1977 год, это последний год нашего обучения в ММУ им. И.И. Месяцева, до Нового Года, мы сдали сессию, экзамены, все прошло успешно. Январь 1977 отдыхаем, и устраиваемся для прохождения морской практики. Нам необходимо набрать 6 месяцев морской практики, стажерами начальника радиостанции, что бы после окончания училища, получить рабочий диплом. Я был распределен в "Мурманрыбпром", по собственному выбору. Посетил отдел кадров, отдел связи, где в то время начальником связи был Нивин С.П.
В результате, я был направлен на судно, СРТР - немецкой постройки, типа Океан, это был МИ-0710 "Балаклава". Капитан Лупинос Петр Иванович, (выпускник нашего училища 1958 г.)
Уже поздно вечером добрался на ПМ "Резец" в п. Три Ручья, как сейчас помню, холодно, темно, зима. В ОК, мне сказали, что судно уже стоит на отходе, поезжай, договаривайся, если будут "спасательные места" тебя возьмут в рейс.
Отыскав у плавпричалов, судно с бортовым номером 710, я поднялся на его борт, команда уже была вся на борту, нашел начальника радиостанции, познакомился, это был ветеран флота Садчиков Владимир Васильевич (Участник ВОВ). Сходили к старпому. Спасательных средств на меня хватало, нашли и место, где я буду жить. Это была каюта матросов, в самой корме судна.
После оформления, отхода, отыгрывания тревог, прохождения пограничников, мы отошли от причалов, и отправились в рейс.
Это был самый мой первый в жизни выход в море. Пройдя по Кольскому заливу, часа через 3, мы оказались в открытом море.
Баренцево море, оно и летом то редко бывает спокойным, а здесь февраль, сильный ветер, волна, наше судно зарывается в волнах.
Меня немного укачивает - морская болезнь, понял я, но ничего ведь это на себе испытывают все моряки, и я привыкну.
Штормило дня три, пообедав или поужинав, я выбирался на шлюпочную палубу, и как, говориться отдавал дань Нептуну.
Моряки, видя, что меня укачивает, сочувствовали, помогали, пережить этот период, кто соленый огурчики даст, кто вяленого ёршика предложит погрызть.
Через три дня штормить перестало, мы бросили трал, судно перестало качать и кидать, на этом моя морская болезнь и закончилась. Больше никогда меня в море не укачивало.
Я уже ознакомился с судном, оно не большое, время на это ушло немного. Основную часть времени, я проводил в радиорубке, улучшая свои навыки в азбуке Морзе, и ознакомления с радиоаппаратурой судна, что собственно от меня и требовалось на практике. Иногда крутил в салоне кино, т.к. еще во время учебы мы изучали кинодело, и все курсанты получили корочки киномеханика.
СРТ-Р Средний рыболовный траулер, бортового траления, т.е. у него нет слипа, по которому спускают трал в море. Здесь интересный способ бортового траления, трал опускают с правого борта, одна траловая доска опускается с бака, вторая с кормы, судно делает крутой разворот, и отпускает ваера, регулируя ваерами, трал выходит в корму судна, и опускается на дно. Примерно так.
Мне было все интересно. Но донный промысел у нас был не долгим, через 10 дней мы его закончили, и зашли в порт Мурманск. Поменяли трал на кошельковый невод, началась весенняя мойвеная путина.
Промысел был недалеко от берега, т.к. мойва шла на нерест. Плавбаза, на которую мы должны сдавать рыбу, стояла у о. Кильдин, с восточной его стороны. К ней были прикреплено с десяток сейнеров. Мы полностью обеспечивали ПБ рыбой, и суда стояли в очереди на сдачу улова. Если подходила наша очередь, с плавбазы предупреждали нас, что впереди осталось два судна, мы делали замет, подбирали невод, подходили к борту плавбазы и сдавали свой улов. Рыба тогда ловилась по потребности...
Помню, я под сепаратор подставлял деревянную бочку, в которую попадала вода от рыбного насоса, и после сдачи рыбы, вода сквозь щели в бочке уходила, а у меня оставалась полбочки мойвеной икры. Засолив ее, я приносил в салон команды икру, и ее ел, кто хотел, и сколько хотел.
Остров Кильдин в то время, 1977 году, еще был обитаем, там стояли пограничники, которые разрешали нам подходить к причалу, на котором мы растягивали невод, и ремонтировали, сетное полотно. Там даже работал магазин.
При такой рыбалке, мы за один месяц выполнили рейсовое задание, и были отозваны в порт. Из радиограммы узнали, что нас планируют отправить на облов скумбрии в район ЦВА.
Память, память с тех пор прошло уже 39 лет, но вспоминания живут во мне.
Я был совсем еще молодой человек, а впереди столько всего интересного, мне повезло, еще на практике, попасть на такой дальний рейс, да еще и на юг, к берегам Африки...
Обогнув самую северную точку Европы мыс Норд-Кап, мы следуем на юго-запад в Норвежском море. Переход таких малых судов всегда караваном, в целях безопасности. В нашем караване было два судна МИ-0710 "Балаклава" и МИ-0706 "Бахмач". Норвежское море в зимнее время сурово, и открыто для ветра, который раздувает большие волны.
Мы не пошли океаном, а прошли Северным морем, где увидели на горизонте пылающие факелы вышек, добывающих газ. Прошли проливами, и попали в Бискайский залив. Вопреки плохой репутации этого места, нас он встретил хорошей погодой и плавной небольшой волной. Весь переход занял где-то две недели.
Проходя на широте Гибралтара, и пересекая морские пути транспортных путей из Америки в Европу, и Средиземное море, мы встречали десятки различных судов, пассажирских, танкеров и других типов судов. А небо, какое небо! Все в звездах...красота неимоверная, у нас на Севере, звезды не такие яркие.
Чем дальше мы продвигались на юг, тем звезды и созвездия становились все более незнакомыми, небо изменилось.
Помню такой интересный случай, мы уже приближались к Северному тропику, я был на мостике вместе с вахтенным штурманом, стояли беседовали, и всматривались в кромешную темноту. Впереди по курсу заметили два огонька, они еле были видны. Штурман, говорит: наверное, успеем пройти между огнями. Но посмотрев в РЛС, удивился засветке на экране, там показывало, что это одно судно, просто очень большое. Мы немного сбавили ход, и разошлись с огромным танкером, длиной метров 300. Наш сейнер казался просто шлюпкой в сравнении с этим гигантом.
И вот он район промысла ЦВА (Центральная Восточная Атлантика).
Утро, яркое солнце, голубое небо, лазурное, спокойное море - курорт, да и только. И тут я замечаю, что стайка птиц все разом ныряют в воду...до меня доходит, это же летающие рыбки!
О которых я слышал и читал, и вот впервые увидел своими глазами.
Мы на промысле, в Мавританской зоне, 200-мильных экономических зон еще не ввели, и в 30 милях от берега, уже можно было вести свободный промысел. Сотни судов - кошельковистов, здесь промышляло скумбрию, суда с Балтики, и Черного моря, мы тоже, северяне не первые тут были.
Траулер начал галсами, рыскать в поисках косяков рыбы, на мостике никого из лишних, только рулевой матрос, капитан и акустик, вслушивается в сигналы гидролокатора. Моряки на корме приготовили кошельковый невод к отдаче.
Наступает напряженный момент, здесь нельзя промахнутся. Вот акустик выдает капитану, параметры косяка, глубину залегания, дистанцию косяка, курс движения. Судно идет наперехват рыбе, звучит команда - "Пошел невод", выбрасывается вытяжной буй, невод начинает вываливаться за корму. Судно описывает круг, невод охватывает косяк, стенка невода уходит на глубину. Есть! Косяк находится внутри невода. Начинается его кольцевание и под выборка невода.
Акустик еще раз "обстучал" гидроакустикой сети, тонн 70 есть, высказал свое резюме. У всех отлегло от сердца, рыба есть, не пустырь. Начальник радиостанции Садчиков В.В. связывается с плавбазой, и становиться в очередь, на сдачу улова. В это же время невод уже подобрали к борту судна, косяк внутри, остается ждать подхода ПБ.
Мы легли в дрейф. В тот рейс в ЦВА, на промысле работали ПБ " Запрыбы". Если на промысле мойвы в Баренцевом море, мы сами малым ходом шли к ПБ, то здесь в ЦВА, плавбаза швартовалась к траулеру сама. По времени ждать, нам было, необходимо почти сутки.
В невод попалась голубая акула, она ходит по неводу, тыкаясь в поплавки, но уйти за сетку не может. Тем временем, мы уже несколько часов лежим в дрейфе, вокруг нас также наблюдаются траулеры, ждущие ПБ, на видимости 3-4 судна.
Свободные от работ и вахт, моряки все на палубе, жарко, хочется искупаться, капитан дает добро, но приказывает выставить вахту на пеленгаторной палубе, и наблюдать за морем.
Борта у "Океана" невысокие, сбрасываем штормтрап в воду, ребята попрыгали в воду, и с удовольствием наслаждаются купанием. Решаются, конечно, не все, электромеханик, оказывается совсем не умеет плавать, и с завистью смотри на плескающихся в воде моряков.
"Акулы" слышится возглас вахтенного с пеленгаторной палубы, он увидел плавник, и подал команду.
Это надо было видеть, моряки по выскакивали на палубу судна, как пингвины на льдину. Но вот к судну приблизилась стайка дельфинов, они обошли судно, и двинулись дальше, по своим делам. Увидел плавники из далека, вахтенный принял их за акул. Но в дальнейшем по обвыкнув, уже никто не пугался появления акул, и их, как правило, не было.
"Двугорбая" плавбаза огромная, мы рядом с ней кажемся еще меньше. Кажется, она идет нам прямо в борт, но вот сработали подруливающие устройства, и плавбаза мягко пришвартовалась к нам, или мы к ней. Началась выгрузка рыбы.
Рыба черпается каплером из невода, высыпается в "рюмку" на палубе, с плавбазы подаётся штампа, она на 1-1,5 тонны рыбы, из " рюмки" наливом заполняется штампа, и поднимается на борт ПБ.
70 штамп, 70 тонн рыбы, мы сдали.
Траулер, снова идет поиском...
Мы на промысле скумбрии, работали три месяца, еще много делали заметов, и почти на каждую выборку я приходил, и смотрел, что на этот раз попалось. Южный океан, очень разнообразен на всяких рыб, порой не знали даже их наименований. Стенка нашего невода составляла где-то метров 120. А глубины у побережья Мавритании 70-100 метров, так, что все, что водилось на самом дне, тоже попадало к нам в сети.
Это было однажды - огромная манту, которую даже не смогли поднять на борт судна, пришлось резать сетное полотно, и рыба ушла живой в родную стихию, а вот желтоперые тунцы, хорошо пополнили наш рацион на камбузе.
Однажды мы лежали в дрейфе с уловом, судно наше отнесло от группы. Я был в радиорубке, забегает матрос-юноша, Витя бери скорее фотоаппарат, там такое! Я спрашиваю, что? Киты, очень много китов. Но, к сожалению, в фотоаппарате у меня, в тот момент не было пленки
Выйдя на палубу, я тоже был поражен, мы оказались прямо в огромной стае китов. Фонтаны бил со всех сторон. Киты проходили мимо нас, подныривали под судном. А борт у нас низкий метр, полтора, зрелище было незабываемое.
Был у меня еще такой случай, я крутил в салоне кино, выскочил на палубу, ночь, с правого борта кошелек, и люстра светит прямо за борт. Я увидел, что под люстрой, в пятне света, собралась целая стая кальмаров. Быстренько сбегав на бак, взял сачок и ведро. Минут за десять, наловил целое ведро кальмаров.
Иногда в группе судов появлялись небольшие шаланды, с Канарских островов, они приходили сюда за рыбой, привозили спиртное-Фундадор. Подходили к судам, которые были с рыбой. Им черпали прямо из невода, каплером тонну другую скумбрии, они же расплачивались спиртным. Груженые рыбой, шли обратно на острова.
На Канарских же островах, мы заказывали "скоропорт", судам с рейсовым заданием в 105 суток, заход был не положен. Но тем, у кого рейс длился 139 суток и более, заходили на отдых. Суда часто заходили в Санта-Крус и Лас-Пальмас. Мы договаривались, и нам привозили свежие овощи, картошку, фрукты.
Обговаривая закупку скоропорта, вторые штурмана, часто заказывали вместо капусты, например, жевательную резинку, коробки конфет - подарки домой.
За все три месяца промысла, погода была просто отличная, солнце никогда не пряталось, так как и туч, то не было, температура воздуха за 30, но морской бриз, не давал жаре разгуляться. Так, как я северный человек, и кожа моя боялась солнца, загорал я каждый день минут по 15-20, но уже недели через две загар пристал и ко мне. В дальнейшем, я уже мог находится на солнце сколько угодно, и к концу рейса стал просто черным.
Однажды загорая на пеленгаторной палубе, свободные от вахт моряки, кто-то предложил, у нас же на судне нет женщин, что мы загораем в плавках, ну кое-кто и старший механик сняли и плавки.
Постепенно все ушли, кому на вахту, кому куда, а дед уснул, и никто его не разбудил. В общем, прижгло его хорошо, выскочили пузыри. И он не мог даже сидеть. Когда заходил на обед в салон, ел стоя. Моряки подшучивали, дедушка присаживайся, не стой.
Рейс этот мне запомнился на всю жизнь, но прошло время, и он закончился, выполнив рейсовое задание, мы отправились в обратный путь, в порт Мурманск.
1 августа 1977 года, я списался с судна, полностью пройдя практику, набрал ценз в 6 месяцев, необходимый для получения рабочего диплома.
Впереди еще была учеба, сдача государственных экзаменов, и долгая, долгая работа в море.
Виктор.
Продолжение: Работа в море.