за  участниками разгрузки, жаль обзор закрывали ветви.
     - Даже если ты попросишь, дядюшка не будет драться лишь при тебе, а когда отвернешься - последует привычке, - забрала Леда из рук любопытной подруги очередной цветок. - Продолжай, не  то я  опоздаю на служение.
     - Тогда мы тебя подождем, - хихикнула Ралмина.
     - Судя по всему, так и будет, - поглядела белокурая на Салмию. - Не боишься, что   прирастешь к веткам? Не подглядывай! 
     Болтушка ухмыльнулась и вернулась к наблюдению.
     - Да занес я, занес! – юный раб  дал деру со следующей поклажей.               
     - Занес он, видите ли! Тунеядец! Принимайся за разделывание – скоро моих милых крошек кормить, а  у меня еще пусто! – ругался Ринаком. 
     - Да, дядюшка! – крикнул из здания кухонный слуга.
     - Какой я  тебе «дядюшка»! Сейчас ты у меня схлопочешь! – Повару не нравилось, когда  посторонние называли его так, он позволял делать это лишь девчушкам-акатиям, но вслед за ними  прозвище подхватили и окружающие.  - Сейчас я покажу тебе «дядюшку»! – схватил он прут и полетел в поварню.
    - Ох, не зашиб бы, - забеспокоилась Леда.
     - Может, пойдем на помощь? – поджала губы чувствительная Ралмина.
     - Что-то криков не слышно.  Тут два варианта: либо еще не началось, либо…
     - Что?
     - Либо поздно, - пояснила щедрая на болтовню Салмия и вновь прильнула к кустам.
     Но тут на улицу выбежал разозливший повара невольник, за ним гнался  Ринаком. Время от времени он настигал ловкого юношу и замахивался хворостиной. Очевидицы облегченно выдохнули – бедняга жив и  здоров.
     - Не-е-е, они дурачатся! – оповестила подруг Салмия.
     Разгрузка подошла к концу, а возница продолжил разговор с одним из местных слуг.
     - У вас это, до сих пор живут храмовницы? – взгромоздился на телегу приезжий.
     - Да, здесь, - недовольно протянул господский раб, человек средних лет и с довольно
330
холодной наружностью, его иногда звали Холодным.
     - Что так? Говорят, они прекрасны?
     - Эти девки что ли? Ничего хорошего, одни дурнушки эти доступные девицы.
     Случайные свидетельницы  переглянулись и замерли.
     - Ты так говоришь, потому что не имеешь успеха у женщин и слаб в делах эроса, - вступился за  небесных невест  раб-грек, водрузив  последний сосуд на плечо.
     - Это кто слаб?! С чего ты взял?! – подлетел к нему Холодный.
     - Ты не можешь быть с женами, оттого и зол на  всех.
     - Это вы, глупцы, открыв рты, испускаете слюну, когда видите взбалмошных девственниц-мужененавистниц!
     - Значит, перед тобой  закрыла дверь наша красотка Заника! – рассмеялся эллин и ушел.
     Холодный покраснел от гнева – он давненько добивался расположения одной из  незамужних рабынь, которая считалась едва ли не первой красавицей в имении.
     - Вот зоф!
     - Как же так? - помрачнела Ралмина, из ее рук выпал цветок.
     - Не обращай внимания на грубость, есть и еще люди, думающие так же, - дотронулась до ее плеча Леда. -  Если хотите, пойдемте в другое место, хвала Великой Матери здесь  предостаточно выбора.
     Подруги согласились.
     Не успели они  и шагу ступить, как болтуны заговорили о другом.
     - А верно ли, что жрец - колдун? – замер возница.
     - Ну, здесь его боятся – трусливые псы! – прохрипел Холодный, косясь на грека, что бродил  туда-сюда.
     - Слушай, а правду говорят, будто хозяин-то ваш прикончил свою семью, чтобы самому владеть всеми богатствами? – тихо поинтересовался новенький, но будущие акатии услышали и онемели от ужаса.
     - Много про него говорят, кто его знает? – бросил местный раб.
     - Подержи-ка, - протянула Ралмине корзину с травами  закипевшая от негодования Леда.
     - Ты куда?! – в один голос выпалили подруги. 
     - Сейчас узнаете! – выскочила она из укрытия и с суровым лицом направилась к разговорчивой парочке. – Усмирите свои острые и ядовитые языки, змеи! Один приходит в дом, который дает средства, другой живет здесь и  поносите его владельца!
     Со стороны сада по дорожке, ведущей к подсобным помещениям, шли  двое, но услыхав гневный девичий голос, остановились.
     - Позвольте, господин,  сейчас  разберусь, – подался вперед Виром, но был остановлен твердой рукой.   
     - Как вы можете плевать в спину  того, кто кормит и поит вас! – пылала Леда.  - Вы даже понятия не имеете, как он скорбит о родных! Сколько лет прошло, но господин до сих пор оплакивает их! Да как только ваши языки повернулись?!
     Слуги  побледнели, а слушательницы пооткрывали рты.
     - Была б я на месте хозяина… - взмахнула руками дочь Даана.
     - Запоминай, - чуть улыбнулся Агерон, обращаясь к управляющему.
     В это время из-за поворота вышла Тея, но увидав покровителя, нырнула обратно.
     -  …отправила б вас куда-нибудь, чтоб просветление в уме наступило!   
     - Нам теперь и охрана не нужна, - произнес  глубокий голос. - Что ж, выполняй.
     - Куда же мне их отправить, господин? За просветлением-то? – растерялся Виром.
     - Куда угодно. И скажи яростной защитнице, что я приехал.
     Тея улыбнулась и скрылась, пока не заметили.
     - Госпожа, пощадите, – пробормотал Холодный.
     - У доступной девицы  пощады просишь?! – развела худенькие ручки Леда.
     - Отдай  на работы, но сначала в прислужники жрицам! - рыкнул посеревший сановник.
331
      Высказав все, что хотела, громогласная послушница вернулась к подругам. Они уставились на нее и долго не могли произнести и слова.
     - Вы  потеряли дар речи?  - подивилась она.
     - А-а-а,  - начала было Ралмина, - ты о-го-го!
     - Ох, я аж  испугалась! – покачала головой Салмия.
     - Да я и сама испугалась, - выдохнула уставшая от  захлестнувших ее  эмоций дочь Даана, и служительницы ушли.
     - Ну, вот! Теперь эта дрянь донесет  на  нас хозяину! – прошипел хозяйский раб.
     - Не донесет, - важно вышагивал по тропинке  Виром, - он уже знает. Тебя, - ткнут он пальцем в возницу, - мой господин думает выкупить и отправить на рудники. А с тобой, - указал на другого болтуна, - еще проще - отправишься в ядовитые металлургические мастерские и будешь там до тех пор, пока повелитель  не смилуется над тобой.
     - Умоляю, пощадите, господин! – упал приезжий на колени. – Не губите, замолвите за меня словечко, и, клянусь, отплачу, а Великого жреца буду славить повсюду, куда только не ступит моя нога!
     - Думаю, это ему без надобности, вот если…
     - Да, господин?! – замер возница.
     - Уберешься отсюда поскорее и закроешь уста для хулы!
     - Клянусь  никогда не произносить ничего дурного о всемилостивейшем господине! – так и остался на земле возничий.
     - Чего ждешь?! – бросил Виром.
     - А?!
     - Прочь! – рыкнул управляющий.
     Возница подскочил и умчался из особняка только его и видели, а Холодный сжался.
     - Придется учиться уважать святое – неделю будешь прислуживать девам и выполнять самую тяжелую работу, а после тебя ждет адский труд вне пределов имения.
     - Уж лучше эргастерии! – взмолился Холодный.
     - Сначала девы! А теперь бегом сообщи той кудрявой, что прибыл благодетель!
     Слуга замешкался, и получил подзатыльник от дядюшки Ринакома.
     - Плохо слышал?! Сейчас еще добавлю! – занес он руку снова, раба  как ветром сдуло.
     Запыхавшаяся Леда выбежала на полянку, где ее уже ждал серьезный учитель.
     - Простите, что опоздала! – не могла отдышаться она. - Сначала я помогала собирать травы, потом… позвала Тея и… 
     Агерон скрестил руки на груди, выслушивая ненужные оправдания.
     - Можешь приступать, -  сделал он  приглашающий жест.
     Шагнув вперед со страшным смертоносным орудием, Леда увидала приведенную в порядок фигуру льва – садовники обыграли дыру, добавив туда желтых цветов, они напоминали скопление звезд на одном из крыльев животного.  Оттого хищник повеселел и вроде даже просиял или это дева ему улыбнулась, потому что ей улыбнулся рядом стоящий человек? Она не успела понять, но готовилась  крушить.
     Наблюдатель время от времени потирал лоб и смотрел на прелестную ученицу в обычном   расшитом перламутровыми нитями белом платье, которое ниспадало к земле мягкими складками.  Забавные кудряшки держал  простой  гребень - подарок Замара  Леда нарочно не носила перед покровителем - но даже так он  сравнил ее с видением,  настолько была  невесома в своем облачении. Казалось, еще чуть-чуть и воспарит к облакам, а если  ненароком подует  плут-ветер, улетит  навсегда, повинуясь его порывам. Легкая, свежая, благоухающая, светящаяся  и неважно где, будь то на солнце или при свете луны, даже в  кромешной тьме - она  настоящая цветущая  Весна. 
     Собрав силы, Леда призвала помощников, соединила их в себе. Хрупкое тело напряглось, подле  напрягся свидетель, он приготовился ловить беглеца.  Шар оторвался от рук и полетел  в сторону религиозного главы – белокурая взвизгнула и  зажмурилась.
332
     Тишина окутала двоих.  Сначала приоткрылся  один девичий  глазик, затем второй, и оба  поглядели  на Великого жреца  -  мужское лицо изображало безразличие, но, тем не менее, учитель остался недоволен. Непослушный кристалл  маг держал двумя пальцами, и как у него это получается, ведь шар достаточно тяжел? Через мгновение Агерон направил его  обратно.         
     Чувствуя за собой вину,  воспитанница повторила все с самого начала. Когда камень потерял вес, распахнула очи - он дернулся.
     - Ч-ч-ч, не так быстро, - потянула к нему ладошки дева и заключила  его в объятья.
     В шаре она вновь увидела себя, очень похожую на отражение в зеркале.  Но это была не совсем прежняя Леда, скорее изменившаяся, повзрослевшая, чем-то одаренная или озаренная?  Может, стоило что-то сделать необычное, чтобы понять это? Может все это время она и была такой, только не догадывалась о своих талантах? Довольная ученица перевела взгляд  на стоящего рядом наставника.
     - Закрепишь результат? – приподнял он уголок рта.
     Светлые кудри согласно запрыгали. 
     Воспитанница быстро повторила упражнение и, когда удачно выполнила, с восторгом всплеснула руками.
     - Иди за мной, - велел Агерон и повел спутницу по  главной аллее снова  в неизвестность.
     Послушница не отставала. В приподнятом настроении, она едва  ли не вприпрыжку следовала за быстрым наставником по пятам. Когда они проходили мимо лабиринта,  сжалась – очень уж не хотелось вновь в нем оказаться. Благодетель  повернул в другую сторону. Леда облегченно выдохнула, а господин бросил на нее беглый взгляд.   
     Как и повелось, ничего не объясняя, Великий жрец проходил мимо раскидистых гостеприимных и добрых каштанов,  мимо плодоносящих яблонь, миновал  туевые ряды и роскошный розарий.  И тут путники оказались на новой полянке с дивным фонтаном, который послушница давненько заприметила и тайком приходила на него полюбоваться, издалека конечно.
     Рядышком разместились пахучие пионы, наполняющие воздух чарующим ароматом, вокруг них кружились жужжащие насекомые.  Туда-сюда без отдыха летали  медоносные пчелы, наперебой щебетали пташки, они старались преодолеть звеняще-шуршащий  шум, исходящий от центральной мраморной фигуры. Переливающиеся всеми цветами тонкие струйки  искрились на солнце, задорно играли, сверкали  и радовали  летучих  и нет обитателей сада.
     Набравшая ход дева едва не уперлась в широкую  спину - загляделась на  прозрачно-блестящие нити: слишком внезапно  остановился  сановник напротив  белоснежного  чуда.
     - Это же фонтан. - Леда никак не могла предположить, что  ее приведут именно к нему.
     - Похож на него. Ты умеешь управлять предметами - теперь попробуешь водой.
     - Не предметами, шаром, притом не совсем хорошо.
     - Это сложнее,  чем с ним, но  смотри. - Подойдя ближе, Агерон протянул руки к жидкости и удерживал  в таком положении пару секунд. Затем развел ладони в стороны – влага повиновалась ему. В бассейне вода разделилась надвое и вот эти  половинки единого  бурлили друг напротив друга, желая воссоединиться, но не могли. 

     Совсем как в древнем сказании. Предвечные Великие Родители восседали на многолепестковом цветке тысячи лет. Однажды Они пожелали увидеть, что сокрыто в Них самих - объединившись, создали Вселенную-сына и поставили его Судьей Мира. Сначала все созданное  было гармонично. Но позже у живущих начали возникать разногласия, а мудрый владыка любой спор, любую ссору решал справедливо и прослыл Благодетелем всего  сущего. 
     Вот однажды пришли к нему двое - Луна и Солнце. В те давние времена они гуляли по небосводу в мире и спокойствии, но в один прекрасный день поссорились.
333
     - Зачем вы здесь? Разве вам плохо на небе? Что потревожило ваш покой? – молвил Судья.
     - О Владыка, - отвечали те, - мы ищем правды!
     - Какую же правду вы хотите? У всякого она своя.
     - Мы жаждем Истины!
     - Разве вы неспособны сами отличить Истину ото лжи? Вам была дана власть, могущество  и сила, чтобы служили преданно и верно, не зная бед, но вместо этого обиваете мой порог.
     - Все верно, о Великий, - повинились искатели. - Мы не можем понять, кто из нас главней! Каждый важен и почитаем людьми, нам обоим возносят молитвы и приносят жертвы, мы влияем на природу земли, насылаем бедствия и являем милость.  Так проходил год, второй, третий и вот уже небо поменяло свои узоры, а мы все спорили и  спорили – на планету обрушивались  воды, на ней пылал огонь, исчезали династии и появлялись другие, жаль до сих пор не сумели разгадать древней загадки!
     - Оба вы нужны и равноправны, в вас обоих есть нужда – так и правьте вдоволь до скончания времен, пока не призовут вас к ответу Родители мои!
     Наказал тогда Судья светилам  всегда пребывать порознь, чтобы не возникало более споров и не страдали живущие из-за ссор Луны и Солнца, что  над головами светят. Так и обегают они небосклон один за другим и не могут встретиться и поныне.
   
     Чуть погодя, Агерон свел руки и приподнял их вверх – влага поддалась.  Затем он сделал волнообразные движения  и послушная начала  плясать под управлением  человека в темных одеждах. Уж если и стихия выполняет волю жреца то, что уже говорить о ней,  послушнице?!   
     Отчего-то Леде стало совсем худо,  вернулся страх и опасения. Или они напрасны? Быть может, действительно есть угроза, либо она выдумывает ее? Как бы там ни было власть стоящего подле господина над людьми и природными явлениями налицо. С виду он очень похож на обычного горожанина, но то, что сокрыто в нем,  вызывает массу сомнений,   пугает и отталкивает,  способствует распространению слухов, хоть тот их и не опровергает  публично, если вообще опровергает.
     После недолгих манипуляций Агерон остановился, жидкость успокоилась.  Пара фраз - и чародей уступил деве место рядом с фонтаном.
     - Знаешь, как начать? – поглядел на ученицу священнослужитель.
     - Я должна стать водой, - волнение перешло и на  голос.   
     От напряжения Леда не могла собраться. Прилагая все усилия, ей, наконец-то, удалось соединить в себе силу четырех стихий и, выделив из них нужную, направила на нее сознание, дабы  стать с ней единым целым.
     Она представила себя в огромной бесконечности, наполненной  Пустотой.  Белокурую окружили  пылающий огонь, завывающий ветер, гудящая в тишине земля и всплески голубой. Она, вода,  превратилась в темное озеро, как то, в котором когда-то тонула.  Вскоре Леда погрузилась в него.
     Снова оно заворожило и, подхватив худое тело, понесло вперед и вперед. Затем перед светлыми глазами предстало море, огромное море.  Его дева видела всего один раз в жизни, еще в раннем детстве, но воспоминания о той мощи сохранились и поныне. 
 
     На палубе стоял отец. Он взял на руки  свою кудрявую крошку и подивился  простору.
     - Взгляни, дитя мое, это море! Как прекрасно оно, как могущественно, но вместе с тем  опасно – многих кормит, многих губит. Да не прогневаются на нас Боги! – говорил Даан.
     Девочка не старше  шести  лет глядела  на мелкую рябь дружелюбно настроенной влаги.  В ней отражалась посудина, но девчушка не понимала, как может нести она, благодетельница, разруху, коль взращивает и укрывает резвящихся рыб, шаловливых дельфинов и странных полупрозрачных существ, что называются медузами.    
     - У моря нет берегов? – подивилась  малышка.
334
     - Есть, но их не видно.
     - Они исчезли или их забрали Боги?
     - В школе тебе поведают больше, нежели я могу рассказать. Это ты меня  будешь учить, – рассмеялся Даан.   
     Только как дочка  могла передать словами то, что ими не выражается? Разве есть такие языковые средства, что способны передать силу той же синевы, мощь молитвы, красоту мира? Разве человеческий язык может повторить речи ветра и шелест трав перед заходом солнца, когда они  прощаются со светилом  до утра? 
 
     Внезапно Леду начало трясти, потом все сильней и сильней. Затряслось все тело, заходили ходуном руки,  так продолжалось, пока  не открыла глаза. 
     - Очнись, очнись! – перешел на крик Агерон. - Ты слышишь меня?!
     - Что случилось? – прошептала воспитанница и едва  не упала, но жрец поддержал ее.
     - Хвала Богам! – отпустил он ученицу, когда удостоверился, что она крепко стоит на ногах. – Ты чуть не утонула,  - погладил  он свою грудь: сердце защемило.
     - Утонула?! – огляделась Леда вокруг: все тот же пейзаж с фонтаном в центре, никакой опасности и в помине нет. 
     - О чем ты только думала?! – прикрикнул Агерон.
     - Сначала об озере, затем о море.
     - Ты выбрала силу, с которой не совладала! Это я виноват!  Пошли обратно!
     - Ах, нет! Прошу! Поняла, поняла! – запротестовала дева. - Позвольте, попробую еще, а если уж снова не получится,  уйдем.
     - Что за упрямица! Опять идет вброд! Где твое чувство самосохранения?! - негодовал Агерон.
     Воспитанница пожала плечами. Серьезный повелитель нахмурился, но глядя на девичье личико,  кивнул. 
     - Аккуратно! Я слежу!
     - Обещаю, - пропела Леда, сановник покосился на нее.   
     Легкая улыбка коснулась серо-голубых  глаз,  забавно сердится  господин, но сейчас  нужна концентрация  внимания. Кажется, она  осознала и даже почувствовала слабое место сурового покровителя,  к тому же это было несложно, ведь сама являлась им,  а тот все выговаривал себе за уступчивость. 
     Леда сосредоточилась, ее думами  целиком и полностью завладел фонтан.  Вскоре ей  представился маленький прозрачный, словно хрустальный звенящий ручеек, что весело  бежит по каменистому руслу, пытаясь опередить ушедшие вдаль тревоги и радости. Он хотел догнать прошлое и едва закончившееся настоящее с его заботами, утратами и надеждами на прекрасное будущее. Знает ли ручеек, что  вместо  первых двух  сразу  возникает  новое, кажущееся незыблемым, вновь исчезает и вновь появляется, ибо таково нерушимое течение  жизни? 
     Шагнув в резвую влагу, послушница ощутила ее прохладу, вытянула перед собой ручки, они зависли над мраморным бассейном. Леда медленно открыла глаза. Одно плавное движение вверх - и вода забурлила, запротестовала. Она возмущалась, что опять нарушают покой неразумные люди, вечно те стремятся сломить, переделать, перевернуть с ног на голову установленный не ими порядок вещей. 
     В следующее мгновение прозрачная стихия  поддалась, приподнялась по  человеческому требованию, но из нее вырвалась мощная струя и не успела Леда  моргнуть, как та устремилась прямиком на нее, грозясь размозжить кудрявую головку! Жрец мгновенно  сшиб напор - двоих окатило водой, а многочисленные  брызги  с шумом разлетелись в разные стороны, окропляя всю поляну вместо дождя.   
     И учителю и ученице немало досталось. Агерон недовольно оглядел себя и начал  смахивать  влагу, потряхивая  головой. С темных  волос одна за другой, не переставая,
335
сбегали  капли.  Леда же, закрыв лицо ладонями, склонилась к земле и то и дело вздрагивала.
     - Не у всех получается сразу, - хотел было успокоить ее сановник, она не ответила.
     Он шагнул к деве, полагая, что с ней не все благополучно.  Она взглянула на него и  вновь спряталась - к удивлению наставника послушница заливалась от смеха! Скрестив руки на груди,  Агерон  ждал, пока воспитанница вдоволь навеселится.
     - Умоляю, простите! Видит Великая Матерь, я не хотела этого! – только и смогла  выдавить она.  - Я позабочусь об одеждах, обещаю!  И умоляю… - замахала  она руками.
     Но тут  заметила на себе напряженный  взгляд  и осеклась.  К мужскому  телу прилипли ткани, а ведь спасителю досталось меньше.  Оглядела себя - о, ужас!  Тонкое белое платье стало полупрозрачным и плотно облепило фигуру - оно больше открывало, нежели скрывало! Наряд был призван прятать  наготу, но вместо этого…
     С кудрей все еще стекали тоненькие струйки и ниспадали  на плечики  и  грудь, притягивая взор. Стоящий напротив человек безо всякого смущения рассматривал ее  выпуклости! Леда ахнула  и закрылась, краснея, словно закат перед сумерками.
     - Завтра! – содрогнулся  Агерон.    
     - Будете еще рисковать?! – выкрикнула на ходу виновница.
     - Если пообещаешь, что не утонешь и не утопишь меня! – Из мужской  груди  вырвался утробный рык.    
     Мокрая  послушница добежала до входной двери и потянулась к ручке, но ее окликнули.
     - Ты что купалась? В одежде? – озадаченная Тея едва не выронила сосуд.
     - Ох, нет, - тряхнула влажными волосами дева  и обрызгала вышедшую настоятельницу.
     - Ну и вид! Как это на тебя похоже!  Отчего-то я даже не удивлена! – пожурила Айри. - Бегом переодеваться!
     - Я скоро!
     - Скоро не надо, обсохни, как следует, не то простудишься, и господин, чего доброго, будет винить меня, что недоглядела! – сетовала главная акатия.  - Марш в дом, плутовка!
     Леда скрылась в особняке.
     - Если она не покалечит господина, то утопит, – предположила красавица Тея.
     - О-о-ох! Скорей бы  вернуться обратно, не то он нас сам прогонит!
     - Не думаю.
     - Рассказывай, - велела Айри.
     Синеглазка поделилась увиденным и услышанным  накануне возле хозяйственных сооружений.
     - И где этот слуга? – спросила матушка.
     - Выполняет распоряжение управляющего: занимается самой ненавистной для себя работой - обслуживает акатий.
     - Что ж, найди его и приведи ко мне.
     - Он может возненавидеть Леду.
     - Это мы еще посмотрим, - улыбнулась Айри. - Приведи, приведи.
     Вечером, сидя  перед зеркалом, дочь Даана  выпутывала из волос ленту, которую с усердием вплетали Ралмина и довольная возрастающими знаниями латинского Вейко.
     Помимо языковых уроков личный слуга господина заинтересовал прекрасную черноокую прелестницу историей, коей неплохо владел, и философией. Он подкреплял девичий  интерес всевозможными рассказами, а Вейко, не отрываясь, слушала своего нового друга. Безусловно, это нравилось и льстило ученому рабу. Цилий настолько увлекся  беседами - правда, Леда  предположила, что не только ими - что перестал сетовать на прочих акатий, умоляя  Богов продлить их сроки  пребывания  в имении.
     - Цилий оказался очень милым. Чтобы  терпеливо сносить все мои неудачи, требуется масса терпения, - перекинула очередную прядь через материю Вейко.
     - Осталось тебе чему-нибудь новому научиться в этом доме, - подняла Леда глаза на Ралмину.
336
     - Вместе с вами, пожалуй, а вот с этим ворчливым слугой  или, пощади Великая Матерь,  Великим жрецом – никогда! – сжалась скромница.
     - О, ничего себе, - взмахнула руками черноокая жрица, - что ж так-то?
     - Ну, одного я боюсь, а другой мне не нравится.
     - И кто ж тебе не нравится? Уж не сам ли господин?
     Девы хихикнули.
     - Его-то как раз  и боюсь, а вот этот ученый слуга, приближенный господина, очень хмур.
     - Это, наверное,  у  него от хозяина, - сдержала улыбку белокурая.
     - Не знаю, не знаю, со мной он беседует просто. Думаю, в молодости Цилий был красив, - сказала Вейко, подруги уставились на нее.  - А почему вы на меня так смотрите?
     - Ты нас беспокоишь.
     - Да вы что?! Я всего лишь сказала, что думаю. Да он мне в отцы годится!
     - Хм.  В отцы,  - задумалась незадачливая ученица.       
     - Представляете, - начала  возмущено Ралмина, - сегодня я срезала розы  для алтаря.  Несу себе их, никому не мешаю и тут бах - из-за дерева выскочил какой-то слуга.
     - Слуга?
     - Да, только странный, нахальный такой. Привязался ко мне - дай, мол, помогу да донесу!
Ну, я ему ответила, что сама справлюсь, а он все нет да нет,  отобрал букет и  понес к дому. Еще сказал, будто слышал, как мы поем.  Потом добавил, что ему очень понравилось,  как танцуем и просил  повторить, якобы он давненько видел, но до сих пор забыть не может!
     - И правда очень странный слуга, - покачала головой Вейко. - А потом?
     - Перед дверью я забрала у него букет обратно, а этот раб поблагодарил меня за «приятный разговор», хотя я почти всю дорогу молчала и… - Рассказчица замерла и, глядя на  подруг, сказала: - Только никому, ладно?
     Подружки кивнули. 
     - Он захотел меня поцеловать! Представляете! Наклонился и потянулся к щеке!
     - А ты что? –  застыла Леда.
     - Что, что, огрела его розами! Тут смотрю, идет господин, весь мокрый…  Кстати,  почему он был мокрый? - задумалась строптивица.
     - И?! - в один голос выпалили подруги. - Наказал его?
     - Он сказал: «Пойдем со мной, Канций!»  И  они  ушли.
     - Что ж, дорогая, хочу тебе  сообщить, что  час назад ты избила прекрасным растением правителя Сантари, - протянула Леда.
     - Как? – побледнела Ралмина. – Но на нем простые одежды! Почему решила, будто это правитель?
     - Канций, друг господина, приезжает к нему неофициально, а чтобы не узнавали, переодевается простолюдином и… очень любит женщин.
     - Госпожа, кто ж их не любит? – потревожила подружек Тикавия. - Все мужи любят женщин, если не любят мужчин.
     Служительницы скривились.
     - Это противоестественно, - выдавила Вейко.
     -  Это их выбор, разве нет? –  предположила  хозяйка комнаты. - Каждый сам выбирает дорогу, правда, нас  направляют, подсказывают, предупреждают.
     - Погодите-ка, а  что теперь будет… со мной? – подкосились ноги у Ралмины, она присела на край кровати.
     - Ничего не  будет,  - погладила ее по руке Леда. - Полагаю,  жрец будет на твоей стороне.
     В покоях владельца имения перед зеркалом корпел  любвеобильный гость.
     - Ну и девчонка! Как строптива! Я лишь хотел… - Канций извлек из кожи очередной шип. Он больше часа крутился перед отражением, изымая чудовищные  отростки из своего тела. – Всего-то чмокнуть хотел!   
      - Колючи поцелуи акатий, - хохотнул Агерон. - Вывод сделал?
337
     - Да, сделал, - взялся обмывать ранки сын Ареда. - В следующий раз  не буду спрашивать, буду сразу целовать! Почему не помог мне, я столько возился с этими колючками?
     - Ты будешь соблазнять, а я поддерживать? Нет уж, будь самостоятельным, – спрятал священнослужитель  завязи гови. 
     - Хочешь сказать сам никогда не хотел…  -  покосился сантариец на гостеприимного друга, тот  прищурился. - То-то же! А  почему ты был мокрым?
     - Учил работать с водой.
     - Кого? Уж не свою  ли кудрявенькую?
     Друзья переглянулись. 
     - Удачно? – вскинул бровь Канций.
     - Как видишь.
     Мужчины рассмеялись.       
     - Поучил бы ее чему-нибудь менее опасному, - хитро взглянул на друга молодой градоначальник.
     Агерон ухмыльнулся. 
     Леде никак не поддавалась непослушная лента – сзади волосы перепутались и не хотели отпускать полоску.
     Дверь распахнулась, в комнату влетела служанка.
     - Простите, задержалась! Ох, - вытерла она пот со лба, - Макур потерялся,  насилу нашла. Этот сорванец полез на забор рассматривать звезды!
     - Могла бы и не торопиться, отдохни, - указала дева на стул. - Ты же знаешь, что  он у тебя романтик.
     - Кто-кто? – принялась  за расчесывание  светлых локонов Тикавия.
     - Любит помечтать. Да?
     - Ох, как любит, так бы и выдрала!
     - Почему? Разве плохо, когда человек стремится к вечному, а не к гнетущему серому?
     - Ничего хорошего в том, что он лазит по заборам  нет – ударится еще или того хуже!
     - Ты совсем неромантична? Я думала, наоборот, и  тебе хочется любви и заботы.
     - Я уже один раз любила - с меня хватит.
     - О,  так плохо было в браке? – хихикнула послушница.
     - Нет,  я любила своего мужа и он меня, плохо было потом, - прошептала  Тика.
     В дверь постучали. Тикавия открыла – на пороге стоял тот самый разговорчивый слуга, которому наказали  верой и правдой  служить небесным невестам.   
     - Госпожа, я  доставил воду  из источника, - произнес раб ледяным голосом и передал гидрию служанке.
     В этом человеке маленькая постоялица сразу разглядела  серьезные  терзания и  переживания, которые он старательно ото всех прятал - озлобленность и колкость появились благодаря  нынешней  боли. Она-то и не давала покоя.
     - Оставь нас, - велела Леда прислужнице.
     - Но как же?.. – растерялась Тикавия.
     - Хуже, чем уже есть, он не сделает, -  улыбнулась хозяйка и ввергла в недоумение двоих.
     - Что ты успел натворить? – фыркнула  Тика, глядя на раба.  - Вот  скажу господину…
     Она начала перечислять все те несчастья, какие только могут свалиться на голову такого недотепы, посягнувшего на священный покой акатий, и учинила  расправу собственноручно, побивая его кулаками.  В конце концов, отчаялась и рыкнула.
     - О, Великая Матерь, хорошо, что вновь пришел мир! - покачала Леда головой. - Мы не будем тревожить и без того чересчур тревожного Великого жреца и сохраним все в секрете. Договорились?
     - Воля ваша, госпожа, - вышла и закрыла за собой дверь Тикавия, а растерявшийся раб остался один на один с гостьей.
     - Отчего оробел? Я всего лишь слабая  девица, - сказала она.
338
     Слуга вытянулся в струну.
     - Но хоть я и мужененавистница, все-таки помогу пораженному недугом.
     - О чем вы?.. – уставился на деву  невольник.
     - Я случайно  стала свидетельницей  твоего разговора с другим слугою и потому знаю, что ты болен, - произнесла Леда, замечая, как раб сжался и пустил взор в пол. - Как тебя зовут?
     - Синур, госпожа.
     - Никогда прежде не приходилось мне сталкиваться с подобным делом, однако, что поделаешь, разные бывают хвори, в том числе и эти. Ты умеешь писать?
     Мужчина по-прежнему не поднимал глаз,  покраснел на пару с девой, но  сумел вздохнуть.
     - Плохо, - прошелестел голосок. - Значит, придется говорить, а я не знаю как.  М-м-м… давай я буду перечислять признаки заболеваний, а ты, если будет подходить, кивай.
     - Это дело…
     - Разумеется, я всего лишь  послушница, которая, знай себе, травку на полянке щиплет. Совсем  не то, что бравые мужи с оружием в руках – те хоть делом заняты, ведь так?  Только знай, не все решает меч, ибо сила не в куске металла и камне, а в духе, что скрыт в каждом -   истинно мудрый воин не тот, кто выигрывает битвы, а тот, кто предупреждает, не допускает  их! Меня ты можешь ненавидеть, но это не значит, что  буду отвечать тем же. Если могу  принести облегчение, то сделаю это, если захочешь. Но помни, оттягивая лечение, подписываешь себе приговор.
     - Где ж это видано, чтобы девы мужские болезни лечили?  Но возможно ли?..
     - У тебя хороший шанс проверить - либо принимаешь мои знания и помощь, либо все остается как есть, – произнесла Леда.
     Синур замялся, но согласился.
     - Болезнь не срамная? – спросила послушница.
     - Я не знаю, а есть другие?
     - Сколько угодно - целая книга наберется. Что ж, пожалуй, начнем.
     Леда уселась за письменный стол, нарочно повернулась боком к застенчивому  пациенту, чтобы не видеть, как тот смущен, и скрыть свой откровенный багрянец. После взялась за палочку для письма и приготовилась. Предстоял не слишком приятный разговор, да и тема такая своеобразная. Приходилось как можно тщательней подбирать слова - дева  называла симптомы, а Синур либо покачивал головой, либо оставался неподвижным.
     Составив  список, дочь Даана отпустила раба, взяла справочник по медицине и  принялась  искать  название недуга  и выяснять какие существуют методы борьбы с ним.  Оказалось, несчастный слуга в случае пускания на самотек столь серьезной хвори  может не только физически страдать долгое время от воспаления, изъязвлений на детородном органе и
гнойных выделений оттуда, что затрудняет и выполнение обычных человеческих потребностей, но и вообще лишиться достоинства, коль  разовьется  гангрена. Вряд ли такая  перспектива обрадует молодого мужа, он скорее согласится, чтобы его лечила акатия, чем пойдет на удаление. 
     Найдя подходящее под описание наименование, Леда переписала способы оказания помощи. Кто бы мог подумать, что она будет этим заниматься? Однако мужские болезни, как и все остальные в первую очередь болезни, и с ними тоже нужно бороться. Дав себе обещание отложить стеснения в сторону, она решила, что будет смотреть на слугу как на любого другого человека и видеть сначала недужного, а уж потом мужчину.  Впрочем, о чем она? Никогда ни на кого так не смотрела.       
     Наутро воспитанница пришла к Айри и испросила немного денег на лекарственные средства, которые не могла приготовить сама. Матушка лишь поинтересовалась для кого, а Леда, не вдаваясь в интимные подробности, ограничилась называнием имени без упоминания чего-либо еще. После направилась к аптекарю.
     Аптечная лавка находилась довольно далеко, оттого дорога заняла достаточно много
339
времени, но другого ничего не оставалось, пришлось пожертвовать им во благо.
     За госпожой едва плелся уставший Гаром. Она хотела отпустить его, но он  запротестовал, напомнив, что это вызовет гнев хозяина.
     - Он может не узнать, - шепнула спутница.
     - Если узнает, меня высекут.
    - Посиди в тени, - указала дочь Даана  на густоветвистый каштан, - а на обратном пути присоединишься.
     - Нет уж, лучше  пойду рядом.
     - Почему ты с ног валишься, разве не спал? Ты ведь не работаешь ночью?
     - У меня родился сын, он  работает, - зевнул молодой отец.
     - Какая радость!
     - Наверное.
     - Как ты можешь так говорить? Он же твой сын, а не чей-нибудь!
     - У меня еще две дочери и всех надо кормить, а мы - рабы. Жена всякий раз беременеет,  этакая плодовитость, хоть не смотри в ее сторону! Чуть только прикоснулся - понесла! Да что ж ты будешь делать! – зевнул вновь Гаром, а слушательница  улыбнулась. – Вот и приходится травить, а  в последний раз не успела.
     - Зачем же травить, коль можно избегать?
     - Она моя жена и должна быть со мной! - отрезал телохранитель.
     - Я не о том.  Есть средства предупреждающие, а не вытравливающие.
     - Мы не умеем колдовать.
     - Ох, и мы не умеем, хвала Великой Матери, а тебе следует запомнить, что ни к чему губить живое! – назидательно вытянула палец Леда.
     - Кто живой? – подивился Гаром. - Он же не родился.
     - Ребенок еще в утробе живой, разве не знаешь?
     - То-то моя жена с животом разговаривала, а я все думал она не в себе – гладит и гладит его,  песни поет. Я ей говорил, мол, что выдумываешь, но она отвечала: «Не понимаешь, да не понимаешь».  А оно вон чего оказывается!
     - Выходит, твоя жена и без медицины неплохо в себе разбирается, а может, это сама природа подсказывает. Великая вещь материнское сердце – оно чует дитя, даже такую кроху. Это такое чудо!
     - Все никак в толк не возьму, неужели трава может так действовать? – подивился Гаром.
     - О, дары щедрой природы бесценны,  все сущее призвано служить на благо человека, а он так бесцеремонно  транжирит  их и рушит мир - все, что может спасти его, людской род, губится.   
     - Я никогда не придавал большого значения травам - растут, где ни попадя, а ты  коси их постоянно!
     - В этом категорически с тобой не согласна, ты не знаком  с их  свойствами. Издревле в Египте жрецами на камнях высекались рецепты снадобий из растений, что выращивались при храмах, совсем как у нас! Они, храмовники, составили свою фармакопею. У акатий есть  папирусы, копии, снятые с минералов, есть глиняные таблички древних шумеров и вавиловян, где содержатся сведения о лекарственных и ядовитых представителях флоры. А какие существуют плантации  в Греции! Внесли свою лепту в развитие этой науки и арабские страны, и Китай, и Индия. Все перечисленные государства обладают поистине ценнейшими знаниями в области медицины с доисторических времен.
     Гаром все слушал и безмолвно  шел рядом, а рассказчица прибавила ход, увидав лавку.   
     В ней как всегда было светло и просторно, несмотря на множество полочек с мешочками, коробочками,  флакончиками со всевозможными препаратами - столько всего, совсем как   в шкатулке, что некогда дал Великий жрец, ее дева вернула по возвращении.
     Хозяин аптеки  был очень  рад видеть давнюю знакомую.
     - Добрый день, госпожа! – вылетел он навстречу. - Как давно вас  не было! – и просиял.
340
     - Это же замечательно. Следовательно, никто из нас серьезно не болен.
     - Не так уж и замечательно, - едва слышно прошептал  Темий. - Что привело госпожу ко мне?
     - К сожалению, беда, - печально вымолвила гостья.
     - Прекрасно! – выпалил аптекарь, на него посмотрели удивленные серо-голубые глазки.  -  То есть, я хотел сказать какое несчастье! - нахмурился он, скрывая радость. - Что же произошло с вашими подругами?
     - Хвала Великой Матери не с ними, с другим человеком. Это мужчина и он очень болен.
     - Не знал, что акатии лечат и мужей, - погрустнел Темий,  – но ему повезло.
     - Не похоже, - усомнилась в словах торговца здоровьем Леда.
     - Повезло, повезло, коль вы занимаетесь этим достойным мужем.
     - Признаться, я не знаю, насколько тот достоин - он слуга господина.
     - Что тревожит его, госпожа? – успокоился аптекарь.
     - Боюсь, не смогу произнести этого вслух, - порозовела гостья и передала лист бумаги. – Здесь я написала признаки и название хвори - мне бы хотелось знать, насколько правильно поставлен мною диагноз.
     Темий, улыбаясь, принял записи, пробежал по ним глазами и вновь перевел их на милашку.
     - Все верно, но вы ведь не только за этим пришли ко мне.
     - Мне требуется снадобье, - протянула ему дева золотые монеты, которые он отверг.
     - Ему нужно будет еще и после  продолжать лечиться. Понадобится мужское  зелье?
     Леда  задумалась, откуда ей было знать такие тонкости, коль никогда с мужами не имела дела? 
     - Я приготовлю оба, госпожа, он останется доволен.  Завтра  все будет готово.
     - Завтра? – расстроилась послушница. - Я не смогу завтра и  послезавтра – скоро Праздник Луны! 
     - Очень жаль,  - огорчился молодой да ладный аптекарь. – Ну, ничего, придется прислать.      
     Гостья улыбнулась, он незамедлительно ответил на улыбку.
     - Еще можно делать массаж  точек для усиления… -  осекся Темий.  -  Лучше напишу.
     Пока знакомый нацарапывал рекомендации, покупательница осматривала полки и дивилась разнообразию средств, но еще больше недугов, что так часто поражают тела живущих, не говоря уже о душах – их-то  лечить сложнее.
     Вскоре  лист  вновь оказался  в девичьих руках.
     - Ой, - снова порозовела Леда, - как же я это ему объясню? Лучше нарисую. Но  как  такое нарисую? – поджала она губки. Для увеличения мужской силы требовалось надавливать  на особые места на крестце в течение нескольких секунд.
     - Нарисуйте спину, а потом скажите, что точки  ниже.
     - Вдруг не поймет и помассирует  не то?
     - Пусть массирует все, беды не будет, - махнул рукой Темий.
     - Это еще куда не шло, но как быть со следующей рекомендацией? – Леда  едва ли могла себе представить  разговор с мужчиной о сжатии его половых органов. 
     - Может лучше привести его сюда,  я сам расскажу, что да как? – предложил аптекарь.
     - У него запрет.
     - Запрет?
     - Ему строго-настрого запрещено покидать акатий, - пояснила дочь Даана.
     - Да-а-а, значит, придется рисовать мне, -  вновь взялся  за палочку владелец аптеки.
     - Благодарю, а то я  не смогу поделиться с ним методикой, да и он робеет – надо же так крепок, но держится на расстоянии,  сторонится.
     - Каким бы он крепким ни был, будет сторониться, - произнес застенчивый Темий, замечая на девичьем лице немой вопрос. – Мужи страшатся жен.
     - Так уж и все? – слушательница была поражена.
341
     - У меня есть все основания полагать, что это так, особенно, когда женщина дорога, - вернул аптекарь бумагу с советами. 
     Не став рассматривать изображения, Леда  тут же  свернула лист, щедро одарила знакомого улыбкой  и отправилась обратно.
     Дверь закрылась,  тяжелый  мужской вздох заполнил огромную залу – как бы хотелось видеть ее чаще, а лучше каждый день, утро, вечер еще и ночью в придачу! Но, к сожалению, это невозможно – он никак не может решиться рассказать о своих нежных чувствах. Как он может признаться, что сердце начинает  учащенно биться при одном упоминании  дивного имени, что ноги отказываются идти, когда видит ее, да и вообще, отказывают вместе с головою? Может, он болен? Но он сам давненько поставил себе диагноз, а в аптеке нет лекарств от мучительного недуга, потому как снадобье снова и снова уходит в храм.
     Матушка его мечтает об армии внуков и уже сбилась с ног, пытаясь найти ему невесту.  Однако неблагодарный сын наотрез отвергает все кандидатуры, чем и стал не на шутку беспокоить пожилую женщину. У нее четверо сыновей, и только один остался неженатый.   Что она только не предпринимала, но до венца дело не доходило. Уж сколько их, распрекрасных дев, не перебывало в их большом доме - и умницы, и красавицы из достойных семей, а молодец, знай себе, носом вертит.

     - Да какую тебе еще надо-то, а?! – бежала за ним родительница. - И вернись! У нас  гости!
     - Матушка, не нравится она мне, и, вообще, не хочу я жениться! И в дом не пойду!
     - Да почему не хочешь-то?!
     - Не хочу и все!
     - Ну, хоть скажи, какую хочешь? - взмолилась  мать.
     - Маленькую, светленькую, кудрявенькую… - тоскливо глядел Темий на закат.
     - Маленькая, светленькая, какая еще? – прищурилась матушка.
     - Кудрявенькая…
     - Это кто ж такая? - спросила женщина, но сын не ответил. Она за ним  усердно  следила,  чтобы выяснить, кого же он имел в виду. – Скажи и я сама пойду к ее родителям и буду просить ее руки! – требовала обеспокоенная мать, когда выслеживание не увенчалось успехом. Проходило время, а секрет так и не раскрылся. - Как долго это будет продолжаться? В конце концов, ты должен выполнить свой долг и родить сына! – откинула  свою клюку  в гневе сбившаяся с ног матушка.
     - Что если я хочу дочь?
     - Какую? Светленькую, маленькую и… кудрявенькую?! Я потеряла остатки сил, бегая по городу и выискивая подходящую под описание девушку, но они мне не нравятся!
     - В первую очередь она должна нравиться мне! – стукнул кулаком по столу Темий.
     Женщина  рухнула на стул.
     - Ой, как же ты сейчас похож на  своего покойного отца - такой же  горячий, – залепетала она, видя, как дитя проявляет  характер, свойственный настоящему мужу.  -  Голубчик мой, давай еще попробуем? А?
     - Все! Хватит! Прекрати за мной следить, приводить девиц, расхваливать меня на каждом перекрестке! Я сам найду себе жену!
     - Когда?
     - Когда посчитаю нужным! А сейчас, если не хочешь ссоры  - молчи!
     - Хорошо, дорогой, - тоненьким голосочком проговорила женщина, - а на мать неприлично кричать, мой мальчик.
     - Мама,  я  уже не мальчик - мне уже за тридцать! Перестань относиться ко мне как к маленькому!
     Старушка покачала головой – видать, крепко его держит некая светленькая, худенькая и как там еще? Ах да, кудрявенькая.
     На следующий день Леду срочно  к себе  вызвал Великий жрец. В недоумении  с чего
342
вдруг такая спешка, она оторопела.  Еще больше страху напустили  престранное лицо и дрожь  Тикавии.  Служанка сообщила, что господин в гневе и послушница  тотчас уколола иглой палец – на нем выступила капелька крови. Ничего не подозревая о прескверном расположении духа благодетеля, дева с подругами сидела в  зале подле  храмовой комнаты и, готовясь к празднику, вышивала серебряными нитями тайные символы на ритуальном платье. Такую специфическую работу выполняли исключительно причастницы таинств, так что и ей  приходилось корпеть. 
     - Госпожа! – влетела в комнату перепуганная  Тика.  - Госпожа!
     - Ты что так кричишь-то? – непонимающе поглядела  на нее Леда.
     - Господин требует вас к себе!
     - Требует? – изумилась послушница.
     - Да и срочно!
     - Что ты опять натворила? – насторожилась Айри.
     - Понятия не имею, - потерла  палец ответчица и простонала от боли.
     - Поторопись, не то хуже будет!
     Работу Леда отложила  и   последовала  за Тикой, а по дороге все расспрашивала, в чем может быть дело? Но служанка ничегошеньки не знала.
     Когда воспитанница переступила порог кабинета, Агерон принял грозную стойку.
     - Что это?! – схватил  он со стола два флакона  и протянул к гостье ладонь с ними.
     Она хотела было забрать лекарства, но господин  не позволил.
     - Зачем тебе снадобье для мужской силы?!
     - Это не для меня, - зарделась отзывчивая дева.
     - Я догадался! - Сановник прекрасно разбирался в анатомии, и ему несложно было понять, что эти препараты подчиненной  без надобности. – Сегодня я возвращаюсь домой, а Цилий мне преподносит - кто бы мог подумать?! - зелья, да какие! Но это еще  не все – к ним прилагается записка! - помахал Агерон перед девичьим  носом листом бумаги.
     - Это от аптекаря, - попыталась Леда забрать хоть письмо, но ее вновь постигла  неудача.
     - Такое дивное содержание - не хватает только слов нежности! – пылал господин.
     Дочь Даана вздохнула и постаралась припомнить - существуют ли лекарства от необоснованной ревности и болезненного чувства собственности? 
     - Можно я заберу, это ведь мне прислали? – протянула она свои ладошки к повелителю.
     - Пока не объяснишь – нет!
     Почуяв, что краснеет, дева прикидывала, как бы ей нарисовать оправдание, но вряд ли знойный господин станет рассматривать ее художества, тем более у нее рука не посмеет изобразить такое. Она пришла к выводу, что надо просто аккуратно рассказать суть дела. Конечно, в школе учителя касались и мужских заболеваний, но одно дело обсуждать это с женщиной и уж совсем другое с мужчиной, тем более со столь вспыльчивым господином.
     - Один из ваших слуг болен. Он мучается и вот я, значит… вот, - оправдаться не  получилось. – Он же тоже живой, как могла его оставить? – невинно пожала плечами Леда.
     - А почему пошла к аптекарю? –  начал спадать гнев.
     Но послушница  едва ли  могла себе  представить разговор с благодетелем о достоинстве другого мужа, пусть даже раба.
     - Мне показалось, не пристало отвлекать вас от дел по такому поводу. - Она  закрыла  лицо рукой и опустила головку от нелепости своих речей, но по большому счету это была правда. – Я полагала флакончики передадут  акатиям, но они  почему-то попали к вам.
     - Ошибка посыльного, - потер лоб Агерон. - В первый раз вижу, что жрицам понадобилось снадобье для выработки семени.
     У Леды не нашлось сил убрать ладонь от багряной мордашки.
     - Не боишься? – глядел на девичью макушку сановник.
     - Чего?
     - За женами начнет бегать.
343
     - Ах, нет, - улыбнулась ответчица, - не боюсь.
     - А зря – желающие мужи, ох какие! – щелкнул языком повелитель.
     Воспитанница похолодела и отвернулась к  двери в желании поскорее сбежать.
     -  Забери  «свое», - уселся Агерон за стол вновь.
     - Этот человек влюблен в одну из ваших служанок, - схватила Леда заказ и записку и выскочила из кабинета.
     Жрец проводил ее взглядом.
     - Во что  только не ввяжется!
     Дева бежала по коридору в надежде поскорее оказаться у себя и  все сетовала на аптекаря.
     - Хоть бы предупредил! Ох, срам какой! Точно скоро прогонят! - простонала она.   
     По возвращении в западное крыло она вызвала к себе Синура и отдала ему снадобья, подробно объяснив, что и как применять.
     - Укропный пепел надо  часто сыпать на больное место – он лечит язвы и грязные раны,  - подала белокурая мешочек с порошком невольнику. – А это – молочай, - протянула она другой. - Он является четвертой травой Марса. - Рассказчица  не стала добавлять, что ее употребляют при страдании мужских органов и гниющих язвах, если эта планета находится в Скорпионе, созвездии, задерживающем семя. - Плоды фенхеля с вином побуждают к…   Н-да, жаль  читать не умеешь.
     - Я догадался, - пробубнил Синур.
     - Хорошо, этим ты избавляешь меня от неудобств  лишний раз подбирать слова. Лечение займет некоторое время, но после силы твои восстановятся - для этого и дан второй флакон. Затем сможешь жениться и  даже заиметь детей, - пропел голосок.
     Синур отчего-то повесил голову и, едва буркнув слова благодарности, ушел.
     - Странный какой-то. До этого был недоволен, теперь тоже – кто  разберет этих  мужчин?
     Не успел он выйти, как  влетела Тикавия  и кинулась расспрашивать, как сильно господин отругал любимую госпожу. Она все  не унималась, пока Леда не нахмурилась.
     - Я уже десять раз повторила:  жрец меня не ругал! – громко опровергла она сомнения.
     - Он был так зол! Я боялась,  вас накажут! – покачала головой прислужница.
     - У него хватило мудрости выслушать не только себя.
     - Вот и хорошо, что разобрались, - вошла настоятельница. - Значит, скандала не было  и обид не будет?
     - Мне показалось, что  нет, - пожала  плечиками воспитанница, - а там, кто знает?      
     - Полагаю, ты можешь знать. Все дело в том  насколько смогла  усмирить  господина  -  будет ли наш покровитель  зол или щедр,  зависит  от тебя.
     - Зачем вы приписываете мне такое влияние на  него?
     - Ну что ты - не я. Мужчина бывает  очень зависим от женщины. Оставим этот разговор,- махнула рукой Айри. – Как Синур? Более не выказывает неприязни?
     - Отвращения я не заметила, гнева тоже, может… - дева  задумалась, - отчужденности или что-то  воде того.  Но, на мой взгляд, просветление  должно рано или поздно наступить.
     - Сегодня у него тяжелый день – шестой час подряд трудится не приседая.  Завтра  дадим ему выходной.  У меня к тебе одна просьба, - посмотрела Айри на Тику, которая немедля вышла. - Постарайся не изувечить Великого жреца во время занятий, - подмигнула матушка.